– Сюда никого не пускают. Это не санаторий! Ты можешь и дальше отрицать окружающую тебя действительность, но факт в том, что ты в дурке! В палатах для суицидников. И раз ты здесь, за свою жизнь ты не сильно-то и держалась.
Голос за стеной замолчал. Вера накрылась одеялом и разрыдалась.
Утром к ней пришел мрачный доктор. Вера вспомнила советы Макса и вела себя тихо. На вопросы, знает ли она, где находится и почему сюда попала, она молча кивала. После врача в палату пришла мордатая медсестра. Она кинула металлический поднос с едой на тумбочку и со словами: «Через час заберу. Не съешь половину, приду и затолкаю!» – и ушла, хлопнув дверью.
Вера посмотрела на водянистую кашу и скривилась. А вот кусок белого, сдобного батона, щедро смазанный сливочным маслом с пластиком ароматной колбасы был приветливо встречен урчанием пустого желудка. Она не ела колбасу почти год. Вера знала, что съесть кусочек или хотя бы лизнуть его она не может. А вот смотреть и нюхать – сколько угодно.
Как часто ночью она приходила на кухню, чтобы насладиться едой. Вера открывала холодильник и поочередно обнюхивала хранившиеся там продукты: ароматный яблочный пирог, жаренную в чесноке душистую курицу, маслянистые подкопченные шпроты.
Насладившись бутербродом, она убрала его и, взяв с тумбочки железную миску с кашей, поставила ее на колени. В этот момент раздался стук в стену.
– Вера, ты здесь?
На удивление, она обрадовалась знакомому голосу Макса.
– Да, я тут.
– Я подслушал ваш разговор. Врач сказал, ты анопсихичка.
– Я не анорексичка! – крикнула Вера.
– Тише! Не шуми. Я понятия не имею, что это такое. Хотел тебя спросить.
Вера посильнее затянула длинные русые волосы в хвост и рявкнула:
– Я не анорексичка и не суицидница. Я просто слежу за питанием. Как вы все меня достали. Когда я за раз съедала упаковку печенья, все смеялись и называли меня жирной. Я начала правильно питаться, все снова принялись тыкать в меня пальцем, обзывая анорексичкой. Мама каждый день говорит: «Ешь, ешь, ешь». Но она не понимает, что я физически не могу этого сделать.
– Почему? – удивился Максим.
Вера задумалась и посмотрела в окно. Мрачный лес скалил на нее свои черные зубы и словно ехидно смеялся над ней. Ей стало страшно.
– Я боюсь. По ночам я смотрю ролики на Ютубе, где тощие азиатки жрут всякую дрянь. Смотрю и дико завидую им. Они такие красивые. Как бы я хотела стать одной из них…
Она снова перевела взгляд на тарелку с землянистой кашей:
– Жизнь такая стремная и несправедливая. Почему одни могут есть что попало и быть такими красивыми, а мне приходится пахать за каждую съеденную ложку каши.
Если честно, я так устала. От этих ежедневных тренировок и бесконечных подсчетов калорий. Перед сном я молюсь, чтоб произошло чудо. Чтоб я смогла открыть холодильник и съесть все, что захочу. Но наступает утро, а вместе с ним просыпается животный страх. Я боюсь, что если не сделаю тренировку, если съем хотя бы одну печеньку, то снова стану толстой. Как я устала. Я больше не могу так жить!