– Отличная идея! – зааплодировал Везувий. – И на чём ты пустишься? И куда? И как концерты организуешь, пупсик? – усмирил его пыл. – Или ты всё надеешься на помощь Фанты? Своей гастрольной жены, а?

– Да, как мы будем пиариться? Как продафать билеты? Просфяти, пожалуйста, – просвистел Фрикаделька.

– Так, задачи будем решать постепенно, – вдохнул поглубже Помпея, – и для начала следует позаботиться о транспорте. У кого-нибудь есть идеи? – открыл голосование он.

– Хм… – прижал пальцы к пухлому подбородку Уроборос.

– У моего деда есть старый, но целёхонький фургон, – вспомнил Везувий.

– Здорово! – обрадовался Пустыня.

– Только мой старик лютый скупердяй, так что на его разрешение не фиг рассчитывать.

– Эх, засада, – проскулил фиолетовый колобок.

– А чего сразу засада, тупица? Угоним его – и дело с концом! – рассёк воздух ребром ладони Везувий.

– Ты уферен? – нерешительно переминался фрик.

– Как в своём существовании, – кивнул панк, – старикан уже хилый и полуслепой, вряд ли угон сразу обнаружит. Только через пару-тройку дней, когда мы уже стащить и спрятать его развалюху успеем. Однако действовать лучше ночью или вечерком, когда посторонних зевак нет.

– Ага, ночью ещё больше всяких гопников шастает, – пессимистично заметил Пустыня.

– Ой, ладно тебе, – прогнусавил Везувий, – увести его тачку легче, чем два пальца обоссать! Его хитрость проста как две копейки. Ключ, должно быть, под ковриком или в цветочном горшке хранит. Замок в гараж можем лопатой сбить или вскрыть аккуратно. Короче, мороки немного предстоит.

– Зачем же действовать так радикально? – нахмурился Конг.

– Слушай, толстяк, ты либо с нами, либо на своей спине будешь установку тащить! Поймёшь, наконец, почему улитки и черепахи такие медленные. Ну так что?

– Молчу-молчу, – закрыл аметистовые губы на невидимый ключик Уроборос.

– Вот и славно, – улыбнулся Везувий, – тогда создаём операцию «фурУгон» или просто «У». Для краткости, – пояснил он, – сегодня ночкой я приведу вас к воротам в бедлам, и мы на славу повеселимся, – подмигнул парень.

– О’кей, – хмыкнул Фтор.

– Угу, – пробубнил барибал.

– Я с фами, – подключился Фрикаделька, и будущие разбойники стали смиренно ждать ночной вылазки.

– Я, пожалуй, похраплю, – осведомил друзей фрик, заваливаясь на прохудившийся диван. Пружины жёстко упирались в бок, и парень подумал, что, скорее всего, возникнет синяк.

– Слабак! – подразнил его Фтор, открывая холодильник и вынимая оттуда пакет молока.

Он вылил его в приволочённый из дома миксер, разломал туда один спелый банан с потемневшим концом, разбил два яйца и тщательно взбил ингредиенты. Затем кулинар насыпал две чайные ложки пивных дрожжей, три ложки какого-то порошка и бросил пару кубиков льда. Перемешал снадобье до однородной массы и перелил полученную смесь в жестяную кружку. Сделал большой глоток, стараясь не перекоситься от гадости.

– А твой папаша точно безобидный? – всё ещё ёжился Уроборос.

– Ах, – закатил глаз Везувий.

– Ну, чего ты вздыхаешь? «Ворошиловского стрелка» смотрел? Помнишь, какими злопамятными бывают старики? – докучал чернослив.

От его тупости Фтор даже поперхнулся протеиновым коктейлем.

– Вот умора! – прохрипел он, отплёвываясь и сморкаясь. Теперь в его носу мерзко свербило. – Из-за тебя я даже подавился, – пожаловался он.

В ответ Уроборос только обиженно насупился и замолк до самой темноты.

***

Темнота. Влажная и скользкая. Августовская ночь выдалась промозглой. Ехидный холодок прилипал к телу и больше не отставал. Уроборос держал в руках птичью лопату и напоминал Шекспировского могильщика. Пустыня и Фрикаделька светили телефонными фонариками, а Везувий был кем-то вроде поводыря или экскурсовода. Или навигатора, приказывающего:

«Через шестьсот шестьдесят шесть метров поверните направо».

Или:

«Идите прямо полтора километра».

Или:

«Через сто метров поверните направо, а потом сразу налево, во двор».

Так ночной дозор крался к железной заложнице. К своей будущей карете. К их персональному «лимузину». Пустые улицы отдыхали от шумного народа и пахли свободой. Полной вседозволенностью. В животе Везувия даже затрепетала счастливая лёгкость, мимолётная, но необычайно дивная. Жизнь только начиналась, и он с жадностью вбирал в себя её прелести. Затхлый запах, доносившийся из мусорной кучи. Грифельные лужи, облизывавшие его гриндерсы. Вязкий черничный пудинг неба, лежавший на его плечах.

Вскоре шайка ночных снайперов вошла в тупик. Точнее, наткнулась на пыльные двери косого гаража.

– Мы на месте, – сообщил Везувий, – за дело, – приказал он, уступая дорогу Уроборосу. Тот, шумно вдохнув, врезал лопатовым языком в ржавый замок, но тот не поддался. Только глухой скрежет поцарапал слух.

– Давай ещё раз, – напряжённо гаркнул Фтор. Всё его внимание было обострено, как у кошки, крадущейся к добыче.

– Угу, – прокряхтел парень с антеннами на голове и повторил процедуру. Поджав губы и нахмурившись, он увесисто ударил по замку и, наконец, сбил железяку.

– Отлично! – обрадовался Везувий, словно внутри их поджидало золото.

Парень с азартом раздвинул вредные двери, а Фрикаделька сразу осветил бесхозный хлам: садово-строительную тачку, бензопилу, лишенную цепи, поломанные грабли, рваное покрывало, пару плетённых корзин и гвоздь программы – не нужный старику фургон.

– Вот он, красавчик, – облизнулся Помпея, – где ключ, ты говорил? – обратился он к Везувию.

– Не знаю я. Ищите! – сплюнул красноголовый, и шестёрка взломщиков начала по-мышиному копошиться в узком параллелепипеде.

Конечно, их окружал не подвал Джека Уорнера, в котором воняло, как в общественном сортире, и хранились всякие причиндалы для сексуальных утех, но чёрт мог сломать ногу вполне успешно. Пустыня первым делом заглянул под коврик, вторым – в корзину, третьим – обшарил тачку, но ключа не нашёл. Сии поиски напоминали компьютерную игру с таинственной музыкой, где необходимо найти десять предметов на пёстрой картинке со всякой утварью.

– Почему твоя задница везде? – резко шикнул Фтор, пихая Уробороса. – Хватит под ногами путаться!

– Постойте, – призвал собратьев к тишине Помпея, – давайте мыслить логично…

– Да при чём здесь твоя сраная логика? – не унимался Везувий. – Этот жадный старикашка чокнутый, как Билли Миллиган!

– Раз он сумасшедший, значит, надо думать, как сумасшедший, – рассуждал Пустыня.

– Сумасшедшие не думают! – взорвался Везувий. – Они творят полную херню!

– Да погоди ты, – дёрнулся Помпея, – я чую, что разгадка на поверхности. Гораздо ближе, чем нам кажется, – полушёпотом произнёс он, и все внезапно затихли. Двенадцать глаз хаотично бродили по жестянкам и киркам, но не могли ни за что зацепиться. – Человек, совершая положительный выбор в пользу чего-то, совершает и отрицательный. То есть когда мы решаем заглянуть, к примеру, в сундук, то одновременно решаем не заглядывать на полку. Грабители обычно ищут изощрённые лазейки, пропуская мимо внимания самые очевидные места. Пораскиньте мозгами. Где легче всего отыскать ключи? – теребил подбородок Помпея.

– Хм, – задумался Фрикаделька, обходя фургон, – да фот же они! – подпрыгнул он.

– Где? – подалась гвардия к нему.

И правда, раскладной ключ торчал в замочной скважине как ни в чём не бывало. Оставалось его только повернуть, чтобы открыть машину. Всё оказалось до обидного просто.

– Ну, чего уставились? – опомнился Фтор. – Залезаем, залезаем! – поторопил одногруппников он.

Везувий занял водительское сиденье и на удивление быстро завёл двигатель. Фтор устроился с ним рядом, а остальная четвёрка расположилась на полу сзади.

– Погнали! – скомандовал Везувий, и их карета с тарахтеньем выползла на дорогу.

План «У» завершился удачно.

Новые Пабло Пикассо

– Угнать-то угнали, а что с этим металлоломом делать дальше? – затушил сигарету Фтор.

Уроборос всё ещё дрых после их секретной охоты. Этакая массивная летучая мышь. Остальные парни уже успели выспаться и даже позавтракать примитивными бутербродами.

– Ну, подлатать его надо. Оформить как-то, что ли, – зевнул Пустыня, выворачивая челюсть, – помыть, – добавил после зевка он.

– О, какая же волокита возникнет! – удручённо заныл Фтор.

– Предоставь это дело нам с Помпеей, – подмигнул Пустыня.

– Да с радостью, – отодвинулся от стола панк, – только, умоляю, не расписывайте его наскальными рисунками, о’кей? – поднял бровь он.

– О’кей, – согласился его собеседник, и до захода солнца друзья-ковбои в широких резиновых сапогах начищали фургон до блеска, драили его салон и подолгу копались под крышкой капота.

Тем временем Везувий где-то раздобыл аэрозольные краски в баллончиках и настрогал разных трафаретов.

– Гляди, как умно придумал! – хвастался он Фрикадельке.

– Аха, – гнусаво протягивал тот, натягивая резинки. Эластики. Резиновые тяги.

– Ай, забей, – махал рукой Везувий, разочарованный тем, что его старания не оценили по достоинству.

– Что там у тебя? – спросил потный Помпея, подошедший хлебнуть холодного пивка.

– На, – вручил ему дырявый ватман гитарист.

– Прикольно, – скупо прокомментировал Помпея, – давай сейчас и зальём, – предложил.

– Конечно! – поднялся с корточек Везувий, – пошли, – потащил он Помпею за рукав рубахи так, что тот поперхнулся пивом.

– Подонок! – шутя, выругался парень, но их любезности не помешали слаженной работе.

Сначала фургон старательно обклеили трафаретами так, чтобы бумага плотно прижималась, и чтоб под неё не затекала краска. Закрыли окна, а затем хором достали баллончики, сорвали с них колпачки, тщательно взболтали, стуча шариками, и с наслаждением выпустили вонючую жидкость под большим напором воздуха. Краска с шипением облизала автомобиль.

– Всё, теперь пусть стоит, высыхает. Мы ничего не трогаем, – обусловился Пустыня и, гордый собой, нырнул в «Сахару».

Отклеили бумагу только на вторые сутки, перед этим досконально истыкав поверхность пальцами и убедившись, что они остаются чистыми.

– Нормально, – скромно выразился Фтор, разглядывая клубы красно-зелёного пламени и рогатые черепа.

– Нормально? Ты издеваешься? Я с этим весь день колупался! – привычно закипал Везувий, но его гневные реплики перебивал лютый хохот – Фрикаделька и два мистера «П» складывались пополам и держались за животы.

– Чёрт, мой пресс сейчас порвётся! – запыхался Помпея, беззаботно корчась от смеха.

Освобождение

Когда Фанси узнала, что Помпея собирается в тур по стране, то заскакала от яркого фейерверка эмоций.

– Здорово-здорово-здорово! – пищала она. – Только в каких именно городах вы будите останавливаться? А билеты уже готовы? – интересовалась девчонка.

– Это всё только разрабатывается, – уклончиво отвечал Помпея.

Они с Фанси гуляли в милом парке, больше пригодном для мамочек с колясками, нежели для рокеров и торчков.

– А я могу помочь с дизайном? Или с договором о выступлениях? – затаивала дыхание миниатюрная куколка.

– Конечно! – уже без каких-либо колебаний кивал Помпея, испуская внутренний вздох облегчения.

– Невероятно! – искрилась Фанси.

Придя домой, она тут же примагнитилась к компьютеру, намереваясь перешерстить все сайты по печати билетов. К сожалению, у девушки недоставало информации о месте и времени проведения. Помпея почему-то игнорировал её вопросы в сети, и тогда малышка решила самостоятельно составить флаер. Сначала крошка изучила карту и наметила на ней последовательный список городов. Затем отмучилась с договором, который потом разослала в наиболее популярные клубы, состряпала примерный дизайн билета и принялась ждать. Ощущение было такое, словно подала заявку в журнал с просьбой напечатать её стихи или рассказ и теперь с волнением готовилась к отказу, тайно надеясь на положительный ответ. Мучительное состояние! Возбуждение мешало заснуть, еда теряла вкус, даже её любимая газировка перестала казаться сладкой. Больше всего Фанси боялась подвести Помпею. Не оправдать его ожиданий. Затормозить его планы. Его развитие. Он, конечно, мягкий и добрый человек, но от этого его гнев только мощнее обрушится на её несчастную голову. Как волна. Как Сизифов камень. Не находя себе покоя, Фанси грызла ногти и теребила серебряную цепь.

Наконец, на её электронный адрес стали приходить ответные письма. Трясущимися руками девчонка кликала на уведомления и с замиранием сердца читала послания. Если бы не оцепенение, то она, должно быть, энергичной молекулой забилась бы по комнате. Все организаторы выражали согласие! Фанси ракетой мчалась к седьмому небу и вопила от ликования.

– Помпея! Помпея! – кричала она в трубку.

– Что такое? – раздавался его баритон.

– Ты выступишь в Кемерово! И в Томске! И в Новосибирске! И в других городах на пути к Западу! – торжествовала девушка.

– Правда? Ты чудо! – изумлялся её сердечный друг.

***

Спустя неделю список городов был укомплектован, а билеты напечатаны и разосланы по торговым точкам.

– Ты просто умница! – хвалил её вокалист так, что сквозь слой тональника и пудры проступали румяна.

– А можно, – неуверенно просила его девушка, – я поеду с вами? Ну, вдруг возникнут какие-то трудности?.. Я могла бы искать ночлег, организовывать дополнительные вечера… – мялась несчастная опекунша.

– Само собой, Фанси! Парни будут не против! – подмигивал ей Помпея, хотя глубоко сомневался в правдивости своих слов.

К счастью, музыканты действительно не возражали. Возражала только мама Фанси.

– Сколько тебя не будет? – ахнула она, метая молнии то на дочь, то на её чемодан.

– Месяца два-три, – как бы между делом пояснила девушка.

– А как же учёба? Ты подумала о колледже? Ты обо мне подумала, юная леди? – строго спросила психотерапевт.

– Да, мама. Я хорошо подумала и твёрдо решила, что ни в какой колледж я не поступлю, – холодно сообщила Фанси.

– Что-о?! – враждебно настроилась женщина. – Да ты посмотри на себя! В кого ты превратилась? Куда и с кем ты собралась путешествовать?

– С одной музыкальной группой, – не стала вдаться в подробности Фанси.

– Группой? Послушай, бусинка, не смей связываться с наркоманами!

– Что ты постоянно переспрашиваешь? – не выдержала Фанси. – И никто из них не наркоман! А тебе следовало бы не подвергаться стереотипному мышлению, – поучительно изрекла она.

– А ты что? Влюбилась? – пронюхала мать. – Ты влюбилась, да? И потому хвостиком за мальчиком и вьёшься, да?

– Отстань! – жарко вырывалась из-под её опеки Фанси. – Хватит лезть в мою личную жизнь! Не твоё дело, в кого я влюбилась! Хватит использовать на мне свои психологические штучки! Я устала быть твоей подопытной крысой! Самоутверждайся на своих пациентах! Раньше ты только о них и заботилась, что ж теперь на меня переключилась? Вздумала уму-разуму поучать? Да какой ты психолог, раз сама в разведёнках ходишь? Раз сама не можешь построить любовь, не губи мою! Не души меня! Не души! – кричала Фанси и ощущала, словно бурный поток воды, наконец, выбил закупоривающую пробку и теперь все скопленные страдания прорывались наружу. Как гной. Как выжатый прыщ.

– Ты ещё не самостоятельна, – парировала мать, – и не смей разговаривать со мной в таком тоне! Между прочим, я о тебе все эти годы заботилась!

– А я не просила! – всхлипывала Фанси.

– Ну, угомонись же, бусинка! Я же люблю тебя! Ты единственное сокровище в моей жизни! Я просто о тебе беспокоюсь! Ты изменилась, отдалилась от меня. Отстригла волосы, превратила себя в кикимору…

– Я сыта по горло твой заботой! Довольно! – отрезала Фанси.

– Но не уезжай! С тобой может произойти несчастье! Что если ты заболеешь? Что если тебя изнасилуют? Да мало ли что может случиться в незнакомом городе в дурной компании?! Тебя подсадят на наркотики! Мою девочку загубят, – причитала женщина с волосами, собранными в опрятную шишку.

– Мама, ничего страшного не произойдёт. Я давно знаю Помпею и его товарищей. У нас дружеские отношения. Они не дадут меня в обиду, – пошла на примирительную Фанси, – позволь мне самой выбирать свою судьбу. Я приму любые последствия, но дай мне почувствовать вкус молодости, – глядя в глаза, попросила непутёвая дочь.

После её реплики воцарилось тяжёлое молчание.

– Ладно, – натянуто выдавила из себя её мать, – только звони мне каждый день. И пиши почаще, – затараторила она.

– Обязательно, – улыбнулась улетающая бабочка, – я всегда буду на связи.

Сборы

Весь день парни гарцевали по «Сахаре», утрамбовывая в рюкзаки необходимые причиндалы.

– Никто не видел мои медиаторы? – голосил Везувий, шастая в одном чёрно-розовом чулке, пока Пустыня складывал тюбики со змеиным жиром в спортивную сумку, а Фтор натягивал новые струны.

– Ещё чуть-чуть… – дрожал он, – ещё немного, – жмурился парень, боясь, что струна лопнет и попадёт в глаз.

Уроборос наполнял рюкзак палочками, дезодорантами и резиновыми утятами. Ключ для настройки барабанов болтался у него на шее, заменяя крест. Фрикаделька пересчитывал зубные щётки, зубные нити и зубные ёршики. Помпея со смущением паковал свои микрофоны.

– Не забудьте про костюмы и косметику, орлы! – горланил он.

От беготни уже мозолило глаза, суета и лихорадочные сборы действовали на нервы.

– Предлагаю фиксировать то, что надо взять! – искал ручку Пустыня. За этим занятием его и застала пришедшая Фанси. Стильная и важная, она катила чемодан и надувала жвачные пузыри.

– Хеллоу, – поздоровалась девушка, – я тут подумала, что нам пригодится мерч, чтоб его продавать после концертов, и напечатала пару принтов. Зацените, – щёлкнула пузырём она, расправляя чёрную футболку с надписью «Панкея». На другой вещице красовалось пошлое словечко «трахай» с микрофоном-пенисом снизу.

– Супер! – приобнял её Помпея.

– Фышло эпатажно, – заметил Фрикаделька.

– Теперь мы точно успешно скатаемся! – подтвердил Уроборос.

Бременские музыканты

Вскоре инструменты были загружены в трейлер, маршрут выделен на карте красным, а музыканты полны энтузиазма и предвкушения. Уроборос не обошёлся без Штейна и Зомби, и сейчас его ручные тарантулы незаметно перемещались по салону. Везувий вызвался занять позицию водителя. Никто не стал ему возражать, так как тот единственный умел водить и имел мотоцикл. Мотогонщик за баранкой всё надёжней, чем новичок со схематичным представлением, полученным из гангстерских фильмов.

– Итак, поехали! – скомандовала Фанси, и фургон тронулся с места. – Как же дивно ощущаешь себя в самом начале путешествия! – расслабленно улыбнулась она, боковым зрением глядя в окно.

– Это точно, – открыл стеклянную бутылку с соком Помпея, – и я несказанно рад, что отправляюсь в такую значимую для меня поездку с тобой, – признался он.

Фанси мило захихикала, словно девчонка из аниме. Пустыня и Фрикаделька обменялись многозначительными взглядами, но комментировать воркование голубков не стали. Конечно, их дорога едва ли могла претендовать на звание романтичной или грандиозной, поскольку сидеть впятером друг напротив друга было тесно и неудобно, к тому же львиную долю пространства занимал багаж. Этакий рокерский теремок. Но ожидание чего-то прекрасного наполняло янг пипол лёгкостью и светом.

Серый город за стеклом потихоньку редел, монолитные здания уступали скромным кособоким двухэтажкам. В воздухе чувствовалось сырое дыхание дождливой осени, и небо было тяжелее обычного. Оно висело мокрой тряпкой и грозилось выжаться в любой момент, однако обещанной разрядки не происходило. Вначале все тряслись молча и размышляли о чём-то своём, но вскоре парни заскучали и включили радио. К сожалению, ничего годного не крутили, и Пустыня вытащил свою гитару.

Помимо баса, он здорово играл на акустике, как бы оправдывая своё доброе имя гитариста. Повращав колки и убедившись в чистоте звучания, он тренькнул по всем струнам, заглушил их ладонью, ненадолго задумался и взялся за «Потерянный Рай» группы «Ария». Обстановка мигом сделалась теплее и уютней. Дорожное фальшивое пение, разбавленное смехом, действовало успокаивающе, и Фанси почти задремала: настолько она была уверенна в своей защищённости и безопасности. Только пауки нервировали леди. Педантичная крошка боялась даже махоньких мошек, а теперь её заключили в один ящик с мохнатыми гигантами.

– Не бойся. Они безобидные. Штейн и Зомби тебя не тронут, – добродушно заверил девушку Уроборос, и та снова прикрыла глаза.

– Дыханье у спящих он умеет похищать, – напомнил Помпея, касаясь её плеча своим, – бояться не надо, душа моя будет рядом, – искренне продолжил он, и тронутая Фанси растаяла от умиления, словно сахар в горячем чае. – Засыпай, на руках у меня засыпа-ай, – пел её обаятельный друг.

– Как это мило, – прослезилась она.

Постепенно город сменился холмистыми равнинами с редкими палками, от которых тянулись провода. Густой тёмно-зелёный цвет мягко баюкал зрение, и дышалось всем семерым свободней.

– Думаю, нам пара перекусить, – вежливо предложил Уроборос, слушая, как навязчиво барабанит его желудок.

– Пожалуй, ты прав, старик, – отложил акустику Пустыня, – пацаны, привал! – постучался он к Везувию и Фтору.

– Есть! – отозвался последний, и их череп застыл у обочины.

Упитанный гот уже разворачивал жирную котлету, зажатую между салатом, сыром и двумя булками. Пустыня хрустел сухим «Дошираком», а Фрикаделька возился с пюре быстрого приготовлению.

– Дело ф том, что его не надо жефать, – пояснил фрик, будто кто-то задавался вопросом, по каким причинам клавишник выбрал такую пищу.

Фанси расстегнула свой чемоданчик, в котором аккуратно лежали чёрная одежда, косметичка, прокладки и домашняя еда в контейнерах. От неловкости она даже покраснела. Девчонка не слишком гордилась тем, что питалась материнским варевом. Фтор лакал из термоса очередной протеиновый напиток, на этот раз с грецкими орехами и мёдом.

– Надеюсь, дальше нам попадутся какие-нибудь столовые, – вздохнул Помпея, – вроде «Съем кита» или «Помидорова».

– Конечно, – ласково обвила его шею Фанси, – обязательно!

– Так, детки, вы бы лучше баиньки ложились, чтобы ночью меня подменить, – обсосал палец Везувий.

– Предоставь это мне, – икнул Фтор, поднимая термос, – я еще как минимум двенадцать часов буду на ногах.

– Отлично, братишка, – сцепили руки гитаристы и вновь заняли передние места.

– Переночуем в фургоне всего один раз, – пообещал Помпея, – а как доберёмся до ближайшего пункта, то остановимся в мотеле, хорошо? – чмокнул он Фанси в аккуратный вздёрнутый носик.

– Угу, – разомлела та.

Ночка и впрямь выдалась жуткая. Во-первых, Уроборос храпел и пердел, как танк. Во-вторых, постоянная тряска вызывала рвоту и головокружение. И в-третьих, принять горизонтальное положение было невозможно. Только у Фрикадельки не возникло проблем со сном, и всю ночь малыш посапывал, как новорождённый. Только позвякивали его пирсинг и многочисленные цепи.

– Эх, – сдула прядь с лица Фанси.

Надо было стащить у матери успокоительного или снотворного, подумала она, но сожаление никак не помогало. Все сумерки девушка провозилась, следя за смутными очертаниями пауков, и только ближе к утру ей удалось поймать обрывки сновидений. Однако это не избавило её от покрасневших глаз и вялого настроения.

– Ух, красота! – потянулся Фрикаделька, после чего засунул пальцы в рот, чтобы снять резиновые эластики.

– Поздравляю, – зевнул Помпея, – мы приехали! Сейчас найдём дешёвую гостинку, приведём себя в порядок и прямиком на концерт!

– Уиии! – задрожала Фанси.

Её разбитость улетучилась, как будто её только что окатили ледяной водой. Пустыня уже подыскивал в гугле подходящий кров для нищих.

– Может быть, прикинемся бездомными? – вслух поделился дельной мыслью фрик.

– Не пори чушь, – шутливо замахнулся на него Помпея, – хотя на бродягу ты похож, этого не отнять! – подтрунил он.

– Спасибо за комплимент, – скурвился Фрикаделька.

В итоге приезжие набрели на старый клоповник, где брали сущие копейки в сутки. Правда, у заведения, которое называлось «У тёти Моти», стояло всего полторы звезды, но путников это не смущало. Вряд ли местные тараканы могли испугать хозяев членистоногих. Вода из крана в общественной душевой бежала так, словно капала из пениса старика, болеющего пиелонефритом. Кухня тоже входила в общественное пользование, зато в коморке их ждали заботливо оставленные настольные игры и пара потрёпанных книг со слипшимися страницами. Светильники отваливались от стен вместе со штукатуркой. Их было опасно зажигать. Казалось, что в любой момент старое устройство плюнет в тебя рыжими искрами. Деревянные койки с пятнистыми матрасами воняли то ли мочой, то ли затхлостью, то ли протухшем мясом, словно на нём кололось ни одно поколение нариков, прочищавших шприцы. Пол скрипел. Двери громко бухали, где-то сверху стонала любовная пара.

– Отпад, – выдавил из себя Фрикаделька.

– Точнее не скажешь, – согласился Везувий.

– Ладно, – очнулся Помпея, – нам ещё нужно успеть порепетировать, – сказал он.

– Нет, – завыл Уроборос, – ну не надо, пожалуйста, – хныкал он.

– Хватит распускать сопли, размазня, – отрезвил его Пустыня, – мы приехали выступать, а не лениться. Поднимай свою задницу и топай за установкой. Час ранний. Всё успеем, – подытожил он.