Три нуарных детектива

Глава шестнадцатая

– Твою ж мать, ну неужели нельзя было аккуратней? – чертыхнулся Хадсон, рассматривая помятый бампер. – Теперь Гордон меня точно с говном сожрет.

– Да, сэр. Немного заигрался, кто же знал, что тут такой поворот? – тихо оправдывался Джонни.

– А, черт! – Хадсон сел и осмотрел повреждения. – Во что ты врезался? В ограждение?

– Да, вон видите, столбика нет, – он указал на выбитый из общего ряда столб. – Там и поцеловались.

– Эх, Джонни, Джонни… Водитель хренов!

Но Хадсон больше делал вид, что сердится, на самом деле он вздохнул с облегчением, узнав, что с Джонни всё в порядке, ведь этот славный мальчуган ему нравился. Он был честный, открытый, всегда готовый прийти на помощь. Проще говоря, идейный. А потому вместе они составляли интересную пару: он – уставший от жизни алкоголик и курильщик, и спортсмен-малыш, полный энтузиазма и желания борьбы.

– Ладно, бог с ней, с машиной, завтра составим протокол.

– Да, сэр. Как скажете.

– Хорошо. А теперь садись, подброшу тебя до дома.

Ночью на шоссе было хорошо, Хадсон любил эту слабоосвещенную дорогу, на которой провел столько времени. Скорость, тихий гул мотора, мерцающий свет, упорядоченное движение жизни. Все становилось понятным и стабильным, таким, каким и должно быть. Особенно, когда преступники совершают преступления, он ловит преступников, они садятся в тюрьму. Ведь так было всегда.

– Тормозите, шеф! – вдруг сказал Джонни, указав на стоявший возле крутого обрыва у дороги автомобиль Дороти Боуль.

– Твою ж мать! – Хадсон нажал на тормоз. – Нет, Дороти! Нет, не может быть.

Он остановил машину и подошёл к машине миссис Боуль. Внутри было пусто. Затем он пошёл к обрыву, но быстро понял, что разглядеть что-либо в такой темноте было невозможно. Впрочем, сомнений не было, это ещё одна смерть в этой адской пляске. Ещё один ярлык на самоубийство по причине потери мужа. Ещё одно незакрытое дело, на которое, скорее всего, захотят закрыть глаза. И снова он рядом до последнего момента.

Зато теперь ничто не помешает Гордону досконально проверить дом на предмет возможных его отпечатков. Что он, естественно, и сделает, едва эта смерть дойдет до него. Да, такого он не ожидал, а ведь тут и обычный хороший коп обязательно сможет затруднить ему жизнь, не говоря уже о Гордоне, полицейскому со стажем и крепкой аналитикой в голове. И всё же не это самое главное, ведь Дороти мертва, и теперь её тело наверняка лежит на дне этого обрыва.

– Как же так. За эти пару недель я потерял уже двоих. Слишком всё быстро. Слишком, – Хадсон достал пачку скомканных сигарет и закурил, после чего старый «Captain Black» быстро растаял внутри едким дымом.

Хадсон вернулся к машине и сделал знак, чтобы Джонни по рации передал их местоположение, попросив вызвать подкрепление. Сам он говорить сейчас не мог, в горле был ком.

Затем он, ничего не говоря, отправился обратно в город. Начался дождь. Джонни что-то ещё прокричал, но Хадсон лишь повыше поднял воротник пальто и полностью отключился от его криков. Внутри его головы всё гудело нестерпимым рёвом, погасить который могло лишь временное одиночество и холодный пробивающий виски, который он заботливо хранил у себя настенном шкафу.

Через три часа он подъехал к дому. В голове всё так же была Дороти Боуль. Её смерть была такой необязательной, глупой. Она, как и Боуль, совсем не укладывалась в эту чехарду смерти. Зачем её убивать? Это же так глупо, она бы всё равно ничего не могла сделать. Это была тихая, любившая покой женщина.

В кармане Хадсон нащупал найденную флэшку. Вытащив из пальто, он стал вертеть её между пальцев. Вот он – ключ к решению головной боли.

Глава семнадцатая

Открыв ноутбук и вставив флешку, Хадсон увидел анализы, протоколы вскрытий, какие-то медицинские карты. Выбрав папку «пациенты», он быстро пробежался по списку, пока, наконец, не нашел Сюзи Хезерт. Записей было много. Хадсон пролистал немного вперед, чтобы добраться до самых свежих.

19.03.15. Время 20.55

Запись 154. Для доктора Жозе

«Касательно Сюзи Хезерт. Налицо систематические галлюцинации и психологические расстройства. Постоянно зовёт мать. Желательно перевести на стационар. Плод развивается хорошо, без осложнений. Инъекции проводятся регулярно. Остальные показатели в норме, стул хороший. Рекомендовано прикрепить к кровати кожаными ремнями, чтобы больше не было инцидентов».

19.05.15. Запись 208. Время 18.45

«Всю ночь пациентка кричала, на руках остались синяки. Инъекции делаются регулярно. Угроз для жизни нет. Плод развивается хорошо. Как обычно, привязана ремнями. Посещения доктора Боуля строго ограничены по рекомендации Бона Жозе».

04.06.15. Запись 334. Время 15.45

«Ударив медсестру, пациентка Сюзи Хезерт пыталась бежать. Ведет себя агрессивно, отказывается пить таблетки, рекомендованы принудительные инъекции. Визиты доктора Боуля запрещены. Возможна потеря плода. Ввели успокоительное».

И так далее, на протяжении всей беременности записи особо не отличались друг от друга. Перемотав несколько месяцев, Хадсон переключился на другую пациентку, которая, к общему сожалению, чем-то не устроила доктора и была убита.

Что ж, теперь у него были более серьёзные доказательства для того, чтобы он мог предъявить их Сэму Гордону.

Вызвав по рации Джонни, он сел в кресло и налил себе немного виски. Дэн был счастлив от того, что, наконец, смог закончить это дело и доказать, что Сюзи никакая не самоубийца, что её просто довели до этого. Тут Хадсон краем глаза заметил машину Джонни, медленно подъезжающую к его дому, словно он всё это время стоял где-то рядом.

«Странно, он что, дежурил тут?» – Хадсон внимательно проследил за тем, как Джонни выходит из машины и направляется к нему.

Джонни был полностью промокшим. Пригласив его внутрь и убрав верхнюю одежду, Хадсон не стал медлить и повернул ноутбук к нему экраном. Ему хотелось увидеть его реакцию, ведь, по сути, людей, с кем он бы мог поделиться подобной информацией, совсем немного.

– Теперь ты понимаешь, что это не самоубийство? Сюзи прыгнула с обрыва из-за этих экспериментов, они пичкали её и плод на протяжении всей её беременности. Вот она и сошла с ума!

– Да, сэр! Надо как можно быстрее доложить об этом Сэму Гордону, – запальчиво сказал Джонни, поворачиваясь к нему.

Смотря на него, Хадсон не мог выкинуть из головы подозрение, что Джонни как-то слишком быстро заметил в дожде машину миссис Боуль, которая так близко стояла к обрыву. Черная, он была почти невидима в этих дождливых красках ночного пейзажа. Да и как он мог её не догнать? Ведь он прекрасно водил машину. Может, он специально так сделал, чтобы скрыть следы убийства миссис Боуль? Может, он вместе с его врагами?

Было бы крайне удобно завербовать Джонни для слежки за ним. Джонни всегда рядом, он был бы прекрасным информатором. О да, это был бы очень умный ход, идеально подходящий этому миллиардеру Бону Жозе, опутавшему весь его маленький город.

Впрочем, может, это просто его слишком развитая мнительность? Нельзя же подозревать всех и вся? Джонни – нормальный парень, который просто помогает ему из-за своих идеалистических настроений. Впрочем, перестраховаться не помешает.

– Почему вы на меня так смотрите, сэр? – почувствовав неладное, спросил Джонни.

– Сейчас никому нельзя верить, Джонни. Эти люди не остановятся ни перед чем. Скажи, почему ты упустил миссис Боуль? Неужели она лучше тебя ездит?

– Сэр, я не знаю, просто так получилось.

– Не очень убедительно, Джонни, – тихо сказал Хадсон, вытаскивая свой револьвер.

– Сэр, не надо, я правда не виноват, успокойтесь. Боже, я не знаю, почему я не догнал её, просто так получилось, боже, не стреляйте! Я не виноват в этом! – Джонни засуетился и поднял руки, на его молодом лице явно читался страх.

– Пристегни себя к батарее, Джонни, – тихо сказал Хадсон и бросил ему наручники.

Суетясь, Джонни не сразу смог выполнить его просьбу, затем, отдав револьвер, испуганно прижался к батарее и смотрел на лейтенанта непонимающим взглядом.

– Так-то оно лучше, Джонни. Так-то оно лучше.

Забрав ключи от его машины, Хадсон ещё раз посмотрел на парня. Испуганный, он либо ловко играл, либо был действительно ни при чем, в любом случае он остался в живых, а это уже неплохо.

В то время ему ещё предстояло доехать до Гордона, пожалуй, единственного в этом городе, кто мог бы ему помочь. Конечно, подозрение в Гордоне было, но, чтобы его друг Гордон так сильно изменился и вместе с этим ублюдком-миллиардером мог спокойно убивать невинных людей, это перебор. Всё, что любил Гордон – это свою работу. Ни деньги, ни власть его не привлекали, он любил порядок и спокойствие. А это прекрасное состояние сильно подрывалось действиями этого богача, поэтому, скорее всего, Гордон был на его стороне, хотя, конечно, стопроцентной гарантии сейчас вообще никто не мог дать.

Возможно, если бы у него было немного больше времени, ему следовало отправиться в Йорк, в центральное управление. Но, к сожалению, в последнее время люди так быстро умирали, что каждая секунда на вес золота. Ведь если эти парни узнают о флешке, то жить ему осталось не долго.

Хадсон нажал на педаль газа. Капли на стеле потекли ещё быстрее, пока, наконец, не превратились в длинные охватывающие ручейки дождя. Нажимая на педаль, он старался оставаться хладнокровным, не хватало ему ещё по собственной инициативе вылететь с дороги. Наконец он доехал до телефона-автомата. Всего один звонок.

Гордон, как и ожидалось, трубку взял. Для него это было нормально, лишь бы причина была веская. Хадсон много говорить не стал, сказал лишь, что это важно и что им обязательно надо встретиться в участке. Гордон недовольно хмыкнул, но согласился. Положив трубку, Хадсон вытер лоб. Эти чертовы дожди его уже стали порядком доставать.

Глава восемнадцатая

Недовольство, море недовольства. Устало потирая переносицу, Гордон посмотрел на Хадсона. Его лицо как бы говорило: терпения мне, конечно, не занимать, но ты, дружище, у самой черты.

– Я так понимаю, у тебя что-то очень срочное? – недовольно спросил Гордон. – Иначе бы ты меня не вытащил из постели, так?

– Да, Сэми, у меня есть доказательство, что Сюзи не самоубийца, – сказал Хадсон и положил флешку на стол.

– Что это?

– Здесь результаты исследования Жозе, записи его работ. Он что-то вкалывал ей во время беременности, а потом, когда она сбежала и завершила жизнь самоубийством, стал заметать следы. Я так подозреваю, что это Боуль помог ей сбежать, я не знаю полную картину, но суть ясна. Жозе делает здесь свои незаконные эксперименты и, по всей видимости, управляет городом. Но главный вопрос в другом.

– Делает ли он это через меня? – испытывающее посмотрел на него Сэм.

– Да.

– О да, это было бы очень удобно и крайне неудобно делать это в обход. Ведь уже два убийства: Боуль и Сюзи. Такое желательно скрывать лишь в паре с шефом полиции.

– Три. Миссис Боуль тоже мертва. Тебе разве не доложили об этом?

– Нет. Иначе бы я сейчас не был тут.

– Ну, так вот она, третья жертва.

– Хорошо, покажи, что там у тебя.

Дэн передал ему флешку. Гордон терпеливо сел за стол и внимательно изучил содержимое.

– Что ж, согласен, показания интересные. Я бы даже сказал, компрометирующие. Думаю, этого вполне хватит для того, чтобы вызвать его сюда на допрос и попытаться выжать из него информацию. Ты хорошо поработал, Дэн.

– Может, стоит этим заняться сейчас? Сэм, он убил троих людей, каждая минута нашего бездействия играет против нас.

– Какой же ты нудный! Хорошо, я займусь этим прямо сейчас. Но только помни, для того, чтобы зажать его, одной ночи не хватит. Надеюсь, ты это понимаешь? Я к тому, что не надо сейчас ломиться к нему в клинику. Хорошо?

– Да. Я понимаю.

– То, что ты принёс, это лишь начало. Кстати, а где Джонни?

– Он прикован у меня дома.

– Что? – раскрыл глаза от удивления Сэм. – Прикован? К чему?

– К батарее, – сухо ответил Хадсон.

– Но зачем?

– Я начал подозревать его.

– Ты совсем спятил, – Гордон покачал головой. – Езжай за ним и привези его сюда. Я постараюсь не афишировать это. А ему скажи, чтобы молчал, не хватало ещё внутреннего расследования. Джонни хороший парень и тебе сильно повезло, что ты приковал именно его. Он вряд ли будет писать на тебя жалобу.

– Да знаю я! – бросил Хадсон и вышел из кабинета.

То, что Гордон не куплен, он понял сразу. Слишком уж он был похож на себя, всё такой же обстоятельный, спокойный. Если бы у него было нечисто, он начал бы паниковать. А тут – старая рабочая лошадь, привычно ставшая на свою колею.

К Джонни он уже ехал не так быстро, как к Сэму, ведь основная работа была сделана, и процесс был запущен. Он честно выполнил свою работу и всё, что оставалось – это контролировать процесс исполнения. Судя по всему, Гордону и самому интересно распутать этот клубок, который, несомненно, добавит ему звездочек на погонах.

Хадсон сбавил скорость. Глубокая ночь, повороты видно плохо, не хватало еще, чтобы он попал в кювет. Посмотрев в заднее стекло, он убедился, что едет один, хотя чувство тревоги не покидало его до самого дома.

Поворот, второй, третий, главная улица. Вот он, его дом, окна которого, по обыкновению, темны. Ведь, уходя, он выключил свет, так, чтобы ни у кого лишний раз не возникло желания войти внутрь. Поставив машину в гараж, Хадсон прошёл к кабинету. Тишина, ни малейшего звука. Джонни, очевидно, заснул от переутомления, чертова теплая батарея окончательно сморила его.

Тут под ногой что-то хлюпнуло, и Хадсон резко включил свет. Бледный Джонни смотрел на него немигающим взглядом, открыв в крике рот. Чуть ниже подбородка сиял огромный порез, из которого текли капли крови. Столовый нож, лежавший рядом, не оставил ни единого шанса, хотя, судя по следам на руках, Джонни всё же пытался спастись. Бедный парень, видно, увидел убийцу и дергался изо всех сил. Увы, сталь не оставила ему ни единого шанса на побег.

Хадсона качнуло. Сев на край стола, он закрыл лицо руками. Глубокий вдох-выдох, он через силу снова открыл глаза. Бледный Джонни все так же сидел возле батареи, в ужасе рассматривая его немигающим мертвым взглядом.

Вдали послышался вой сирен. Милицейский вой. Хадсон сразу определил точное количество машин. Три. Наверняка все, что были в участке. Сэм послал всё, что смог, чтобы прижать его. Ему необходимо было как можно быстрее прикончить старика, чтобы как можно быстрее замять это дело. И теперь, скорее всего, ему это удастся, ведь у него в квартире прикованный труп Джонни. Кровь из которого всё ещё стекает на пол. Хадсон вытащил револьвер.

Из любой ситуации есть несколько путей. Один, как правило, самый легкий, другой похуже, а третий совсем печальный. Хадсон понял, что у него их тоже три. Первый – он пускает себе пулю и таким образом заканчивает всё. Не будет тюрьмы, расследования, не будет ничего, что могло бы доставить одинокому старику неприятности. Второй – он сдается на руки и пытается, как может, выстоять. И тут он, скорее всего, сядет в тюрьму, так как все улики против него. И третий – самый сложный. Он идёт до конца. Как-никак, а он прекрасно умеет стрелять, и в совокупности с револьвером Джонни он может оказать достойное сопротивление, ведь никто не ожидает этого от него. Уйти в подполье, вот третий вариант.

«Это испытание на старость, парень» – подумал про себя Хадсон.

Неожиданно возле него снова появилась маленькая девочка. Теперь Хадсон узнал её, это была его мертвая дочь, которая несколько лет назад умерла от рака. Её маленькие симпатичные глазки нежно смотрели на него. Она улыбалась и, казалось, хочет что-то сказать ему. Хадсон помахал головой. О да, мир сошёл с ума.

Вой сирен был все ближе и ближе. Пока, наконец, полицейские не высыпались из машин, как горох на лужайку. Теперь предстояло действовать. Хадсон проверил барабан. Что ж, раньше он был неплохим стрелком.

Часть вторая

Глава первая

Наблюдая за тем, как выгибается беременная Джеки Ларсен, Бон Жозе нахмурился и включил громкоговоритель.

– Увеличьте дозу на два кубика, – тихо сказал он и вернулся к стеклу.

Джеки Ларсен была крупной женщиной, но даже вес её тела казался чем-то эфемерным, настолько сильно её крутила судорога. Бон Жозе посмотрел на экран. В основном крутились мышцы спины и бедер, выгибая её полукругом и едва не разрывая кожаные ремни. Пару раз, ударившись о металлическую койку и выпучив глаза, Ларсен хотела закричать, но слова застревали в её горле, и получалась лишь гримаса ужаса.

Жозе покачал головой, он понимал, что это очередной промах. Даже если всё окончится благополучно и у неё не будет выкидыша, ему всё равно необходимо начинать всё сначала, ведь мозг всё равно ещё воспринимал его лекарства, как яд.

– Хватит, увозите её! – приказал он.

– Сэр, к вам Артур Абрахам, – вдруг послышался голос Питера.

– Священник? Разве у меня назначена с ним встреча? – с досадой бросил Жозе.

– Да, сэр, он вписан в ваш деловой список.

– Ладно, зови его в кабинет.

Не снимая халата, он, быстро миновав операционную, зашел в лифт и поднялся наверх. Ему не терпелось как можно быстрее проанализировать испытуемую. Немного успокоившись от нахлынувшего исследовательского возбуждения, он припомнил, почему священник оказался среди его гостей. На прошлой неделе он интересовался одной из прихожанок, подстраховываясь на случай её смерти или прочего ущерба. Ну и, конечно, привычно клянчил деньги.

Жозе покачал головой. Да, конечно же, святой отец Абрахам был хорошим поставщиком для его исследований, но в последнее время он стал слишком уж нервозным, и это уже начинало мешать делу. Встретившись с ним в коридоре, Жозе улыбнулся и, мягко коснувшись его спины, указал на дверь кабинета.

– Вот уж кого не ждал, так это вас, мой любезный святой отец.

Закрыв дверь кабинета, он налил стакан воды и протянул Абрахаму, тот поблагодарил и выпил.

– Я хотел поговорить с вами о девушке, – начал священник, обходя формальности. – Я решил, что лучше будет, если я заберу её у вас.

– Подождите, но мы ведь уже всё обговорили. И я ещё не говорю о том, сколько было потрачено время и денег.

– Я понимаю это. Но я решил, что лучше будет, если она вернётся ко мне. Деньги я принёс, вот они, – сказал Абрахам и выложил крупную пачку на стол.

Бон Жозе с гримасой посмотрел на деньги, он их просто презирал, понимая, что за них он мог купить почти все. Что за эти бумажки даже священники шли на продажу своих религиозных фанаток. И если ему их и возвращали, то либо по причине шантажа и увеличения дохода, либо, как в данном случае, из-за страха быть пойманным.

– Я так понимаю, вы переживаете за то, что полиция начнёт расследование?

– Не совсем. Я же порекомендовал эту девушку, чтобы вы вылечили её ребёнка от рака, – протестующе начал священник.

– Да, да, а деньги пошли на обустройство вашей исповедальни. Я знаю это, как и то, что завтра здесь будет Сэм Гордон, и мы с ним за бокалом виски обсудим криминальную обстановку в городе. Святой отец, если в вас заговорила совесть и добродетель, то успокойте её, с Джеки Ларсен всё хорошо. Она принимает лекарство и мы, как можем, пытаемся вылечить её ребенка от страшного недуга. Вопрос в другом, почему вы друг обеспокоились её судьбой? Разве раньше у вас были какие-либо подозрения во мне?

– Не было, но, – начал бормотать Абрахам. – До меня дошли сведения, что вы проводите не совсем корректные исследования, и ваши больные подвергаются, скажем так, пыткам.

При этих словах лицо Бон Жозе снова скривилось, он ненавидел, когда его работу измеряют такими дешевыми мерзкими словами. Ему так и хотелось сказать, что без боли не было изобретено ни одного лекарства, что мерзкий священник и так отнял у него слишком много времени своей пустой болтовнёй.

– Мне, конечно, очень неприятно то, что вы сейчас сказали. Особенно, как я думаю, без должного основания. Кто вам это сказал? Отец Абрахам? Вам исповедалась какая-нибудь из моих медсестер? В этом случае я готов разговаривать на эту тему.

– Не важно, я просто хочу посмотреть на Джеки.

– Я покажу вам её, но, надеюсь, вы больше не будете меня отрывать по этим пустякам. Я же не прихожу к вам посреди вашей мессы и не говорю, что вам срочно нужно показать мне третью страницу библии. Питер, выведи на экран Джеки.

На мониторе возле стола сразу всплыло изображение Джеки, мирно лежащей под капельницей в своей палате. Жозе развернул экран. Отец Абрахам одел очки и внимательно посмотрел на девушку. Затем он, не снимая очков, спросил:

– А можно подобрать ей рукава?

– Знаете, святой отец, – Бон Жозе встал со стула и, подойдя к нему, опустил руки ему на плечи. – Если вы хотите посмотреть на её руки и отдать деньги или, больше того, поделиться нашим общением с кем-то ещё, то скажите мне об этом сразу, я не люблю интриг. Ведь я провожу тяжелый курс лечения, святой отец, а вы доверились мне, поэтому давайте быть честными друг с другом.

Отец Абрахам мелко вздрогнул под нажимом его рук. Затем несколько обмяк и тихо выдохнул.

– Я вам доверяю. И вправду, зачем тревожить бедную женщину.

– Вот и прекрасно, святой отец. И чтобы вы не зря приходили, я добавлю ровно половину к изначальному пожертвованию. Я уверен, вы найдете, как потратить эти деньги.

Когда святой отец ушел, Бон Жозе подошёл к большому круглому окну. Из него открывался прекрасный вид на дорогу, по которой уезжал святой отец. Наблюдая за потрепанным «Фордом», он размышлял, с чего бы это отцу пришло в голову приехать к нему узнавать по поводу своей прихожанки. Ведь у неё не было родственников, разве что муж, который бросил её вместе с ребенком и пропал неизвестно где. Семья алкаша, семя алкаша, ребенок алкаша, замкнутый круг инвалидов.

Так что же его беспокоило? Понятно, что не мысль о том, что над этой женщиной может проводиться болезненная работа, это и так понятно, нет. Скорее всего, кто-то из его окружения дал понять, что в курсе его работ и может в случае чего поднажать на священника, выявить, так сказать, его участие. Вот тут-то святой отец и занервничал, прибежав к нему просить защиты, только вот постеснялся сказать об этом вслух. Что ж, слова услышаны.

Бон Жозе набрал на телефоне Питера Маккуина.

– Питер, мальчик мой, проверь, пожалуйста, паству нашего священника, мне надо узнать, кто мог ему исповедаться в подозрениях о нашей работе.

– Лишь узнать, сэр?

– Да, пока только это.

– Хорошо, сэр.

Бон Жозе положил трубку, Питер был хороший служащий, схватывал на лету, язык держал за зубами, правда, был гомосексуалистом, но кто не без греха. В любом случае, пожаловаться на него было плохим делом, ведь все самоубийства, выполненные им, ни разу не подвергались сомнениям. Пусть даже в этом и помогал шеф полиции. Точнее, подстраховывал.

Бон Жозе вернулся к горизонту. Чистый, красивый, ровный и необходимый, как и его идеи. Ведь что он видел здесь до своего прихода? Люди, застывшие в своей цикличности: дом, семья, работа… И так вся жизнь. Ничего отличного от друг друга. Каждый день они приходили домой, шли в паб, пили, шли домой, и вот вся их жизнь умещалась в одном предложении. А что их женщины? Они, как дойные коровы, мечтали лишь о размножении, в то время как их мужчины, заклейменные их решением размножаться, мучились. Увы, но весь этот скот тонул в собственном дерьме, обыденности, пока, наконец, не пришел он и не стал осуществлять свою мечту.

А мечта ведь проста, по сути. Сделать что-то выдающееся, что навсегда оставит след в истории. К примеру, получить бессмертие. Ведь это решаемая проблема, надо лишь тестировать на ранних стадиях, когда эмбрион в утробе и стволовые клетки только начинают создавать органы. Проблема лишь в морали, но с помощью его усердия этот вопрос можно решить.

Ведь ещё в детстве он понял, что отличается от всех. Сначала по аналитическим способностям, так как точные науки ему всегда хорошо давались, затем по гуманитарию, покорив химию и анатомию. А потом, когда в университете он приблизился к объёмному понимаю структуры чисел, а спустя пару лет заработал на этом первый миллиард, то осознал, что куда важнее победить ещё и старость, которая дамокловым мечом висела над всеми богатыми людьми.

Все знают, что богатство не унести с собой в могилу, так почему бы его не спустить на бессмертие? И в этом они так близки со священником. Ведь святой отец, как и он сам, пытается спасти свою смертную душу. Только вот пути у них разные.

Бон Жозе закрыл глаза и подставил лицо солнцу. Тепло этого далёкого светила передавалось со слабой силой, и от этого было особенно желанным. О да, сейчас в тишине этого захолустья он мог творить свою идею, воплощать её, создавать нечто вроде колыбели для новой жизни, пользуясь покровительством своих друзей и алчных людей.

Он посмотрел вслед святому отцу. Реальная их разница в том, что святой отец ищет бога, а он, Бон Жозе, хочет им стать.