При приближении Ленки и Яшки нахмурились и замолчали только двое присутствующих – Фёдор и Тимофей. Остальные же продолжали преспокойно улепётывать груши, снизу вверх поглядывая на подошедших.
– Тимофей, Федя, – нерешительно начала Ленка, разглядывая мальчишек, исподлобья уставившихся на неё. – Давайте отойдём в сторонку.
Она неопределённо махнула рукой и бросила взгляд на остальных ребят. Тимофей покосился на Федю, потом встретился глазами с остальными. Видна была его нерешительность: он ждал, как отреагирует на незваных гостей его друг.
Федя, уловив, что вся ответственность ложится на него, сильнее нахмурил брови и ответил Ленке:
– Нечего начинать. Проваливайте, откуда пришли. Мы ничего не скажем.
Глаза Яшки, безмолвно наблюдавшего за происходящим, сузились и превратились в колючие искры:
– То, что ты нагрубил нам только что, говорит лишь о том, что тебе есть, что скрывать. Ты сам себя выдал. И друга своего.
Тимофей испуганно заводил глазами, смотря то на Яшку, то на подскочившего на ноги, разгневанного Федю, у которого самопроизвольно сжались кулаки. Яшка это тоже заметил.
– Драться я с тобой не буду, велика важность. Не хочешь говорить, не говори. Но Тимофея не запугивай. Мы за ним будем ходить, пока он не заговорит. И ты на то никак не повлияешь. Мы, между прочим, хотим помочь.
Какое-то время Федя молча смотрел на Яшку, спокойно выдержавшему взгляд долгий противника. Потом усмехнулся, сплюнул на землю и пошёл, не оборачиваясь, быстрым шагом.
Тимофей, вытянувшийся, было, в сторону уходящего друга, подпрыгнул на ноги, чтобы следовать за Фёдором, но передумал и вскоре успокоился. Он обернулся на ребят и рассеянно махнул им рукой. Те молча кивнули.
– Пойдёмте к берегу, – тихо сказал он Ленке и Яшке.
Троица двинулась вниз, к кромке воды. Место было выбрано верно: оглушающий звук бегущей воды не даст их подслушать.
– Ну? – мальчик угрюмо уставился на друзей.
– Кого вы боитесь? – с ходу спросила Ленка.
Тимофей молчал, поэтому она сочла развернуть свой вопрос:
– Тот человек, которого вы боитесь и про которого упомянули в нашей первой беседе, на песчаном карьере, – кто он?
Тимофей какое-то время смотрел на воду, ребята терпеливо ждали. Тишину разрывал лишь плеск бегущей воды.
– Я боюсь, – наконец отозвался мальчик. – Мы хотели по-тихому помочь этой собаке. Но тут появились вы и стали активно вынюхивать что и как. Он, возможно, уже знает об этом, раз вы побывали…
Тут он резко осёкся и замолчал. Ленка схватила его за локоть, глаза её горели:
– Где мы побывали? Где мы побывали?
Тимофей попытался вырваться, но у него ничего не вышло – Ленка крепко держала его руку. Он возмущённо уставился на неё, но она, казалось, этого не заметила.
– Отпусти! Чего привязалась? – выкрикнул мальчик.
Яшка успокаивающе коснулся Ленкиного плеча, что заставило девочку отступить назад и выпустить локоть Тимофея.
Она грозно полоснула взглядом по Тимофею. Видимо, было что-то пронзительное и искреннее в Ленкином взгляде, отчего продолжил говорить:
– Имён называть не буду. Не хочу быть крайним, если у вас ничего не выйдет, и вы проиграете ему. Скажу только одно. Дальше думайте сами. Вы пытаетесь разворошить опасный узел. Настоящее осиное гнездо. Там травят животных, – он поморщился, в глазах мелькнул гнев. Было видно, что мальчику действительно противно, и он с другом Федей пытался помочь тогда псу, как и Ленка с Яшкой. Тимофей продолжил: – И раз вы побывали на вчерашнем вечере, значит, за вами уже наблюдают.
– Кто?! – один голос выкрикнули Ленка и Яшка.
Друзья были не на шутку встревожены словами Тимофея. Рассказ деда Пети стремительно приобретал реальные – опасные – черты.
– И как наблюдение связано с этой вечеринкой? – выдохнул Яшка.
– Да очень просто связано, – Тимофей сочувственно взглянул на обезумевших от услышанной новости ребят. – Вы – городские. Чего вас звать на деревенское мероприятие? А раз позвали, значит, это было нужно – послушать, о чём вы говорите, понаблюдать, на кого вы смотрите. Вот и вся причина.
– Но!.. Нас позвал туда Серёжка! Точнее, мы… я попросила его об этом, – Ленка вытаращила глаза сначала на Тимофея, а потом перевела вопросительный, полный отчаяния взгляд на Яшку. – Он не может быть замешан…
– Правильно, не может. Но он не мог так просто вас позвать. Не к себе же зовёт. Наверняка он потом спросил разрешения, и, если бы ему отказали, он примчался бы к вам и отменил встречу. Хоть такие вечера и открытые, но собираются на них только свои, деревенские. В общем, ваша встреча состоялась. Делайте выводы.
Ленка и Яшка потрясённо стояли, обдумывая слова Тимофея. Тот произнёс весьма спокойным голосом:
– Меня на той вечеринке не было. И Федьки тоже. Подумайте об этом. И прошу, не говорите обо мне ни слова. Я его боюсь. Он живодёр. Не жалеет собак и кошек и меня не пощадит. А вы въедливые – скоро всё раскроете
Ленка очнулась и рассеянно кивнула мальчику – взгляд её безумно летал, перескакивая с одного места на другое. Яшка поторопился его заверить:
– Не беспокойся, не выдадим. И – спасибо тебе.
Тимофей молча кивнул Яшке, бросил взгляд на его угрюмую спутницу и тут же ушёл.
Вечером около дома деда Пети остановился мотоцикл, принёсший за собой облако дорожной пыли.
Ленка давно уже прислушивалась к звукам с улицы, сидя за домом на скамеечке у грядок с капустой. И когда с дороги донёсся разрывающий тишину специфический треск двигателя, девочка вытянулась в струнку, а потом вскочила на ноги, поняв, что мотор стих ровно у забора.
Одёрнув платье и пригладив быстрым движением руки буйно вьющиеся рыжие волосы, она вышла из своего укрытия, а к дому уже поднимался улыбающийся Вадим.
– Ты выполняешь свои обещания. Это похвально, – Ленке очень хотелось сказать Вадиму что-нибудь приятное.
Она зарделась и изо всех сил старалась казаться взрослее, отчего волновалась ещё сильней.
– Я польщён, – рассмеялся Вадим. – Ну что, поехали?
Вечерняя мягкость летних дней расслабляет и дарит душе картину безоблачности будущего и настоящего. Сидя на мотоцикле и осторожно обхватив Вадима за талию, Ленка радовалась тёплым порывам встречного ветра. Как же это хорошо, думала она, находиться рядом с ним и не утруждать себя придумыванием тем для разговоров. Сейчас, когда они несутся вперёд по знакомым улицам небольшой деревушки, будто стёрлась та незримая и неприступная стена, что стоит между ней и Вадимом. Спасительная езда на мотоцикле!
Они остановились у реки на краю деревни.
– Очень люблю это место. Здесь тихо, можно смотреть на бегущую воду и думать о чём угодно, – Вадим прошёл вперёд и встал у кромки воды, спиной к Ленке.
– Ясно. Видимо, ты часто сюда приезжаешь, – Ленка жутко волновалась.
Она не могла понять, зачем они приехали в это место, зачем он тратит на неё время – прокатил бы да и отвёз обратно. Она слышала свой, необычно низкий, дрожащий голос и от этого волновалась ещё сильнее.
– Да нет, не чаще, чем хотелось бы. Тебе нравится в деревне у нас? – Вадим обернулся к девочке, и та внутренне охнула от неожиданной встречи с его ярко-голубыми глазами. Стоя в нерешительности в паре метров от «моряка», она поняла, что находится в полной зависимости от взгляда этих глаз. Ей стало душно.
– Ну да… Весело. Дни бегут. Скоро уезжать уже, а мне всё кажется, что мы приехали пару недель назад…
– Лен, – Вадим оборвал её речь и посмотрел ей в глаза.
У Ленки остановилось дыхание. Она не могла двинуть ни рукой, ни ногой и не моргая смотрела на «моряка». Гипнотизирующий, пристальный взгляд сверлил её покрасневшее от чрезмерной взволнованности лицо.
Внезапно глаза Вадима скрыли свой магнетизм и окружили себя множеством мелких морщинок – он рассмеялся.
– Да не пугайся ты так! Я ж не замуж тебя зову. Я хочу попросить тебя об одолжении.
Глаза его на доли секунды озорно блеснули, словно проверяя реакцию, и Ленке в который раз показалось, что Вадим смеётся над ней. Она поникла и внутри выругала себя за неумение держать нейтральное выражение лицо. Выдала себя с потрохами! Теперь он точно решил, что она в него втрескалась.
– К-какое одолжение? Я согласна, – проблеяла девочка в ответ.
– Да подожди, ты же не знаешь, о чём я буду просить, – тут он посерьёзнел и перестал буравить несчастную и растерявшуюся Ленку взглядом. – Я, когда утром заходил к вам, случайно разговор ваш подслушал. Подожди, я договорю. Извини, что влезаю не в своё дело.
Он выждал мгновение, убедившись, что его готовы слушать. Ленка превратилась в одно большое ухо.
– Я понял, что ты с другом и бабушкой хочешь найти злодея, замучившего пса, который у вас живёт временно. Так вот. Я хочу помочь. Я знаю Кукухина и подумаю, как разворошить это его «осиное гнездо».
Тут опять сверкнули ярким светом голубые глаза, и Ленка силилась изо всей мочи, чтобы понимать, что Вадим ей говорит, а не просто, будто в тумане, безотрывно смотреть на него. Но на слове «помочь» она встрепенулась.
– Вадим, конечно, я… Мы только рады будем…
– Подожди, – он опять резко оборвал Ленку. Она тут же замолкла, но Вадим не торопился продолжать. Он молча смотрел куда-то вдаль, на противоположный скалистый берег, поросший деревьями. – Я неспроста вызвался помочь. Я ведь причастен тоже.
– Как причастен?! – ахнула Ленка.
– Так, – он грустно усмехнулся, и печаль в его взгляде показалась Ленке выразительной. Ей стало жалко Вадима. Между тем, он заговорил тихим голосом. – Как причастен? А помогал Кукухину одно время. Работал на него. Правда, недолго, но знаю всё, что творится за его высоким забором. Но ничего никому не сказал. Ничего не сделал. В этом моя вина. А сегодня, как услышал ваши планы!.. В общем, прошлым летом я чинил ему баню с мужиками. И видел бои. Собаки, кошки, петухи, отличающиеся боевым нравом, попадают к нему. Вычислить характер животного несложно. Все в нашей деревне про друг друга всё знают, да в соседних деревнях тоже. Как одна семья, только очень большая и не всегда дружная. Животных воруют. Я разговаривал об этом с Кукухиным. Он рассказывал, что теперь ворует в соседних сёлах, так как у нас уже недовольства пошли. Люди догадываются, куда пропадают их кошки и собаки. А в соседнем селе за монету особо разговорчивые тебе, про кого хочешь, расскажут и покажут нужный дом. Так вот. Пойманных животных у Кукухина держат пару дней голодом и дразнят едой, а затем, обозлённых, выпускают на ринг, где два кота и пса дерутся за кусок мяса, лежащий брошенный им. Потом раненых животных или бросали, или подкидывали прежним хозяевам. Вот и сегодня, по слухам, у них планируется очередной собачий бой. Ну, что скажешь?
Ленка не сразу смогла ответить. Услышанное, словно обухом ударило её по голове. Нужно срочно рассказать всё бабушке. Сегодня опять пострадают невинные животные!
– Пойдём к нам, – нашлась Ленка. – Расскажешь всё это Юлии Степановне, моей бабушке.
– Отличная идея. Только я сейчас не могу. Нужно ехать домой, дрова нарубить. Завтра?
– Хорошо, завтра, – Ленка понемногу приходила в себя. Голос её креп, становился громче и увереннее.
Вадим молча кивнул. Потом спросил:
– А вы как далеко продвинулись в своём разоблачении?
Ленка расправила плечи. Ей стало лестно, что «моряк» интересуется её делами, и у них идёт настоящий разговор. Она с удовольствием стала подробно рассказывать Вадиму про всё, что с ними приключилось, на что он лишь кивал, не перебивая её. Девочка ощущала, что ей, не смотря ни на что, хочется рассказать ему всё.
– Я, с твоего позволения, бабушке всё расскажу. А потом она с тобой побеседует.
– Думаю, я до завтра найду способ влезть к нему и прекратить безобразия. Изложу свою мысль Юлии Степановне.
– Вадим, спасибо тебе. Ты молодец. Я знаю, что деревня запугана Кукухиным, поэтому совсем не виню тебя в твоём долгом молчании. Лучше поздно, чем никогда.
Бородач удивлённо вскинул брови:
– Знаешь? Откуда тебе…
– Дед Петя рассказал. И про соседа Эдика рассказал, и про парня того, что сейчас в инвалидной коляске ездит.
Вадим улыбнулся. В нём опять заиграли смущающие Ленку обаятельные нотки.
– У деда Пети на удивление хорошая память, – улыбка его словно застыла на лице. – Ладно, договорились. Завтра, к вечеру так же, могу прийти. Нормально?
– Нормально, – улыбнулась в ответ Ленка.
– Уф-ф, я очень рад. Надеюсь, Яша и Юлия Степановна так же отзывчивы, как ты. А теперь поехали, отвезу тебя. А то, небось, уже говорят, что украл невесту у них.
Ленка вспыхнула, но вовремя погасила поднявшийся, было, изнутри огонь смущения: «невеста» – подобное сравнение и описание ввело её в ступор.
– И знаешь, что… – Вадим остановился и обернулся к ней, когда они подходили к мотоциклу. Ленка вновь почувствовала смутное и неудобное напряжение: быть может, из-за немного растерянного и задумчивого выражения лица своего спутника. – Знаешь, что? На счёт этого пса, которого вы нашли. Может, отдать ветеринару его?
Ленка непонимающе уставилась на Вадима, и он явно занервничал: его голос стал жёстче и резче, а зрачки его красивых глаз стали маленькими и колючими. Это немного покоробило девочку:
– Ну, я имею ввиду. Может, блохи у него. Или вообще – сильные повреждения от побоев, и вы сами не справитесь. Может, ему лучше будет у врача.
Ленка удивлённо вглядывалась в обожаемое ею лицо и не могла понять, почему Вадим говорит об этом. Хотя, как ни крути, в его присутствии она вообще плохо соображает. Ленка тяжело вздохнула и пробормотала что-то невнятное:
– Я… Э-э-э… Надо обсудить с бабушкой…
Потом добавила:
– Правда, ты знаешь, странная вещь. Мы расклеили объявления о найденной собаке, но на них пока ни одна живая душа не отозвалась.
– Может, нет у неё никакого хозяина?
Ленка вскинула на Вадима удивлённый взгляд:
– Как же нет? На ней довольно крепкий, добротный кожаный ошейник.
– Это не показатель. Может, её давно из дома выгнали.
Вадим рассматривал зардевшееся от смущения Ленкино лицо. Потом повернулся, пошел к мотоциклу и тихо бросил ей через плечо:
– Ладно, Лен, забудь. Чепуха это.
Во всей его фигуре чувствовалось явное, но совсем непонятное Ленке, раздражение.
Дома Ленка первым делом доложила всё услышанное от Вадима бабушке и Яшке.
– … И сегодня, сказал Вадим, будет очередной бой!
Она взглянула на настенные часы в гостиной – они показывали без четверти семь.
– Вероятнее всего, уже вот-вот начнётся это ужасное представление.
Ленкина бабушка задумчиво глядела в окно и будто не слышала Ленкиных фраз.
– Дело принимает интересный оборот, – наконец произнесла Юлия Степановна. Она улыбнулась. – Похоже, развязка уже близко.
Юлия Степановна поднялась со стула и зашагала на звук голоса деда Пети, настойчиво звавшего её откуда-то из огорода. В дверях она повернулась к ребятам и, подняв указательный палец вверх, произнесла:
– Даже не думала, что всё так скоро обернётся. Молодец. Лена, что съездила. А дрова, насколько мне известно, в деревне все рубят сами, кроме Михалны и Вадима.
Ленка и Яшка вопросительно посмотрели друг на друга. Они прекрасно знали, что допытываться у бабушки сейчас ответов на все вопросы просто бессмысленно: если она сама не раскрыла подробностей, значит, в её голове ещё только готовится логическая цепочка действий, улик и доказательств.
– Яшка! Пошли! Есть дело.
Ленка деловито копалась в своих вещах. Брови её сосредоточенно хмурились, растрёпанные волосы забавно топорщились ярко-рыжим облаком над плечами. В ней бурлила недосказанная, невыраженная раздражённость после встречи с Вадимом, и она не могла усидеть на месте.
– Найди себе что-нибудь чёрное, незаметное. Одежду.
Яшка пришёл из кухни, закончив свой ужин, и недоумённо наблюдал за Ленкиными поисками:
– Какое дело? Что ты придумала на ночь глядя?
Ленка наконец выудила чёрную водолазку с чёрными джинсами и фотоаппарат – «мыльницу», а затем, довольная, уселась на раскладушку напротив Яшки.
– Вот, – показала она на фотоаппарат. – Плёнка внутри. Нам надо наведаться к Кукухину на базу и всё разузнать про «осиное гнездо». Всё, что сможем. Подглядеть. Подслушать.
Яшка аж подскочил. Его глаза расширились, а щёки вспыхнули ярким румянцем:
– Ленка! Это потрясающая, смелая идея. Но я думаю, мы мало что узнаем…
Она близко придвинулась к разволновавшемуся другу и заглянула ему в глаза:
– Но что-то мы всё равно узнаем. К тому же у нас останутся снимки-доказательства. И это что-то может помочь делу, не так ли? Чего сидеть сложа руки!? Надоело! Пошли!
Яшка сидел на раскладушке и явно медлил с осуществлением Ленкиной затеи.
– Яшка, послушай, я понимаю, что это опасно. Кукухин, его брат Татарин. Но как мы продвинемся в расследовании, если даже не заглянули в логово злодея? А?
Яшка вздохнул, посмотрел на Ленку и молча кивнул. Затем он встал и достал из своей сумки чёрную футболку.
Вечерний сумрак окрасил лес и прилегающую к нему деревеньку Зубатку в тревожную серо-синюю гамму цветов, и ребята, ощутив надвигающуюся темноту, сразу увеличили шаг.
База, как назвала Ленка бывший бакалейный магазин на Яблоневой улице, выгодно купленный Кукухиным Митрием Иванычем за бесценок, когда тот прекратил из-за банкротства своё прямое функционирование, находилась рядом с домом деда Пети, домов через десять.
У магазина-базы друзья свернули с дороги в заросшую травой околицу и здесь стали красться тихо-тихо, боясь наделать лишнего шуму. Лишь иногда предательски ломалась под чьей-нибудь ногой сухая ветка.
Магазин, как и после закрытия, выглядел забытым и покинутым: свою деятельность обстоятельный Кукухин не хотел афишировать горящими окнами. Ставни с потрескавшейся, кое-где облупившейся и изрядно запыленной краской, плотно закрывали окна – их цвет лишь слегка угадывался под серостью пыли и заброшенности. На входной двери висел огромный висячий замок. Кипящую внутри жизнь выдавали лишь тонкие полоски света снизу: в подвале, скрытом от любопытных глаз в каменных приямках по фасаду здания, предназначенных для освещения вырубленных окон цокольного этажа, горели все окна.
– Если лечь на землю и заглянуть туда, можно увидеть, что творится внутри, – шепнула Ленка.
– Там просто свет виден. На окнах же шторы! – зашипел в ответ Яшка, с ужасом в глазах наблюдая, как Ленка, фыркнув, легла на землю и быстро поползла к окнам подвала.
Ему ничего не оставалось, как сделать то же самое и последовать за подругой. Действительно, весь обзор закрывали шторы, но, если присмотреться в щель между ними, можно разглядеть по кусочкам этот неприятный внутренний мир заброшенного магазина.
Ленка ползала между окнами на животе и сосредоточенно вглядывалась в щели между шторами: где-то они были достаточно широки, чтобы подсмотреть без особого труда, но в большинстве окон увидеть что-то внятное было практически невозможно. На заднем фасаде была обнаружена крепкая, новая дверь, вокруг которой была старательно вырублена вся растительность.
– Вот, где они заходят! Ловко! С улицы на главной двери большой замок и заколоченные ставни, а тут новая дверь, – усмехнулся Яшка. Ленка согласно кивнула другу.
– Всё пространство под окнами – одно большое помещение, – заключила она через некоторое время, обернувшись к ползающему за ней Яшкой. – Народу много, но ничего не происходит… Стоят, гогочут, переговариваются. Жалко, накурено у них очень. Всё в дыму, лиц почти невидно… Видимо, сейчас будет «представление».
– Вот бы помешать ему! – нахмурился Яшка, представив очередных несчастных собак или кошек, вынужденных драться за кусок мяса. Он пополз за магазин изучить оставшиеся два окна.
Ленка застыла на месте.
– Это идея, Яшка! – взволнованно зашептала она. Глаза девочки радостно горели. – Помешаем этим негодяям!
Яшка судорожно пополз обратно к подруге:
– Нет! Ни в коем случае! – Ленка даже немного растерялась от его насупившегося, грозного вида. – Мы распугаем их. И всё. Не поймать тогда же будет.
Ленка молчала, упрямо глядя на Яшку. Он сел напротив неё и заговорил медленно и чётко, как всегда делал для убеждения строптивой подруги:
– Лена. Я понимаю, что тебе жалко этих бедных животных. Мне тоже их жаль не меньше, чем тебе, поверь. Но. Наша задача сейчас лишь собрать информацию и нафотографировать. Этого, вместе с дедукцией твоей бабушки, более, чем достаточно для их разоблачения. Ты согласна?
Ленка нехотя кивнула. Действительно, можно всё испортить одним ударом. Лучше набраться терпения.
Тут из окон послышался шум. Ленка и Яшка прильнули к ближнему от них окну и через щель увидели кусок мяса прямо посередине площадки в центре помещения, которую уже плотно обступили собравшиеся мужчины и парни.
– Слышишь рычание!? – прошелестела Ленка.
– Ага! – отозвался Яшка. – Жаль невидно. Можно было сфотографировать для доказательства.
– Пошли к другому окну!
Но тут на ринге к куску мяса подлетели две дворняги средних размеров и стали одновременно драть его со звериным отчаянием, каждая в свою сторону. Напряжение между ними так быстро нарастало, что Ленка закрыла глаза: сейчас будет драка. Шум взволнованных омерзительным спектаклем голосов тоже увеличивался.
Ленка отползла от окон.
Яшка двинулся в сторону подруги.
– Лен, ты чего? Жалко?
В глазах девочки стояли слёзы.
– И мы должны просто так уйти? – она посмотрела на Яшку и расплакалась.
– Дай мне фотоаппарат.
Ленка молча протянула свою «мыльницу».
Яшка ползал долго, минут десять, периодически делая снимки. Дольше всего он находился у того окна, шторы которого были раскрыты шире, чем в других окнах.
Потом, довольный, мальчик вернулся к Ленке.
– Так просто мы не уйдём! – он выглядел победителем.
– Ты чего? – Ленка утирала распухший и покрасневший от слёз нос.
– А вот завтра и увидишь, чего! – рассмеялся Яшка. – А теперь…
Он схватил камень и со всей дури запустил его в одно из окон. Потом быстро поднял второй и сделал то же самое со вторым окном, с третьим. Передвигался Яшка быстро и резко, так, что Ленка поначалу опешила, но вскоре вскочила и тоже начала бросать камни в окна – в тишине зарослей малины и старой травы вокруг магазина стоял звон бьющихся стёкол.
– Уходим! – крикнул Яшка.
Позади себя убегающие друзья услышали, как хлопнула дверь: видимо кто-то выбежал вдогонку. Ленка с Яшкой припустили к дому. Ловко перепрыгнув через невысокий забор участка дела Пети, они пронеслись в огород и стали остервенело стаскивать с себя чёрные одежды. Запихав одежду вместе с фотоаппаратом в баню, они неторопясь пошли к дому. Мимо дома пробежало несколько мужчин во главе с громилой Татарином, устремившим на бегу свой взгляд на друзей. Ленка с невинным выражением лица замахала ему в знак приветствия, и громила, плюнув, увеличил темп бега.
– Уф! Пронесло! – рассмеялась девочка, присев на крыльцо.
– У нас, конечно, было неоспоримое преимущество, – Яшка присел рядом с Ленкой. – Чтобы им добраться до нас, нужно было сначала преодолеть ступени подвала, ведущие к задней двери, отпереть её – ведь они явно запираются, чтобы никто чужой и любопытный случайно не зашёл – потом выбежать на улицу, чтобы понять, в какую сторону мы убежали.
– Да, ты прав, – Ленка всё ещё тяжело дышала от бешено колотящегося сердца и от волнения. – Но мы молодцы!
Глава седьмая, или ночная погоня
Перед сном Ленка всё крутилась и не могла заснуть. Как ни странно, она совсем не думала о вечернем походе к базу Кукухина, фотоснимках и разбитых стёклах, лишь пожалев, что не успела расспросить Яшку о сделанных им снимках: бабушка, вскоре после их возвращения, погнала друзей спать. Но о фотографиях можно и завтра спросить. По-настоящему её беспокоило, что она не сказала Вадиму о разговоре с Тимофеем. Она всё прокручивала про себя их диалог на берегу сегодня днём. Выдавать имя мальчика она не собиралась – ей хотелось лишь предупредить своего «моряка», что он, сам того не зная, оказался в опасности: кто-то наблюдал за ней и Яшкой на его вечере, а Вадим разговаривал с ними. Может, это был человек Кукухина – и, скорей всего, так и было: этот человек из его банды мог заподозрить Вадима в помощи начавшемуся расследованию. И теперь, когда Вадим так решительно – Ленка вздохнула – заявил, что будет искать способ влезть к Кукухину, это сделает его положение ещё более щекотливым. Ему могут навредить, а он даже не предупреждён!
«О, господи!» – Ленка резко села на кровати. Стояла ночь. Рядом, на соседних раскладушках, мерно посапывали бабушка и Яшка.
«Я не могу допустить, чтобы он оказался в опасности!» – Ленка решительно встала, при этом стараясь несильно скрипеть раскладушкой. Она встала и затаила дыхание, внимательно вглядываясь в лица спящих. Нет, никто не пошевелился. Девочка выдохнула и закрыла за собой дверь их комнаты.
Идти ночью, даже по знакомым дорожкам, одной было зябко и неуютно. Вокруг раздавались какие-то звуки, и шелест собственных шагов по дороге напрягал Ленкин слух. Она быстро шла к дому Вадима.
Лес стоял чернильного синего цвета, сверху над ним возвышалась серая пасмурность: небо казалось подсвеченным изнутри. То и дело тревожно и одновременно нехотя гавкали сонные сторожевые псы за оградами домов, слыша шорохи ног девочки. Ленка перестала обращать на них внимания. Где-то далеко нараспев ухнула сова – правда, в сумрачной тишине пустынной ночной улицы этот звук показался девочке зловещим. Она увеличила шаг.
Вот наконец-то послышался шум бегущей воды – дом Вадима выходил как раз на берег. Вдруг слева, за чьим-то забором, замычала корова, почуяв Ленкино приближение. Девочка от неожиданности вздрогнула – её кожу мгновенно покрыла россыпь мелких мурашек. Да ещё широкая и легкая ночная рубашка, достигающая Ленке почти до пят, – Ленка не решилась переодеваться, чтобы не наделать лишнего шума – раздувалась при ходьбе, запуская с каждым движением девочки под свои лёгкие складки холодный воздух.
Дойдя до дома Вадима, юная сыщица задумалась. Нужно было убедиться, что с ним всё в порядке: она для этого и выпрыгнула из тёплой постели посреди ночи – так велико было её беспокойство. Но при этом обязательно было соблюсти важное условие: остаться незамеченной – иначе к ней появятся ненужные вопросы, а выдавать свою влюблённость в Вадима ему самому Ленка ни в коем случае не хотела.
Поразмыслив, Ленка поняла, что есть только один выход. Она начала осторожно пробираться вдоль берега, иногда поскальзываясь на скользких и покатых камнях. Противоположный берег безмолвствовал, весь окутанный ночной чернотой леса.
Отойдя на значительное расстояние от дома Вадима, Ленка поёжилась, но делать нечего: девочка осторожно зашла в бегущую ледяную реку. Полы ночной рубашки тут же намокли и противно прилипли к ногам. Ленка решила не тянуть, резко опустилась на корточки и поплыла. Колючий холод речной воды заставил её крепко, до скрипа, сжать зубы. Но вскоре, после активного плавания, Ленка почувствовала, что даже немного разогрелась.
Правда, радовалась она недолго. Вылезши на противоположный берег, сыщица тут же насквозь продрогла. Нахмурившись, Ленка решила не обращать на это никакого внимания: «Вроде не миндальничать вылезла сюда! Иди и убедись, всё ли с ним в порядке».
Крутой склон поросшего лесом противоположного берега заставлял буквально через шаг спотыкаться о торчащие корни. Ленка в отчаянии хваталась на ветки. К тому моменту, как она добралась до места, с которого хорошо просматривался дом Вадима и прилегающий участок, рубашка девочки была измазана глиной и порвана в нескольких местах, а руки расцарапаны в кровь.
Но Ленка подумала, что налипшая грязь даже ей на руку: несильно будет выделяться белое пятно её рубашки на чёрном берегу. Всё же она не стала забираться высоко, чтобы не рисковать быть увиденной.
Наконец, выбрав удобное для наблюдений место – небольшой уступ, спереди скрытый ветками небольшого кустарника, растущего чуть ниже по склону. Ленка уселась на корточки и замерла. Можно было спокойно смотреть, что происходит в горящих окнах дома и на самом участке, благо зрение у девочки было соколиное, почти, как у деда Пети.
Ленка сразу же обрадовалась: Вадим сидел на скамейке у дома и беседовал с двумя мужчинами. У Ленки отлегло от души: её «моряк» в полном порядке.
Немного посидев, она засобиралась в обратный путь, домой, но передумала: когда ещё представится возможность полюбоваться на Вадима? Ленку никто не видит, и можно вдоволь поразглядывать его улыбку, лицо, глаза. Устроившись поудобнее, девочка мечтательно улыбнулась и уставилась на объект своих грёз.
Но, странное дело, что-то мешало ей расслабиться и радоваться возможности беспрепятственно разглядывать красивое лицо Вадима – что-то не давало ей покоя. И дело было не только в холоде прилипшей ночной рубашке и не корнях, больно утыкающихся в бок. Тень слабого подозрения закралась в душу девочки. Теперь она сосредоточенно разглядывала поляну перед домом и трёх собеседников с целью понять, что же её смутило.
Вадима она видела превосходно. А вот с его собеседниками была проблема: Ленка могла только угадывать их рост и фигуру, лиц не было видно совсем за стоящими на пути её взгляда соснами. Один из них был небольшого роста и достаточно полный, а сутулая спина второго – наоборот – выдавала в своём хозяине человека мощного телосложения и высокого роста. Ленка упрямо всматривалась в каждого, пытаясь разглядеть ещё какую-нибудь деталь.
«Значит, смущение всё-таки из-за Вадима», – нехотя призналась она себе.
Внешне не было никакой разумной причины подозревать его, но Ленка все-таки настойчиво вглядывалась в лицо молодого человека. Ни одно из его действий не могло вызвать подозрений, лишь одна деталь смутила девочку – наконец она уловила её – это выражение лица «моряка».
Таким она его ещё ни разу не видела. Демонически выразительная гримаса презрения и злости искривила его рот, опустив уголки его резко книзу. Глаза же метали молнии негодования и жестокости, лоб разрезали две вертикальные морщины между хмурящихся бровей – он злобно и быстро говорил что-то мужчинам, иногда в порыве гнева рассматривая берег. Ленке стало страшно. Она каждый раз испуганно вздрагивала, когда пронзительный взгляд его блестящих глаз обращался к берегу, её заросли: ей казалось, будто он так смотрит на неё, и девочке становилось всё больше не по себе.
Ледяная жёсткость Вадима цепкими щипцами сжала Ленку изнутри: она смотрела на него во все глаза и не могла поверить, что он может быть таким. Что-то повернулось у девочки в душе, и ей очень захотелось услышать, о чём ведётся разговор у мужчин. Но до неё долетали лишь их смутный гул их недовольных голосов. Чувствовалось, что они обсуждали что-то явно неприятное им.
Она сидела и сидела, сосредоточенно всматриваясь в силуэты мужчин. Постепенно лицо её сменило растерянное выражение на вид холодной уверенности. Ленка невесело усмехнулась своим мыслям и привстала: нужно срочно попасть домой и разбудить Яшку с бабушкой.