– Раньше я и жил действиями. Но последние события, знаешь, заставляют задуматься о смысле всего. Я, кажется, нашёл свой. И спасибо, что не стал меня отговаривать. Для меня правда это очень важно.
– Отговаривать тебя, как раз, бесполезно. Ты с детства делал, что хотел. К тому же, самое меньшее, что я бы сейчас хотел сделать – это разругаться с тобой.
– Спасибо, – губы Криса задрожали, поэтому даже это простое слово вышло обрывочным и нечетким.
– Иди сюда, – Стивен заключил брата в крепкие объятия, – ты навсегда будешь для меня занозой в заднице, – вдруг сказал он и рассмеялся. – Все детство шкодил ты, а по итогу я получал на орехи.
Крис прыснул со смеху, от чего скопившиеся слезы скатились по щекам.
– Но ты должен знать, что я все равно люблю тебя. И всегда буду, – продолжил Стивен уже серьезным тоном. – Останься только, как можно подольше, пожалуйста. Мне без тебя будет как-то грустно.
Дальнейших слов у них еще долго не находилось. А, когда нашлись, то воспоминания увлекли их на несколько часов, в которые они ухитрились уместить не только обсуждения всех прошедших лет, но и очень старались наверстать дальнейшие годы, но уже друг без друга.
Когда Крис впервые пришёл на сеанс в Центр “Кайт” его ожидания сводились исключительно к количеству денежных знаков, копившихся на его банковском счете, и едва компенсировавших уровень страха перед неизвестным экспериментом.
Теперь же, глядя вверх, как блики солнца отражаются от стеклянных окон громадного здания, он больше не испытывал ни жажды наживы, ни тревоги.
Как и в первый раз, он пришёл сюда один, попрощавшись со Стивеном в спокойной и приватной обстановке дома. Все последние дни они практически не расставались, а, почти ежедневно, с ними проводили время, то Том, то Брайан с Софи. Однажды даже зашёл Майк, по чисто формальному поводу, конечно, но, перед уходом, он пожал Крису руку, что было равносильно всем словам благодарности, которые он мог бы сказать.
Кабинет Майка, в котором Криса уже ждали, встретил его безмолвной, даже траурной тишиной.
– Всем привет, – поприветствовал он собравшихся бодрым голосом, который уж очень явно контрастировал с настроением остальных присутствующих.
Брайан поприветствовал его в ответ, практически синхронно с Софи, которая еще и постаралась изобразить на лице улыбку. Майк слегка кивнул головой, не сводя с Криса напряженного взгляда, как, если бы ожидал, что тот сейчас откажется от сеанса и уйдёт.
Крис же почувствовал себя неловко, но старался не подавать виду. В голову пришла совершенно ненужная ассоциация, что он присутствует на собственных похоронах, но он попытался поскорее отогнать от себя эту мысль.
– Начнём? – немного неуверенно предложил он.
– Уже? – резко спросила Софи, громче, чем предполагала, и ее голос разнесся по кабинету звонким эхом.
– Перестаньте уже, пожалуйста. Почему вы выглядите так, будто меня на тот свет отправляете? – не выдержал Крис в конце концов.
– Действительно, – вмешался Майк, хотя претензия Криса к нему явно не относилась. – Мы все уже обсудили по несколько раз и Крис принял свое решение. Его нужно уважать.
– Неожиданно, конечно, но спасибо.
Майк второй раз кивнул, принимая благодарность, а Крис обратился уже к Брайану:
– Мы же знаем, что так будет лучше. Я совсем ни о чем не жалею. И хочу вернутся к ней.
Софи часто заморгала, как нередко делала в их последние встречи, и бросилась к Крису на шею с крепкими объятиями, едва не сбив его с ног.
– Не думаю, что риск быть задушенным – это то, что мне было уж так необходимо перед сеансом, – пошутил Крис, как только высвободился из ее рук.
– Передавай Кэтрин от меня привет.
– Передам. И скажу, что наш сын теперь в надежных руках.
От этих слов щеки Софи покрылись горячим румянцем, и она смущенно отошла в сторону, пропуская Брайана к Крису.
– А от меня – обними ее покрепче.
Брайан сам обнял Криса, на своём примере показывая, какие объятия он передаёт маме.
– Обязательно.
– Я буду скучать, – еле слышно шепнул Брайан, так, чтобы только Крис смог услышать.
Эти слова сейчас оказались самыми важными и придали Крису еще больше уверенности и сил.
– Я тоже, – так же тихо шепнул он в ответ.
Майк, стоявший позади, неопределённо хмыкнул, то ли оттого, что расслышал слова кого-то из них, то ли просто хотел уже поскорее со всем этим закончить.
– Я готов, – уверенно сказал Крис, похлопав Брайана по спине, и отстранился.
Попрощаться, морально оказалось гораздо сложнее, чем без слов выйти за дверь, не оборачиваясь. Поэтому Крис предпочёл последнее.
Лаборатория была все такой же ослепительно белой и мало обставленной. На кушетке его уже дожидалась пара браслетов, которые он сразу надел, и пузырек со знакомой зеленой жидкостью, которую больше не было смысла маскировать под газ. О “зеленке” Брайан договорился с Крисом заранее. И, хотя в этот раз, его желание и внимание были целиком и полностью направлены на Кэтрин, для верности, все же решили не убирать препарат.
Он одним глотком осушил содержимое пузырька и кивнул невидимому человеку в аппаратной (которым был Майк), подтверждая свою готовность.
Сверившись с браслетом на правой руке, он убедился, что он отображает знак бесконечности, как и предупреждал Брайан. Крис вытянул руки вдоль тела и, напоследок окинув комнату взглядом, закрыл глаза.
Механический голос начал обратный отчёт, который набатом отбивался в голове Криса, навсегда запечатлевая каждую цифру в его сознании.
5…4…3…2…1.
На этот раз бесконечная пустота, в которую попал Крис была для него одновременно и началом, и концом. Как только он почувствовал, что вошел в резонанс с ее вращением, то открыл глаза.
Эпилог
День ноль
Я стояла, посреди пространства, которое вмиг стало темным, когда позади меня кто-то появился. Внутри меня будто сработал маленький колокольчик, возвещавший о прибытии кого-то важного. Которого я так долго ждала и, который так же долго искал меня.
Пространство вокруг начало меняться. Сначала едва уловимо, на уровне мельчайших частиц, выстраивающихся в таком правильном порядке, которого невозможно было достичь только с моим присутствием. Затем оно пришло в движение, волнами проносясь мимо меня, щекоча кожу и развевая мое платье, подобно ветру. Наверное, впервые за все время моего пребывания здесь, я обратила внимание на то, во что я одета. Темный верх платья полностью покрывал плечи, а длинная юбка в пол своей расцветкой повторяла все те цвета, которые я видела за окном в “часы” моего бдения в комнате.
Быстрым движением я поправила ленту в волосах, пропуская ее между пальцами, чувствуя нежный атлас на своей коже. Наверное, впервые в этом месте, все мои ощущения были настолько обостренными и полными, что я просто не могла не запомнить их до мельчайших подробностей.
Откуда-то справа раздался отчетливый стук в дверь. Слегка повернув голову в ту сторону, краем глаза я смогла рассмотреть слабое мерцание и самой двери, вернее сказать, ее силуэта. Рядом стоял другой силуэт – мужской, а когда дверь открылась, появился и третий – мой собственный.
Стук повторился, но уже с другой стороны, и мне не нужно было смотреть туда, чтобы понять, кого я там увижу.
Я смогла найти только одно объяснение увиденному – чего-чего, а свободного времени для размышлений у меня в этом месте было предостаточно. Так вот. Допустим, моя временная линия в конечном счете привела меня в это пространство и в это состояние, в котором я находилась тогда и продолжаю находиться сейчас. Но есть также и множество других ответвлений от основной линии, существующих вполне самостоятельно, в которых события развивались по другому сценарию, даже, если в итоге сошлись практически в одной точке. И, как раз их, я и смогла увидеть. Скорее всего, были варианты, в которых я так и оставалась здесь одна.
Но мне больше было некогда о них думать. Потому что, в следующий момент я почувствовала прикосновение рук на своих плечах. И я точно знала, кому они принадлежат. Но оборачиваться все равно было немного страшно. Я не могла быть уверена на сто процентов в слаженной работе своего сознания и боялась оказаться в плену какого-то наваждения. Все же пересилив себя, я наконец взглянула в любимые глаза и пусть даже Крис и оказался бы иллюзией, я все равно прижалась к нему покрепче и облегченно выдохнула, когда ощутила его объятия.
Не успели мы сказать друг другу и слова, как все вокруг озарилось ослепительной вспышкой света. Мне пришлось плотно зажмуриться и теснее прижаться к Крису. Стало вдруг очень тепло, даже, я бы сказала, жарко. Как, если бы мы находились в самом эпицентре зарождающегося сгустка тепловой энергии. По крайней мере, Крис так описал свои ощущения, и я с ним полностью согласна. Затем появилась какая-то мощная, неизвестная сила, которая еще ближе подтолкнула нас к друг другу, словно стремясь сделать нас одним целым. Я вся обратилась в ощущения, которые воспринимались на тонкой грани: между статичным положением и безумным вращением через пространство, между восприятием себя и нас, как чего-то цельного, между жаром от света и, постепенно разбавлявшим его, холодом темноты. Мое тело становилось все более легким, будто я, частичка за частичкой, распадалась и растворялась в ворохе других частиц, чтобы потом собраться заново в новую, возрожденную себя.
Все прекратилось в один миг, который мог быть и вечностью, и нулевым временем, что было одно и то же, по своей сути.
Я вновь почувствовала свое тело и сильные руки Криса, все еще обнимавшие меня. От мысли, что он наконец снова со мной, что он вернулся, как и обещал, на моем лице появилась улыбка. В душе поселилось такое спокойствие, какое бывает, когда солнечным летним днем стоишь посреди зеленого луга, вдыхая аромат полевых цветов и слушая щебечущий разговор двух птиц где-то неподалёку. Когда я открыла глаза, то вокруг меня отчетливо вырисовалась картинка, только что созданная моим воображением. Я часто заморгала, но картинка не исчезла, а наоборот наполнилась еще и звуками, запахами, становясь полноценной, многомерной, реальной. Среди всего этого Крис казался ещё более настоящим. Когда он был так близко, что можно было рассмотреть каждую черточку, мельчайшую родинку, блики солнца на радужке глаз.
– У тебя здесь красиво, – сказал он, игриво усмехнувшись.
– Кажется, это я сделала. Всё это.
– Знаю.
– Знаешь? – я не могла отвести от него глаз, таким невероятным он был.
– Да. А сейчас я попробую, хочешь?
Он сильно зажмурился, поднял голову немного вверх, как если бы размышлял о чём-то. А в следующий момент прямо над нами, буквально из ниоткуда, появилась бабочка. Она становилась то больше, то меньше, словно не могла определиться, какого же ей быть размера, меняла цвет от изумрудно-зеленого до лазурно-голубого, пока не стала глубокого, бархатного, синего цвета с фиолетовым отблеском. Не успела я ей налюбоваться, как она скрылась в густой траве где-то впереди. Я перевела взгляд на Криса, который прямо-таки светился от того, как он был доволен собой.
– Теперь это наша с тобой Вселенная. В первый день ее создания.
Крис оказался прав.
Тот самый момент, когда они коснулись друг друга, ознаменовал собой начало. Нулевое состояние, сродни Большому взрыву.
Мир, где их разделяли годы и километры, не дал им никакого шанса быть вместе. Поэтому, им ничего не оставалось, как создать свой собственный, только для них двоих. На грани существования, времени и пространства, по ту сторону действительности, стерев самих себя из настоящего.
Однажды соприкоснувшиеся, их жизненные траектории оказались навсегда связанными. И даже, когда они становились все запутаннее, взаимосвязь между Крисом и Кэтрин сохранялась, сквозь пространство и время, пока, в конечном итоге они не нашли друг друга. Сколько бы выборов они не делали, всегда был один – единственно правильный, который помог им оказаться вместе.
Для Кэтрин это была ее внутренняя жертва и готовность отдать свою жизнь в обмен на жизнь Брайана, сам факт рождения которого создал временной парадокс в относительно стабильной системе.
И система нашла выход: “запечатала” Кэтрин в отдельном пространстве, существующем параллельно, но без видимого взаимодействия с основным миром. Тем не менее, даже в таком положении, ее связь с Крисом не разрывалась, реализуясь, в его случае посредством снов, а в ее – с помощью “видений” в окне.
Они отдалялись друг от друга с неимоверной скоростью, но продолжали оставаться самыми близкими.
Решение быть с Кэтрин оказалось для Криса тоже сродни жертве. И, хотя об этом он узнал много позже, его жизнь компенсировала право на жизнь его матери.
В тот самый момент, когда Крис перестал существовать в своём, теперь уже совсем не его, времени, она пришла в себя после, больше чем годичного, пребывания в коме. Это стало неожиданностью и для Стивена, который успел потерять брата и даже не мечтал вновь обрести маму, и для всего мед. персонала, потому что тщетность лечения была для них очевидной.
Первым словом миссис Стар по пробуждении было “Спасибо”. А блестящие от слез глаза, еще долго всматривались в пустое пространство впереди, где никого не было. Уже потом она рассказывала Стивену, что видела Криса, как раз перед тем, как открыла глаза. И уверяла, что это ему она обязана тем, что очнулась.
Сам же Крис, как и, когда-то до него, Кэтрин, мог наблюдать моменты из жизни дорогих ему людей.
Для этого у него было особое место, придуманное им самим: поляна, сплошь поросшая густой травой, которая заканчивалась небольшим озерцом. В его безупречной глади отражалась бело-голубая звезда, которой они с Кэтрин пока не придумали названия, перебрав уже десятки, если не сотни. И звезда поменьше, огненно-желтого цвета, которую было единогласно решено называть Солнцем.
В этом месте Крис мог побыть один, хоть и такая необходимость возникала крайне редко, подумать о мире, в котором он оказался и, как строить его дальше, посмотреть, как со временем (которое для него перестало ощущаться в принципе) жизнь близких и родных людей меняется в лучшую сторону.
Он знал, что и у Кэтрин тоже есть подобное место.
Она решила не отказываться от идеи с окном, правда теперь оно находилось не в маленькой комнате, а между двух высоких деревьев, прямо в саду, на заднем дворе их небольшого дома.
Все остальное время они проводили вместе. И им уж точно было, чем заняться. Помимо очевидных вещей, по типу того же жилья и мест уединения, нужно было продумать сотню других. Начиная от цвета неба, количества солнц над головой и формы листьев у деревьев, растущих на заднем дворе. И заканчивая поистине глобальными материями, вроде понятий времени, пространства, общих законов функционирования их мира, без которых он рухнул бы, как карточный домик. Они не могли с точностью сказать, что же влияло на их окружение: их желания или непонятные для них функции и законы системы, в которой они оказались, как таковой. Но им нравилось наблюдать те небольшие изменения, которые определенно получалось вносить собственными мыслями.
Поначалу, они развлекались созданием птичек да бабочек всевозможных цветов и видов. На сколько только хватало фантазии и широты горизонта, который охватывал взгляд. Потом они увлеклись друг другом и туда, пожалуй, мы заглядывать не будем. Единственно важное, на чем они оба сошлись еще в самом начале – это время. А, если точнее, его ощущение и восприятие. Был ли это эффект плацебо или время здесь действительно текло поразительно медленно, но ни Крис, ни Кэтрин его даже не замечали. Возможно, потому что были наконец счастливы. В своей отдельной, такой понятной, Вселенной. За одну квантовую запутанность от места, которое они когда-то называли домом. До дома только для них двоих. Жизнь давала им миллион вариантов, чтобы не быть вместе, но они выбрали один единственный и разделили его друг с другом.
Конец