На обеденной перемене Майя натолкнулась на Илью в коридоре Академии, крикнув ему «привет», но подойти не смогла. Парень, заметив краем глаза Майю, спешно унёсся по своим делам.
А Майе просто хотелось от Ильи что-то получить. Что угодно: кактус, книгу или фантик от конфеты. Ей просто хотелось иметь частичку него, к которой можно прикоснуться в любой момент, прижать к себе, осознать, что Илья настоящий, что их отношения имеют материальное подтверждение, что они не плод воображения Майи. Но он ничего ей не подарил. Илья целый день избегал Майю, делая вид, что ее не существует.
Мы всегда ждем от людей наших собственных поступков, а они поступают по-своему.
Вечером Илья сам пришёл к Майе – его неохотно впустила в квартирку Мида.
– Прости за то, что проигнорировал твоё утреннее приветствие, – сказал он, – просто у меня была уйма дел… За каникулы столько всего накопилось.
Майя молчала, делая вид, что читает историю подземельной классической музыки.
– Прости меня.
Илья наклонил голову так низко, что не мог не попадать в поле зрение Майи. Они оба понимали за что на самом деле просит прощения Илья – за то, что бросил её в тяжёлую минуту, за то, что не был рядом, за то, что не поддержал, за то, что ему было плевать на неё все праздники, за то что показал, что их отношения ничего для него значат – он просил прощение за то, что словами не искупить.
И Майя его простила.
Естественно. Она его простила. Простила, потому что хотела. И хоть мозг, как и желудок имеет рвотный рефлекс самосохранения – Майя к нему не прислушалась. Каждый в чем-то идиот. Мы все идиоты. Но по-своему…
Глава 22:
День рождение Ильи
21 января во вторник произошло поистине легендарное событие для Академии Теней – Полуночник объявил, что сегодня он даст возможность совершить последний шестой подвиг и закрыть эту ежегодную игру.
Всё утро Илья не мог усидеть на месте, не мог унять предпобедный мандраж. Он заламывал руки на протяжении всех уроков безликих, не слушая то, что говорили преподаватели. Он морально готовился стать великим героем и получить бессмертие.
– Зачем тебе бессмертие? – фыркнула Василика за обедом, глядя на парня, который даже не прикоснулся к своей еде.
– В смысле «зачем»?! Это БЕССМЕРТИЕ!
– Да я понимаю. И на что ты его потратишь?
Илья не знал. Он так стремился заполучить то, что не было ни у кого. Так стремился быть лучше и круче остальных, что никогда не задумывался над вопросом – а что дальше? Он так упорно стремился быть лучшим что забывал быть счастливым.
– Ты так скачешь по факультетам, что даже не знаешь, чем хочешь заняться по жизни…
– Нууууу… зато у меня будет много времени, чтобы принять решение. Всё попробовать и всё взвесить!
Илья был первым студентом, которому удалось совершить сразу пять подвигов. Когда оставался последний, то его 11 соперников, мечтавших помешать ему, всё же признали, что он достоин звания великого героя и сложили оружие. Даже Ник, покривив душой, дал слово, что не будет вмешиваться и портить. Дорога для Ильи была открыта – нужно было только красиво всё завершить.
Шестой подвиг – был огромным свирепым псом Цербером. Естественно, он был не настоящим, лишь призрачной тенью настоящего Цербера, охранявшего царство Мёртвых Плутон.
Шестиглавый двухметровый пёс, голубой и полупрозрачный призрак, предстал перед Ильёй в главном холле на против часов Зерцеллы на перерыве после пятого урока. Он звонко отбивала дробь своими когтями об мраморные плиты пола и ждал.
– Вот он. Последний шестой подвиг, – прошептал Илья, руки его слегка вспотели и подрагивали.
Парень прицелился, направил остриё арбалета на жертву и… Цербер упал на мраморный пол за секунду до того, как стрела Ильи вылетела из оружия. Пёс рассеялся в воздухе. Со стуком на плиты упала длинная стрела с зелёным оперением. Она тоже была выпущена из лука и принадлежала не Илье.
Все зрители стояли в полном молчании. Илья поднял глаза туда, откуда вылетела стрела. Там стояла Ава Мракова. В руке она держала опущенный лук. За её спиной висел колчан со стрелами зелёного оперения. Лицо её излучало триумф, а улыбка – презрение.
– Она не участвует в состязаниях – зашептались вокруг – она же катастрофолог.
Илья закричал на Аву такими отборными ругательствами, какие не от каждого керамика можно было услышать. Он бросил свой арбалет на пол и бросился к ней. Ава спокойно смотрела на него, не шелохнувшись.
– Что она делает. Он же её сейчас убьёт – но никто не кинулся за ним вдогонку. Не пытался его остановить.
Ава дождалась, когда Илья красный от гнева поравняется с ней. За секунду до того, как он успел её тронуть, она растворилась в тени (как умели все теневики), демонстративно показав ему язык.
Илья ходил в Террариум, рвался к Полуночнику, но бесполезно. Ректор не дал ему второй попытки. Ава Мракова забрала у него его шестой подвиг, оставив без шанса на звание великого героя и бессмертия.
– Полуночник не вернёт тебе шанс – сказала Василика – Никто никогда не совершал все шесть подвигов. Плутон ни за что не распрощается с лишней душой в его коллекции, каким бы договором его не обременял Полуночник. Возможно, ректор сам подослал Аву к тебе.
– Не подсылал. Она сама решила всё испоганить.
– Мастеров – вздохнула девушка – не знаю, что на этот раз, но я устала от количества интриг, которые вьются вокруг тебя.
Илья ходил мрачный и понурый весь остаток недели. За спиной его раздавались смешки и перешёптывания: он оплошал в самый неподходящий момент, запорол самый лёгкий подвиг за всю историю Академии Теней.
Сперва у Ильи чесались руки найти Аву и свернуть ей шею, но Авы никогда не была в квартирке. Через пару дней они узнали, что Ава лежит в лазарете – диагноз Авы не был известен никому.
– Я сама не жнаю хде Ава, – даже её близкая подруга Ария блэк Гранитова лишь пожимала плечами.
– Ты её всё же избил, – осуждающе мотала головой Василика.
– Да не трогал я её, – фыркнул Илья, – не больна она. Она трусиха и симулянтка… и врёт через слово.
Илья подолгу молчал и вечно что-то записывал в блокноте, пытаясь проанализировать свои ошибки и проколы.
Майя всю неделю наоборот ходила в приподнятом настроении – она в нетерпении ждала того момента, когда попадёт во дворец 23 губернаторов и получит возможность изучить часы самостоятельно. Но день Икс – день рождение Ильи приближалось, а он ничего не планировал.
28 января на кануне дня рождения Майя пила с Василикой чай на кухне и как бы невзначай спросила у Ильи про празднование.
– Я не буду ничего отмечать! – безучастно сказал Илья, – настроение не к чёрту. В чём праздник? Годовщина смерти родителей? Очередной год, который по сути своей прожит зря?
– Нельзя всю жизни сожалеть о потерянном – если шанс дали однажды, дадут и во второй раз. Не стоит убиваться о потерянном бессмертии.
Илья не отреагировал на слова Майи, и она чётко настроилась – сама всё спланировать. Первое с чего она начала – это записалась на приём к проректору Марии Сергеевне Храпневой в Террариум.
Мария Сергеевна приняла её с неохотой.
– Что? Ещё одного волкодава на ладонь захотела? Тебе поставлю без очереди.
– Почему Вы меня так ненавидите?
– Я всех ненавижу, особенно студентов, – фыркнула девушка.
Она заправила прядь волос за ухо и нервно задергалась на стуле, опустив глаза вниз – всё её тело показывало, что она врала.
– Минимальное время моего приёма пятнадцать минут. Оно для тебя максимальное. Говори, зачем пришла.
– Вы обещали Илье в декабре, что отпустите его и его друзей из Академии праздновать день рождение в Нижнебург.
– И он послал ко мне тебя?! – выгнула бровь теневица, – хочет у меня что-то попросить – пусть прекратит избегать… А то видите ли: в один день он мне пишет посреди ночи, что скучает… а в другой…
Майя открыла рот, её лаза вылезли на лоб. Мария Сергеевна сообразила, что наболтала лишнего и перевела тему разговора.
– Хорошо, – на лбу проректора выступили капли пота, – я обо всё договорюсь с Полуночником. Выйти из Академии в середине учебного дня можно только в случае смерти близкого родственника. Нужно найти ближайшего вашего родственника, который относительно недавно умер и переделать дату его смерти.
– У меня бабушка умерла 32 декабря.
– Прекрасно!
Майя не видела в этом ничего прекрасного, но промолчала.
Мария Сергеевна взялась за перо и принялась серебряными чернилами выводить заявление на имя ректора, а потом попросила Майю вписать имена всех тех, кто должен покинуть Академию, объяснив Полуночнику это тем, что все вышеперечисленные приходятся покойной близкими родственниками.
«Вот зачем козе баян?! – фыркнул Мудрус, когда Майя с довольным видом и копией заявления вышла из Террариума.»
«Ведь по сути это же и есть самый классный праздник – когда тебе устраивают сюрприз, именно в тот момент, когда ты не ждешь его!»
«Нет, дурище, ты просто так и скажи: я так сильно втюрилась в парня, что больше ничего вокруг кроме него не вижу. И тем самым пытаюсь «заслужить» его любовь…»
Майю укололи речи Мудруса, но она его проигнорировала.
«Любовь нельзя «заслужить» – вздохнул Мудрус, – Ты не заставишь его полюбить себя, пытаясь починить его душу. Потому что у любви нет чётких законов. Иногда чтобы влюбить в себя человека достаточно одного взгляда, а иногда недостаточно и всего звездного неба, сваленного к его ногам.»
Весь вечер Майя хитростью пыталась выяснить у Ильи, кого он считает близкими друзьями. Большая часть оказалась не из Академии Теней.
– Ты же понимаешь, что не сможешь сделать счастливым того, кто этого не хочет, – спросила Василика, когда девушка обратилась к ней за помощью.
Майя молча писала приглашения, поочередно запихивая их в почтовый холодильник. Майя очень удивилась, когда почтовый холодильник начал пищать через 20 минут, пришли ответы на письма: кто-то принимал приглашение, но большая часть неумело ссылалась на какие-то важные дела или попросту честно объяснили, что давно не общались с Ильёй, да и желание не имели. Майю убило то, что не сможет прийти и Варвара Перелётова. Она сослалась на большой объём работы из-за январского экспорта облаков в Надземный мир, и на свою смену на таможне, которая пришлась как раз в день празднования. Майя догадалась, что это заденет Илью.
Мария Сергеевна смогла-таки добиться разрешение на выход в Нижнебург для Ильи, Василики, Майи и Николь (которую скорее всего взяли с собой, чтобы не обижать – Илья мало с ней общался).
29 января в среду в пять часов вечера они покинули здание Академии Теней, преодолев ворота и подвесной мост. Глаза их так и ослепли от яркости настоящего мира, невыкрашенного в черно-белую гамму.
Дворец 23-х губернаторов был известен не только как музей и резиденция революционера и первого советника императора Эрнста блэк Полунова, но и как самый необычный отель в Подземельном мире. В топе мест, где проводились самые значимые мероприятия, ресторан Л’Норкиных «Соболья Нора» на главной площади столицы и Дворец делили между собой первое место. Во Дворце ежегодно проводилось вручение престижной премии «Подземелец года» по версии газеты «Оттеняемый».
Здесь были залы с арочными колоннами, барельефные панно на стенах, лепнина на потолке, масляные пейзажи во всю в стенах в массивных золочённых рамах – Майе это напомнило бюджетную версию Петербургского музея Эрмитаж, вот только у заказчика не было вкуса – всего был перебор.
Аренда такого пусть и вычурного помещения на один вечер стоила целое состояние. Майи удалось забронировать лишь Кофейную башню, которая находилась в самой дальней части Дворца и использовалась, в свое время, только как летняя столовая – там было туго с отоплением.
Ветер задувал через щели в стенах, пол холодил ноги даже в зимних меховых ботинках – камин, установленный здесь пару лет назад, конечно, спасал положение, но ненамного. Пол был устелен шкурами подземельных зверей, а самим гостям и имениннику приходилось ходить укутанными в плед и не выпускать из рук чашки с какао. Была в этом какая-то своя волшебная сказочно-зимняя атмосфера. Часть Кофейной башни представляла собой открытую террасу с панорамой на столицу, но простоять там больше пяти минут было невыносимо. Ветер закладывал уши, а снежинки задувало за воротник.
Илья не был рад торжеству. Он улыбался всем улыбкой до боли знакомой Майе – театрально-наигранной.
– Бывает так что мы готовы для человека собрать все звезды с неба, подарить душу. Но чтобы мы не делали – он ответит лишь «спасибо» да и то из вежливости —Василика подкралась к Майе так тихо, что она даже не заметила.
– Нет… Он счастлив… просто… просто… он этого не понимает… ещё. Но он рад. Рад.
«Ты хоть сама себе веришь? – выгнул бровь Мудрус»
Майя вышла на панорамную террасу, укрывшись вторым шерстяным пледом. Она размешивала ложкой капучино в чашке, со скуки пытаясь потопить в кофе всю молочную пенку. Колени у неё дрожали, зубы тряслись, но она этого не замечала.
Майя задавалась вопросом – когда она наконец сдастся? Когда опустит руки и потеряет всякую надежду сблизиться с Ильёй. Когда прекратить свои тщетные попытки доказать ему свои чувства, его важность и ценность для неё.
– Прошёл час, а ты всё ещё торчишь в Кофейной башне?
Сзади к ней подошёл Илья и облокотился рядом на металлические поручни террасы.
– Я пыталась проникнуть в главное крыло Дворца, но там… там дверь закрыта.
– И это всё? – Илью ситуация веселила, – так просто сдашься?
– Мне пойти и выломать дверь?
– Ну ломать-то зачем? Зачем ломать, когда есть это.
Парень засунул руку под плед, покопался в кармане и достал что-то отдаленно напоминающее связку ключей – кольцо, на которое было насажено три дюжины металлических палочек с резьбой как у ключей на концах.
– Откуда это у тебя? – ошарашено спросила Майя, узнав в них отмычки.
– Я много чему научился у Полоза Сильвер-Голда, солнышко, пока был в его Царстве.
Илья нашёл подходящую отмычку с девятой попытки, но на этот раз нарисовалась иная проблема. Илья вставлял ключ в скважину, тот входил, но наотрез отказывался поворачиваться.
– Может не тот?
– Тот. Только смазка нужна. Поройся в ящиках, может найдёшь что-то подходящее.
Майя пошарила по шкафчикам в поисках того, что могло им помочь, но смазки не нашла. Только в небольшом стеклянном сосуде находилась какая-то черная смолянистая жидкость. Майя, не раздумывая схватила сосуд, открывая его на ходу и решительно направилась к двери, в которой Илья ковырялся с ключом.
– Что ты делаешь? – Илья не мог понять, что задумала девушка, – Майя, это не смазка, это же неф…
Илья еле успел отскочить в сторону, как жидкость из банки выплеснулась на дверь, обкатив и связку с ключами.
– ть, – закончил предложение Илья.
Майя схватилась рукой за грязную связку ключей и с лёгкостью просунула отмычку в замочную скважину. Её руки и одежда теперь все были в нефти.
Илья аккуратно открыл дверь, пропуская Майю вперед, и они вошли во внутрь. Они оказались в том самом важном для подземельной истории зале, где были пару месяцев назад на экскурсии.
Просторная прямоугольная гостиная, стены которой были выложены отполированным камнем-лабрадором, в нем проблескивали синие, желтые и черные прожилки. Пол был устелен мозаикой в голубых тонах – она изображала звездное небо, на котором в разных позах изобразились боги, главной была ВремеНика, только её мозаичное лицо было разбито в дребезги. Здесь и стояли часы с раздвоенной стрелкой, время на которых застыло. На стенах горели факелы, освещая всё вокруг словно днём.
– Там было всё по-другому… Майя пыталась вспомнить, что показывала плёнка фотоаппарата.
– Там был негатив, – ответил Илья.
«Тушите свет, – подсказал Мудрус»
– Тушим свет, – сказала Майя, сама не понимая зачем и побежала задувать факелы.
– Ты думаешь, что в темноте станет виднее?! – Илью это веселило, но он послушно пошёл тушить факелы.
Как только зал потонул в темноте, то мигом осветился вновь тусклым бледным светом. Илья обернулся и охнул. Свет шёл от Майи. Майи, перемазанной нефтью.
– Т-т-ы к-к-то? – голос Ильи дрожал, он смотрел на девушку такими восхищенными глазами будто на божество или самое прекрасное, что он видел в жизни.
Щёки Майи порозовели. На языке у неё вертелся ответ, она уже было открыла рот, чтобы сказать:
«Не вздумай. – Строго сказал Мудрус. – Не смей говорить, что ты масколикий»
– Не важно, – ответила Майя Илье.
Майя подошла поближе к часам, темневшим в темноте. Стоило девушке к ним приблизиться и их поверхность засветилась зелеными неоновыми рисунками: четкие строгие линии, надписи, зеленые рисунки – все они образовывали карту, посреди которой располагалось озеро.
– Какая-то знакомая местность, – Майя рассматривала карту миллиметр за миллиметром, но не могла вспомнить, где это уже видела.
– Это реки, – сказал Илья, – Авен и Аквопрак, на которых стоит Нижнебург.
– Похоже… Но озеро откуда?
– Око Ночи, – ответил Илья, – а там что-то, – Илья присмотрелся, типа амулета… или подобное.
– Око Ночи… – Майя слышала это название от Марии Сергеевны.
Илье эта идея не нравилась, парень свел брови к переносице.
– Это плохо, – он покачал головой, – Это очень плохо.
– Почему?
– Око Ночи – это… эту информацию я вообще знать не должен. Ава проболталась как-то… У её семьи связи в подземельной внешней и внутренней разведке… Око Ночи – подземельное озеро, каменный мешок, в который так просто не попасть. Это заповедник, секретный бункер, запрещенная для посещения зона, в которой хранят государственные тайны.
– Хорошо, завтра отправимся в Око Ночи.
– Майя, нет. – в голосе Ильи прозвучали металлические нотки, он твердо схватил её за плечи, – это государственное преступление, если нас поймают… А нас поймают – вход в Око Ночи находится под постоянной охраной, где-то в Полосатой Подлодке, но там всегда торчат преподаватели или Стражи… нас казнят.
– И что? Ты предлагаешь оставить эту затею в покое.
– Да.
– Моя бабушка… – голос у Майи дрожал, – умерла за это дело…
– И ты тоже хочешь?
– Я хочу, чтобы её смерть не была напрасной.
– Я не пойду на преступление против государства… Даже ради тебя…
– Именно поэтому ты с нами и искал сердце Полуночника, да? Чтобы его убить, прекратить его тиранию, тайны, интриги, остановить проект «Темный мир». А это, конечно, не преступление против государства?
– Нет, не за этим. Мне плевать, что собирается делать Полуночник и с кем. Это не моё дело. Моё – понять, кто виноват в смерти родителей. Твоя бабушка уверяла что это не Веромах. Твоя бабушка уверяла, что знает, ЧТО со мной происходит… но она умерла! Умерла! И никто мне не даст ответы на мои вопросы, кроме Полуночника. Заполучив его сердце, его можно ему же его и продать – в обмен на ответ и безопасность. Это всё что я хотел. Но я не готов идти наперекор государственным законам.
– Разве так важно прошлое? Отпусти ты его и живи настоящим.
– Важно не только прошлое, но и то, ЧТО со мной происходит.
– А ЧТО с тобой происходит? – напрялась Майя.
У Ильи дрожали губы, а глаза были казались на мокром месте.
– Я… Я… Я не знаю, я будто… я не умею испытывать чувства.
– Как теневики?
– Нееееет, – у Ильи был истеричный смех, – плохих чувств у меня полно – эгоизм, высокомерие, гордыня, тщеславие… и так далее… иногда мне кажется, что я концентрация всего отвратительного, что есть в этом мире…
– Это не так, – Майе было жалко парня, она погладила его по плечу.
– Да ну? Вот, например, ты… за что ты меня любишь?
Вопрос был задан в лоб – Майя аж растерялась.
– Наверное за то, что… – Майя умолкла, пытаясь вспомнить за что ей так нравился Илья, – за то, что… за то… я не знаю…
– Хах, вот именно. Вы все… вы все клеитесь ко мне, влюбляетесь ни за что. А я в вас вижу одни недостатки… Я бы хотел понять, почему так. Хотел. Но не могу.
– Эй, мы обязательно поймём причину. И найдём способ это исправить.
Майя попытался обнять Илью, но тот выставил руки вперёд и покачал головой.
– Без обнимашек.
Майя вздохнула, и они вернулись в Кофейную башню. Когда праздник был в самом разгаре, в дверь постучали и вошёл заспанный администратор, он передал Майе письмо и сказал, что его срочной доставкой прислали с Облачной Фабрики.
Майя застыла с гримасой изумления – кому надо было ей писать с Облачной Фабрики.
Это был серебряный конверт с силуэтом Облачной Фабрики и подписью: «Из тайной комнаты Цветов». Майя развернула письмо. Внутри был листок и всего четыре слова: «Поздравляем Вас, вы умерли» и подпись «Г.Р.К. – ваши крёстные».
У Майи аж выпал листок из рук, а рот так и остался открытым. Это была не шутка, а официальная гербовая бумага с Облачной Фабрики. Майя знала, что такие письма приходят как отчёт крестных о том, что твоя жизнь кончилась и они довели свою работу до логического конца.
– Всё хорошо? – спросила Василика, заметив, что Майя стоит в позе статуи уже несколько минут.
Майя передала ей конверт.
– Это должно быть ошибка. Просто… просто большая крупная ошибка.
– Боюсь тебя разочаровать, но нет. Крёстные не ошибаются.
– Но я здесь! Я жива! Я же жива?!
Майя схватила Василику и крепко стиснула рукой запястье подруги, Василика аж вскрикнула от боли.
– Жива, – согласилась она, – но крёстные никогда не ошибаются.
Вопреки веселому настроению, витавшему в воздухе, Илья ходил понурый, пиная изразцовые антикварные стулья исподтишка. Майя подошла к нему, желая как-то помочь или утешить, но парень заверил, что у него всё прекрасно.
– Я окончательно порвал дружбу с Варварой, – сказал он, нервно смеясь.
– Вы же дружили 13 лет?! – изумилась Майя.
– Больше не дружим.
В глубине души Майя догадывалась о причинах:
– Это же ВСЕГО ЛИШЬ день рождения.
– Это ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ!
Илья не любил свой день рождение и одновременно ревностно к нему относился. Он не прощал никого кто забывает про это без видимой причины. Он убирал таких людей из своей жизни по щелчку пальцев.
Майя вернулась в свою квартирку поздно за полночь. С её лица не сходила улыбка. Майе казалось, что это была новая глава их истории с Ильей. Но на деле это оказался лишь конец старой книги.
После своего дня рождения Илья опять отдалился от Майи – он, казалось, начал её избегать, стараясь не пересекаться и не общаться с ней. Когда она приходила в квартирку Чокнутый страус – Ильи никогда не было на месте.
В конце концов она, не выдержав такого отношения, вломилась к нему в третьем часу в ночь на 5 февраля.
– Ты что, – он протяжно зевнул, прикрывая рот плюшевым бегемотиком, – с ума сошла? Который, – он опять зевнул, – час?
– Три часа утра. – жестко ответила Майя, – Что вообще происходит?!
– Ну… я сплю.
– Не строй идиота! Ты меня избегаешь. Что произошло?
– Ничего. У меня просто много новых дел… Много новых друзей с факультета безликих. Я должен всем им уделить время – я не могу уделять время одной тебе.
Илья говорил так, будто где-то под кроватью у него лежал ежедневник, строки которого были расписаны плотным расписанием встреч.
– Я просто занят, Майя. И если это все твои вопросы, то можно я вернусь к своему сну. Я и так сплю по пять часов в сутки… У меня нет времени на разборки с тобой.
Илья плюхнулся обратно на подушку, закрывшись одеялом с головой. Майя вскипела:
– Отталкиваешь меня – отталкивай, на здоровье. Но не приходи ко мне потом плакаться, когда «твои новые друзья» прожуют тебя и выплюнут обратно!
Илья её не услышал. Медленно, но верно, Майя понимала, что уже не в состоянии отрицать правду – вопреки редким приятным эпизодам, Илья не был намерен её защищать. Полагаться на него было ошибкой, которая могла стать роковой.
«У меня попросту нет выбора, как отправиться в Око Ночи… одной»
«Ты не будешь одна… – бархатно ответил Мудрус, – я буду рядом».
Глава 23:
Око Ночи
1 февраля в Академии Теней произошла сенсация – пояс Лины, который Полуночник так долго и усердно пытался заполучить, исчез.
Ректор рвал и метал. Он перевернул вверх дном всю комнату Лины, но ничего не нашёл. Всё время допросов и обысков Лина самодовольно улыбалась. Всё что обнаружил в комнате Лины Полуночник – это несчастного Ивана Л’Филинова, который прятался в шкафу.
– Он мне и в подмётки не годиться, – фыркнул губернатор, когда ему сообщили об Иване, – она могла найти себе кого и получше.
Однако всю неделю Полуночник ходил, нахохлившись – он все же ревновал. Он считал, что после расторжения брака с самим губернатором, Лина примет обед молчания и уйдёт в монастырь. Но Лине всегда было глубоко плевать на Полуночника. Чувств она к нему не питала, и была с ним только из-за силы. Теперь же, имея свои силы – она не боялась отца. Она стала независимой.
Накануне среды 5 февраля, не на что не надеясь, Майя написала Илье письмо, в котором просила помочь спуститься в Око Ночи. Но ответ не получила – ни утром, ни вечером. В конечном итоге, даже не удивившись подобному поведению – Майя плюнула и отправилась в Полосатую Подлодку самостоятельно.
Ей кое-как удалось отвлечь преподавателя, несущего вахту, убедить его в том, что его вызывает ректор. Благо, она была агентом губернатора – её особая форма с серебряной цифрой восемь на левом плече внушала доверие. Преподаватель унёсся на мнимую встречу с ректором-губернатором, Майя его заверила, что ни на секунду не покинет свой пост.
Стоило ему покинуть Полосатую Подлодку, как Майя мигом бросилась к двери. Она не знала, через сколько вернётся преподаватель, но понимала, что на счету каждая минута.
В Полосатой Подлодке находилось множество дверей-батискафа, но большая часть из них были муляжом, в иллюминаторах которых расположились аквариумы с рыбками. Однако была одна настоящая дверь – самая мощная, походившая на реальный вход в Око Ночи.
Дверь никак не поддавалась – Майе попросту не хватало сил, чтобы сдвинуть железный кран-цветок хоть на миллиметр.
«Ну что ты её гладишь? Она запаяна – пропел Мудрус, – неужто ты думала, что туда так легко можно попасть?»
«И как мне быть?! У меня нет с собой циркулярной пилы или лазера… или чем там это обычно открывают»
«Ну… кое-что у тебя есть, дурище… Начинается на «Ог»… заканчивается на «невик», ну или можешь дальше гладить дверь»
«Зажигалка Огневика у меня на крайний случай. И у меня осталось две попытки. Первый вызов я уже за зря израсходовала»
После того как в Академию ворвалась ВремеНика Майя везде таскала эту зажигалку и мешочек с разрыв-травой, на всякий случай.
«Тогда продолжай гладить дверь»
Майя взвыла. Она правда не знала иного выхода, кроме как воспользоваться помощью огненного демона.
Майя выудила из кармана серебряный коробок с гравировкой-факелом, открыла крышку и щёлкнула, нажав на колесо. В коробке зажегся золотой огонёк и тут же потух.
Столы и стулья в Академии задрожали – Майя спряталась за преподавательское кресло, опасаясь, что сейчас Огневик вновь предстанет перед ней в образе дракона из языков пламени, но ничего такого не произошло. Все просто резко затихло.
Майя приподнялась на ноги, оглядывая Полосатую Подлодку, но никого не обнаружила.
– И зачем ты меня звала?
Майя опустила глаза на преподавательский стол. Там прожигая огненными лапками дубовую поверхность стола, сидел лопоухий мышонок. Его глаза были черны, словно угольки, а тело состояло из языков пламени, которые постоянно шевелились. Мышь недовольно смотрел на Майю, ожидая объяснений.
– Девочка есть опять в опасности, раз вызвала меня?
– Не совсем, – Майя почесала смущенно почесала затылок. Все-таки они договаривались с Огневиком, что зажигалкой она щёлкнет только когда за ней придёт ВремеНика, – Мне… мне дверь открыть надо.
– Ты же понимаешь, что не можешь вызывать меня каждый раз когда тебе захочется?! Ты бы меня ещё призвала мясо на углях пожарить. Парня себе заведи, чтоб двери перед тобой открывал, нет, у неё боги на побегушках.
Огненный мышь прошёлся по столу, оставляя прожжённые черные следы-вмятины на столе, а дойдя до края, спрыгнул на каменный пол. В прыжке он обернулся и приземлился на лапы уже огненным тигром в желто-черную полоску.
Тигр-Огневик разбежался и со всей силы прижался лапами и туловищем к железной двери батискафа. Ему хватило трёх секунд, чтобы в двери прожечь дыру в форме своего силуэта.
– Последний вызов и мы квиты, девочка, – фыркнул тигр-Огневик, обернулся огненной мухой и вылетел из Академии, пробил земную кору и оказался на просторах родного космоса.
Майя подошла к двери, перешагнула через острый расплавленный порог и очутилась в полной темноте. Она сделала шаг вперёд и споткнулась о поручень.
Наощупь он напоминал перила лестницы в бассейн. Майя перестала дышать и услышала, как в нескольких сантиметрах от неё слышен шум воды. Она мелкими волнами то и дело обдавала лестницы. Вот только вода по звукам была тяжелой и хлюпающей, будто вязкой.
«Это не вода, так? – уточнила Майя у Мудруса»
«Да, это так. Это кровь Зерцеллы – нефть.»
Майя сглотнула – поплавать в нефтяном озере она желанием не горела. Майя сделала пару шагов назад и выбралась обратно в Полосатую Подлодку.
«Струсила, да? – хмыкнул Мудрус, – так и скажи»
«Нет, – Майя направилась к шкафам на противоположной стене, – я просто не умею плавать… и дышать без воздуха…»
Майя открыла шкаф и нашла там что-то напоминающее гидрокостюм. Осталось решить с маской. Лежащие на полках маски напоминали собой металлические ракушки-улитки разных размеров, на поверхности, которых были нарисованы цифры, по видимости, обозначавшие время, на которое хватит воздуха: от пятнадцати минут до получаса.
«Эй, дурище-путешественница, быстрее соображай, скоро твое время истечет и сюда вернется преподаватель».
«Я пытаюсь»
Подумав, Майя схватила золотую ракушку-улитку на двадцатиминутное погружение и вернулась к лестнице.
«Там очень глубоко?»
«Сейчас и проверишь»
Майя выдохнула, поднесла ракушку ко рту и носу и крепко схватилась зубами за мягкую, будто резиновую часть, внутри панциря. Ракушка будто ожила и приклеилась к лицу девушки. С виду это напоминала странную картину, будто огромная улитка напала на Майю и пыталась теперь съесть её лицо.
Майя выдохнула и шагнула прямо в озеро. Стоило ей коснуться поверхности, как она вновь засветилась словно звезда. Око Ночи мигом поглотило её и Майя начала погружаться вниз.
Она ожидала, что внутри ничего не будет видно, но света, который исходил от неё хватало на радиус десять метров. Майя шевелила как умела руками и ногами, пытаясь плыть и надеясь, что в нефтяном озере не будут плавать акулы, питающиеся человеческой плотью.
Сначала не было ничего. Затем после нескольких минут подводного путешествия Майя начала натыкаться на огромный железные шары, в которых девушка могла поместиться сама. Шары держали толстые цепи, чьи концы скрывались в темноте. На каждом шаре была гравировка. Майя подплыла поближе и прочла: «Отставка подземельных губернаторов», «Биография Полоза Сильвер-Голда», «Договор с Плутоном» и так далее. В этих шарах, запаянных и забитыми заклепками, хранились государственные тайны.