Глава 29. Сейчас
Есть одно очень хорошее выражение, которое великолепно подходит под сложившуюся ситуацию.
«Когда я думал, что достиг дна, снизу постучали»
Вот так и я, вроде бы уже добралась до самого ада и ниже опускать некуда. Казалось бы и удивляться подлости демонов уже не стоило бы. Как и отсутствию у них каких-либо моральных ценностей. Но то, что я сейчас осознала…переходит все границы. Цинизм зашкаливает настолько, что не хватает воздуха для вдоха. Комната сужается до микроскопических размеров, того и гляди, что расщеплет на молекулы и даже никакого упоминания о нашем присутствии не останется.
– Ты, – выдыхаю и цепляюсь пальцами за край постели так, будто в нем мое спасение, – ты не просто так меня изуродовал, верно?
– Что? – непонимающе смотрит на меня Сеня, а затем и на Егора. – Разве это не несчастный случай?
– Отчасти, – спокойно отвечает демон. – Варю никто не заставлял врываться в разгар моей работы, но раз так получилось, то почему бы нам не воспользоваться этим?
– Ничего не понимаю, – домовой нервничает, – чем здесь пользоваться-то? Тем, что она сейчас на себя не похожа?
– И этим тоже. – Прикрываю глаза и запрокидываю голову назад, пытаясь сдержать эмоции. – Я стала идеальной приманкой.
А он даже не отрицает этого и никак не старается сгладить острые углы, которые как шипы впиваются в меня со всех сторон. Для него выходит все идеально и просто. Ему нужен был такой человек, который затмил бы всех и по уровню силы, и по уровню боли. И у него была я, которую Пиковая дама знала в лицо. Изуродовав меня, он решил несколько задач одним махом. Добавил мне страданий и боли, что является лакомым куском для дамы и сделал для нее же неузнаваемой. Вот так по взмаху его руки я превратилась из помощницы, которая должна была лишь только «увидеть» в ту, что станет непосредственной целью. Я даже спрашивать не хочу о том, был таков его план изначально либо же он действует исходя из того, что имеет на руках в данный момент. Отчитываться он не станет, правды всей не расскажет. У демона есть цель и он к ней идет всеми доступными способами.
Люди ведь, как расходники.
Всплывает в голове фраза Софьи и ты теперь понимаешь, что они говорят это не для красивого словца. А потому что мы таковыми для них и являемся. Другие бы, узнав о своей незавидной роли, устроили бы скандал. Кто-то закатал бы истерику. А кто-то проклинал или пытался учинить расправу. Но не бездействовал и сделал бы хоть что-нибудь, но не сидел с отрешенным выражением лица, как я в данный момент.
А демон смотрит на меня не мигая, будто ожидая чего-то. И я даже подозреваю чего именно.
Осознания.
Осознание того, что какой бы путь я ни выбрала, он не приведет ни к чему хорошему. Ведь если так разобраться, то что меня ожидает, если мы расправимся с Пиковой дамой? Жизнь без каких-либо перспектив из-за уродства и травмированной психики. Кто возьмет такую на работу? Кому нужна девушка/жена с таким багажом проблем, как у меня? Я вижу впереди лишь существование в полной тени, избегая всех и вся. Возможно, придется доживать здесь в доме демонов или быть затворницей среди людей. А если все пойдет еще хуже? А что если Пиковая дама будет сильнее и победит? Я стану сосудом, который привнесет хаос в этот мир. На меня объявят охоту и Рай, и Ад. В итоге кто-то обязательно доберется до моего тела и добьет его.
Понимая все это, мне ничего уже не хочется. Ни плакать, ни спорить, ни торговаться.
Внутри пугающая пустота и спокойствие.
Так бывает, когда человек окончательно сломлен и просто течет по течению.
– Я так понимаю, что план кардинально изменился? – наконец-то подаю голос.
– Да. – Он соглашается со мной. – Готовься к переезду и ознакомься со своей слезливой историей, которую тебе нужно будет рассказывать всем вокруг. Особенно почтальонше.
С этими словами, он бросает папку, которая приземляется рядом со мной. Неохотно открываю ее и действительно вижу новую биографию, которая по содержанию короче, чем аннотация к любому антибиотику. Исходя из прочитанного, травма лица получена в далеком детстве, семья неблагополучная, живу одна. У меня нет ни парня, ни хобби, ни друзей и от этого я очень страдаю. Настолько, что готова пойти на крайние меры и воззвать к Пиковой даме.
– Варь, может есть какой-то другой выход? – Сеня крутится под ногами, то и дело бросая злой взгляд на дверь за которой скрылся Егор. – Это же верная погибель, на которую толкает тебя этот урод.
Мне хочется его успокоить и как-то ободрить, но нужные слова куда-то подевались. Я только и могу, что смотреть на расхаживающего домового, который как-то резко взял и постарел. Вместо молодого и шебутного весельчака, я вижу хмурого старичка. Волосы его теперь седы, на лице полно морщинок. Но это и не удивительно, жизнь засунула нас в мясорубку и пытается перекрутить, но у нее это не выходит. Мы как та жила, которая наматывается на основу и все никак не измельчится в фарш. Но не смотря на все это, мы не сдаемся. Хотя от этого упорства нам еще больнее.
– Мой герой, – тихо произношу, но этого достаточно, чтобы он остановился и взглянул на меня. – Я отпускаю тебя.
–Хозяйка…
– Нет, Сеня, хватит с тебя мучений. Тебе нужна нормальная семья и хороший дом, где тебя будут ждать с теплым молоком и улыбкой. Там должен слышать смех, а не видеть слезы.
– Нет.
– Что, прости?
– Нет, Варя, – домовой запрыгивает на постель и берет меня за руки, – не нужен мне ни новый дом, ни хорошие условия. Ты моя хозяйка и я буду с тобой до конца. И даже не надейся избавиться от меня. Я спрятал брошку так, как это умеют делать только домовые.
– К чему эта жертва? – недоумеваю. – У тебя же появиться возможность жить нормально. У тебя есть шанс вырваться из этой западни, так что не тупи, Сеня.
– Я не туплю, а верю в то, что мы справимся и вместе начнем все с чистого листа. Это люди могут оставлять домовых словно ненужную вещь в старой квартире. Но сам домовой никогда не бросит своего хозяина, особенно, если тот попадает в беду. – Сеня замолкает, переводя дух и затем добавляет. – Этому меня Олег научил и отступаться от правил я не стану.
И вот что интересно. Даже зная о так называемой поддержке демона и его свиты, я даже и на сотую долю не чувствовала того, что вызвали сейчас слова домового. Впервые за долгое время внутри вместо привычного холода разливалось тепло и страх хоть и немного, но отступил.
Я не одна в этой тьме. Рядом есть преданный друг, на которого я могу положиться и который не предаст меня в отличии от демонов.
– Спасибо, Сень, – крепко сжимаю его ладони в ответ,– я ценю это. До конца так до конца. Но только хочу предупредить тебя, что он ближе, чем ты думаешь.
– Да это и так понятно, – вздыхает тот в ответ, – у тебя хоть план действий есть?
– Есть.
– Он похож на то, что собираются делать эти чудовища?
– Нет, – качаю головой.
– Что ж, – Сеня поджимает губы, – это хорошо. Я жду подробностей, но не здесь.
– Не здесь, – соглашаюсь с ним и мы обмениваемся понимающими взглядами.
Глава 30. Сейчас
Все пошло не по плану.
Все вышло из под контроля.
Я понимаю это, смотря в глаза почтальонши, где вижу до боли знакомое мерцание. А ведь как хорошо все начиналось…
Мне понадобилось всего две недели после переезда, чтобы наладить с контакт с местными бабушками на лавке. Сначала я просто сидела с печальным лицом, потом имитировала трудные разговоры по телефону и обязательные слезы после них. Вопросы от доброжелательных соседок не заставили себя ждать. Я не скупилась на подробности, сетуя на свою тяжелую судьбу. И вскоре их праздное любопытство переросло в желание помочь сиротке. Они делились со мной крупами, чаем, испеченными бисквитами из серой муки, которые по вкусу и рядом не стояли с мамиными пирогами. Меня посвящали во все сплетни, которые собирались в течении дня. Взамен я помогала им с придомовой территорией, наводила порядки в подъезде, ходила вместе с ним за покупками и таскала пакеты к их квартирам. Тем самым окончательно влилась в ряды тех немногих соседей, которые по мнению бабушек были добропорядочными и на которых можно было положиться. Вскоре мои усилия дали свои плоды и однажды в обед, в моей квартире ожил звонок. На пороге стояла улыбающаяся Татьяна с которой мы жили на одной лестничной площадке, а рядом с ней маячила почтальонша.
– Вот, Любочка, познакомься с нашей хорошей девочкой Настей, – соседка указывает на меня, называя мое фальшивое имя.
К которому я скрипя зубами до сих пор пыталась привыкнуть. Каждое утро у меня начиналось не с кофе, а с того, что я «переламывала» себя и стоя перед окном повторяла одну и ту же фразу.
Меня зовут Настя.
Вот так раз пятьдесят произнесу и это помогает мне оборачиваться каждый раз, когда слышу это имя. А не проходить мимо будто обращаются не ко мне.
– Здравствуйте, – широко открываю дверь и пропускаю их внутрь, – проходите.
Специально медлю, заваривая чай и тем самым даю дамочками осмотреть мое жилище. Старый ремонт, мизер мебели, скудное наполнение квартиры без лишних слов и объяснение показывало, что я нахожусь в весьма затруднительном положении. Нет, демоны с их возможностями могли с легкостью создать здесь подобие уюта, но я не захотела. Не видела смысла украшать чужую квартиру такими же чужими вещами, которые никогда не станут моими. Все «мое» было уничтожено дома и замену им я не искала.
– Нда, не густо, – произносит почтальонша, когда я захожу в зал с двумя дымящимися чашкам самого ужасного дешевого чая.
– Люб, я же тебе рассказывала, что у Настюшки все очень…– соседка замолкает, подбирая слова, – сложно. Девочка она у нас умная, добрая, никогда нам не отказывает. Что ж мы не люди что ли? Не сможем ей помочь в ответ?
– Отчего же, можем, – прищуривается Люба, пристально осматривая меня. – Я так понимаю, с трудоустройством беда?
– С таким лицом от меня все шарахаются и даже в дворник и не берут, – отворачиваюсь, старательно отыгрывая заранее отрепетированную роль.
– А живешь на что?
– Это не моя квартира, меня пустила знакомая пожить бесплатно, пока она ее на продажу готовит. Ну, почти бесплатно. За коммуналку плачу деньгами из пособия, но и оно тоже мизерное. Мне повезло, что здесь люди добрые живут, они мне то продуктами помогают, то копеечку за уборку подъезда подкидывают. Но если квартиру продадут, то мне снова придется идти в общежитие. А там условия ужасные, да и отношение такое же. Все злые какие-то. Мне бы только работу найти и не более, а дальше я сама справлюсь. Главное, чтобы было за что новое место снять да хлеба купить.
Замолкаю и опускаю взгляд на носки затасканных тапочек. Надеюсь, я не переиграла и смогла зацепить ее.
– Ох, – слышится глухой возглас соседки, – не могу Люб, так жалко девчонку. Сил нет смотреть, как страдает. И сирота, и увечья эти…
– Да, согласна, немало выпало на ее долю страданий, – судя по тону почтальонши, она клюнула на наживку. – Что ж, попробуем устроить ее ко мне на почту. Если подойдет начальству, то на приемку станет. Работа пыльная, немного грязная. Придется возиться не только с письмами, но и с тяжелыми посылками. Но работать будешь в закрытом помещении с минимумом людей. Да и по зарплате не обидят. Подходит тебе такая помощь?
– Да. – Соглашаюсь почти сразу, как это бы сделал любой человек, если бы очень в этом нуждался.
– Вот и славно, – Люба протягивает мне свою руку, – закрепим сделку рукопожатием и чашкой чая.
– Золотой ты человек, Любаша! Как хорошо, что ты у нас здесь есть. Стольким уже помочь успела. Ой, так это надо дело отпраздновать, – спохватилась соседка, – у меня там еще блинчики остались, сейчас принесу.
Я не успеваю возразить, как мы остаемся один на один с почтальоншей. И моя ладонь все еще находится в ее крепком захвате. До этой секунды я даже не задумывалась над тем, что что-то может пойти не так. Во-первых, сейчас день и вряд ли бы Пиковая дама пришла бы по мою душу именно сейчас. Во-вторых, у меня не было ни единой зеркальной поверхности, через что она могла явиться. И в-третьих, ее зеркало было достаточно крупногабаритное и уж никак не могло поместиться в маленькую сумку, что болталась на плече этой Любы.
– Ты же понимаешь, что она не вернется? – голос женщины меняется и в нем проявляются нотки кого-то другого.
Я медленно скольжу взглядом по нашим сжатым ладоням, а затем поднимаюсь все выше и выше, пока не сталкиваюсь с мерцающими глазницами почтальонши.
Словно разряд тока, меня пронизывает мысль.
Она переиграла нас.
Не я заманивала ее в свои сети все это время, а она ожидала момента, когда сможет прийти и в чужой личине заключить со мной договор. Горько усмехаюсь, когда понимаю, какую ошибку совершила. Да, я только что лично согласилась на помощь Пиковой дамы и скрепила все рукопожатием. Планы демонов летят к чертям, как и мои собственные. Мы недооценили Пиковую даму, мы хотели ее обмануть, но в итоге сами остались в дураках.
– Вот и увиделись, Варя, – она победоносно улыбается в ответ, – вижу, тебе пришлось несладко за это время? Ну ничего, я подправлю это лицо и оно снова станет красивым.
– А ты хороша, – вздыхаю, – сразу поняла, что это я?
– Можно на любой лад изуродовать сосуд, но наполнение останется тем же самым. И даже твой так называемый побег из больницы меня не сильно впечатлил. Я прекрасно знала, что ты жива и что в объявленной на меня охоте, для тебя будет отведена весьма важная роль. Мне оставалось лишь накопить сил и дождаться, когда тебя выведут на арену действий. Ты ведь в курсе, что нужно сделать, чтобы не попасться в расставленную ловушку?
– Опередить противника?
– Умница, – хвалит она меня.– Схватываешь на лету. Жаль, что мы по разные стороны баррикад и мне придется тебя убить. Из тебя бы вышла первоклассная нечисть. Странно, что демоны не только не перетащили тебя на свою сторону, но еще и сделали пушечным мясом.
– Приманкой, – поправляю ее.
– Ты ошибаешься, – качает она головой, – приманки в большинстве случаев выживают. А тебя послали на верную смерть. Чтобы убить меня, они ведь должны были дождаться в обряде той тонкой грани, когда я перемещусь в твое тело, но оно еще будет смертным. Там буквально считанные минуты, но если ими воспользоваться, то одним ударом можно упокоить сразу нас двоих.
– Что же с Никой так не вышло?
– Я использовала твою подружку, как использует кукловод свою марионетку. Просто тело, которое служило временной оболочкой. Я не связывала себя с ней. Но на тебя, как я уже и говорила, у меня особые планы и от них я не отказалась. Я запру тебя в твоем же теле без возможности что-либо предпринять. Я буду питаться твоей силой и сеять зло на этой земле. Но этот вариант лучше, чем просто гнить в земле, верно? Ах, да, вот это вот тебе тоже не поможет.
С этими словами, она одной свободной рукой выуживает из кармана моего халата брошь с метлой. А другой все так же продолжает удерживать мою ладонь в своей хватке.
– Я чувствую, что в ней кто-то спрятан, – женщина располагает брошь прямо перед моими глазами. – Твой приспешник? И что же вы надумали делать?
Но я не отвечаю и стараюсь смотреть куда угодно, лишь бы не металл на ее ладони.
– Согласна, незачем тратить время на уже ненужные объяснения. У вас ведь и так уже ничего не получится.
Брошка медленно поднимается вверх и зависая в воздухе, начинает гореть. Металл плавится, превращаясь в капли, которые падают ей на ладонь и прожигают кожу до кровавого мяса. В нос тут же ударяет запах горелой плоти. Но она не морщится, а лишь скалится в ужасной ухмылке.
– Слышишь?
Слышу.
Я слышу отдаленные крики, которые издает Сеня, сгорая заживо в той броши.
И я ничем не могла ему помочь.
Это было расплатой за бездействие, за впустую потраченное время, за неидеальный план и за глупую веру в то, что можно обмануть существо, возраст которого исчисляется столетиями. Мне остается лишь крепче сжать зубы и сдерживать наворачивающиеся слезы.
– Наверное, при помощи домового вы планировали найти вот это?
В освободившейся ладони появляется зеркальце. Маленькая копия того, что я видела у себя в доме. Но это за счет своего уменьшенного размера, оно теперь легко могло уместиться и в карман, и в косметичку. Получается, что никто ничего не прятал и оно всегда было с ней.
– Я же говорю, что нужно быть всегда на один шаг впереди своего противника. – С этими словами, она дожидается, когда из зеркала высунется что-то похожее на жало пчелы в множественном количестве и втискивает его между нашими ладонями. – Твое последнее слово, Варя?
– А оно тебе нужно? – Морщусь, чувствуя, как пробивается иглами кожа. – Что ж, ладно. У тебя ничего не получится.
– Да нет, уже получилось.
Она взглядом указывает мне на мою руку и я не удерживаю возгласа при виде вен под кожей, которые наливались чернотой. Она как отрава, расползалась по телу, заставляя задыхаться. Сначала накатил жар, будто под кожей разливался кипяток. По инерции дернулась в сторону, чтобы вырваться из захвата, но рука хрустнула и я взвыла, падая на колени.
Я чувствовала, как Пиковая дама сантиметр за сантиметром впивалась в каждую клеточку. Натягивала сухожилия, выламывала и сращивала кости в один момент. В какой-то момент то ли от боли, то ли по ее желанию, мое зрение пропадает. Есть только ледяная рука, которая вцепилась меня и твердость пола под коленями. И даже ту темноту, которую принесла слепота прорезают какие-то ярко-красные вспышки. Если бы я сейчас и захотела закричать, то не смогла. Потому что она добралась до моих голосовых связок и забрала мой голос. Судя по всему, осталось потерпеть совсем немного и все будет кончено.
Со стороны могло показаться, что я слишком легко сдалась.
Но это не так.
Папа всегда говорил, что у человека должен быть план «Б» и запасные пути отхода. К сожалению, такой путь у меня был всего один и его финал я знала еще с того момента, как очнулась с изуродованным лицом. Своими мыслями не делилась, все держала в себе. Веры демонам больше не было, а Сеню не хотела расстраивать. Если уж так мне суждено, то я имею полное право самостоятельно решать, как именно покину этот мир. А не быть пешкой, приманкой или случайной жертвой. Но в собранной мною информации был пробел, который только сейчас удалось заполнить. И все благодаря надменности и самолюбию нечисти.
Пиковая дама поделилась тем, когда именно она ослабеет полностью. И сделала она это лишь потому, что была уверена в моей никчемности. Для всех них мы жалкие существа, которые умоляют о пощаде и которые безропотно отдадут все, что от них потребуют. Она уже ликовала, заполняя мое тело. Праздновала удачный трюк с опережением и готовилась к своим подвигам. Но не учла она одного.
Не все люди слабы духом.
Поэтому, когда зрение вернулось, у меня было несколько секунд пока Пиковая дама еще не до конца погасила мою волю и конечности мне подчинялись. Тело почтальонши уже лежало у моих ног без признаков жизни, а рядом с ним обнаружилось и зеркальце. Без раздумий я схватила его и швырнула об стену, разбивая на сотни кусочков и наслаждаясь воплями внутри. За то, что я уничтожила ее основную реликвию и дом, дама наказывает меня дикой головной болью с кровотечением из носа. Затем наступила полная потеря координации и вот, я лежу на полу. А кровь хлыщет не только из носа, но и из ушей и рта так, что я захлебываюсь ею. Нащупываю осколок зеркала и слабеющей рукой провожу им по своей шее, делая кривой надрез по всей ширине горла. Но перед этим успеваю прошептать:
–Егор…
Вот и все, история заканчивается. Я заберу ее с собой в могилу и Пиковая дама больше никого не побеспокоит.
И в этот момент в комнате появляется демон. Он окидывает помещение взглядом и качает головой.
– Варя, Варя, что же ты наделала… – Слышится голос надо мной и поскрипывают остальные осколки под его ногами, когда он присаживается а корточки рядом. – Это должно было случиться, но не так.
А я лежу и смотрю на призванный козырь для этой битвы и во взгляде была лишь одна просьба.
Добей нас.
Он понимает все без слов.
И прекращает мои мучения тем самым пресловутым одним ударом.
Глава 31. Потом
Пустота.
Она вокруг меня.
Она внутри меня.
В голове, в сердце, в душе.
Винила ли я Егора в произошедшем?
Нет. Я ведь прекрасно понимала все риски, заключая договор с ним.
Злилась ли я на него? Скорее нет, чем да. Зная и помня, что люди для демонов расходники, глупо было бы надеяться на другой исход событий.
Жалела ли я о своем выборе? Нет. Когда твое тело собираются использовать, чтобы сеять зло, самопожертвование кажется не таким уж и ужасным.
Хотела ли я что-то изменить?
Наверное, да.
Но темнота, которая обволакивает меня со всех сторон, не дает сосредоточиться на том, что же именно я бы вернула и сделала по-другому. Она убаюкивает, накрывая меня с головой и обещает долгожданный покой.
А я ведь действительно так устала от всего…
От борьбы, от боли, от страданий, от предательства. Мне надоело бегать от чудищ и искать спасения. Кажется, я нашла тот выход, который полностью устроил всех. Так что теперь, вечный покой уже не только не страшит, но и выглядит довольно привлекательным. И та улыбка, которая мелькает в последний раз на моем лице выглядит наконец-то умиротворенной.
Ворочаюсь, устраиваясь удобнее и готовясь раствориться в пустоте. Хваленного света на той стороне, о котором трубят во всех мистических историях здесь нет. Может я не заслужила его? Все таки работа с демонами вряд ли работает в плюс твоей карме. И странно было бы ожидать, что в конце тебя будут встречать ангелы с распростертыми объятиями. Сойдет и темнота с постукивающим по стеклам дождем.
Стоп…
Разве такое возможно? Ведь буквально…
Зависаю и задумываюсь над тем, сколько именно по времени я нахожусь в таком состоянии? Несколько минут? Часов? Дней? Месяцев? Попытки подсчета даются мне крайне тяжело. Я ведь уже со всем попрощалась, а тут внезапная мысль не дает мне спокойно уйти, заставляя мозг шевелиться и думать. И дождь этот…Я слышу вполне реалистичный ливень, который нарастает по интенсивности и яростно барабанит по всему, куда ему удается попасть. Такое чувство, будто меня кто-то специально вытягивает из лап тьмы, нарушая нашу с ней связь. Неохотно морщусь, но глаза все еще не открываю.
Не сейчас. Не хочу. Прочь.
Я прогоняю странные ощущения. Но чем сильнее я пытаюсь остаться во тьме, тем сильнее идет воздействие.
А затем раздается он.
Раскат грома будто над моей головой разверзлись небеса. И действует он на меня не хуже дефибриллятора, заставляя сердце бешено колотиться. А еще распахнуть глаза и сделать очень болезненный вдох. Горячий воздух врывается в легкие и я закашливаюсь почти до слез.
Ничего не видно, повсюду та же тьма.
Меня действительно что-то обволакивало, но теперь от этого было слишком жарко. А еще тесно и тяжело, будто сверху кто-то уселся. Я барахтаюсь в этом коконе и куда-то падаю вниз. Полет был секундным и по окончанию весьма неприятным.
– Ай, – шпилю сквозь сжатые зубы и наконец-то побеждаю в схватке с … одеялом.
Моим одеялом, которое всегда лежало на моей кровати.
В моей комнате.
Я так и застываю, пребывая на четвереньках. Ошибки быть не могло, я свои вещи узнаю из тысячи, как и всю обстановку. Была ли это игра разума? Вряд ли. Все слишком реалистично и натурально. Даже запахи и те, не были плодом моего воображения. Я слышу аромат своих духов от прикроватного коврика, куда они разлились благодаря Сене. Я чувствую свежесть дождя, который льет сейчас на улице благодаря открытому на проветривание окну. Я дергаюсь, отшатываюсь назад и снова ударяюсь, но на этот раз затылком об прикроватную тумбочку, когда слышу голоса:
– И кто в такой холод решил открыть окна?
– Да жарища стоит, дай проветриться.
– Ага, так я тебе и поверил. Сеня, ты сам виноват в том, что здесь теперь так воняет. Не надо было кошку гонять и не скинули бы открытый пузырек с духами.
Зажмуриваюсь и считаю до пяти.
Раз…
Я сошла с ума?
Два…
Почему я вижу это?
Три…
Это ад меня так встречает, чтобы мои мучения были вечными?
Четыре…
Или рай дает мне побыть с родными?
Пять…
– Варь, ты чего здесь? – раздается голос у левого уха и я на автомате вжимаюсь в тумбочку.
– Варечка, что с тобой? – обеспокоенно спрашивает меня Олег и я даже не понимаю, когда именно начинаю плакать.– Да что случилось? Что напугало тебя так?
– Может, гроза? – Сеня тоже рядом, чувствую, как он берет меня за руку и я распахиваю глаза.
– Живые…– до конца не веря шепчу. – Живые…
Домовые переглядываются.
– Варь, кошмары да? – Олег быстро перемещается от письменного стола обратно ко мне и протягивает стакан с молоком, который обычно я им оставляю на ночь.
Но я только и могу, что качнуть нервно качнуть головой и лязгая зубами по стенками стакана, сделать глоток молока.
– Тебе холодно? – Старший домовой хлопочет вокруг и не забывает даже о подзатыльнике младшему. – Я тебе что говорил, дурья твоя башка? На улице не май месяц, а он проветривает видели те! Мало того, что хозяйку вон заморозил, так еще и потоп на подоконнике устроил. Иди, убирай теперь. Варь, не сиди на полу, поднимайся. Не хватало еще, чтобы ты простыла из-за этого балбеса.
– А чего сразу-то обзываться? – бурчит Сеня, размазывая набежавшую лужу моим же полотенцем.
Во мне бушует такое количество эмоций, что даже трудно определить, что именно сейчас лидирует.
Мне радостно, мне страшно, мне не верится.
Если это какое-то испытание, прошу, остановитесь. Я не вынесу настолько реальные иллюзии. Я не хочу даже мимолетно возвращаться сюда, потому что боль внутри меня от их потери до сих пор разрывает на части мою душу. Выберете другое наказание, но только не это.
Слишком жестоко. Слишком глубоко бьете.
– О, хозяин вернулся! – радостно сообщает Сенька.
Стоит этим словам прозвучать, как сердце ухает и пропускает удар. Я промахиваюсь и ставлю стакан мимо тумбочки, который тут же падает вниз и молоко разливается по полу. На ватных ногах я подхожу к двери и замираю у нее, не в силах даже взяться за ручку.
А в прихожей уже звучат два до боли родных голоса.
– Сереж, все очень плохо? – обеспокоенно спрашивает мама.
– Это мягко сказано, Оль. – Тяжело вздыхает папа.– Мне нужна наша Варька.
– Что? Нет, Сереж, даже не вздумай!
– Оля, без нее никак. – Стоит на своем папа. – У меня нет другого выхода.
– Этого просто не может быть, – фыркает она в ответ, – а ты придумай что-нибудь. Наша дочь – не подопытная зверушка. Ты вспомни, что было в прошлый раз. Помнишь?
– Естественно, я помню.
– Вот поэтому, я против!
– Оль, пожалуйста…
Постойте, это же тот самый разговор, когда папа только начал расследовать убийства Пиковой дамы.
Один в один.
Я вываливаюсь в коридор, тем самым пугая родителей не только своим выходом, но и внешним видом.
– Милая, что с тобой? – охает мама. – Да на тебе лица нет!
– Варька, ты чего? – даже папа срывается с места и заключает меня в свои объятия. – Бледная, как стена. Случилось что?
Я не знаю, откуда берутся силы, чтобы не зареветь. Цепляюсь за папину куртку, которая промокла насквозь и лишь могу отчаянно качать головой. Спиной чувствую, как мама подошла и обняла нас двоих так, что я оказалась зажатой между ними.
Теплые.
Живые.
Живые!!!
Бьется у меня внутри эта мысль и я прикусываю губу до крови, ощущая противный привкус во рту.
– Сереж, – предупреждающе шепчет мама и я даже знаю, что она этим хочет сказать.
– Все в порядке, – хрипло отзываюсь из недр объятий. – Кошмар…приснился. Но вы его прогнали.
– Точно? – папа заставляет посмотреть на него.
– Да, – я пытаюсь выдавить улыбку, но она выходит слабой и дрожащей.
– Пойду поставлю чайник, попьем чаю с мятой, – мама целует меня в макушку.
– А мне кофе, – просит папа.
– Нет, Сереж, кофеин в таких количествах тебе вреден.
– Так я не для себя, – он отстраняется и как-то странно поглядывает на дверь. – Я это… просто не один. О деле говорить сегодня по понятным причинам не будем, но угостить человека чашкой горячего кофе просто обязаны.
– Ты оставил кого-то на лестничной площадке? – мама хлопает ладошкой себя по лбу. – Сережа, где твои манеры?
– Да он в машине сидит, – морщится папа в ответ, – я сказал, что мы спустимся чуть позже.
– Никаких «позже» сегодня не будет, -командует она, – только чай и никакой работы, ясно?
В другой раз я бы непременно влезла бы в их спор. Но сейчас только и могу, что стоять и смотреть на них, будто ребенок, увидевший чудо. Жадно впитываю каждую черточку лица, каждый жест и мимику.
– Пойдем, солнышко, – мама протягивает мне ладонь, за которую я тут же хватаюсь и, признаюсь, боюсь отпускать. – Накроем стол к небольшому чаепитию. Я как раз пирог твой любимый испекла.
Мы снова на нашей кухне. И здесь, как и раньше, уютно и тепло. Я прохожусь взглядом по целой мебели и старательно отгоняю от себя призраки тех видений, где посреди комнаты на выломанной двери лежал отец.
– Папа со своей работой со всем потерял гостеприимность. Это ж надо было оставить человека в машине в такую непогоду.
– Он, – прочищаю горло, – боялся твоей реакции.
– Что касаемо всех дел, то она у меня стабильно одинаковая, – мама указывает на духовку, где томится пирог, – я беспокоюсь о вас двоих. И это никогда не пройдет.
– Но с нами же все хорошо, – достаю противень и ставлю на деревянную подставку, краем глаза улавливая, как появившийся Сеня уже потирает свои ручонки.
– И это нормально, – продолжает говорить мама, – когда у тебя появится муж и дети, ты обязательно поймешь, что страх за них и переживания становятся твоими спутниками. От них никуда не денешься. Просто бывают дни, когда накрывает сильно. А бывает, что эмоции можно взять под контроль.
В ответ я лишь киваю головой, будто соглашаясь. Что-то подобное она говорила тогда в больнице, куда я попала после зеркальной комнаты. Мама вроде бы немного успокоившись, заливает кипяток в заварник в то время, как я аккуратно стараюсь нарезать пирог. Выход, честно говоря, паршиво. Руки трясутся до сих пор и куски выходят кривыми.
– Хозяйка, – Сеня дергает меня за штанину домашнего костюма, – мне два кусочка.
– А морда не треснет? – Олег осаждает молодого домового, наблюдая за моими неловкими попытками совладать с дрожью рук.
Он ничего не комментирует из того, что видит. Но я знаю, что домовой обязательно вернется к этому моменту и тогда мне придется им все рассказать. Поделиться тем ужасом, что я видела в кошмаре…
А кошмар ли это был?
Проскальзывает вопрос и застывает в воздухе, стоило нашему гостю оказаться на пороге нашей квартиры. Что самое интересное, домовых тут же будто сносит ветром из поля моего зрения.
– Добрый вечер, – здоровается парень.
– Проходи, – папа подталкивает его на кухню, – знакомьтесь, это моя дочь Варвара и супруга Ольга. А это наш новый сотрудник отдела, которого прислали нам в помощь.