Неприкрытая жестокость

Из «Стеклянного мишки Тедди» неизвестный двинулся в расположенный внутри торгового центра Третий банк Холломена. Этот банк не мог похвастаться ни должными мерами безопасности, ни сейфами с пневматическими замками. Зачем они в таком месте, где клиенты предпочитают иметь дело с наличными? Он отключил сигнализацию при входе в зал, вошел внутрь и направился к кабинету, в котором Перси Ламберт оставлял наличные для утра следующего рабочего дня. Кто бы мог подумать, что эти ключи окажутся такими удобными? Пятый ключ подошел, дверь открылась. Вандал вошел внутрь и забрал пятьдесят тысяч долларов, лежавшие на столе, – их утром должны были разложить по ящичкам кассиров.

К четырем часам утра все было сделано. Вандал отъехал от торгового комплекса как раз в тот момент, когда Чарли начал свой обход. Незнакомец сам с собой заключил пари, что сторож ничего не заметит. Тревогу наверняка поднимут мисс Аманда Уорбертон и мистер Перси Ламберт.

Аманда Уорбертон почувствовала неприятный запах раньше, чем увидела учиненный погром. Открывшаяся картина так ее потрясла, что женщина выронила из рук поводки и бросилась внутрь магазина. У нее словно выбили почву из-под ног. Беззвучно хватая ртом воздух, Аманда взирала на чудовищные последствия вандализма и понимала, что не может закричать. Она прошла в заднюю комнату и позвонила управляющему торговым центром, Хэнку Мюррею. Поскольку в этот первый день октября Аманда Уорбертон пришла на работу на пятнадцать минут раньше, чем Перси Ламберт, то Хэнк еще не имел представления, насколько плохим будет утро, и мчался со своей спасительной бутылочкой бренди и парой бумажных стаканчиков на помощь женщине.

– О, мисс Уорбертон, какой ужас! – воскликнул он, окинув взглядом магазин. – Вот, сделайте глоточек и почувствуете себя лучше. Просто бренди отлично помогает в шоковых ситуациях.

Хэнк – представительный мужчина сорока с небольшим лет – нравился несколько раз пересекавшейся с ним прежде Аманде, поэтому она послушно сделала глоток бренди и действительно ощутила прилив сил.

– Что он сделал со стеклянным мишкой? – спросила она. Из глаз женщины струились слезы. – Ничего не скрывайте, пожалуйста!

Убедившись, что она не собирается терять сознание, управляющий прошелся по магазину, испытывая скорее не ужас, а удивление – что этому хулигану было нужно?

– Все покрыто грязью и мусором, мисс Уорбертон, – ответил он, возвращаясь к ней. – Но похоже, что ничего не пострадало, нет ни единого осколочка. Мишка Тедди абсолютно цел, хоть и испачкан.

– Тогда зачем?.. Что?..

– Знаю только, что это чистейшей воды вандализм, – постарался как можно мягче ответить Хэнк Мюррей. – Ваши товары из стекла, а значит, не пострадают, если их хорошенько помыть. Я знаю одну фирму, которая отлично все отмоет, словно ничего и не было. А нам останется только схватить вандала. Он не смог бы совершить подобного, будь у нас нормальный ночной сторож. – Управляющий расправил плечи. – В любом случае это уже мои обязанности. Вы позволите мне заняться улаживанием всех проблем, мисс Уорбертон?

– Да, конечно, мистер Мюррей.

– Зовите меня Хэнк. Вы уверены?

– Да.

– Ну, тогда проблем не предвидится. У вас есть визитная карточка вашего страхового агента? Мне придется с ним встретиться, ему нужно все это увидеть. – Мужчина издал горький смешок: – Я, наверное, выгляжу бессердечным, но мне хотелось бы оказаться вам полезным… Особенно если местные слухи правдивы.

– Какие слухи?

– Что вы одна-одинешенька.

– Если исключить двоих совершенно непутевых племянников, то слухи верны, – ответила женщина.

– Племянники живут в наших краях? Могу я им позвонить?

– Нет, они в Сан-Диего. Лучше позвоните Марсии Бойс – это моя подруга и соседка.

Лицо Хэнка было чрезвычайно серьезным, а светло-карие глаза излучали участие.

– Боюсь, мне придется позвонить и в полицию. Слишком большие масштабы для простого вандализма, но я не могу понять, почему преступники ничего не разбили.

– Положа руку на сердце, и я не понимаю. Да, нужно сообщить полиции.

В магазине зазвонил телефон. Хэнк ответил, и услышанное заставило его буквально одеревенеть. Положив трубку, он в ужасе взглянул на Аманду.

– Вы не поверите – обокрали Третий банк Холломена. Похоже, наш вандал оказался не так-то прост. С вами будет все в порядке, пока мисс… миссис Бойс не приедет сюда?

– Да, Хэнк. Худшее уже позади. Идите. Я сама позвоню Марсии. Она – мисс Бойс, как и я. Со мной все в порядке, честно.

Только когда управляющий ушел, Уинстон обнаружил свое присутствие протяжным недовольным мяуканьем.

– Уинстон! Фрэнки! Где вы? – ахнула женщина.

Громкое рычание, которое могла бы издать огромная кошка, привлекло внимание Аманды к картотечному шкафу, стоящему в углу; шкаф стоял не вплотную к стене, и из щели на женщину с упреком смотрели две пары глаз. Они не вышли на призыв, так как явно были расстроены не меньше ее, поэтому женщине пришлось подойти к ним и снять ошейники. Каждый день она приводила сюда животных на поводке к открытию и уходила с ними домой вечером.

Уинстон – кот, шикарного золотисто-рыжего окраса с зелеными глазами, чьи лапы видящим его людям казались размером с львиные, – тотчас запрыгнул на верх шкафа и умостил там свое немалое, в двадцать фунтов, тело. Собака, в которой окружающие признавали питбуля и которую предпочитали обходить стороной, была черно-белой раскраски, с уродливой белой головой, украшенной черным пятном вокруг правого глаза. На самом же деле Фрэнки был добрейшим псом, находящимся под влиянием кота, которого очень любил. Оба животных были мальчиками и к тому же кастрированными.

Пообижавшись еще минут десять, кот разрешил Фрэнки подойти к Аманде, которая вцепилась в его теплое мускулистое тело, словно хватаясь за спасательный трос.

Что случилось? Кто ее так ненавидит, чтобы провернуть подобное? От царящей вони к горлу подступала тошнота, но она не могла уехать до приезда полиции, да и потом тоже. Чтобы уехать домой, ей нужна была Марсия, так как сама она вести автомобиль была не в состоянии.

Первыми прибыли двое патрульных: сержант Айк Масотти и его постоянный напарник Мьюли Эванс. Аманда этого не знала, но ей досталась лучшая патрульная команда Холломена.

– Странно, – сказал Айк, пройдясь по магазину. – Действительно странно, Мьюли. Это не детишки постарались.

– Точно, – ответил напарник. Он всегда соглашался с Айком.

– У вас есть враги, мисс Уорбертон? – спросил сержант Масотти.

– Насколько я знаю – нет, офицер.

– Возможно, дело в стекле. Какого-то чудика привлек ваш магазин, потому что буфет его мамы ломился от бокалов и фарфора; возможно, в детстве он ненавидел свою маму, но боялся что-то разбить – отсюда и мусор, – предположил Айк.

– Верно, – добавил Мьюли.

– Только одно непонятно – как это стыкуется с ограблением банка? – опять обратился к напарнику Айк. – Пятьдесят тысяч зеленых!

Взял и ушел. Закрыл за собой дверь, включил сигнализацию. Хочешь знать, что я думаю, Мьюли?

– Ага.

– Два разных преступления. Парень, поработавший здесь, и парень, грабанувший банк, – это разные люди.

– Хм, – уклончиво промычал Мьюли.

– Мне нравятся ваши животные, мисс Уорбертон, – сказал Айк, без страха приближаясь к Фрэнки. – Какой отличный пес!

Сержант почесал у Фрэнки за ушами, и тот совсем расслабился. Айк внимательно посмотрел на ошейник с биркой:

– Твое имя Фрэнки, верно? А кто у нас мистер Наффи?

– Уинстон, – ответила Аманда. Айк Масотти ей очень понравился.

В этот самый момент в магазин через заднюю дверь вошел детектив сержант Морти Джонс, от которого так сильно пахло выпивкой, что двое патрульных обменялись многозначительными взглядами.

– Ребятишки из школы Тафта, – сказал Морти, осмотрев помещение.

– Ты не прав, – заметил Айк. – Думаешь, все это проделала группка детишек? Ничего подобного. Они получают удовольствие разбивая стекло, а не посыпая его мусором. У кого-нибудь еще устроили подобное?

– По словам мистера Мюррея, нет, – ответила Аманда.

– Получается, мы имеем дело с личной вендеттой, верно, Мьюли?

– Точно.

– А не пошел бы ты, Айк, – ответил детектив, направляясь к задней двери и долгожданной свободе, так как царящая в магазине вонь отнюдь не помогала справиться с тошнотой.

– В рапорте я опишу свой взгляд на ситуацию, Морти.

– Да хоть взгляд Линкольна, Айк. Мое мнение – подростки из Тафта. – С этими словами и легким прощальным кивком Аманде, ставшей свидетельницей перепалки, Морти Джонс вышел.

– Детектив ушел, теперь и нам пора, мисс Уорбертон. Извините, – сказал Айк с искренним сожалением в голосе. – Вы в состоянии остаться здесь одна?

– Да, со мной все в порядке.

– Вот уж действительно приятная леди, – сказал Айк, когда они уже были в служебном коридоре. – Почему мы должны иметь дело с Морти Джонсом? От него ведь пахло выпивкой, а не перегаром. Если комиссар учует это, то Морти вылетит с работы и Аве такое не понравится. Я слышал, она положила глаз на молоденького Джои Дональдсона из информационного отдела.

– Я тоже слышал, – ответил Мьюли. – Мы – не доносчики, Айк, но однажды кто-нибудь расскажет комиссару, как Морти выпивает на работе.

– А я ведь помню Морти еще до того, как он попал в детективы и поступил к Лари Пизано, – сказал Айк. – Он был отличным копом. Все Ава. Как она могла сказать ему, что он не отец ребятишек? Ведь он любит их! Не важно, кто биологический отец. Они – дети Морти. Будь проклята эта женщина, будь проклята!

– Гореть ей в аду, – добавил Мьюли.

Таким образом Кармайн не получил подробного отчета по вандализму в «Стеклянном мишке Тедди» и по ограблению Третьего банка Холломена. А жаль. Несмотря на сильную занятость делом Додо, оба эти случая показались бы ему интересными.

В этот же вторник, 1 октября, пылающая гневом Хелен Макинтош отправилась в Хартфорд, чтобы присоединиться за завтраком к Эйбу, Лиаму и Тони в мотеле, где те остановились. «Возможно, – думала она, мчась на своем «ламборгини», – мне не следовало заранее выспрашивать у лейтенанта дополнительную информацию и более детальное описание того, что мне предстоит. Со сколькими женщинами ему приходилось работать? Насколько я знаю, ни с одной. Попав в Хартфорд, я только обнаружу, насколько Эйб Голдберг резок и недружелюбен, – так зачем же тратить время? Он обращается со мной словно с грязью – этот тощий жалкий мужичонка. Как ему вообще удалось стать лейтенантом? Что ж, лейтенант Эбрахам Голдберг, вам предстоит еще узнать, что ни один выходец из низов – да и из элиты тоже – не смеет обращаться с Макинтош подобным образом. Я превращу вашу жизнь в сущий кошмар, и вы отошлете меня обратно в Холломен, где я наконец смогу выполнять подходящую мне работу – ловить Додо».

Когда Марсия Бойс везла Аманду Уорбертон домой на своем «кадиллаке», Фрэнки и Уинстон по-королевски располагались на заднем сиденье машины. Марсия достаточно хорошо знала домашних питомцев Аманды и была уверена, что животные не устроят ей мелкие неприятности.

Женщинам очень нравились их квартиры, занимающие весь восьмой этаж прямо под пентхаусами. Откупившись от общей планировки, они заказали индивидуальное проектирование кухонь и ванных комнат, что позволило им сделать смежную ванную к каждой спальне и отдельный туалет для гостей. Какая роскошь! Какая исключительность!

Более того, едва выросла эта покрытая стеклом башня и внутрь въехали обитатели, как жители Басквоша ужаснулись, насколько вдруг изменился их привычный старинный мирок, и спешно привлекли городских шишек для издания непререкаемого правила, запрещающего строительство домов выше двух этажей и в современном дизайне. А так как о подобных домах-кондоминиумах мечтали многие, цены на квартиры в них тотчас баснословно подскочили. То, что раньше стоило сотни тысяч, теперь перевалило за миллион и продолжало расти.

Марсия заварила хороший английский чай и щедро плеснула туда коньяка.

– Кому понадобилось сотворить такое с моим магазином? – спросила Аманда, осторожно делая глоток – чай был очень горячим.

– Уж точно не подростки, – категорично ответила Марсия. – Выпей все, дорогая. Тот детектив, должно быть, полный тупица.

– Ты действительно думаешь, что это не школьники?

– На мой взгляд, здесь продуманный и тщательно спланированный вандализм. Хэнк Мюррей сказал мне, что больше ничей магазин не тронули, и это его весьма озадачило. Все, включая тупого полицейского, считают, будто ограбление банка совершил другой человек. – Марсия с удовольствием пила свой ароматный чай. – Знаешь, дорогая, мы с Хэнком думаем, что погром был нацелен именно на тебя и «Стеклянного мишку Тедди».

Яркие глаза Марсии с любовью посмотрели на подругу – какая куколка! Аманда была очень симпатичной блондинкой с большими голубыми глазами. Отличная фигура и ножки, которым позавидует любая женщина ее возраста. Почему Аманда никогда не была замужем? Сама Марсия развелась и теперь, не имея детей, вела безбедное существование, однако считала, что в свои годы у нее нет и половины шансов Аманды найти спутника жизни. Темноволосая, с простенькой внешностью, она к тому же страдала избыточным весом.

– Из моей жизни ушел свет, – с безысходностью промолвила Аманда.

– Что?

– «Стеклянный мишка Тедди» стал для меня воплощением мечты, но после произошедшего я чувствую себя… чувствую… оскверненной. Я вложила все свободные деньги в это дело – в магазин в торговом центре и доставку товаров по почте. В конце концов мой бизнес в центре города тоже пошел на лад, хотя я и не могла выставить лучшие товары. И вот такое! Почему мой магазин? Почему я? Теперь некоторые антикварные магазины супермаркета просто забьют мои цены.

Заинтригованная Марсия слушала молча. Хотя они дружили уже более двух лет, с тех пор как вместе поселились в Басквоше, сегодня Аманда впервые была настолько откровенна. Значит, у Аманды есть магазин в центре города? Где? В течение десяти лет ее собственная фирма располагалась в центральной части, но есть ли там магазин с хрустальной посудой… Есть. Точно! В галерее, проходящей через универмаг «Мэйсис». Там представлена продукция «Уотерфорд», «Стюарт», чешские и шведские изделия из хрусталя, бокалы для вина, стаканы, вазы – все отличного качества и по приемлемым ценам.

– У тебя есть родственники? – спросила Марсия, выказывая свою поддержку и заинтересованность.

Какое-то время лицо Аманды ничего не выражало, но потом женщина улыбнулась и ответила – бренди сделало ее разговорчивой.

– Да, Роберт и Гордон – сыновья моего покойного брата. Они живут в Сан-Диего. – Она нахмурилась. – Весьма безалаберные. Увлечены грандиозными бредовыми идеями, и этим напоминают мне примеры из книги по психиатрии, которую я однажды читала. – Женщина поежилась: – А еще в них столько притворства! Я не люблю их.

– О, моя бедная Аманда! Как тебе, наверное, одиноко! – воскликнула Марсия, тронутая рассказом. Она открыто улыбнулась: – Не падай духом, дорогая. В пятницу ты с Фрэнки и Уинстоном вернешься в «Стеклянного мишку Тедди» и увидишь его в былом великолепии – прежней хрустальной пещерой красоты.

При упоминании их имен кот и собака встрепенулись, вынырнув из легкой дремы, но, когда о них больше ничего не было сказано, прикорнули снова. Для них это был день расстройств, и излечить последствия мог только сон.

Аманда Уорбертон с трудом выдавила улыбку:

– Надеюсь, ты права. – В ее голосе слышалось сомнение. – Такой запах! А грязь!

Пришло время перевести тему.

– Хэнк Мюррей очарован тобой, – сказала Марсия.

Но сказанное не имело желаемого эффекта. Вместо смущенного румянца на лице Аманды появилось мрачное выражение.

– Надеюсь, что нет, – ответила она после небольшой паузы. – Он меня едва знает. Ты приняла доброту за увлеченность, Марсия. По крайней мере я так надеюсь. Я не ищу себе друга, не говоря уж о муже.

– А следовало бы, черт возьми! – воскликнула пораженная подруга. – Я не говорю о любви или замужестве, Аманда. Просто Хэнк – симпатичный мужчина, который хотел бы познакомиться с тобой поближе. Разве не лучше поужинать с интересным мужчиной в «Морской пене», чем со мной в «Горшочке лобстеров»?

– Нет, не лучше! – отрезала Аманда.

– Но…

– Оставь эту тему, Марсия! Не надо!

И Марсия замолчала.

Кармайн буравил суровым взглядом совершенно не раскаивающуюся Хелен Макинтош, сидящую в его кабинете по ту сторону кухонного стола, который капитан предпочитал письменному с его бесконечными ящичками, узким пространством для ног, перегородками и деревянной поверхностью. Разве кухонную столешницу кому-нибудь удавалось испортить?

Ее позу можно было бы назвать вызывающей: она сидела на старом кухонном стуле, слегка повернувшись вбок и беззаботно закинув ногу на ногу, причем одна нога покачивалась вверх-вниз, демонстрируя туфельку без каблучка от «Феррагамо». Безумно короткая юбка выставляла ее ноги на всеобщее обозрение. Грива волос свободно ниспадала на спину, а обилие косметики позволило бы затмить даже Делию. Да еще и глубокое декольте. Весь его опыт, все годы работы в полиции говорили Кармайну, что Хелен намеренно потратила не меньше трех тысяч долларов на одежду, чтобы преподать себя должным образом.

– Почему вы решили присоединиться к лейтенанту Голдбергу в Хартфорде, одевшись совершенно неподобающе? – спросил капитан, и в его голосе послышались стальные нотки.

– Я полагала, что, находясь в непосредственном окружении около семидесяти полицейских, мне не придется преследовать преступника и потому нет надобности надевать удобную обувь, а также беспокоиться о реакции населения на мою короткую юбку, – беззастенчиво ответила она, по-прежнему покачивая ногой.

– Вы были не просто помощником лейтенанта Голдберга, мисс Макинтош. В Хартфорде вы представляли детектива-стажера департамента полиции Холломена – первого представителя новой программы, за развитием которой наблюдают все остальные департаменты полиции. Как вы понимаете, я посылал вас в Хартфорд не в качестве модели для Мэри Квант. Вместо того чтобы иметь профессиональный и максимально сдержанный вид, вы вырядились так, словно в Холломене вы не работаете с полицейскими, а дразните их. На кого вы пытались произвести впечатление? Точнее, кого вы пытались обмануть?

Щеки девушки заполыхали, а губы сжались в тонкую полоску.

– Они глазели на меня, как на манекен в витрине магазина. Я знала, что выбор одежды ничего не изменит, поэтому решила устроить для них захватывающее зрелище.

– И когда вы поймете, что быть полицейским – это не про вас, мисс Макинтош? Вы хоть на миг задумались, что подумают коллеги и начальство о лейтенанте Голдберге, притащившем в роли личного помощника эдакую сексуальную штучку? В обычных обстоятельствах, мисс Макинтош, для подобных действий сорокалетнего мужчины найдется только одна причина. Если бы вы были детективом в течение достаточного времени, я просто разрешил бы лейтенанту, фигурально выражаясь, выпороть вас перед всеми теми полицейскими, но вы с ним еще недостаточно знакомы. А после произошедшего уже и не познакомитесь. Я слышал, он оглядел вас и велел возвращаться обратно в Холломен, а после извинился за ваше поведение. – В янтарных глазах капитана полыхала ярость. – Надо же быть такой дурой, мисс Макинтош! Я предоставил вам шикарную возможность познакомиться с лучшим детективом подразделения; вы же все испортили, идя на поводу у собственных амбиций. Неудивительно, что полиция Нью-Йорка не хочет иметь с вами ничего общего. Как быстро им удалось понять, что ваш уровень развития соответствует уровню избалованного четвероклассника? Вы легкомысленны! Непроходимо глупы!

Девушка повернулась и села прямо. Ее руки дрожали, лицо то ли от гнева, то ли от стыда представляло собой застывшую маску.

– Надо ли понимать так, что вы не поняли приводимые мной веские доводы относительно подходящей для работы одежды? Или вы одержимы некой феминистской идеей, будто я специально унижаю вас, потворствуя своему мужскому эго?

– Нет, капитан. Я поняла все с первого раза, – ответила Хелен, и ее глаза сверкнули непролитыми слезами. – Я поняла, что подходящая одежда способствует моему удобству и безопасности.

– Вы должны извиниться перед лейтенантом Голдбергом. Письменно и лично при встрече.

– Я буду там через час в должном виде.

– Нет, не будете. Лейтенант Голдберг вам не доверяет. Вы высказали свое желание, мисс Макинтош, остаться в Холломене. Вы в нем останетесь. Вместо вас в Хартфорд поедет Ник Джефферсон. Но Додо вы заниматься не будете.

Хелен побледнела.

– Сэр, пожалуйста! – едва не простонала она.

– Нет. Вопрос закрыт и обсуждению не подлежит.

– Как скажете, – ответила девушка, расправив плечи.

– Тем не менее у меня возник вопрос, который мне не пришел в голову при нашем с вами собеседовании. Что заставило вас выбрать карьеру полицейского?

– Тогда я избегала этого вопроса, сэр. – Хелен поднялась. – Меня всегда привлекали вооруженные силы, но попытать счастья в Вест-Пойнте^[8] или Аннаполисе^[9]… брр! – Девушка передернулась. – Это чисто мужские заведения, а я не такая ярая феминистка, чтобы брать приступом подобные крепости. Кроме того, меня посещала нелепая мысль, что полицейские ведут довольно интересную жизнь. И мне нравится разгадывать загадки.

– Понимаю.

Он встал. Массивное телосложение этого сильного мужчины обманчиво скрадывало немалые шесть футов роста. Его лицо, обращенное к своенравному стажеру, было одновременно и широким, и заостренным; надменный нос и чувственные губы выражали непоколебимость. Широко расставленные золотисто-карие глаза смотрели бесстрашно и открыто.

«Зачем я устроила такую глупую выходку? – спросила себя Хелен, покидая кабинет капитана Дельмонико. И сама себе ответила: – По той же причине, по которой маленький ребенок тычет в спящего тигра палкой».

– Очень похоже на правду, – заметила Делия. Сегодня она была в чем-то кислотно-желтых и горчично-желтых тонов с яркими синими бантами. – Но на будущее запомни, что, тыкая в спящего тигра, можно оказаться раздавленной его мощной лапой.

– Я могу помочь тебе с Додо? – взмолилась Хелен.

– Нет, дорогая; мне-то уж точно не хочется быть раздавленной тигриной лапой. Ты прикреплена к Полу Бэчмену из отдела криминалистической экспертизы, и на долгое время. – Делия завистливо присвистнула. – Я, племянница комиссара, пробралась в детективы через заднюю дверь. Сначала перелопатила тонны бумаг, работая у него секретарем. Потом десять лет в полиции Нью-Йорка. Занималась исключительно делами, связанными с подделкой документов. Теперь посмотри на себя! Для тебя разработали шикарную программу. Нам осталось только взяться за работу и выучить тебя должным образом. И не вздумай подвести моего дядю Джона – иначе узнаешь, насколько тяжелой может быть и моя лапа!

– Служба уборки замечательно проделала свою работу, – сказал Хэнк Мюррей в пятницу, четвертого октября, выходя вместе с Амандой Уорбертон из служебного лифта. – В выходные вы уже сможете открыться.

Достав собственную связку ключей, он открыл заднюю дверь в ее магазин, одну из многих в коридоре. Войдя внутрь, мужчина принюхался и улыбнулся.

– Чувствуете, мисс Уорбертон? Сладкий, немного травянистый запах; надеюсь, вы не возражаете, что я выбрал аромат за вас. И ни за что не подумаешь, будто здесь царила помойка, верно?

– Да, – ответила Аманда, едва не падая от облегчения.

– Входите, взгляните на магазин, – подбодрил Хэнк, направляя ее к сверкающему занавесу из стеклянных бусин. Вдруг он так резко остановился, что Аманда наткнулась на него.

– Боже мой!

Женщина больше не медлила. Отодвинув управляющего в сторону, она вбежала в магазин.

Почти весь товар был свален на тянущийся вдоль стен прилавок. Он был заполнен вплоть до кассового аппарата. Стену за прилавком прежде украшали стеклянные рамки из муранского стекла и от Лалика^[10], которые теперь тоже оказались в общей груде. Нетронутым остался только ряд с пивными бокалами, располагавшийся повыше, да небольшая полка с массивной хрустальной посудой, служащей исключительно украшением магазина.

Заливаясь слезами, Аманда бросилась к витрине, чтобы проверить стеклянного мишку. Он был на месте. Целый и невредимый Тедди по-прежнему восседал на своей черной бархатной коробке, явно проигнорированный вандалом.

Какой добрый дух нашептал ей оставить животных сегодня дома? В глубине души она ожидала продолжения неприятностей; пыль и грязь предыдущего нападения, казалось, были только началом. И вот оно – логическое продолжение.

Позвонив в полицию и удостоверившись, что больше никакие магазины не пострадали, как и три находящихся в торговом центре банка, Хэнк внимательно изучал груду стекла, стараясь не трогать ничего руками.

– Вот странно! – воскликнул он. – Мисс Уорбертон… Аманда! Это звучит нелепо, но, насколько я могу сказать, ничего не разбилось и не треснуло – ни осколочка. Взгляните сами. Если я верну тех же самых ребят из службы уборки и они все приведут в порядок, то вы практически не понесете ущерба. Нет-нет, не плачьте, пожалуйста. – Он обнял женщину, даря утешение и сочувствие. Мисс Уорбертон была сущим ангелом, не заслуживающим такой чудовищной злобы, такой жестокости.

К моменту прибытия Айка Масотти и Мьюли Эванса Аманда уже находилась в задней комнате магазина, а Хэнк Мюррей убеждал ее выпить немного его спасительного бренди.

– Мне нужно связаться с детективом, – сказал Айк, взглянув на груды стеклянной посуды. – Можно воспользоваться вашим телефоном, мисс Уорбертон? Радиоволны сейчас могут перехватить слишком много лишних ушей.

– Пожалуйста.

– Здесь действительно происходит нечто странное, – сказал Айк по телефону. – Тебе лучше приехать и посмотреть самому, Морти. Поработали явно не детишки из старших классов.

Они прождали больше часа.

Морти Джонс не смог удержаться; прежде чем отправиться в «Басквош-молл» к этому въедливому ублюдку Айку Масотти, он заскочил в бар «Шемрок», чтобы пропустить пару глоточков.

К лучшему пока ничего не изменилось. Сегодня Делия Карстерс задержала его своими разговорами – она нашла для него отличную домоправительницу. Но ему не нужна домоправительница, и детям тоже – его детям! Все они хотят, чтобы Ава вернулась. Бобби и Гиджет не его дети? Взять и бросить в лицо такие слова! В этом вся Ава. И зачем он ее ударил? Ведь столько лет знал, что она ходит на сторону, почему же повел себя иначе в ту субботнюю ночь? Он вышел из себя на ее насмешливое замечание по поводу детей.

Теперь дети все время плакали. Он тоже, когда удавалось тихонько пробраться в ванную… Он прорыдал в баре «Шемрок» над бутылкой «Джемесона», а потом ему пришлось зайти в туалет и умыться, чтобы найти в себе силы отправиться в «Басквош-молл». Голова кружилась, пришлось остановиться и немного переждать, пока в мозгах чуточку не прояснится… «О, Ава, Ава! Бобби и Гиджет – мои!»

Когда Морти, шаркая ногами, вошел в магазин, патрульные обменялись многозначительными взглядами – от детектива здорово разило алкоголем, еще сильнее, чем во вторник.

Окинув беглым взглядом груды стекла, Морти направился обратно, в заднюю комнату.

– Старшеклассники, – сказал он, пожав плечами, и добавил рее для патрульных: – Ребята, вы тратите мое время.

– Остается мало времени на выпивку. Верно, Морти? – спросил Мьюли, так как Айк не стал ничего говорить. Никто не смеет отпускать несправедливые замечания в адрес Айка.

– Старшеклассники, – настойчиво повторил Морти.

– Нет, не они! – воскликнул выведенный из себя Айк. – Здесь слишком много злости, сержант Джонс. Что-то не сходится. Группка ребят не стала бы складывать посуду в гору, не разбив ни нпучки. Ничего не разбито – ни осколочка. Здесь попахивает вендеттой.

– Меня не волнует, чем здесь попахивает, Айк. Никакого серьезного ущерба, не за что даже привлечь к выплатам. – Морти облизнул внезапно пересохшие губы. – Я рожу.

Хлопая глазами, Аманда сидела и слушала эту перепалку словно в тумане; она почувствовала, как рра Хэнка, лежащая у нее на плече, чуть сжалась, и поняла, что равнодушие детектива разозлило управляющего. Сержант Морти Джонс ушел. Аманда слегка похлопала Хэнка по рре. Расстроенные Айк и Мьюли пошли следом за Морти, бросив на женщину взгляд, полный сожаления.

– Вы не позвоните для меня в фирму по уборке, Хэнк? – спросила Аманда. – Мне придется остаться и направлять их, ведь они не вспомнят, что где стояло, а план я порвала. – Она издала тихий возглас отчаяния. – Я и подумать не могла, что нужно будет опять рисовать этот план!

– Сначала свяжемся с вашим страховым агентом, – решил Хэнк. – Этот ленивый псевдодетектив не сделал никаких фотографий, а сделать их нужно. Если что-нибудь все-таки окажется повреждено, у вас должны быть доказательства.

Хэнк нежно сжал пальцы Аманды:

– С настоящей минуты охраной нашего торгового центра займутся профессионалы; я говорю об этом с самого открытия, но меня не слушали. Владельцам магазинов не хотелось тратить деньги. Теперь у них нет выбора. Ограбление банка и вендетта арендатору с хрупким товаром. А если вандал решит нацелиться на антикварный магазин «Кватроченто» на первом этаже? Стекло от грязи отмыть можно, но не посудный шкафчик четырнадцатого века.

– Кто мог такое сделать? – уже в который раз спрашивала Аманда. Она никак не могла свыкнуться с произошедшим.

– Даже представить не могу. – Хэнк на миг замолчал, а затем очень деликатно добавил: – Вам предстоит тяжелый и долгий день. Не стоит оставаться вечером одной. Могу я пригласить вас на ужин?

– Спасибо, с удовольствием, – с удивлением ответила Аманда.

Ужин с Хэнком Мюрреем в «Горшочке лобстеров» прошел настолько хорошо, что на следующий вечер, в субботу, она отправилась с ним в «Морскую пену».

И хотя Аманда сочла Хэнка идеальным кавалером для сорокалетней незамужней женщины, тем не менее не намеревалась пускать его в свою жизнь. Редко какой мужчина удостаивался подобной привилегии, и только единственный в жизни имел для нее значение. Он уже давно умер, а боль со временем так и не утихла, но, кроме нее, это никого больше ни касалось. В финансовом плане у нее все было благополучно – в кормильце она не нуждалась. Аманда не могла сказать почему, но у нее возникло такое чувство, что Хэнк не настолько состоятелен, насколько полагалось управляющему крупным торговым центром. Он с легкостью оплачивал счета в ресторанах, однако Аманде показалось, что Хэнк с радостью воспринял ее предпочтение классических блюд новомодным изыскам для гурманов.

Приобретение Фрэнки и Уинстона три года назад было хорошо продуманным ходом – симпатичные животные в витрине магазина привлекали всех зашедших в «Басквош-молл». Никому из других арендаторов не позволили приводить в торговый комплекс животных, а все благодаря выгодному коммерческому предложению, которое она сделала его владельцам – жутким скрягам. Свой вклад внесло и безупречное воспитание питомцев. Дома же кот и собака стали для нее отличной компанией. Правда, теперь, с появлением Хэнка, кое-что в ней изменилось. К тому же Хэнк вел себя иначе, чем большинство мужчин; он не делал ни малейших шагов к интимным отношениям. Казалось, он предпочитал держаться на дальней орбите и не приближаться, дабы не обжечься.