– Да хранят… Ну так вот. Она провела ряд реформ, предоставляющих женщинам равные c мужчинами права и свободы. Чтобы женщины могли занимать те же должности, получать ту же зарплату, носить ту же одежду…
– Что, правда?! – ужаснулся казначей.
– … если захотят, – закончил настоятель.
– А-а. То-то я думаю, кузнец Симеон как-то сильно изменился.
– Это его сестра-близнец. Она теперь работает вместе с ним. Талантливая барышня, надо сказать.
– Она теперь наша новая… кузнечиха? Кузнечица?
Настоятель широко и маниакально улыбнулся.
– Вот вы и проникли в суть проблемы! Видите ли, женщины могут получать те же профессии, что и мужчины. Но им не нравятся их мужские названия. Они хотят, чтобы у каждой профессии был женский вариант!
Казначей пожал плечами:
– Ну, звучит разумно. Пастушка, монахиня, мать-настоятельница, летопи… лето…
– Именно!
Казначей мрачно замолчал.
– Потому королева, наслышанная о мудрости нашего библиотекаря, поручила ему создать феминитивы.
– Да хранят ее…
– Да хранят… Но это еще не все! Мужчины, прослышав о реформах, тоже затребовали равные с женщинами права. В том числе право заниматься тем же трудом, за ту же плату, носить ту же одежду…
– Если захотят? – нервно уточнил казначей.
– Если захотят. А теперь представьте, как вы назовете мужчину-повитуху? Мужчину-ведьму?
Казначей прыснул элем.
– Да… Теперь вы понимаете.
Казначей помрачнел.
– Отец настоятель, позвольте отправить библиотекарю две пинты эля. Пусть выпьет за здоровье королевы. Да хранят ее…
– Да хранят… – сурово отозвался настоятель.
Зелье
– Я случааайно! Я не хотела!
Толстая девчонка-горничная звучно высморкалась в тряпочку. Ведьма ждала. Вчера эта девочка купила у нее пузырек очень хорошего приворотного зелья, а сегодня с утра ворвалась к ней в хижину, забилась в угол и уже час ревела без остановки.
– Послушай, я не смогу тебе помочь, если не узнаю, в чем дело, – сказала ведьма терпеливо.
Девочка всхлипнула.
– Я вчера как пришла от тебя, капнула Петеру зелья в пиво. Чуть-чуть, как ты и говорила. А остальное в карман положила, ну, на всякий случай…
– Ну, и что? Не сработало?
– Еще как сработало! Он мне вчера предложение сделал! Я от радости в обморок упала.
Ведьма удовлетворенно кивнула.
– Я упала в королевский бассейн… – продолжила горничная. – И пузырек с зельем разбился, и все растеклось…
– Да это не беда! – сказала ведьма. – Тебе-то оно больше не понадобится!
– Угу, вот только… вчера день рождения принцессы был. Гости приехали, принцы всякие, чтобы она могла жениха выбрать… – девочка всхлипнула.
– Ну и?
– Ну, и король предложил принцам показать свою удаль… сыграть в водное поло.
Ведьма поперхнулась.
– Принцы наглотались воды, и…
Ведьма медленно осела в кресло.
– Принцесса в ярости. Король тоже, – сказала горничная, – А принцы…
Но ведьма уже услышала приближающиеся мужские голоса.
– Милая! Ты где?
Ведьма резко встала.
– А много их, принцев?
– Пятнадцать…
– Так. Нам пора.
Она протянула горничной одну из двух метел.
– Сядь, крепко сожми и подпрыгни. Держись ровно.
Она с грустью оглядела хижину:
– Хорошее было королевство…
…две черные точки парили в небе.
– Не переживай, – сказала одна. – У тебя все-таки получилось отличное зелье…
– Да, – вздохнула вторая. – Тяжело быть профессионалом…
Внизу, на земле, страдали принцы.
Созвездия
– Дались ему эти звезды, – ворчала мама, в то время как ее руки проворно собирали со стола посуду. – Однажды он упадет и свернет себе шею, и этим все кончится.
Тимка молчал. Он доедал ужин, очень вкусный, впрочем, как и всегда, и ждал тех самых маминых слов. Он знал, что они появятся не раньше, чем опустеет его тарелка. Он тщательно подобрал соус кусочком хлеба, и мама, наконец, сказала:
– Сходи, проведай его. И плед возьми.
Тимка сорвался с места и понесся на второй этаж. Дальше нужно было медленно, потому что лестница на крышу была очень крутая, и потому, что звездная ночь не любила суеты. Так говорил дедушка. Ему было семьдесят пять, и он был медлительным и спокойным, как ночь.
– Эй, – сказал Тимка, поднимаясь к коньку.
– Эгей, – привычно отозвался дедушка.
Год назад он сделал на крыше смотровую площадку: расширил и укрепил конек и настелил досок. Получилась небольшая устойчивая платформа, как раз на двоих, а может, даже и на троих, если мама вдруг захочет подняться к ним.
Но мама ни разу не захотела. У нее была своя собственная ночь – возле печки, с книгой и чаем с листьями черной смородины. А звезды она оставляла им с дедом. И они кутались в них, как вот в этот плед, близко-близко прислоняясь друг к другу.
– Как там наш Утюг? На месте? – спрашивал Тимка.
– Вооон он, висит, – отвечал дедушка. – Пока тебя не было, сквозь него пролетела летучая мышь.
– А совы не было? – говорил Тимка, немного разочарованный тем, что пропустил мышь.
– Пока не появлялась.
А дальше они проверяли свои созвездия. Леопарда, Перьевую ручку, Подушку и Мамину вышивку. Тимка доставал из кармашка блокнот и сверялся с небом при свете дедушкиной керосинки. А вдруг какое-нибудь исчезло? А вдруг в Маминой вышивке прибавилось звезд?
Они никогда не интересовались, существуют ли их созвездия на самом деле и как они называются. Наверно, в другом мире, который приходит днем и окончательно начинается с первым сентября, было что-то такое. Но ночью, на крыше, когда твои плечи укрывает плед и вот-вот появится сова, это было совсем не важно.
– Кажется, я нашел еще одно, – сказал дедушка. – Вон там, видишь?
И он прочертил в небе мундштуком трубки. Если раньше там и не было звезд, то теперь они появились – от его движения.
– Как назовем?
Тимка задумался.
– Это похоже на воздушного змея. Такого, как у Сережки.
– Сережкин змей? – предложил дедушка.
Тимка важно кивнул:
– Подойдет.
Он перевернул страницу. Карандаш зашкрябал по чистой странице. Тимка от усердия высунул кончик языка. Дедушка поглядывал на его работу и одобрительно хмыкал.
У дедушки было больное сердце, это знали все, но никто об этом не говорил. К нему относились бережно, как к снежинке, которая может растаять от дыхания. Папа хотел даже запретить ему подниматься на крышу, но так и не смог, потому что дедушка как-то по-особенному на него посмотрел. Очень ласково. И папа понял, что не сможет забрать у него звезды.
– Дедушка, что же я буду делать, когда ты умрешь?.. – спросил однажды Тимка.
Дедушка тогда почему-то очень устал и лежал в кровати, хотя был день.
– Как это – что? – удивился дедушка. – Ты будешь расти. Играть с друзьями. Ссориться, мириться, есть землянику, купаться в речке, рыбу ловить. А ночью будешь приглядывать за нашими звездами. Мало ли что с ними случиться. И я с тобой посмотрю. Ты глянь в зеркало, видишь, у тебя же мои глаза. И уши. Значит, никуда я не денусь.
Тимка повеселел.
– И правда!
Мальчик дорисовал последнюю звезду, провел линию, чтобы соединить ее с остальными, и протянул дедушке блокнот. Дедушка оглядел работу и кивнул.
– Дедушка, смотри!
Мимо них пролетела большая пушистая сова, медленно, как во сне.
– И она на месте, – подтвердил дедушка.
– Может, есть созвездие совы? – спросил Тимка.
Дедушка пожал плечами:
– Поищем.
Две пары глаз с любопытством изучали звездное небо.
Тайна
«Я знаю, что ты сделал прошлым летом», – прочел Бульдог. – «Я хочу долю, иначе все об этом узнают».
Почерк был корявенький, а сама записка написана на розовом листочке с диснеевской принцессой в углу. Бульдог ухмыльнулся. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, чья это работа. Соседская девчонка, Светка, все прошлое лето ходила за ним хвостом. Ну как, ходила… по кустам пряталась и из-за деревьев подглядывала. Даже к бабке Федосьи за молоком невозможно было сходить без вездесущего шуршания и прожигающего спину детского взгляда.
Бульдог ее, в общем-то, понимал. Он был самым интересным, что случилось в деревне за последние лет пять.
У Бульдога было темное прошлое и двадцать три татуировки. Огромные мускулистые руки не влезали ни в одну рубашку, и он просто обрезал рукава, выставляя напоказ увитые рисунками бицепсы. Голова у него была лысая, шея короткая, на шее болталась цепочка с образком. В деревне он в последний раз был лет двадцать назад. Потом исчез. Отец Бульдога, Дмитрич, о нем не говорил, и деревенские дружно решили, что тот попал в какую-то криминальную историю.
Когда он в прошлом году вернулся, от него едва ли не шарахались. Все, кроме Светки. Ей тогда кто-то подкинул на лето детских детективов, чтоб не скучала, ну, она и не стала скучать. Откопала на чердаке дедову кепку-ушанку, вооружилась половинкой от его же старых очков и принялась следить за «подозрительной личностью». Бульдог думал, побегает пару недель, и надоест. Не тут-то было… Три дня назад Светку привезли на каникулы. И вот…
Он снова взглянул на записку, потом аккуратно положил ее в карман. Время поджимало. Нужно было действовать.
Бульдог расчищал отцовский сад, выпиливал мертвые яблони и подготавливал место для новых. День был чудовищно жаркий. Оттащив очередной ворох к компостной яме, Бульдог плюхнулся в тень. Над соседским забором мелькнула и исчезла знакомая рыжая головенка. Ага, подумал Бульдог, вот ты-то мне и нужна… Он тихонько, чтоб не спугнуть, подкрался к забору. Двигался Бульдог, как матерый кот – четко, быстро, ничего лишнего. Здесь в заборе была щель между досками. Бульдог прислонился к ней щекой.
– Пссст, Светка!
За забором зашуршало. Бульдог услышал ее дыхание.
– Лады, поймала ты меня, – прошептал он в щель. – Завтра в полшестого утра встречаемся у калитки. Придешь?
Светка запыхтела. Потом ответила, так же шепотом:
– А где гарантии, что ты меня не убьешь?
Бульдог чуть не расхохотался в голос. Он спрятал смех глубоко внутри и серьезно и страшно прошептал:
– Никаких гарантий!
Светка задумалась.
– Ладно, приду, – сказала она. – Но ты знай, я оставлю своим записку, в которой все-все расскажу. И если я не вернусь домой к завтраку, они все узнают!
– Сурово, – Бульдог вздохнул. – Ну, ничего не поделаешь, я у тебя в руках. Придется тебя вернуть.
Светка довольно хмыкнула.
На следующее утро Бульдог стоял у калитки и ждал. Светка появилась вовремя. Она тихо вылезла из окна на первом этаже, прокралась к калитке, помазала петли растительным маслом, чтобы не скрипнули, и только после этого выскользнула наружу.
– Идем! – скомандовала она и первая двинулась в сторону леса.
Бульдог, стараясь сохранять угрюмый вид, плелся следом. Под деревьями уверенность покинула Светку. С прошлого лета прошло много времени, и она почти не помнила дорогу. Бульдогу пришлось взять инициативу в свои руки. Он торопился. Несколько минут могли напрочь все испортить, и Бульдог чуть было сам не проскочил нужное место.
– Пришли, – сказал он.
Светка попыталась выглянуть из-за его спины, но он ее удержал.
– Погоди! Кто нибудь еще знает о нашем секрете?
Светка сузила зеленые глазищи:
– Узнают, если я опоздаю на завтрак! Давай, раскапывай свои сокровища!
Бульдог вздохнул.
– Знаешь… Если я их раскопаю, они испортятся.
Он отошел в сторону. У Светки перехватило дыхание.
– Вот это да!
Бульдог ухмыльнулся. Он пришел точно вовремя.
Посреди поляны, в самом солнечном месте, тянулись вверх тонкие, стрельчатые бутоны лилий. У их корней еще клубились остатки утреннего тумана, и лучи рассветного солнца золотили его, отчего казалось, будто цветы растут из маленького сонного облака. Сами цветы только-только начали распускаться. Лепестки раскрывались медленно и были почти прозрачными в мягком утреннем свете.
Девочка, забыв обо всем, любовалась этим великолепием, а Бульдог любовался ей.
– Так ты тут не деньги закапывал? Ты клумбу делал? – спросила она наконец.
– Угу, – ответил Бульдог и пояснил: – Мне, когда я уволился, сослуживец подарил несколько клубней. Ему их жена привезла, то ли из Китая, то ли из Южной Америки. Сослуживец тоже потом уволился, почти сразу за мной… Ну, в общем, он сказал посадить, где солнечно и сухо. И посмотреть, что вырастет. У нас на участке такого места нет, а здесь есть. Вот я их здесь и посадил. Хороши сокровища, а?
– Очень! – согласилась Светка.
Они сели на траву и стали смотреть, как распускаются бутоны. Бульдог припас термос с какао и бутерброды. Девочка набросилась на угощение с завидным аппетитом.
– А ты где служил? В армии?
– Где служил, больше не служу, – отшутился Бульдог. – А ты вот что… Давай больше никакой сыскной деятельности в одиночку. Только вместе со мной. А то не дело это, следить за всякими подозрительными дядьками, да еще и в лес с ними ходить. Люди разные бывают…
Светка насупилась:
– А ты все не испортишь? Как другие взрослые?
– Смеешься? Мы же теперь напарники. Ты мой секрет знаешь.
Светка довольно кивнула. Бульдог проводил ее до дома, и у самой калитки протянул ей две золотистые луковицы.
– Твоя доля сокровищ. Только тссс!
– Тссс! – подтвердила Светка, подмигнула и полезла в дом.
У нее была тайна, и она чувствовала себя самой богатой на свете.
Китайский чай
– Так. Выдохни и скажи еще раз, что именно и из какой книги ты прочел вслух?
– Это был каталог китайских чаев!
Маг и ученик мага перевернули стол и подперли им дверь.
– Ясно. И ты прочел все названия…
– Не все! Некоторые! Вразнобой.
На лестнице за дверью раздались шлепающие шаги.
– И какие именно, ты не помнишь.
– Не помню.
Они пододвинули к столу дубовую лавку. В дверь заскреблись.
– И сколько их повылезло?
– Трое. Потом портал захлопнулся.
Они вооружились тяжелыми каменными пестиками для измельчения ингредиентов и встали по обе стороны от двери.
– Там нигде не было написано, что это нельзя читать вслух! – попытался оправдаться ученик.
– А что, по звукоряду не понятно, что не стоит? Хорошо, не все прочел. Тогда там – маг кивнул на дверь – был бы Ктулху.
– А он что, существует?
– С позапрошлого года. У меня была любопытная уборщица.
Дверь заскрипела, вспыхнула и рассыпалась пеплом. Перед магами стояли три рогатых, хвостатых и когтистых демона.
Возникла пауза. Никто не нападал.
– Ээээээ… – сказал ученик мага.
– Ээээээ… – сказал демон.
– Погодите-ка. У меня идея, – сказал маг и метнулся вглубь комнаты.
Когтистая лапа нежно поставила чашечку на поднос. Маг тут же наполнил ее заново.
– Какой аромат! – протянул демон.
– И тонкий вкус! – подтвердил ученик мага.
– Знаете, – сказал второй демон. – Вы первые смертные, которые предложили нам чай.
Все пятеро сделали по глотку и умиротворенно улыбнулись.
Наследственность
Принцесса проснулась в пещере. Все тело ныло, под ногтями была грязь, прическа растрепалась. Она огляделась. Пещера была пуста.
– Эй! – позвала она на всякий случай, совсем не уверенная, что хочет услышать ответ.
– Эй! – отозвались снаружи. Принцесса осторожно выглянула. На траве перед пещерой сидел рыцарь и задумчиво играл прутиком. Без шлема. Симпатичный. Принцесса тут же метнулась вглубь. Она еще раз огляделась в поисках расчески, зубной щетки, умывальника и гардероба. Так, на всякий случай. В глубине пещеры обнаружился родничок. Она кое-как привела себя в порядок и хрупко, но царственно выплыла наружу.
Рыцарь поднял голову и улыбнулся:
– Привет! Выспалась?
– Эээээ… – Принцесса захлопала глазами.
Диалог начинался как-то не так. По идее, сейчас он должен был признаться ей в любви и увести в закат. В смысле, в рассвет. Она собралась с мыслями.
– В общем-то, да…
– Проголодалась?
Принцесса прислушалась к ощущениям.
– Зверски! – выпалила она и ужасно смутилась.
Рыцарь и бровью не повел. Он вытащил из сумки огромный бутерброд и протянул принцессе. Принцесса вцепилась в еду. На пятнадцать минут этикет был забыт, а когда рыцарь дал ей флягу с водой, она окончательно решила, что влюбилась.
– Как я тут оказалась? – спросила она, слизывая соус с пальцев.
– А ты не помнишь?
– Неа.
– Ну… – рыцарь замялся. – Был бал в честь твоего совершеннолетия. Все танцевали, потом вы с семьей вышли на балкон, посмотреть на полную луну. Вдруг появился дракон, все закричали, стали швырять в него чем попало, он улетел, а ты исчезла.
– А-а-а, вот оно что… Это многое объясняет. А тебя, выходит, отправили победить чудовище, за полцарства, и, э, мою руку?.. Рыцарь кивнул:
– Вроде того.
– И ты победил? – с надеждой спросила принцесса.
– Есть одна проблема, – сказал рыцарь и посмотрел на принцессу.
– Какая?
– Ты и есть дракон.
Принцесса пискнула и закрыла рот ладошкой. Она вспомнила. Ночь, полнолуние, танцы и чудесное ощущение полета под звездным небом… Как она кружилась и играла в лунном свете…
– Понимаешь, девятнадцать лет назад твою маму похищал дракон. Ее спасли, хотя она ужасно сопротивлялась. Потом срочно выдали за принца, который ее спас. А потом родилась ты.