Ты не заставишь меня

Глава 9

– Жить будешь, – сказал врач, которого папа коновалом прозвал, Демьяну. – В ближайшее время будешь жить хреново, и этому я рад. Заслужил, Демьян.

– Таблеток дай посильнее, чтобы я больше не вырубался из-за этой царапины.

– Не из-за царапины, а из-за воспаления. А могло начаться заражение! Учишь вас, учишь, но нет, я все как рыба об лед бьюсь.

Я следила за тем, как врач поучает Демьяна, и тихо посмеивалась. Врач этот, как бы выразиться, хардкорный. Анестезия лишь в крайних случаях, все по старинке. Но лечит он хорошо. И папа, который терпеть не может больницы, доверял только этому врачу как раз за его зачастую живодерские методы.

Настоящий мужик должен терпеть.

А еще, я точно знаю, что нравоучения от кого-то другого Демьян либо пропустил мимо ушей, либо послал бы этого человека. А врача терпит.

Также как папа. Помню, два года назад я сидела на кухне, и наблюдала как у него пулю из ноги вытаскивают, и доктор также журил отца за то, что тот себя не бережет. На меня отец тогда орал, что под ногами мешаюсь, а на врача нет. Ему многое позволено.

– Ладно, завтра еще заеду. Хорошо что вчера вызвали, хоть у Руслановской дочки есть мозги! А то окочурился бы. На сегодня мой долг выполнен, завтра ждите.

– Давай, – махнул Демьян рукой, я проводила медика, и мы остались одни.

Вчера я распереживалась так, что у самой чуть приступ не случился. Врач довольно быстро привел Демьяна в чувства, но ухаживать за мужчиной мне пришлось почти всю ночь. А затем почти силой заставлять лежать в кровати, ведь сегодня Демьян вообразил, что полностью здоров.

– Наконец-то ушел! Ненавижу врачей, – поморщился он, когда я вернулась в комнату. – Иногда мне кажется, что им нравится людей мучить.

– Может, и нравится. Должна же быть хоть какая-то компенсация за такую вредную работу, – я с укором взглянула на мужчину. – И за упрямых пациентов.

– А ты осмелела! – присвистнул он. – Мне нравится, а то ходила как призрак все время. Есть у меня догадка, почему ты ожила.

– Сейчас ты скажешь, что это благодаря тебе? – приподняла я бровь, в который раз поражаясь самонадеянности мужчины.

– Может быть. Но в основном благодаря тому, что Руслана нет рядом, – серьезно ответил Демьян.

И он прав. Отца я люблю и боюсь, и сама не знаю, какое чувство сильнее. А может, это одно большое чувство, неразделимое, смесь любви и страха, такое ведь тоже бывает.

– Я хочу знать про отца и про Ларису. Хочу увидеться с ними. Да хотя бы просто поговорить!

– Нет.

– Просто нет?

– Просто нет, – подтвердил Демьян, и я даже пожалела, что ему уже не так уж плохо.

– Тогда… может, расскажешь про свою семью, раз мы не можем говорить про мою? – спросила я, и вопрос этот не из любопытства.

Я уже примерно знаю, что произошло. Вряд ли это был бред, это были воспоминания Демьяна, его память вызванная болезнью. Значит, эти воспоминания до сих пор сжирают его, мучают. А мне нужно знать человека, с которым я оказалась рядом.

Нужно постараться помочь ему хоть чем-то. Пусть даже банальным разговором.

– Зачем? – насторожился мужчина. – Я что-то говорил ночью?

– Говорил, – не стала я врать, и он горько усмехнулся.

– Раз ты спрашиваешь, значит, основное я тебе выболтал. Убили их, Алина, вот и вся история. Я оказался в детском доме, не было родственников, готовых меня забрать. Потом армия, горячие точки.

– Горячие точки? Война? – я слышала об этом, папа как-то обмолвился, но не задавалась вопросом, зачем это нужно в мирное время.

– Война – это деньги, Алина. Все просто. За войну хорошо платят.

– И тебе не надоело? Зачем ты с отцом работаешь? – я силюсь понять этот странный мужской мир. – Убийство родителей, детский дом, горячие точки… неужели мало было? Не хотелось нормальной, спокойной жизни? Ты ведь сказал, что по контракту много заработал, так зачем тебе работа с папой?

– Тоже деньги. И власть, – Демьян внимательно посмотрел на меня. – Алина, ты до ужаса наивна. И вопросы задаешь такие же. Все на поверхности лежит почти всегда. Обычно ответ самый простой и банальный. Все, что нужно людям – власть и деньги.

– И только?

– И секс, – усмехнулся мужчина. – Чаще всего его можно купить за деньги, или получить из-за власти. Как и любовь.

– Всегда?

– Почти. Почти всегда, – повторил он. – Еще вопросы?

Я вздохнула. Сестра и папа для меня пока недоступны, но я должна поговорить еще с одним человеком.

С Марком. Он заслуживает знать, что я в порядке, и выслушать объяснения. Я говорила ему, что может случиться такое, что отец отдаст меня кому-то из своих людей, и вот, этот момент настал.

– Можно мне позвонить одному человеку? – я решила быть честной. – У меня есть… то есть, был парень, Марк, и я должна…

– Тоже нет, – перебил Демьян. – Этот вопрос решен. А задавать вопросы ты не умеешь!

– Пойду сделаю чай, – резко бросила я, и вышла из комнаты.

Время шло медленно, хотя вчера оно летело. Я не спала почти двое суток, и впала в странное состояние, когда спать хочется, но стоит закрыть глаза – вспоминается перестрелка, ранение Демьяна, разговор с Волыновым.

Из-за этого я не то, что спать не могу, я одна не в состоянии остаться.

Потому я вернулась к Демьяну. На часах уже восемь вечера, за окном темно, ночь почти.

– Может, фильм посмотрим? – предложила я, когда поднесла ему таблетку, и автоматически потрогала лоб, оказавшийся нормальной температуры, а не как вчера.

– Выбирай на свой вкус, – согласился Демьян, и кивнул на ноутбук.

Я уже хотела открыть Нетфликс, но в этот момент раздался телефонный звонок. Демьян сел на кровати, взглянул на дисплей, и хотел уже снова пойти разговаривать в ванную, но я перегородила ему дорогу из-за недоброго предчувствия.

– Алина! – прорычал Демьян, принял вызов, и коротко ответил: – Да.

Динамик не на громкой связи, но голос у собеседника Демьяна громкий. А слух у меня хороший.

– Свою игру ведешь? За лоха меня держишь? – рычал Волынов в трубку. – Людей моих порешил, ни Коваля, ни бабло я не получил.

– Разбирайся с Ковалем сам.

– Уже начал, – я даже с расстояния трех шагов слышала в голосе Волынова довольство. – Коваль у меня. Только не Руслан, а Лариса Коваль. Знаю, срать ты хотел на эту бабу, но твоей бабе на сестру не плевать. Как и ее отцу. Теперь разговор будет коротким и серьезным – мне нужна информация, где Руслан. И мне нужны мои деньги. Иначе девке конец!

– Срок? – коротко спросил Демьян.

– Сутки. Время пошло.

Глава 10

ДЕМЬЯН

– Я чувствовала, что с Ларой беда, – Алина размазала слезы по щекам и отошла к окну, распахнула створку, легла животом на подоконник и высунулась на улицу.

– Заболеешь, – предупредил и туже замотал бинт на руке, потрогал повязку. Во всем теле неприятная слабость, мышцы словно из ваты. Поморщился и встал с дивана. – Алина, закрой окно.

– Они ее убьют! – выкрикнула она на улицу, в темноту вечера и обернулась. – Почему папа не едет? Почему он позволил? Отдайте им эти чертовы деньги!

– Тихо, – подошел ближе, сдвинул ее в сторону и прикрыл створку. Холодный ветер разогнал спертый воздух, дышать стало полегче, но в голове по-прежнему каша, и последнее, что волнует меня сейчас – дура Лариса.

– Ты понимаешь, что это моя сестра, Демьян? – Алина встала на носочки, заглянула мне в глаза.

– Нет, – и это правда, я не понимаю, у меня родственников нет, и давно, и единственный человек из всего этого гребаного мира, к которому я что-то чувствую стоит передо мной. Бледная, заплаканная, кончик носа покраснел от слез или холода.

– Сделай что-нибудь. Я тебя прошу, – ее голос тихий, на грани слышимости, но я услышал.

Вот только мне плевать на ее сестру, и что будет с этой клофелинщицей, у Алины есть я, неужели меня недостаточно?

Мысли путаются, невнятно бубнит телевизор, простреленная рука ноет, и от обезболивающих у меня какая-то тупая апатия.

– Ты должен поехать на эту встречу, – потребовала она и приблизилась.

– Должен? – усмехнулся. – Я ничего никому не должен, Алина. Вопрос закрыт, всё.

– А папе ты не должен? – она вскинулась, глаза заблестели, – что тебе папа скажет? Ты ему подчиняешься, ты обязан, Лариса носит фамилию Коваль, ты за нее головой отвечаешь! – ее голос с каждым словом повышался, к потолку взлетал, Алина замахнулась.

На автомате перехватил ее руку и сжал, толкнул к стене.

– Успокойся, – навалился на нее.

Она дернулась, попыталась вырваться, замахнулась другой рукой, и я сжал второе запястье, и скрипнул зубами, когда боль прострелила плечо.

– Алина.

– Ненавижу тебя, – выплюнула.

– Я знаю.

Языком толкнулся в ее сжатые губы, прикусил, когда она дернулась. Она приоткрыла рот, и я вжался в нее. Здоровой рукой сгреб волосы, поцеловал глубже, ответа без слов требовал, и получил его.

Она набросилась, прижалась вплотную, кусаться начала. Ослабил хватку, она обняла меня за шею, это поцелуй взахлеб, от ее дрожи я сам, как под напряжением.

Часы тикали, она с каждой секундой впивалась сильнее, словно сердце зажала мне и держала, не отпускала, три года назад она в мои мысли влезла, и я ее никак прогнать не могу.

Оторвался от нее.

Посмотрел на красные опухшие губы, провел пальцем.

Поднял глаза выше.

Ее грудь вздымается от тяжелого дыхания, моя тоже. Стоим и смотрим друг на друга, в ее взгляде ненависть, она не врет, те крупицы тепла, что я видел два дня, пока она бегала вокруг меня и за мою жизнь боялась – они вспыхнули и погасли.

Остались желание и злость.

И этого много в ней, но мне нужно другое.

Любовь я хотел заслужить в детстве, в детдоме, когда еще не понимал, что никому не нужен. С тех пор на х*ю вертел все эти чувства.

И вот снова. Захотел того, что мне недоступно. Слабость – это не простреленная рука, это вот оно, то, что я делаю сейчас.

– Хорошо, – хрипло сказал и отошел. Взял телефон со стола, всмотрелся в разбитый экран и набрал по памяти номер. – Петр? – усмехнулся, когда он ответил после первого же гудка, ждал. – Надо встретиться, пришлю адрес. Ларису не трогай, будет тебе Коваль.

Сбросил вызов.

– Демьян, – Алина торопливо приблизилась.

Отстранил ее и набрал другой номер, назвал помощнику адрес и сунул телефон в карман.

– Зачем ты столько людей собираешь? – Алина прошла за мной в коридор. – Ты куда? Сам тоже поедешь? Тебе же нельзя.

– Почему? – наклонился, одной рукой пододвинул ботинки.

– Ты болеешь, – в ее голосе скользнуло волнение, она села на корточки и схватила ботинок, – давай, я помогу.

– Я сам.

– Я просто помогу, – она потянула меня за брюки, суетливо подставила ботинок.

– Ты меня ненавидишь, Алина, – напомнил.

Она выпрямилась, сдула со лба темную прядку. Кивнула.

– Того демона, которого ты всем показываешь – да. Но я знаю, ты не такой.

Накинул куртку.

Я как раз такой. Только она ни черта не помнит.

Брякнул замками, открыл дверь и обернулся.

Она стоит, сцепив руки под подбородком, молча смотрит на меня, и в глазах надежда светится.

– Вернусь уже ночью, наверное, – отчитался зачем-то, совсем ненадолго представил, что она ждать будет, только меня, что я ей сам по себе нужен, но знаю, она в сказку верит и в рыцаря, который ее сестру спасет из лап дракона.

– Мне нельзя поехать? – она шагнула ближе, поймала мой взгляд и снова закивала, – нельзя. Я буду очень ждать, Демьян.

Вышел в подъезд, хлопнул дверью. Закрыл на все замки, спустился в снежный декабрьский вечер. До Нового года неделя, чуть больше, в прошлом году мы вместе с Ковалем праздновали, у них дома.

А теперь и дома нет, и самого Руслана.

По дороге отправил сообщение Волынову. С освещенного проспекта свернул во дворы, оттуда на трассу, потом на проселочную дорогу, и дальше, к гаражному кооперативу.

Отсчитал седьмой с конца.

Заглушил двигатель, на улице застегнул куртку, по хрустящему снегу дошел до гаража и снял замок. Включил фонарик на телефоне, распахнул рассохшуюся деревянную створку подпола. Посветил на черные мешки.

Постоял.

Десять минут или полчаса – все как-то смешалось здесь, рядом с моим врагом. Родителей нет, но и он не живет.

Снаружи послышался гул, подъехало сразу несколько машин. Встречать не вышел, проверил в кармане пистолет.

Хлопнули двери, заскрипел снег, от света фар совсем светло стало.

Желтая полоса упала на меня, в проеме выросла высокая фигура.

– Демьян, – низко, с раздражением поприветствовал меня Волынов. – Какого хрена. Что за дыра. Рестораны больше не в моде?

– По ресторанам Коваль ходить не может, – сдвинулся в сторону, фонариком провел маршрут по полу до подвала. – Ты хотел встретиться с Русланом. Он там.

Глава 11

ДЕМЬЯН

– Что за хуйня? – рыкнул Волынов, щелкнул пальцами, и один из его быков-подручных прошел в гараж, а затем посветил фонарем в подвал. – Ну?

– Жмурик.

– Каваль?

– Упакован он, не вижу.

– Так спустись, и проверь! – повысил голос Волынов, достал пушку, и нацелил ее на меня: – Что за игры, Демьян? Думаешь, я поверю, что Коваль сдох, перестану бабло искать, и буду жить мирно и дружно? За лоха меня держишь?

– Там Коваль, сейчас твой человек в этом убедится. Лариса где?

– В тачке сидит, – раздраженно бросил он, и нетерпеливо крикнул: – Что там?

Через пару секунд глухой голос ответил:

– Это Коваль.

– Не двойник? Шрам проверь, ему в левый висок шмаляли, хвалился что даже пуля в голову не берет, – рявкнул Коваль, не сводя с меня взгляда.

– Двойник, бля, – усмехнулся я. – Ну, сообразил, или нет?

– Шрам есть, – крикнул подручный, одновременно с Волыновым, который выдохнул:

– Ты его замочил?

– Я, – с удовольствием произнес я, смакуя то, что могу в этом признаться, и это правда. – Я его убил.

Сколько раз я повторял эти слова? Тысячи, сотни тысяч раз. Другие о том, как драть телок мечтали в юности, а я о том, как убью Коваля. И теперь я могу и думать, и говорить не «Я его убью», а «Я его убил».

– Хозяином города решил стать? – Волынов снял ствол с предохранителя, раздались щелчки, его люди тоже наставили на меня стволы, как и мои люди на него. А свой я успею выхватить, и не из таких передряг выпутывался, тем более я знал, что меня ждет.

– Решил. И стану.

– Ты отдашь мне бабло Коваля, я заберу все его активы и, так и быть, отпущу тебя живым. Тебя и мелких сучек – дочерей Руслана, – окрысился Волынов, и глаза его блеснули красным.

Или мне показалось?!

– Не подходит, – рассмеялся я. – Знаешь, как будет? Деньги останутся при мне, активы тоже, как и Лариса с Алиной. А вот ты, – я незаметно подал знак своим людям, – хотел увидеть Коваля? Увидел, и теперь ляжешь рядом.

– Тварь! – прорычал он. – Убить! Всех!

От пули в голову я увернулся, раздалась привычная пальба. Мои люди стреляли с глушителями, Волыновские палили громко. В спину раздался удар, меня обожгло.

– На, сука, – рассмеялся Волынов.

Идиот радуется, что попал в меня. Вот только я не такой кретин, как он и его люди. И во всех тачках у меня есть бронежилеты. Один из них я успел надеть. Синяк останется, и только.

Я шмальнул в одного из Волыновских, который упал на чистый, нетронутый снег, выплескивая из себя черную кровь, и развернулся к Петру, жавшемуся к воротам гаража. Боится, увидел, что почти все его люди перебиты. Кого попало я звать с собой не стал, все – опытные бойцы.

– Добей, – приказал своему, стоявшему над корчащимся бойцом бригады Волынова, услышал глухой выстрел, еще один, и все они полегли на испещренный кровавыми брызгами снежный ковер.

– Ну что, Петр, забрал бабло? Активы? – я приближался к нему, зная, что еще пара шагов, и выстрелю. Он тоже был в моем списке из-за того, что на Алину смотрел, а Коваль думал отдать дочь ему – тому, кто трех бывших жен убил. – Все это до сих пор у Коваля, кстати. Мое при мне, а его у него и осталось. Хочешь к нему?

– Ты меня не убьешь! – прошипел он. – Я тебе нужен!

– Не нужен, – рассмеялся я, наставил пистолет, и меня ослепили ярко вспыхнувшие фары. – Мать твою! – выругался, выстрелил наугад, ориентируясь на хруст по снегу, и крикнул: – Стреляйте!

Выстрелы раздались, шагах в пятнадцати я услышал звук разбившегося стекла, и женский вскрик, побежал туда. Волынова нет, трупа его тоже не вижу. Вдали стоит Джип, дверь которого открыта нараспашку, а с водительского кресла свесился убитый боец Волынова.

– Ищите в гаражах! Он не мог уйти далеко, – приказал я своим, открыл заднюю дверь, и рявкнул: – Тихо, хватит орать, Лара!

– Его убили. Его… открыли дверь, и убили. Убили! – тряслась она, и пыталась трясти меня.

А мне некогда с бабскими истериками возиться. Схватил ее, взвалил на здоровое плечо, и отнес к тачке одного из своих.

– Ян, отвези ее на хату на Плеханова, сторожи.

– Я к Алине хочу, – заорала Лариса. – Ты! Меня чуть не убили, я пострадать могла. К сестре меня вези, я приказываю. Ты должен меня слушаться, ясно? Ублюдок, вези меня к сестре, иначе…

Я грубо скинул ее на задние сидения, и захлопнул дверь.

– Головой за нее отвечаешь. Чтобы пальцем не трогал, но можешь не потакать истерикам. Корми, пои, из дома не выпускай, – приказал Яну, тот кивнул, и газанул с места.

А я пошел к своим, высматривая труп Волынова, но блядь, его нигде нет. Как он смог сбежать?! Как?

– В машине пусто было, – доложил мне Ник. – Фары на дистанционном управлении. Волынов включил, и смог убежать. Наши ищут. Может, он в одном из гаражей.

Может быть. Но вряд ли. Если подумать, то не такой он идиот, а я вот лажанул. Нахрена мне была нужна эта речь? Надо было сразу шмалять, а я в глаза его захотел взглянуть напоследок. Будет мне урок, в следующий раз буду умнее, а следующий раз обязательно будет!

– Ищите, жмуров надо убрать, и…

Я замолчал, услышав вдали сирены. Явно не одна. И явно не скорая.

– Быстро, уезжаем. Бабло у всех есть, чтобы если что отмазаться? Наличка?

– Есть.

– Есть…

Бойцы отвечали мне, подбегая к своим машинам. Может не повезти, и кто-то из наших нарвется на патруль, а убийства без цели я не поощряю. В ментов стрелять дорого обходится, меня не тронут, а вот моих могут наказать.

Я вырулил на дорогу, а затем свернул через деревеньку, и поехал в объезд, стараясь не превышать. Адреналин схлынул, дерьмовое самочувствие вернулось, а еще пришла дикая злость на самого себя.

Зря поехал сегодня, зря уговорам Алины поддался. Не тронул бы Ларису Волынов, держал бы сколько надо, чтобы бабки выбить. А теперь в кооперативе трупы, скоро подъедут менты, и если те, кто у нас на зарплате – дело замнем, а если не наши, то найдут и бойцов Волынова, и самого Коваля.

Я проехал через деревню, выехал на трассу, нашел заправку, и залил полный бак. Хотел поехать домой, но в глазах не двоилось, а троилось. Положил голову на руль, сдерживая стон – таблетки перестали работать, накатил отходняк, а затем пришел болезненный, мутный сон.

Проснулся я когда еще было темно, но на часах утреннее время.

Тошнит, хреново, но жить вроде уже можно. Да и то, что Алина дома одна мотивирует ехать быстрее. Не сутки, а полная лажа, ошибся где только мог, еще и вырубился на заправке!

Домой я приехал через сорок минут, открыл квартиру, и вошел. Алина не выбежала меня встречать. Спит? Неужели? Не в ее характере не тревожиться о сестре, которая этой тревоги не стоит.

– … срочные новости, – услышал я, идя в гостиную, из которой пробивался синеватый свет. – В гаражном кооперативе этой ночью была перестрелка. Девять человек найдено мертвыми, почти все с пулевыми ранениями. Среди них Кравцов Василий, Елец Николай…

Я вошел и увидел, как Алина сидит на диване, поджав под себя ноги, и внимательно смотрит на экран, прикрыв рот ладонями.

– … остальные в данный момент не опознаны. Также найден пропавший без вести Руслан Коваль – бизнесмен, и по некоторым данным криминальный авторитет и глава местной ОПГ…

– Алина, – я выключил телевизор. – Твоя сестра в безопасности.

– А папа? – прошептала девушка, указывая на погасший экран телевизора. – Папа… он…

– Мертв, – произнес я.

Глава 12

Мне это снится, наверное. И Демьян, небритый, осунувшийся, и новости по телевизору.

И то, что сказали о папе.

Мне нужно…воды выпить.

Встала и покачнулась, попыталась обойти Демьяна.

– Куда ты? – он преградил дорогу. – Сядь. Алина, – его голос долетал до меня сквозь какую-то вату. Почувствовала его руки на талии, он сдвинул меня обратно к дивану и силой заставил сесть.

В голове все еще отстукивала торопливая речь диктора, и мысли путались, подняла глаза на Демьяна, переспросила.

– Как мертв?

– Как все люди, есть у нас такое свойство, – он опустился на корточки. Растер ладонями лицо. – Твой отец – криминальный авторитет, Алина. Это бы случилось, рано или поздно.

– Не верю, – тряхнула волосами. Папа всегда повторял, что он заговоренный, и мы соглашались, привыкли и к перестрелкам, и к оружию в доме, а теперь дом сгорел, и папа… – это не правда.

– Ты сама слышала в новостях, – Демьян поднялся, устало выдохнул, – принести тебе что-то? Ложись.

– Ты же говорил, что с отцом все в порядке, что у него дела в другом городе? – тоже встала и остановилась напротив. Вспомнила, как полицейские приходили ко мне в больницу и папу искали и вздрогнула. – Когда это случилось? Кто это сделал?

Он помолчал. Стоял рядом и смотрел неотрывно, между нами тягучее напряжение повисло, и мне вдруг страшно стало, показалось, что он сейчас что-то дикое скажет.

– Какая разница, Алина? – два шага ко мне, он подхватил плед с дивана и набросил на мои плечи. – Ночь была паршивая, я хочу спать.

– Ты ведь знаешь, кто это сделал? – скинула плед под ноги. – Демьян, скажи мне.

– Что это изменит?

– Я должна знать.

– Это Волынов.

Отступила.

Демьян отвернулся, пощупал повязку.

– Я в душ, – бросил и вышел из комнаты.

В душ.

Шмыгнула носом и опустилась на диван, посмотрела в окно. Хлопнула дверь комнаты, послышались быстрые шаги, потом шум воды, и снова хлопнула дверь.

Хотела встать и дойти до кухни, и не смогла, голова стала тяжелой, чугунной словно, и я рухнула в подушки.

Не может быть, что папу убили, пусть он не самый лучший человек, но другого отца у меня нет, и Волынов – он его партнер, это какая-то ошибка.

Веки после бессонной ночи горели, свернулась на диване и натянула на ноги плед. Нужно встать, нужно ехать к Ларе, но силы покинули, тишина в этой огромной пустой квартире давила, и я прикрыла глаза.

Уже почти провалилась в сон, когда дверь ванной хлопнула, и раздались шаги, Демьян вошел в комнату, слышала, как он мягко ступает босыми ногами, как диван скрипнул, когда он прилег рядом, вдохнула морской запах его шампуня и почувствовала тепло мужского тела.

– Значит, правда? – спросила, не открывая глаз. – А… Волынов где?

– Я найду его, – хрипло ответил Демьян.

Ощутила его руку и вздрогнула, он подтянул меня ближе к себе, спиной вжал в свою грудь. Он голый, в одних трусах, и в ягодицы мне уперся твердый бугор.

– Ты спать хотел, – осторожно напомнила, приоткрыла один глаз. Попыталась встать, но он прижал меня крепче.

– Все еще хочу. Ты мне не мешаешь.

Зато мне мешает он. Мысли разбегаются, у меня шок и недоверие, не могу представить, что отца не увижу больше, лежу и шмыгаю носом.

– Алина, успокойся, слезами ты ничего не изменишь, – в его голосе требование.

– Отвези меня к Ларе, – завозилась и повернулась лицом к нему. Встретила темный взгляд, и едва удержалась, чтобы не провести пальцем по его щеке, эти дни в его доме меня с ума свели, я не помню, что было на прошлой неделе, и что между нами творится, мне просто страшно. – Пожалуйста. Ты ей сказал про папу? Ей, наверное, очень плохо.

– Нормально с ней все, – он моргнул длинными ресницами, усмехнулся. – Поспи немного.

Вздохнула. В его объятиях тепло, он – друг отца, и он не обязан быть рядом, но он здесь, а мне так нужна защита, я не понимаю, что делать.

– Потом отвезешь? – закрыла глаза.

– Посмотрим.

Он дышал ровно, усыпляюще, с ним безопасно, надежно, и я сама не заметила, как отключилась. И снилась мама, и мысль была, что она теперь может вернуться, и никто ее не прогонит, и нам не придется больше скрываться.

А потом вдруг стало холодно, словно я снова в машине лечу с моста, и в ушах зазвенели собственные крики, и проклятия, в памяти ожило мрачное лицо Демьяна, и его слова, что он меня заставит, что не отпустит.

Вынырнула из сна и подскочила на диване. Безумным взглядом обвела комнату, посмотрела на темный квадрат окна. Место рядом со мной пустовало, и я спрыгнула на пол.

Он был на кухне. Снимал турку с плиты, и аромат кофе щекотал ноздри.

Сглотнула и подошла ближе, неуверенно оперлась ладонями на стол.

– Что случилось в машине, почему мы вылетели с моста? – спросила и уставилась на его голую спину, взглядом скользнула по широким плечам.

– Гололед.

– Но мы ругались.

– Ты вспомнила что-то? – он обернулся и цепко взглянул на меня.

Напряглась и выпрямилась.

Он так смотрит, будто не хочет, чтобы память вернулась, настороженно и жестко, как на врага.

Тикают часы, потрескивает плита.

Смахнула выступившую на лбу испарину и качнула головой.

– Нет. Но я тебе доверяю. Ты же папин друг.

Сказала и затаила дыхание, в его лице ни один мускул не дрогнул, он лишь кивнул в ответ.

И снова отвернулся, достал из шкафчика чашки.

С ним что-то происходит. И со мной тоже.

Мы ругались тогда, я отчетливо помню. Слезы в голосе, и как этот мужчина грубо хватал меня.

Я это помню.

И верить ему не должна.