III
Марк пришёл в себя в купе поезда. Вокруг снова царила кромешная темнота. За окном проносились деревья и лишь лунный свет иногда рассеивал тьму, заполнявшую купе.
Как ни странно, но головной боли в этот раз он не чувствовал. Он приподнялся на спальном месте. Матраса и постельного белья под ним не было, он был полностью одет и лежал на нижней полке. Осмотревшись, он понял что едет в поезде.
Порывшись в своей памяти, он осознал, что помнит всё – свою жизнь, роман с Анной, приключения после пробуждения в “Белла Донне”, разговор с Гавриилом, содержимое дневника Анны.
Купе было грязным и неухоженным. Обшивка стен и сидений была старой и рваной, пол был весь в грязи и царапинах. Поезд тем временем куда-то неумолимо двигался с высокой скоростью.
Марк встал со своего места и, нащупав дверную ручку, сдвинул дверь влево. Шум колёс поезда сразу стал громче. Он протиснулся в открывшийся проход и вышел в коридор. Там было так же темно, как и в купе. Двери соседних купе были закрыты. Лунный свет, падавший снаружи, лишь слегка освещал помещение коридора. Теперь Марк ещё отчётливее увидел, что поезд очень старый, грязный и донельзя изношенный.
– Эй, – крикнул он, – есть тут кто-нибудь?
Ответом ему было лишь молчание, сопровождаемое мерным стуком колёс.
Он подёргал за ручку двери соседнего купе, но она не поддалась. С трудом удерживая равновесие, он двинулся в сторону купе проводника. За окнами проносились бесконечные ряды деревьев, росших на холмах и насыпях, в изобилии высившихся в направлении движения поезда.
Когда он дошёл до купе проводника, то опять подёргал дверь и та раскрылась настежь. Внутри было пусто. Кроме него в поезде никого не было. Учитывая происходящее, Марк не удивился бы отсутствию машиниста в кабине локомотива
Краем глаза он заметил котёл для горячей воды. Подойдя к нему, он потрогал его бок. Он был холодным. Повернув ручку крана, он обнаружил, что она отвалилась и осталась у него в руке. Бросив её в сторону выхода в тамбур, он подошёл к окну и принялся смотреть на проносящиеся мимо ночные пейзажи. Чувство безграничного одиночества опять захватило его.
Взглянув на часы, он увидел, что они показывают ноль-ноль часов ноль-ноль минут. Ночь всё не заканчивалась. От его дыхания, вырывавшегося из полуоткрытого рта, стекло начало запотевать.
Марк посмотрел в окно и увидел, что высоко в небе висит сияющий диск Луны. Поезд выехал на поворот и её сияние осветило лицо Марка.
Внезапно на запотевшем окне перед его глазами начали появляться какие-то чёрточки. Постепенно чёрточки начали складываться в слова. Перед взором Марка возникла надпись, словно выведенная чьим-то пальцем на стекле:
МАРК ЛЮБИТ АННУ
Он протянул руку и дописал снизу:
АННА ЛЮБИТ МАРКА
Под надписью, которую он оставил снизу, вдруг возникла точка.
Он посмотрел в окно. Луна как будто бежала по небосводу вслед за поездом. Марк понимал, что на самом деле она висит на одном месте, а движется только он вместе с составом.
“Да, Анна”, – подумал он, снова взглянув на надпись – “так и есть”.
Прижавшись лицом к грязному исцарапанному стеклу, он начал равнодушно взирать на проносящуюся за окном местность.
Поезд стал сбавлять ход. Деревьев и холмов за окном становилось всё меньше. Одновременно с этим начала понижаться температура в вагоне. Марк почувствовал холод. Поёжившись, он застегнул своё пальто на все пуговицы и поднял воротник.
За окном начали показываться дома, застывшие в густой чернильной тьме. Тусклый лунный свет изредка высвечивал их контуры среди зелёных насаждений в изобилии попадавшихся на пути следования поезда.
Марк смотрел в окно и начинал узнавать местность, проносившуюся перед его взором. Это были предместья города. Ему было непонятно – почему и как его выкинуло за сотню километров от места в котором он находился и зачем он теперь движется в обратном направлении. Но это было реальностью, с которой приходилось считаться.
Вскоре пригород сменился панельными домиками, их становилось всё больше, потом среди них начали попадаться высотные строения и поезд начал подъезжать к вокзалу. Скорость становилась всё ниже, пока он не начал двигаться на холостом ходу. Через некоторое время Марк услышал визг тормозов и за окном показалась платформа. После глухого удара поезд остановился.
Марк прошёл в конец вагона, открыл дверь и вышел в тамбур. Подойдя к выходной двери, он подёргал её, но она не поддалась. Внезапно раздался громкий лязг и дверь сама отворилась, открыв ему выход на платформу. Снаружи в тамбур ворвался холод.
Он недоверчиво посмотрел по сторонам и вышел на перрон. Вокруг было темно и безлюдно. Ни одного огонька в здании вокзала не горело. Город казался вымершим, как в тот раз, когда он шёл к метро от квартиры Пушистой Лис. На мокром чёрном заиндевелом асфальте застыли пятна луж. Откуда-то из под платформы поднимались густые клубы пара, рассеивавшиеся в воздухе.
Марк ещё раз оглянулся по сторонам и направился в сторону вокзала.
“Марк…”, – возник в его голове голос, – “Марк, не ходи туда… пожалуйста”.
“Нет”, – подумал он, – “я пойду туда. Я должен”.
Проходя мимо локомотива, он заглянул в кабину машиниста – она была пуста.
“Неудивительно”, – подумал он. После услышанного от Гавриила и чтения дневника Анны он перестал чему либо удивляться.
Подойдя к турникету, он увидел, что аппараты не работают. Огоньки на рамках металлоискателей не светились, лента рентген-аппарата не двигалась.
Перекинув ноги через створки, он перелез турникет и подошёл к зданию вокзала. Изнутри вдруг послышались чьи-то голоса и показались отблески уже знакомого ему кроваво-красного света.
Подойдя ко входу в здание, Марк заглянул внутрь. В фойе вокзала, в самой середине помещения была воздвигнута какая-то конструкция, собранная из угловатых, колючих предметов. Её форма была близка к конической, а на верхушке возвышалось изображение какого-то идола. Именно он и был источником тусклого красного света, еле освещавшего помещение. Цветов, которые можно было различить в полумраке, было только два – красный и чёрный. Глядя на свет, Марк снова почувствовал желание направиться к его источнику. Этот свет манил и притягивал его.
Взглянув на верхушку конструкции, Марк увидел, что у идола, изображённого на ней, человеческое лицо. От увиденного у Марка встала дыбом шерсть на загривке – у него было лицо Нага. Презрительно изогнутые брови, искажённые в ехидной ухмылке глаза, и безразличные ко всему сомкнутые губы. Вокруг конструкции ритмично передвигались чёрные фигурки людей, периодически поднимавших руки.
Он вошёл в здание и медленным шагом начал пересекать зал. Вдоль стен фойе стояли киоски, магазины, закусочные, но их двери были закрыты, окна были погружены в темноту. Лишь отблески кроваво-красного света, исходившего от идола, иногда отражались в стёклах их окон.
Проходя мимо конструкции, Марк взглянул на неё. Люди, толпившиеся вокруг, тряслись в экстатической пляске, выкрикивали непонятные ему слова, падали на колени и отбивали земные поклоны, выражая свою преданность мерзкому идолу.
Теперь Марку стало видно, что конструкция собрана из грубых неотёсанных камней, скреплённым между собой толстыми мотками колючей проволоки. Из некоторых валунов торчала арматура.
– Наг! Наг! Наг! – завывала и хрипела толпа, не обращая никакого внимания на Марка. Некоторые из людей были одеты в чёрное. Другие были полуобнажёнными, в одних набедренных повязках, едва прикрывавшими их стыд, – славься Князь Тьмы! Да пребудет Вечная Ночь!
“Это полный абсурд!”, – подумал Марк, глядя на происходящее, – “неужели человеку, находящемуся в здравом уме, может прийти в голову подобное?”.
Дикари, толпившиеся возле конструкции, продолжали плясать, трястись, и прославлять хозяина пространства. Кроваво-красный свет начал разгораться. Марк посмотрел на лицо идола и снова начал чувствовать страх. Только сейчас он заметил, что высота конструкции достигает второго этажа, где на балкончиках располагались рестораны и игровые автоматы.
“Нужно уходить отсюда”, – подумал он. Бившиеся в экстазе существа, окружавшие идола, по-прежнему не обращали никакого внимания на Марка.
Отвернувшись, он двинулся в сторону выхода с вокзала, прочь от разнузданной оргии, которой предавались поклонники Нага.
За его спиной продолжали раздаваться крики, но с каждым его шагом они становились всё тише.
Марк подошёл к выходу со станции. Лампочки на рамках металлоискателей здесь тоже не горели. Он пробрался к дверям и через установленные в них стёкла попытался выглянуть наружу, но сквозь их запотевшую поверхность ничего не было видно.
Он толкнул дверь и вышел наружу. На площади перед вокзалом стояли припаркованные машины, на маршрутах остановились безлюдные трамваи, автобусы и троллейбусы. Марк спустился с вокзального крыльца и вышел на площадь. Свет Луны тускло освещал мёртвый город.
“Куда же теперь идти?” – задумался Марк, – “старик Гавриил что-то говорил про интуицию, внутреннее чувство…”.
Стоявшие вокруг площади дома, магазины и торговые центры тонули в темноте. Казалось, что все жители города внезапно снялись с насиженных мест и экстренно эвакуировались из-за надвигающейся катастрофы, или впали в спячку перед наступающей зимой.
Марк шёл к подземному переходу и чувствовал, как под ногами хрустит иней.
Спустившись ко входу в метро, он подошёл к дверям и увидел что они закрыты. Не веря своим глазам, он толкнул одну из них, но она не поддалась. Ничто не работало, всё вокруг было закрыто.
Пожав плечами, он развернулся и поднялся на поверхность. Лунный свет отражался в многочисленных заиндевевших лужах, блестевших повсюду. Автомобили, припаркованные рядом с тротуаром, были покрыты застывшими каплями воды. От холода, висевшего в воздухе, Марк начал зябнуть. Он плотнее запахнул своё пальто и задрал повыше воротник.
Идя по улицам, он не встречал никаких признаков жизни. Как будто он оказался в незнакомом городе, а не в мегаполисе, где когда-то родился и вырос. Теперь же, глядя на пустые улицы и тёмные глазницы домов, ему не верилось в то, что когда-то здесь кипела жизнь. Улицы, кафе и магазины больше не были заполнены городскими модницами и скучающими обывателями, на детских площадках и в лесопарках не толпились родители с детьми и развлекающаяся молодёжь со скейтбордами. Над входами в заведения не горели неоновые вывески и световые короба. Всё вокруг производило впечатление заброшенности.
Выйдя на одну из площадей, он увидел ещё одну уродливую конструкцию, испускавшую зловещий кроваво-красный свет. Вокруг неё кучковалась очередная толпа идолопоклонников. Так же, как и на вокзале, полуголые они бились в экстазе и хрипло выкрикивали восхваления своему мерзкому хозяину.
Марк с отвращением скривился и отвернулся в сторону. Похоже, что эти кровавые гнёзда были выстроены по всему городу. Как и прежде, никто из идолопоклонников не обращал ни малейшего внимания на Марка.
“И где же эта опасность, про которую предупреждал старик Гавриил?” – подумал он, сворачивая в очередной переулок. Дороги и дома начинали сливаться перед его взором. Он уже забыл о том, сколько километров прошёл пешком после того, как вышел с вокзала.
Он обогнул закрытый торговый центр, спустился в подземный переход, прошёл по аллее, засаженной голыми деревьями, опавшие листья которых лежали на земле, и вышел на набережную. Перед ним, закованная в гранитные берега, пролегала широкая река, длинной аркой её пересекал мост, опорные колонны которого уходили в толщу воды.
Марк начал подниматься вверх по мосту и взглянул на реку. Её зеркальная гладь была чистой и спокойной. Рядом с мостом в воде отражалась полная Луна, висевшая прямо над головой.
Он поднялся до середины моста и с самой высокой его точки принялся обозревать спящий город.
Марк помнил, как прежде по этому мосту бежали машины, гуляли люди, как здесь фотографировались туристы, стремясь запечатлеть архитектурные красоты города. Теперь же здесь осталась лишь пустота.
Он подошёл к гранитному ограждению и принялся рассматривать поверхность воды. В ней отражались звёзды, в изобилии рассыпанные на небосводе, а прямо под мостом, на том месте, где стоял Марк, в воде был виден лик Луны.
Глядя на него, он снова испытал смутное чувство дежавю. Такое ощущение возникает во сне, когда в процессе засыпания мы сталкиваемся с чем-то абстрактным, неуловимым, и одновременно до одури знакомым, родным и близким, с тем, что никак не удаётся осознать и понять.
Внезапно, он почувствовал чей-то взгляд на своей спине. Отрешённое состояние полудрёмы сразу спало с него. Марк резко повернулся. Перед ним, на противоположной стороне улицы стоял Наг. Он был одет во всё чёрное – похоронный галстук был аккуратно завязан на чёрной рубашке и его конец уходил под плотную ткань пальто. В бледном свете Луны его лицо имело мертвенный оттенок. Брови, как и прежде, были изогнуты в усмешке, глаза ехидно наблюдали за Марком, твёрдо сомкнутые губы ничего не выражали.
Марк почувствовал, как на него накатывает панический ужас. В этот раз Наг явился без всяких эффектов – не было ни крови, ни разорванных частей человеческих тел но, несмотря на это, Марка почему-то захлёстывали холодные волны страха.
– Нет, – сказал он, и попятился, – нет! – закричал он, медленно отходя назад. Наг стоял неподвижно и молча наблюдал за действиями Марка, сохраняя на лице всё ту же мерзкую ухмылку.
Пятясь назад, Марк вдруг почувствовал сзади препятствие, споткнулся об него, и понял, что куда-то летит. Неожиданное появление Нага заставило его забыть о том, что он находится на мосту. Происходящее теперь воспринималось Марком как набор рваных картинок. Он ощутил удар, затем его голова закружилась от потери равновесия, и он увидел перед своими глазами нижнюю часть удаляющегося моста. Марк падал в воду.
За несколько секунд преодолев расстояние от верхней части сооружения до водной глади, он с громким плеском упал прямо в центр лунного диска, отражавшегося на поверхности. От столкновения его тела с водой поднялись брызги, с шумом рассеявшиеся вокруг. Спустя несколько секунд всё стихло, и только круги на месте падения Марка напоминали о произошедшем.
IV
Он пришёл в себя в вагоне метро. Лампы под потолком тускло мерцали, освещая грязные внутренности вагона. За окнами была лишь чернота.
Поезд очень сильно трясло. Скорость движения была низкой, как будто он приближался к платформе станции.
Внезапный удар вырвал Марка из кресла, в котором он сидел и бросил на пол. Поезд резко остановился, громыхнув колёсами. Двери вагона с обеих сторон с шумом раскрылись. Сквозь проёмы Марк увидел пейзаж ночной пустыни. Держась рукой за ушибленную спину, он встал и вышел наружу.
Он находился посреди бескрайней широкой равнины, которую покрывал рыхлый серый грунт. Головной вагон поезда сошёл с рельсов и увяз в земле. Где-то далеко, почти на самом чёрном горизонте, виднелось что-то похожее на горы.
Последним из того, что он помнил, были падение и удар о водную гладь, последовавшие сразу за его с Нагом встречей на мосту.
Место, в котором он теперь оказался, даже отдалённо не напоминало ничего из того, что он видел раньше. Прежде он оказывался в случайных местах своего города. Судьба забрасывала его в кафе, метро, квартиры. Теперь же кругом была лишь бескрайняя серая равнина. Вокруг не было ни одного ориентира. Рельсы, на которых стоял поезд, уходили вдаль за горизонт. Сделав пару шагов, он споткнулся и чуть не упал. Под ногами ощущалась неровная каменистая поверхность, ноги по щиколотку утопали в рыхлом грунте.
Марк осмотрел свою одежду. Местами она была испачкана серой пылью, которой было усыпано всё вокруг. Он отряхнулся и заправился.
Несмотря на то, что у него не было ни малейшего представления о дальнейшем маршруте, внутри у него было странное спокойствие. Впервые с момента пробуждения в кафе, он ощущал покой и безмятежность. Взглянув на часы, он удивился – на их экране горели бесформенные символы, в которые слились цифры и буквы, прежде обозначавшие часы, дни, числа и годы. Время, которое они теперь показывали, можно было бы описать как восемьдесят восемь часов восемьдесят восемь минут.
Звёзды, рассыпанные на небосводе, сияли холодно и равнодушно, свысока взирая на Марка.
Немного подумав, он выбрал одну из гор, видневшихся на горизонте, и двинулся в её направлении.
Он шёл долго. Спотыкаясь, падая, снова вставая, хватаясь руками за кочки и проваливаясь в неглубокие ямки. Серая пыль приставала к его одежде, забивалась в нос, оседала на стёклах очков. Марк отряхивался, чихал, вставал, шёл дальше, снова падал, поднимался и продолжал свой путь.
Оглянувшись назад, он увидел что поезд всё так же стоит на месте. Издали он напоминал длинную металлическую гусеницу, зарывшуюся носом в землю.
Через некоторое время дорогу ему перегородил неглубокий овраг. Марк присел на краешек, спустил в него ноги и съехал вниз на спине. Оказавшись на дне, он снова поднялся на ноги и принялся подниматься на другую сторону. Почва постоянно осыпалась под его весом, он съезжал вниз, пытался уцепиться за любую неровность, опять падал, поднимался, и наконец его пальцы ухватились за каменистый выступ на краю трещины.
Перевалив через край одну свою ногу, он перекатился вверх и через несколько мгновений снова стоял на поверхности.
Несмотря на то, что по его подсчётам он шёл уже несколько часов, гора всё не приближалась. Он начал чувствовать сильную усталость, рубашка пропиталась выступившим потом и начала прилипать к спине. Марк больше не отряхивался и не очищал пыль, наседавшую на его одежду, только иногда снимал и протирал очки, когда изображение становилось совсем мутным.
Пройдя ещё несколько километров, он оказался перед огромной круглой ямой. Края её были неровными, стены довольно пологими. Где-то в центре ямы, виднелась воронка, словно возникшая после взрыва. Судя по всему, перед ним был кратер.
“И где же это на Земле встречаются такие места?”, – подумал Марк, осматривая препятствие. Это были явно не окрестности его города.
Где-то внизу, на самом дне воронки, что-то сверкнуло. Сначала Марк подумал, что ему показалось. Сняв очки, он протёр их, снова надел и присмотрелся. В воронке опять что-то сверкнуло.
Марк критично осмотрел стенки ямы – они были высокими, но позволяли спуститься вниз не переломав конечностей. Нюанс заключался в том, что оказавшись на дне, он мог не выбраться оттуда, так как хорошо помнил опыт преодоления оврага.
“Хуже уже не будет”, – рассудил Марк и подошёл к краю ямы. Он присел на край, свесил через него ноги и оттолкнувшись принялся съезжать на спине вниз по рыхлому грунту. Вокруг сразу поднялась пыль, следом за ним со склона начали скатываться камешки.
За несколько секунд преодолев спуск, он упёрся ногами в дно ямы и упал на колени. Удар о мягкий грунт снова поднял в воздух облако пыли. Марк встал на ноги, отряхнулся и посмотрел вперёд. До воронки было метров двадцать. Теперь блеск того, что находилось на её дне, был хорошо виден. У Марка не осталось сомнений в том, что там было что-то важное.
Утопая в мягкой почве, он двинулся к воронке. По мере его продвижения, блеск становился всё сильнее, а потом внезапно пропал.
Марк стоял перед краем воронки. Её диаметр составлял пять метров, глубина – около двух. Он посмотрел вниз и увидел, что на дне воронки лежит крупный камень на котором спиной к нему сидела женщина. Она была одета в белое платье с длинным подолом до пят, распущенные светлые волосы скрывали её лицо.
– Эй, – крикнул Марк, – вы меня слышите? Кто вы?
Плечи женщины тихо вздрагивали, словно от рыданий.
– Эй, – повторил Марк, повысив голос, – что тут происходит?
Женщина медленно опёрлась тонкими руками о колени, встала и повернулась лицом к Марку.
Он взглянул ей в лицо и обомлел – перед ним стояла Анна. Это было невозможно, невообразимо, но это была именно она – те же маленькие пухлые губы, те же самые длинные светлые волосы, и всё те же прекрасные серо-голубые, слегка раскосые глаза, которые он так любил. Белое платье облегало её стройную фигурку, спадая вниз длинными узкими складками.
– Анна… – выдохнул Марк. От неожиданности он потерял дар речи. После стольких скитаний, переживаний, после блуждания по этому бесконечному пространству вариантов и иллюзий, он меньше всего ожидал внезапно встретить её здесь.
Анна стояла на дне воронки, возле камня, и молча смотрела на него. Её лицо было бледным, без единой кровинки. Марк спрыгнул вниз и подошёл к ней.
– Анна, ты помнишь меня? – спросил он. Только сейчас он увидел, что её лицо, волосы, и платье были совершенно мокрыми. Маленькие полные губы дрожали и посинели, пар от дыхания вырывался из полуоткрытого рта. Она еле заметно кивнула и упала в объятия Марка. Его руки сразу ощутили холод её тела.
Марк аккуратно положил её на дно воронки и принялся расстёгивать пуговицы на своём пальто.
– Сейчас, держись, милая, – говорил он, снимая одежду, – потерпи, сейчас тебе станет теплее.
Сняв с себя пальто, он поднял Анну и накинув его ей на плечи, прижал её к себе. Дыхание Анны было медленным и тяжёлым.
– Анна, как ты себя чувствуешь? – спросил он, заглядывая ей в глаза. Весь её вид выдавал сильную усталость. Было похоже на то, что у неё совсем не осталось сил.
– Марк…, – произнесла она, – Марк…
– Да, милая, я слушаю! – сказал он, прижимая её к себе.
– Как ты нашёл меня? – еле передвигая замёрзшими губами спросила она.
Марк провёл своей рукой по её щеке и ответил:
– Сам не знаю. Происходящее совершенно не укладывается в голове. Что это за место, где мы?
Анна закрыла глаза и на некоторое время замолчала. Только её медленное тяжёлое дыхание нарушало повисшую в воздухе тишину. Марк начал уже думать, что она заснула, но вдруг она снова открыла глаза и взглянула на него.
– Мы… на обратной стороне Луны.
– Что? – удивился Марк. Как и любой образованный человек, он прекрасно знал, что Луна не имеет атмосферы и если бы любое живое существо оказалось на её поверхности без скафандра или каких либо средств защиты и жизнеобеспечения, то моментально погибло бы от удушья и переохлаждения. И, тем не менее, они были живы, дышали, двигались, и не было никакого намёка на то, что они находятся на безвоздушной поверхности мёртвого спутника Земли.
– Это же невозможно, – сказал он Анне, – на Луне нельзя выжить без скафандра. Тем более, что на неё давно никто не летает со времён завершения американской лунной программы.
Анна откашлялась и попыталась встать. Марк придержал её за руки и помог подняться. Она села на камень, лежавший посреди воронки, и поплотнее запахнулась в пальто Марка, которое было ей велико.
– Всё возможно, – сказала она.
“Да, действительно”, – подумал Марк, – “в этом пространстве возможно всё, даже то, что нельзя себе вообразить”.
Он взглянул на Анну. Судя по всему, она начала отогреваться. На её щеках начал проступать румянец, губы постепенно приобретали естественный оттенок.
– Ты… помнишь меня и то, что было раньше? – спросил он её.
Рукава пальто Марка крупными складками сморщились на руках Анны. Она вымученно улыбнулась и медленно ответила:
– Ну конечно. Почему… я не должна помнить? Каждое мгновение нашей жизни я помню и могу представить сейчас… так же отчётливо, как вижу тебя перед собой.
– Ты знаешь что с нами происходит? – вопросительно взглянул на неё Марк.
– Да… знаю, – ответила она, – мы умираем.
Марк вскочил и подойдя к ней обнял её за плечи.
– Нет, мы не умираем. Мы попали в техническое пространство между жизнью и смертью, но мы вернёмся обратно, – начал убеждать её он, – наши тела сейчас находятся в реанимации на земле, но скоро всё наладится и мы вернёмся обратно.
Анна подняла на него свои печальные серо-голубые глаза и отрицательно покачала головой.
– Нет, Марк, – ответила она ему, – мы умираем…
“Она сдалась”, – понял Марк. Ему вспомнилось то, что было в метро, когда он зашёл туда после визита домой к Пушистой Лис – “потеряла надежду и не верит. Она сдалась на милость Нагу…”.
– Анна, мы обязательно вернёмся, поверь мне, – принялся он переубеждать и сжал её в своих объятиях. Ему не верилось, что после стольких испытаний он снова потеряет её, теперь уже навсегда.
Анна снова отрицательно покачала головой и опустила лицо. Внезапно Марк почувствовал безграничную горечь и давящее чувство неизбежной катастрофы. В глубине души он знал, что она говорит правду.
Сжимая в объятиях её тело, он гладил её лицо, руки, и волосы. Он прислонил своё лицо к её голове и принялся целовать её губы, глаза и щёки.
– Я не отдам ему тебя, любимая, – шептал Марк ей на ухо, – слишком дорого я заплатил за это, слишком долго тебя искал, чтобы просто так потерять тебя снова.
Рука Анны обхватила его за шею и крепко обняла в ответ.
– Не отпускай меня, Марк, – тихо прошептала она ему на ухо, – не отпускай!
“Вот оно – наше небо”, – подумал Марк, – “небо, где мы будем одни”.
Он поднял голову и увидел, что в глубокой звёздной черноте начали проявляться какие-то багровые контуры. Испуская алые сполохи, они стали сгущаться и скоро в кроваво-красном свете, загоревшемся у них над головой, проступило лицо Нага. Его мёртвые глаза ехидно взирали на Марка и Анну, сжимавших друг друга в объятиях на дне воронки, чёрные брови были презрительно изогнуты, а твёрдо сжатые губы выражали полнейшее безразличие по отношению к происходящему.
– Нет, – крикнул Марк, задрав голову в небо и глядя в глаза Нагу уверенным взглядом, – ты её не получишь, сукин сын! Катись отсюда к чёрту!
Наг разомкнул губы и рассмеялся. В гулкой пустоте пространства его смех низко рокотал, отдаваясь металлическим эхом.
– Отправляйся обратно в Ад! – кричал Марк, не жалея голоса, – будь ты проклят, сатанинское отродье!
Анна из последних сил подняла голову и взглянула на висящее в черноте лицо беса. Затем она повернула лицо к Марку и взглянула ему в глаза.
– Я люблю тебя, Марк. И всегда буду любить, – прошептала она. Её слегка раскосые серые глаза стали влажными, – мы обязательно с тобой встретимся. Я буду ждать. Не забывай меня…
– Анна.. что… – попытался сказать Марк и запнулся.
Внезапно он всё понял. Старик в соломенной шляпе постоянно что-то талдычил ему про выбор, про то, что однажды ему придётся его сделать, про то, что от его результатов будет зависеть его, Марка, судьба и судьба Анны. После скитаний по этому тёмному пространству, после всех испытаний, картина в его голове полностью сложилась. Он прижал к себе Анну и, прикрывая её голову рукой от взгляда бездонных глаз Нага крикнул:
– Слушай меня, ты, мразь! Давай, возьми меня! Вот он я!! Но не трогай её! Давай, мерзкий идол! Чёртов голем! Я – твой!
Он в последний раз посмотрел в лицо Анне и кивнул ей. Её глаза были полны страдания. По щекам текли слёзы. Она подняла руку и прикоснулась кончиками пальцев к лицу Марка. Он ощутил холод её пальцев и вспомнил весенний вечер, когда они нашли маленький садик неподалёку от её дома.
– Не забывай меня, Марк, – прошептала она, – я буду ждать… я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, Анна, – вымолвил он в ответ и сжал ещё крепче её тело в своих объятиях, – я всегда буду тебя любить.
– И я… тебя, – из последних сил прошептала Анна.
А потом… исчезла. Пропала, растворилась, как будто её и не было здесь. Марк по-прежнему сжимал руки в объятиях, но теперь в них была лишь пустота. На том месте, где была Анна, остались лишь хлопья пепла, зависшие в воздухе и медленно опускавшиеся на рыхлую серую землю. Такие же хлопья пепла, как те, что поток горячего воздуха возносит над костром из горящей бумаги.
– Что ещё за чертовщина? – недоумённо сказал Марк и развёл руки. Он оглянулся, но Анны не было ни слева, ни справа, ни позади него. Подняв голову вверх, он взглянул на висящую над ним морду Нага. Его глаза всё так же ехидно взирали на Марка, но теперь лицо искривилось в злобной гримасе. Он снова раскрыл рот и зарычал. Это рычание было омерзительным, оно вселяло страх и разрывало душу. В нём звучали злоба, боль и… разочарование. Громкость этого рычания становилась всё выше, нарастала и усиливалась, а потом Наг… пропал. Исчез так же, как за несколько мгновений до этого исчезла Анна. Только чёрное звёздное небо бесстрастно нависало над головой Марка, как и в момент его пробуждения.
“Она выбрала”, – прозвучал в голове у Марка голос Гавриила.
– Что она выбрала? – крикнул Марк, обращаясь к пустоте.
“Это то, о чём я вас предупреждал. Она выбрала вас”.
Марк был в замешательстве.
– Да что выбрала, чёрт побери? Скажи мне прямо, хватит ходить вокруг да около!!! – заорал он. Марк был полностью опустошён, праведный гнев объял его сердце и сжигал изнутри.
“Сила Нага – в ваших слабостях”, – снова возник в голове у Марка голос ангела, – “по своей природе человек – существо очень эгоистичное. Привязанный ко всему земному и материальному он панически боится смерти. Именно этим пользовался Наг, совращая тех, кто попадался в его сети, и пожирая их души. Анна сделала свой выбор – она отдала себя для того, чтобы жили вы, Марк. Её оружием против Нага стала её жертвенность”.
– Но… я же сделал свой выбор, – ответил голосу Марк, – почему он не забрал меня?
“Потому, что Анна выбрала первой”, – прозвучал в его голове голос Гавриила, – “она сделала это ещё до того, как вы здесь оказались. Она выбрала ещё до того, как вы её вспомнили, и до того, как проснулись в “Белла Донне”, а Наг просто ждал пока выберете вы. Если бы вы остались в храме, она могла бы изменить своё решение и тогда он точно получил бы её. Явившись сюда, вы утвердили её в в сделанном ею выборе”.
– Но он и так получил её, – сказал Марк, – получается, что всё было напрасно. Если бы я остался в храме, то всё сложилось бы точно так же. Я зря проделал свой путь.
“О, нет”, – ответил ему голос, – “Вы спасли её, и она будет ждать вас. Ждать там, откуда нет возврата, но в другом направлении. Там, где не властны силы Тьмы. Из-за того, что она согласилась отдать себя, Наг не смог получить её и больше над ней не властен. Однажды вы с ней встретитесь. У вас с ней будет своё личное небо.Только для вас, одно на двоих. А сейчас – пора возвращаться”.
– Куда возвращаться? – крикнул Марк, – я никуда не вернусь без неё!
Гавриил не ответил. Внезапно в голове Марка как будто что-то переключилось. Он почувствовал давление, его сжимало со всех сторон, словно он протискивался сквозь какое-то узкое отверстие. Всё его тело объял и поглотил непонятный, всё нарастающий цветной шум. Казалось, что всё его тело запылало миллионами золотых искр. А потом он начал падать. Перед его глазами проносились звёзды, планеты, облака, а он всё падал и падал.