– Уважь стариков, начни с нашего дела, – слезно просит он. – А то у нас давление, знаешь, как скачет от всех этих переживаний.
И вот как отказать после такого? Конечно же, я соглашаюсь, иначе бы моя совесть мне бы этого никогда бы не простила. Прошу подождать меня в коридоре и начинаю собирать в рабочий рюкзак все необходимые инструменты для расследований. Как снова слышу за спиной голос, от которого выть хочется, как тот волк с опухшей щекой.
– Ален, есть дело.
– О нет, – даже не смотрю на него, когда перемещаюсь к нужным мне вещам.– Представь, что меня здесь нет.
– Ну, Ален.
– Это не я. Зайдите позже, она скоро появится.
– У моей семьи ЧП.
– Я знаю. И имя ему – ты.
– Что? Я? Чего?
– Того. – Я останавливаюсь и смотрю на помощника. – Твои родители уже звонили с самого утра. Говорят, ты зайца из дуба зачем-то вытащил, а тот взял и убежал.
– Вот это не совсем правильная формулировка. – Парень так отчаянно трясет головой, что она вот-вот возьмет и отвалится. – Мне сказали, что его нужно выгулять в вольере. Я не виноват в том, что он каким-то образом сбежал.
– Каким-то образом? – я не удержалась от усмешки. – Зная, какой ты растяпа, я могу с уверенностью сказать, что ты сам забыл закрыть этот вольер. И заяц, внутри которого утка, яйцо и игла твоего деда, теперь бегает по заколдованному лесу. Поправь меня, если я вдруг оказалась неправа.
– Поможешь найти его? – морщится он, когда мои слова попадают в цель.
– Виталька, – вздыхаю, – если я здесь буду все делать одна, то зачем мне ты? Это во-первых. А во-вторых, это твой косяк, так что ты его и исправляй.
– Так как я его найду? Лес-то огромный, да и Сема меня не очень-то и любит.
– Так ты же заявлен вторым сыщиком? Заявлен. И если меня не подводит память, ты жаловался, что я недостаточно доверяю тебе работы. Так вот, настало время себя проявить. Морковку возьми и вперед.
– А как же другое поручение? Дома зверей осмотреть, проверить их алиби.
– Кощеев, справляйся, как хочешь. Пора становиться взрослым и самостоятельным. – И затем добавляю: – Зарплату наконец-то начнешь отрабатывать. И вообще, меня человек в коридоре ждет, так что… да где же он?
Копошусь в столе и выуживаю оттуда синий клубок ниток, который отправляется в рюкзак к остальным вещам.
– О чем это я? – хмурюсь. – Потеряла нить разговора. Я говорила, что ты растяпа?
– Угу. – Мрачнеет Виталя.
– А о том, что пора взрослеть?
– И это тоже.
– А о самостоятельности было?
– Было.
– А про зарплату упоминала?
– Издеваешься?
– Да ладно, я просто проверяю, насколько внимательно ты меня слушал, —похлопываю я его по плечу, когда прохожу мимо. – До конца дня справляться без меня и не беспокоить, ясно?
– Предельно.
– Вот и славно. – Я выхожу из кабинета и обращаюсь уже к мужичку, который сидел на скамейке и беспокойно крутил свою кепку в руках. – Дядь Коль, пойдемте, покажете место преступления.
Глава 3
На самом деле время тоже отразилось на сказках. Современность добралась и до нашего мира, а мы сильно и не сопротивлялись. Кто имел пропуск в человеческий мир, тащил оттуда всякие новшества. Все же лучше жить в новых домиках, где есть водопровод и туалет, чем в избушках. Ходить в небольшие магазинчики за едой, а не в холодный лес. Появилось много рабочих мест и сказочным героям стало как-то даже веселее жить. Все при деле, происшествий мало – и те незначительные.
До сегодняшнего дня.
Что-то не так.
Да, пока что это были лишь смутные предположения без подтверждающих фактов. Но я старалась подметить все, что встречалось мне на глаза, чтобы ничего не пропустить. Каждая мелочь могла указать на неожиданный поворот в деле.
– Где, говорите, вы видели яйцо в последний раз? – я обвожу взглядом комнатку.
– Так на кухне ж, вот сюда положила. – Бабуля показывает на полку, прибитую чуть повыше стола. – Думала, новости гляну и потом уже попытаюсь разбить. А когда пришли с дедом, то яйцу-то ножки уже приделали. Виновница, вон, до сих пор не признается. Хотя грешок за ней такой уже имеется. Мы с дедом только не поймем, чего открещивается? И мы бы не нервничали, и вас бы не всполошили.
– А это не я была, – тут же подает голос мышь, одиноко сидящая на табуретке. – Я вообще у внуков гостила. Да и надоели вы мне с этими яйцами. То плачете, что разбилось, потом оно появляется, а вы его до поздней ночи расколоть не можете. Грохот на весь домик стоит, спать мешаете! И так может продолжаться неделю! Нервы не выдерживают, приходится самой все делать. Так они потом еще неделю воют, что оно наконец-то расколото. Вы уже определитесь, е-мое, какое оно вам надо.
– А не тебе нас уму-разуму учить. – Мужичок качает указательным пальцем. – Может, хобби у нас такое. Не думала?
– Хобби? – переспрашиваю.
– Ну да, забава, – соглашается бабуля. – Спорим с дедом на то, кто через какое время его разобьет.
– Совсем старики из ума выжили, – вздыхает мышь. – Другие крестиком вышивают, поделки из дерева на ярмарки делают. А они яйца лупят и несушку свою скоро до нервного срыва доведут.
И в этой фразе есть что-то такое, что заставляет обратить на нее внимание.
– Неправда, мы переживаем за нашу красавицу. Она ж у нас единственная такая, прикипели к ней так, что жизни без нее не представляем, – не соглашается дед Коля. – Так что не слушайте эту хвостатую.
– Кстати, а где Ряба? Я могу с ней поговорить? – я заканчиваю делать заметки в маленьком блокноте.
– А она во дворе должна быть. Проводить?
– Спасибо, – я успеваю остановить пожилую пару, – я сама. Допрос – вещь такая, конфиденциальная.
– А нас чего тогда вот так допрашивали? – прищуривается мышь и встает на задние лапы. – А ее отдельно решили?
– Потому что в вашем случае именно курочка является пострадавшей стороной. Ведь она несет эти яйца, значит, вред причинили ей. И с ней нужно действовать деликатно.
Прикрываю за собой дверь и спускаюсь по ступенькам во внутренний дворик. Прохожу аккуратную беседку, затем сворачиваю направо, где виднеется небольшая полянка, залитая солнцем. И вот там, на скамейке, я вижу курочку.
– Здравствуй, Ряба, – приветствую ее. – Могу я к тебе присоединиться?
– Да, пожалуйста, – машет она крылом на соседнее место.
Присаживаюсь, опуская рюкзак себе под ноги. А затем зажмуриваюсь, наслаждаясь тишиной и солнечным светом.
– Хорошо здесь, – озвучиваю свои мысли, не открывая глаз. – Спокойно. Не то что в доме, да?
– Не то слово, – соглашается она со мной.
– Ты же у них давно живешь?
– Да сколько себя помню, столько с ними и нахожусь. А что?
– Да я вот подумала, что меня бы на твоем месте все бы это утомило. Вот несешь ты им яйца, а они все лупят их и лупят. Ладно бы с пользой это делали. А так ради забавы только. – Приоткрываю один глаз и посматриваю на курочку. – Наверняка, очень досадно наблюдать за этим?
Ряба тяжело вздыхает в ответ, но ничего не говорит. Тогда я продолжаю:
– Мы можем просидеть здесь до вечера, сетуя на стариков. А можем поступить иначе. Ты вернешь им яйцо, и после этого мы подумаем, как можно исправить вашу ситуацию.
– А откуда вы поняли, что это я? – Ряба в удивлении даже вскакивает со скамейки и приземляется на землю.
– Мышь подсказала направление. Сказала, что они тебя скоро до нервного срыва доведут, и тут меня озарило, что яйцо никто и не воровал. Это ты их так решила провести.
– Не провести, а наказать, – поправляет меня Ряба. – Они мой труд не ценят и относятся к этому как к какой-то привычной вещи. И мне не просто досадно, а обидно от этого. Они каждый раз слезно обещают, что это точно в последний раз. А потом срываются и разбивают его.
– Так, может, стоило бы им об этом открыто сказать? Даже сказочные герои не все умеют читать мысли и разбираться с тем, что у других на душе. Пропажа яйца лишь всполошила их, не более. Получат его обратно и снова примутся за свое. Должный эффект произведут только слова. Так что без честного диалога ничего никогда не получится.
Курочка думает еще несколько минут, а потом все-таки соглашается, и мы возвращаемся в дом. Я нахожусь там еще пару минут, чтобы удостовериться в том, что все идет так, как нужно. Как я и предполагала, в их доме царило полное недопонимание. Старшее поколение неумело проявляло свою заботу. Им казалось, что частые обращения за новыми яйцами вполне доказывают, что курочка им небезразлична. А Ряба расценивала все в точности да наоборот. Вот почему я всегда придерживаюсь мнения, что нужно всегда и обо всем говорить. Озвучивать все мысли, пожелания, недовольства. Делиться страхами, мечтами и радостью. Кажется, в этом доме теперь все так и будет. Поэтому уходила я оттуда со спокойной душой.