Звездный порядок. Вестники перемен

Очень скоро, умело маскируя свое нетерпение, Лют все же решился подписать все необходимые документы по приобретению этого обанкротившегося заведения. Заплатив мистеру Тарфу полтора миллиона цифровых монет, лишь пожав тому руку с блестящим электронным кольцом, он облегченно вздохнул и расположился в добротном темно-бардовом диване, который стоял у большого круглого окна просторного зала. Сквозь выпуклое стекло проглядывались смазанные очертания крупных межпланетных кораблей, рассекающих пространство холодного вакуума, где-то совсем далеко-далеко за пределами защитного купола. Сделка наконец состоялась. Мужчины еще раз крепко пожали друг другу руки и вышли из здания. Над их головами ежеминутно проскальзывали курьерские дроны и малогабаритные астроомнибусы, преломляя солнечный свет и тусклое мерцание далеких звезд. Норик застегнул замок на своей эластичной кожаной куртке – снаружи таверны было несколько прохладнее, нежели внутри, – а затем крепко ухватился за огромную сумку, которую он предварительно нагрузил забытыми здесь вещами.

– Да, чуть не забыл спросить, сколько же здесь всего парковочных мест? – любознательно осведомился Лют Алгой.

– Всего тридцать, но десять из них временно не функционируют, – неохотно пояснил Норик, направляясь к своему космолету по узкому соединительному коридору с прозрачными стенами. – Починить их не составит никакого труда. Так же на этом астероиде имеется одна большая платформа на сорок или пятьдесят посадочных мест. Она так же требует небольшого ремонта – не работают сервисные модули, поэтому астроомнибусы не смогут здесь получить должного обслуживания. Кстати, вас подбросить?

– Нет, я останусь, – ответил Лют, – хочу еще ненадолго задержаться здесь. Нужно немного осмотреться и кое-что проверить…

– Что ж, всего вам наилучшего! – насмешливо прищурился Норик, едва обернувшись.

Расторопным и наверняка от того несколько неуклюжим шагом, двигаясь вразвалку, Норик Тарф приблизился к своему межпланетному астроомнибусу и уверенно забрался в салон корабля, кое-как разместившись в кресле пилота; а свою тяжелую кладь, которую он влачил за собой, бросил на пассажирское кресло справа. Массивная гермодверь плотно затворилась, поверхность экранирующего купола разъединилась и разошлась в стороны. Астроомнибус поднялся вверх, а затем резко сорвался с места и умчался вдаль, очень скоро затерявшись на фоне многослойных пылевых облаков и несчетного количества астероидов.

Для начала новому владельцу таверны необходимо было выполнить переоснащение и некоторого рода перепланировку внутренних помещений под нужды своего ресторанного заведения. Во все иноземные города должна заработать круглосуточная и бесперебойная доставка свежей пиццы с помощью межпланетных курьерских дронов. В честь открытия очередной пиццерии, а так же ради привлечения большего количества посетителей, Лют планировал провести качественную, а значит дорогостоящую рекламную кампанию. Все это требовало больших финансовых вложений, которыми он располагал лишь на половину, поэтому пришлось снова, и далеко не в первый раз, обращаться за помощью Межпланетного Кредитного Банка на развитие ресторанной сети.

Спустя примерно один час земного времени ему удалось предпринять несколько важных и первоочередных действий для достижения поставленной цели: бригада мастеров должна была прибыть с минуту на минуту и заняться перепланировкой помещений, грузовые дроны доставят строительные материалы и оборудование для кухни, а инженер займется починкой сломанных посадочных и сервисных платформ, расположенных на поверхности астероида недалеко от здания таверны.

После проделанной работы Лют решил покинуть это место и вернутся к своим повседневным делам. Однако, как только он переключил внимание на свое контактное кольцо, чтобы вызвать межпланетное такси, в ресторанном зале раздался громкий звук сирены – сработала защитная система предупреждения столкновений с посторонними космическими объектами. Лют выбежал из здания. Нервно оглядываясь по сторонам. Вскоре он заметил над своей головой гигантскую песчаную глыбу. Астероид медленно приближался и был вдвое крупнее того, на котором находился Лют. Сирена не прекращала издавать истошный вой.

Вдруг откуда-то снизу, вероятно, из под земли, на том самом месте, где располагалось здание, послышался странный пугающий гул какого-то неожиданно заработавшего механизма. В результате этого повсюду стали ощущаться слабые, а с течением времени все более сильные колебания поверхности астероида. Дребезжание вокруг становилось похожим на настоящее землетрясение, правда пока что весьма умеренной силы. Тем временем вся посуда, столовые принадлежности, мебель и другие предметы, составляющие внутреннее убранство таверны, стали издавать то звенящие, то неприятные скрежещущие звуки, оставаясь при этом на своих местах. Видимо, происходит это здесь далеко не впервые, предыдущий владелец об этом знал, а потому все предусмотрел.

Наблюдая за гигантским приближающимся астероидом, Лют отчетливо ощущал, как пульсирует кровь в его висках, а в груди учащенно колотиться сердце. Его волю к каким-либо действиям сковывал леденящий страх, а в голове как ни к стати промелькнула картина тонущего корабля, напоровшегося на айсберг. Собравшись с силами, мужчина принялся судорожно перебирать в памяти кольцеобразного устройства идентификационные номера, пытаясь отыскать среди них один единственный, принадлежащий Норику Тарфу. И когда ему это удалось, он тут же раздраженно ткнул пальцем в светящуюся над рукой голограмму:

– Норик, – встревоженно выкрикнул Лют, – может объясните что происходит? Слышите меня?

– Замечательно слышу. Что собственно случилось?

– В ста метрах над моей головой висит громадная песчаная глыба.

– И что? Вас сильно трясет? – С поверхности электронного кольца слышался насмешливый голос.

– Я не понимаю, – исступленно прошептал Лют, спустя короткую паузу, – это доставляет вам удовольствие?

– Нет, нет, что вы… Дребезжание всего вокруг скоро стихнет. Не переживайте вы так. Система корректно сработала и сейчас, на расстоянии семидесяти или может быть пятидесяти метров от вас, этот бесполезный кусок песчаной массы начнет отдаляться. Дальность срабатывания задается в настройках на домовой панели управления. Я же вам показывал где она расположена.

– Да, я в курсе, – проскрежетал Лют, тяжело дыша и испуганно поглядывая в большое окно, находясь в ресторанном зале. – Однако вы ничего не рассказали мне про эти самые установки, заданные вами, – сердито произнес он и прервал связь, резко опустив руку вниз, будто бы швырнув невидимый предмет на пол.

В какой-то момент времени блуждающий астероид, маячивший над защитной полусферой, вдруг застыл в одной точке безвоздушного пространства, а затем начал неспешно отдаляться прочь, скрываясь в густой чернильной мгле космической пустоты. Подземные толчки и колебания плавно затухали и вскоре в здании стало по-прежнему тихо и спокойно.

Переведя дыхание, Лют тут же ринулся к панели управления, чтобы отстроить ее должным образом. В итоге дальность срабатывания системы отторжения посторонних объектов стала соответствовать двумстам пятидесяти метрам вместо пятидесяти.

Прежде чем покинуть блуждающий астероид Лют Алгой еще некоторое время продолжал нервно расхаживать по ресторанному залу, размышляя о произошедшем, а затем, когда он все-таки немного успокоился и пришел в себя, вызвал межпланетное такси. На плоской поверхности контактного кольца загорелось яркое пятизначное число, свидетельствовавшее о предполагаемом времени прибытия межпланетного транспорта. Начался обратный отсчет времени, и судя по показаниям счетчика, ровно через десять минут ближайший астроомнибус прибудет к месту назначения.

Тем временем нежданная космическая глыба из пояса астероидов отдалилась от купола лишь на несколько метров. Она по-прежнему грозно нависала над таверной, заграждая собой большую часть панорамы звездного неба. Несмотря на это, солнечный свет все-же проникал внутрь просторного зала сквозь большое круглое окно и стелился ровными золотистыми линиями на пыльную поверхность пола. Лют неспешно прогуливался между круглыми столами и стульями, что-то негромко напевая себе под нос. Затем он приблизился к стойке для приема заказов и принялся осматривать столовый инвентарь, изредка беря в руки какую-нибудь тарелку или изящный граненый стакан и заботливо потирая его слегка замутненную поверхность тканевым лоскутом.

Вдруг, что-то весьма странное и необычное привлекло его внимание. Лют подозрительно сощурился, напряженно всматриваясь вглубь сумрачного зала. Казалось бы, ничего необычного или странного не было: столы и стулья отбрасывали длинные темные тени, а блеклый солнечный свет мягко окутывал собой большую часть давно опустелого пространства вокруг; однако все-таки что-то привлекло внимание мужчины. Лют медленно вышел из-за широкой стойки и направился к одному из невысоких стульев, находившемуся почти что в центре просторного помещения. Он подошел ближе, а потом еще ближе и, наконец, остановился. На спинке стула висела его куртка – ничего необычного. Лют сделал еще полшага вперед и заглянул за ножку стула. На лице его отразилось осторожное любопытство, которое затем очень быстро сменилось глубоким недоумением и растерянностью. Мужчина не мог поверить своим собственным глазам: стул отбрасывал тень, впрочем как и все остальные предметы в зале, но в совершенно противоположную сторону – против направления солнечного света.

Немного поразмыслив, он решил, что ничего особенного в этом нет: такое обычно бывает, когда в помещении присутствуют несколько источников света. Лют Алгой сдернул куртку со спинки стула, небрежно перебросил ее через плечо и направился к выходу. В этот момент послышался звонкий металлический стук, как будто бы на пол упал какой-то увесистый предмет. Мужчина обернулся. Это был его портативный протограф в стальном цилиндрическом корпусе, который случайно выпал у него из кармана. Протограф с шумом покатился по полу и остановился посреди того самого необычного теневого отражения, которое и смутило Люта. Он наклонился, чтобы подобрать устройство, но внезапно его рука резко отдернулась назад так, будто бы прикоснулась к раскаленной докрасна стальной заготовке. Густая неровная тень, подобно черной смолянистой жидкости, начала быстро расползаться по стальному корпусу. А спустя весьма непродолжительное время, странное явление полностью поглотило продолговатый цилиндр своей неведомой тьмой.

Протограф, едва видневшийся из под опутавших его мрачных уз, начал словно бы растворяться, мало-помалу сливаясь с неестественной тенью воедино. В результате этой странной метаморфозы, тень будто бы уплотнилась, расширилась и приобрела новые очертания, в которых появился некий дополнительный элемент вытянутой формы. От внезапно подступившего трепетного испуга перед неизвестным явлением, Лют ощутил жуткую скованность в груди и вязкость в руках и ногах. Ему стало тяжело дышать, а к горлу подступил тяжелый жгучий ком. По всему телу пробежал леденящий озноб – то был настоящий физический холод, который исходил от неестественной тени. Мужчина неподвижно стоял на месте, не понимая что сейчас произошло. Каких-либо внятных мыслей в этот момент у него не было, и Лют судорожно пытался дать увиденному хоть какое-то разумное объяснение. И первое, что пришло ему на ум: тень – это какой-то еще никому неизвестный вид аномалии, либо обычная галлюцинация.

Протограф бесследно исчез. Лют Алгой все более склонялся ко второму варианту – спонтанная галлюцинация из-за нервного напряжения, возникшего ввиду совершенно идиотской работы системы отторжения космических объектов. После выбора такого объяснения, потрясенный мужчина почувствовал себя значительно спокойнее. Частично опомнившись от иступленного страха, он как ни в чем не бывало поспешно вышел из здания и направился к только что прибывшему астроомнибусу, ожидавшего его на посадочной платформе. Неожиданную пропажу протографа Лют объяснял для себя весьма незатейливо и просто: выпал из кармана в салоне корабля Норика, либо же где-нибудь еще, скажем на улице, когда он был в городе и направлялся к дому этого господина.

По пути к космолету Лют Алгой несколько раз останавливался и разговаривал с Нориком Тарфом, уклончиво расспрашивая его о наличии возможных странностей внутри таверны, но ему так и не удалось вытянуть из него никакой полезной информации: либо Норик действительно ничего не знал, либо Лют все-таки неприметно, но все же сходил с ума. В ближайшем будущем он решил непременно заменить тусклые лампы в ресторанном зале на ослепительно-яркие, чтобы насовсем исключить возможность появления здесь каких-либо теней. Оказавшись на полпути к космолету, Лют внезапно вспомнил, что забыл активировать в здании систему отторжения посторонних космических объектов, поэтому ему пришлось вернуться обратно.

Когда он завершил с настройками и захлопнул крышку домовой панели управления, то немедленно поспешил к выходу. Проходя мимо того места, где недавно пропало его портативное устройство, хотя сам он изо всех сил старался в это не верить, Лют украдкой взглянул на тень от тяжелого резного стула. Она оказалась совершенно нормальной и лежала на полу в полном соответствии с известными физическими законами: строго по направлению лучей солнечного света, проникающих в зал сквозь окно. Мужчина облегченно вздохнул и напоследок, вероятно, совершенно случайно взглянул на поверхность стола и тут же замер на месте в оцепенении.

На столе лежал портативный протограф с наполовину извлеченным из стального тубуса экраном. На его тонкой, словно бумажный лист и упругой поверхности, светились ярко-желтые символы: «F4240».

Глава №4 (Неудачное начало)

– Итак, вот результаты проверочной работы, – Гера указала на зеленую полупрозрачную таблицу с оценками в воздухе между ней и находящимися в классе учениками. – Тем, кто плохо усвоил материал, предлагаю еще раз подготовиться и переписать работу. Только после этого вы сможете участвовать в соревнованиях.

– А что получит команда победителей? – громко выкрикнул темноволосый мальчик из-за последней парты.

– На этот раз в качестве призов вас будет ожидать… – Гера на мгновение призадумалась, а затем интригующим и заманчивым голосом добавила: – Новые ментальные шлемы для приключений в эфемерной реальности, а так же золотые контактные кольца.

После этих слов в помещении учебного класса со спокойной и рабочей атмосферой, расположенного на первом этаже астрономической обсерватории, будто бы сорвало крышу бушующим инопланетным ураганом. Дети повскакивали со своих мест и стали носиться по всему кабинету, издавая радостные возгласы и громкие диковатые выкрики. Лишь немногие из них продолжали смирно сидеть на своих местах и смотреть в мерцающие пред их глазами страницы голографических учебников. Маленькие юркие глазки наиболее смышленых из них резво бегали с одной стороны в другую, постепенно перебираясь от верхней границы светостраницы все ниже и ниже – к нижней ее части.

Спустя четверть часа урок завершился, и Гера задала домашнее задание классу, отобразив его на широкой светодоске. Попрощавшись с учениками, она убрала несколько бумажных учебников и тонких тетрадей с какими-то личными записями в свою небольшую прямоугольную сумочку. После урока к ней подошла одна ученица, плохо усвоившая материал, и попросила дополнительных занятий, чтобы лучше подготовиться к повторной проверочной работе. Гера была не против и пообещала девочке, что она завтра же вечером появится у нее дома в виде своей личной светопроекции.

Четвертый день подряд Гера находилась в иноземном городе Амфиполис, расположенном на поверхности ледяного спутника газовой планеты с тонкими кольцами, и обычно только к выходным дням она могла вернуться домой – на Землю, где в небольшой и уютной комнатушке усердно готовилась к своим собственным экзаменам. Время от времени она пересматривала записи лекций своего преподавателя по детальной настройке искусственного интеллекта, отдавая за обучение подчас последние деньги, что у нее имелись. И судя по неоднозначной реакции учителя, который иногда самолично присутствовал рядом с ней, конечно же, в виде своей голографической проекции, у Геры не всегда получалось успешно справляться с его поручениями. Суть этих заданий сводилась к тому, чтобы выстроить фотонные связи внутри мыслящей машины таким образом, чтобы между ними возникла пусть и небольшая, но устойчивая искорка сознания. Механизм зарождения этих загадочных явлений, до сих пор оставался неизвестным, покрытым непроницаемой завесой тайны, каких-то околонаучных теорий и всевозможных домыслов. Поэтому все, что требовалось от будущих специалистов по настройке мыслящих машин, так это научиться поддерживать стабильное свечение искры сознательности внутри них, не давая ей угаснуть. А чтобы этого не произошло, необходимо держать это явление под строгим аппаратным и программным контролем. Ни один специалист в области искусственного мышления не понимал до конца откуда возникают эти искры сознания, почему они так нестабильны, а так же куда пропадают после своего разрушения.

Гера задумчиво сидела за своим рабочим столом, а слева от нее находился робот-консьерж, подключенный к ее портативному протографу. Уставившись в тонкий светящийся экран, девушка выполняла кропотливую регулировку уборочной машины.

– Ватсон, ты готов к работе? – обратилась она к неживому помощнику, внешний вид которого походил на крупное перевернутое ведро.

– Да, – неровным металлическим голосом отозвалась железяка.

Видимо, не удовлетворившись ответом, Гера принялась усерднее нажимать на маленькие светящиеся кнопки на экране протографа.

– А теперь? – спросила она, исподлобья взглянув на неживого консьержа.

– Я всегда к вашим услугам!

– Так вроде бы лучше, – буднично подметила Гера, украдкой взглянув на свой аккуратный, недавно сделанный маникюр. – Какое у тебя сейчас настроение?

– Чувствую себя нормально, – ответил робот-консьерж. – Мне заняться уборкой?

– Ты знаешь, кто ты?

– Я машина для уборки мусора.

– Может быть, что-то еще расскажешь о себе? – Гера внимательно поглядывала на экран протографа.

– Я… всего лишь… – робот-консьерж неожиданно замолк, задумавшись.

Настойчивая девушка вновь уставилась в экран протографа и принялась усерднее скользить пальцами по его светящейся поверхности, а на ее озадаченном лице при этом энергично мелькали разноцветные отсветы от вычислительного устройства. Спустя некоторое время она повторила свой вопрос, и на этот раз уборочная машина, не без продолжительной паузы, конечно же, ответила совсем иначе:

– Я являюсь полноправным сотрудником этого учебного заведения. Меня спроектировали и выпустили в серийное производство для поддержания чистоты и порядка.

– Хорошо, Ватсон! Можешь приступать к работе, – непринужденно произнесла Гера, – а мне пора идти. – Она свернула экран протографа внутрь корпуса и убрала устройство в сумку.

– Всего вам наилучшего, мисс Грэтхен, – тепло попрощался Ватсон, катаясь по полу и втягивая в себя мусор, образовавшийся после занятий.

Гера часто экспериментировала с настройками этой машины, то увеличивая, то понижая уровень его мыслительных способностей, пытаясь добиться стабильного и непрерывного проявления в нем этого загадочного и весьма непостоянного явления – сознания. Но не смотря на все старания, искра сознательности внутри уборочного аппарата со временем либо полностью затухала, либо же становилась крайне неустойчивой и держалась на минимальном уровне. Когда случалось первое, то робот-консьерж, совсем недавно способный мыслить и хорошо понимать окружающую действительность, превращался в примитивный бытовой пылесос с большим набором простейших функций и команд. При втором же варианте, когда огонек сознательности еще горел внутри машины, ее мыслительные способности увеличивались в разы. Однако последний вариант мало кого устраивал из работников научно-образовательного учреждения, поскольку кроме уборки мусора от этого консьержа ничего другого и не требовалось.

Некоторые учителя, проводившие свои занятия в этом учебном помещении, часто жаловались на Ватсона, который после определенного времяпровождения рядом с мисс Грэтхен, становился слишком уж разговорчивым и часто отвлекал учеников от занятий. Например, совсем недавно он уговаривал детей перевести на его банковский счет несколько электронных монет – на сигареты, а так же настаивал на том, чтобы староста класса отвел его в туалет, поскольку был уверен, что внутри него скопилось слишком много лишней жидкости. Детей же такое поведение консьержа весьма забавляло, а вот преподаватели естественно были не в восторге. Им часто приходилось принудительно выставлять ему режим ожидания и самим наводить порядок в кабинете, поскольку Ватсон отказывался работать, ссылаясь на то, что ему не выплачивают положенной заработной платы.

Гера вышла на улицу и направилась в сторону ожидающего ее транспортного средства, передвигающегося по воздуху с помощью антигравитационных двигателей и весьма походившего на обыкновенный автомобиль из минувших веков. Спустя считанные минуты она уже находилась на террасе двухэтажного дома, рядом со светящимся голографическим табло, непрерывно мерцающем в воздухе напротив входной двери. Девушка вошла внутрь дома и, преодолев просторный гостевой зал с высокими светящимися колоннами, свернула направо и оказалась в полутемной и уютной комнате для чтения настоящих бумажных книг. На поверхности каждого из десяти читальных столов располагалось по одной лампе с зеленым абажуром, а у боковых стен комнаты стояли высокие стеллажи, до отказа набитые книгами. Комната была пустой, и все места для чтения были свободны, ну или почти все. Лишь за одним из столов находился сильно ссутулившийся молодой человек в темно-синей рубашке. Его лица совсем не было видно, поскольку оно было сокрыто в тени его длинных черных волос. В руках он держал какую-то старую потрепанную книгу, а на столе перед ним были разложены некоторые предметы: калька, клей, ножницы, кисточка, ледерин, несколько листов форзаца, пять листов картона, а так же переплетная марля и какие-то бумажные обрезки. Склонившись над обветшалой книгой, молодой человек неспешно проводил над ней тонкую, кропотливую работу, в процессе которой ее внешний вид постепенно преображался в лучшую сторону.

– Как твои дела, Геон? – слабо улыбнувшись, поинтересовалась Гера. – Занимаешься реставрацией очередного особо ценного экземпляра?

Занятый своей работой мужчина не сразу пришел в себя. Сначала он поднял голову и отсутствующим взглядом посмотрел на лицо молодой особы, внезапно навестившей его. Осознание того, кто перед ним сейчас находится пришло к нему не сразу. В начале он увидел перед собой лишь несколько расплывчатых блеклых пятен, а затем, когда зрение сфокусировалось и внимание с кропотливого ручного труда переключилось на стоящую перед ним фигуру, молодой человек узнал в ней свою давнюю знакомую. Линия тонких скул на худом лице неподвижно сидящего за столом слегка изогнулась, а затем послышался его тихий и спокойный голос:

– Привет. Нет, это вполне обычная… Просто очень старая книга.

Гера радушно улыбнулась.

– Ясно. Как проходят твои сеансы?

– Да, ты знаешь… С каждым разом посетителей становится все больше, – Геон вальяжно откинулся на спинку стула, заведя руки за голову, а на его утомленном лице появилась скупая улыбка. – Много средств уходит на рекламу и покупку авторских прав.

– Очень рада за тебя.

Гера Грэтхен достала из своей небольшой, но, вероятно, очень вместительной сумочки несколько увесистых книг и положила их на стол.

– Что-то будешь еще брать?

– Кажется, мне не помешает… – задумчиво протянула она, с любопытством оглядывая комнату заполненную высокими стеллажами, после чего быстро разгладила несколько складок на своей бордовой кофте и продолжила: – Нужно что-нибудь по отладке искусственного мышления.

– А если точнее? – внимательный и сосредоточенный взгляд невозмутимого мужчины застыл на лице девушки.

– Что-нибудь касательно оптимизации процессов при возникновении искр сознания…

– Сколько умных слов, – растерянно усмехнулся Геон и осторожно смахнул черную прядь волос со своих глаз.

Гера сняла с себя пальто, вернулась к входной двери и повесила его на высокую изящную вешалку, похожую на тонкую древесную ветвь.

– К сожалению, от умных слов часто бывает мало проку, – проговорила она вскоре, как бы соглашаясь со своим другом.

Геон уставился в потолок, задумчиво поглаживая свой подбородок.

– Тогда посмотри за пятым стеллажом, – сказал он и вновь принялся за работу, склонившись над старой потрепанной книгой. – Только поторопись, – негромко добавил он, – мне нужно успеть на презентацию очередного скриптора. – Он немного помолчал, а потом спросил: – Заинтриговал?

– Как-то не особенно. – Гера подошла к указанному стеллажу и принялась вчитываться в названия книг, видневшихся на толстых разноцветных корешках. – Подбираешь для себя новые контракты?

– Именно так, – охотно подтвердил Геон Гринт.

– И где же будет происходить эта встреча?

– В торговом комплексе, на карликовой планете.

– Замечательно! – Гера взобралась на стремянку и потянулась к широкому книжному корешку.

Мягкий приглушенный свет, исходивший от городских плазменных колонн, неуверенно проникал в комнату сквозь одно единственное прямоугольное окно, находящееся где-то там, за высокими книжными стеллажами. Ломаными, лучистыми полосами свет с легкостью отражался от пола, сложенного из темных глянцевых плит, но частично застревал в матовых светло-коричневых стенах, будто бы попадая в некую ловушку на неоднородной и шершавой поверхности.

Наконец Гера выбрала для себя несколько увесистых фолиантов, спустилась вниз и снова подошла к Геону. Книжные стеллажи, подсвечиваемые тусклыми голографическими огнями, остались позади и превратились в полутемные очертания каких-то таинственных нагромождений. Геон старательно переписал названия выбранных книг и вручил их своей подруге. На этот раз Гера с трудом уместила книги в своей сумке, после чего она вдруг ощутила резкую и назойливую пульсацию на указательном пальце левой руки. Неожиданно на контактное кольцо поступило сообщение с приглашением отведать свежеиспеченной пиццы от межпланетной сети ресторанов быстрого питания «Пропус Пицца», в честь открытия новой пиццерии в поясе астероидов. В конце текста приглашения по плоской поверхности кольца несколько раз промелькнули координаты новоявленного ресторанного заведения. Сообщение прислал Лют Алгой. Гера несколько раз прочла текст приглашения и, задумавшись, отошла в сторону.

Что-то важное? – из темного угла читальной комнаты, послышался любопытный голос Геона.

– Ничего особенного, – ответила гостья словно бы невзначай, мельком взглянув на свое электронное колечко, – просто мне нужно… Ты не мог бы меня подбросить? – Гера приблизилась к своему другу и присела на краешек стола.

– Да, конечно, без проблем. – Геон смахнул со стола некоторую часть накопившегося мусора, и сразу же с противоположной стороны комнаты послышался тихий шелест уборочной машины.

– Ничего себе, – изумилась Гера, увидев катящийся по полу серый шар, – у тебя новая модель робота-консьержа?

– Как видишь, да.

– И как, он тебе нравится?

– Еще не успел понять – приобрел совсем недавно, – пояснил Геон. – Так куда летим?

– Мне нужно в пояс астероидов… В общем, у меня есть координаты.

– Какая-то важная встреча?

– Ага, вроде того, – Гера слабо поежилась, будто ей стало немного холодно и украдкой еще раз взглянула на свое колечко.

Геон положил частично отреставрированную книгу на край стола.

– Ты не видела в зале Кавина?

– Нет.

– Хм, значит уже ушел, – черные брови задумчивого молодого мужчины слабо изогнулись, изображая легкое недоумение. – Могу забрать тебя на обратном пути, если хочешь.

– Нет, спасибо. Обратно я наверное доберусь сама, – мило улыбнулась Гера.

– Ладно. Но если передумаешь, меня не затруднит подбросить тебя до дома.

– Ну, раз ты настаиваешь… Сколько времени продлится мероприятие?

– Вероятно, около одного часа.

Гера одобрительно кивнула и направилась к выходу из помещения, мигом стянув с вешалки свое пальто.

Двигаясь словно тень в полусумраке, Геон обходил высокие книжные стеллажи, поочередно, одну за другой, отключая желтые лампы. Казалось, что стены читальной комнаты были насквозь пропитаны какими-то сокровенными знаниями и тайнами, заключенными внутри тысяч книг, что находились здесь. Атмосфера слабой, едва уловимой загадочности, проникновенной тишины и покоя, будто бы распространялась и за пределы комнаты, удивительным образом воздействуя на посетителей этого культурного и отчасти развлекательного заведения; атмосфера эта словно бы завораживала сердца людей каким-то необыкновенным, удивительным и воодушевляющим излучением, проще говоря, – настоящей магией созидания и невообразимых чудес. Несмотря на процветающий век технического и технологического прогресса, информация хранящаяся на бумаге, до сих пор не потеряла своей актуальности и пользовалась уверенным спросом. Из затемненного пространства читальной комнаты, проходя сквозь призрачные лучи бледного света, словно из ниоткуда, показалась тенистая фигура Геона Гринта.

– Ну что, идем? – негромко спросил он, выходя из сумрака.

Уже совсем скоро его межпланетный астроомнибус находился в открытом космосе, стремительно направляясь навстречу космическому спиральному вихрю. А спустя приблизительно полчаса космолет оказался в назначенном месте. За окнами корабля красовались бескрайние поля из сотен тысяч астероидных глыб, бесцельно движущихся в пустоте. Астроомнибус мчался вперед, умело маневрируя между этими скалами, преломляя пыльный солнечный свет и проносясь сквозь голографические рекламные постеры, которые хоть как-то разбавляли своей неординарностью и пестрой живостью этот холодный и однообразный мрак космоса.

Откуда-то снизу, наверное, из под очередного пылевого серого облака, показался массивный продолговатый монолит, а на его поверхности, под сверкающей на свету оболочкой, красовалось широкое здание ресторанного заведения – новой пиццерии, принадлежащей мистеру Люту Алгой. Прямо над ячеистой поверхностью купола светилась крупная голографическая надпись «Пропус Пицца», а кое-какие посадочные платформы оказались занятыми четырех и двухместными астроомнибусами. Геон высадил свою приятельницу на этом астероиде, на одной из пустующих прямоугольных платформ, а после того, как она скрылась в прозрачном тоннеле, поднял космолет вверх и поспешил дальше – к карликовой планете, над холодной и безжизненной поверхностью которой возвышались башни межпланетного торгового комплекса «Гелиос».