Прелесть

– Смотри! – крикнул Винс. – Близнец падает!

Вернон вскинул голову.

Близнец падал! Падал, вращаясь вокруг своей продольной оси. Он стал заметно ближе даже за те несколько мгновений, что Вернон смотрел на астероид.

– Метеор, – воскликнул Винс, – огромный метеор. Ударился в него и сбил с орбиты! Только так можно объяснить то, что происходит.

– Он вернет нам наш корабль! – сказал Вернон.

– Он раздавит его, – поправил Винс. – И нас в придачу. Он рухнет прямо на нас.

– Нет, «Орленок» не пострадает, – возразил Вернон. – Смотри, астероид поворачивается. Тот конец, который сейчас наверху, окажется внизу, когда Близнец столкнется с нашим астероидом. А корабль будет на вершине. Он уцелеет!

– Ей-богу, ты прав, – выпалил Винс. – Скорее, братишка, нам надо убраться отсюда. Набери в руки камней, сколько сможешь, и прыгай так, как никогда раньше не прыгал! Пусть тебя унесет подальше от края.

Винс нагнулся и подобрал несколько булыжников.

– Давай шевелись! – прикрикнул он на брата.

Вернон побежал. Он большими скачками несся к ближайшему краю планетоида, прибавляя скорости при каждом прыжке. Потом он подпрыгнул вверх, как будто им выстрелили из гигантской рогатки. Он поднимался выше и выше, пока не превратился в едва заметное пятнышко на фоне черного неба.

Винс, проскакав, как мячик, по поверхности астероида, вложил всю свою силу в последний прыжок, крепко оттолкнувшись обеими ногами от скалы. Он несся прочь от астероида со скоростью поезда-экспресса. Вскоре он заметил, что надутый воздухом скафандр – скафандр его брата – тоже оторвался от астероида. Потом Винс парил в пространстве, глядя на то, как Близнец неумолимо приближается к той глыбе камня, которую они с братом только что покинули. В результате столкновения с метеоритом астероид, похоже, не только был сбит с орбиты, но и изменил направление вращения, и «Орленок» теперь находился на вершине астероида. Планетоиды сблизились настолько, что кораблю явно не грозила опасность оказаться раздавленным, когда они встретятся: это должно было произойти с минуты на минуту, и «Орленок» просто не успеет оказаться внизу.

Винс греб руками в пустом пространстве, стараясь повернуться спиной к астероиду. Затем он что было силы швырнул камень подальше от себя. Тело его рывком подалось назад, движение мягко замедлилось, и Винс завис в пространстве. Следующий камень – и новый рывок… и еще один… и еще… Косясь через плечо, Винс видел, что двигается в правильном направлении.

Неподалеку он заметил Вернона, который тоже бросал камни.

И еще один камень… но на этот раз движение не замедлилось. Винс понял, что попал под действие гравитации и падает.

Внезапно его охватил страх. Где он просчитался? Его снова притянет к себе астероид, причем раньше, чем произойдет столкновение с Близнецом? Или планетоиды уже столкнулись?

Отчаянная попытка перевернуться увенчалась успехом, и Винс увидел под собой ощетинившуюся зубцами скал каменистую поверхность. В следующие несколько секунд все его внимание было сосредоточено на том, чтобы при столкновении с нею не порвать скафандр и не разбить шлем.

Винс обеими ногами коснулся камней, мягко упал и перекатился, прикрывая руками шлем. Казалось, что все вокруг трясется и качается, как во время землетрясения. Винс вскочил, но снова потерял равновесие.

Падая, он успел ухватить взглядом вырисовывавшиеся впереди знакомые серебристые очертания, покачивавшиеся и подскакивавшие в такт колебаниям поверхности астероида. Винс был на Близнеце, который, должно быть, уже столкнулся со своим двойником… и «Орленок» находился в нескольких десятках метров от него.

Но где же Вернон? Удалось ли ему вернуться на твердую почву? Или его унесло куда-то в неведомые дали? Когда произошло столкновение, первый астероид тоже мог сойти с орбиты. Оба теперь, вероятно, несутся сквозь пространство невесть куда. Если Вернон не попадет в зону действия силы притяжения астероидов, он обречен кружить в пространстве – один, во тьме, без всякой надежды на помощь.

От этой мысли все существо Винса болезненно сжалось. Удастся ли ему вовремя найти брата? Или он когда-нибудь обнаружит лишь плавающий в пустоте труп человека, умершего от недостатка кислорода?

Винс поднял голову, чтобы взглянуть на звездолет, и крик радости вырвался из его горла. По качающейся под ногами поверхности астероида к нему медленно брел человек. Вернон! Его брат! Живой!

Слова не шли у Винса с языка, он будто онемел.

– Винс, с тобой все в порядке? Винс! Винс, что с тобой?

– Конечно, со мной все в порядке, братишка.

Братья подошли друг к другу и обнялись.

– Мы использовали свой единственный шанс, – сказал Винс.

– Нам ничего другого не оставалось, – отозвался Вернон. – Не могли же мы стоять и ждать, пока нас раздавит в лепешку.

Рука об руку они побрели по маленькому, колеблющемуся под ногами мирку к своему «Орленку».

Хороший поселенец – мертвый поселенец

1
Подобру-поздорову

Застыв на пороге хижины, женщина смотрела на Шакалову равнину. Ее взгляд был пустым, равнина тоже.

Наконец женщина заговорила:

– Просто взял и застрелил.

Голос у нее был безжизненный. Голос женщины, убитой горем. Голос человека, которому не на что надеяться.

Честер Крейн спрыгнул с чалого и опустил взгляд на лежащее в пыли тело.

– Он никому ничего плохого не сделал. – Женщина говорила равнодушно, как будто рядом лежал труп чужого человека. – Мы дом построили, думали тут обжиться. А он прискакал и…

Голос дрогнул, но лицо осталось прежним. Изможденное лицо без признаков жизни.

В дверях появилась девочка. Застеснялась, спряталась за спиной у женщины и уставилась на Крейна голубыми и круглыми, как у совы, глазами.

– Когда его убили? – спросил Крейн.

Женщина впервые посмотрела на него. Не глаза, а две дыры в листе бумаги.

– Как, говорите, ваша фамилия? Крейн?

– Да, верно, – кивнул Крейн. – Окружной прокурор из Уайлдкэт-Сити. Ехал мимо…

– Законник?

– Вроде того, – сказал Крейн. – Видите ли, я…

– Так что же вы сидите сложа руки? – Голос женщины стал похож на человеческий, в нем появился намек на эмоции. – Нас убивают, а вы только смотрите. В чем наша вина? Мы имеем право здесь жить, никому не мешаем. Разве можно нас отстреливать, как собак?

Голос снова дрогнул, и Крейн решил, что сейчас она заплачет. Ему даже хотелось, чтобы она заплакала, ведь как-то ненормально это, когда женщина сидит в двадцати футах от убитого мужа, а в глазах у нее ни слезинки.

Крейн прошел по двору, наклонился и поднял мертвеца. У того на груди жилет был окрашен кровью, на спине – выходное отверстие с рваными краями. Джека Робинсона застрелили в упор из чего-то мощного.

Труп оказался тяжелым. Крейн пошатывался под его весом.

Женщина посторонилась, и он внес мертвеца в дом.

В хижине было бедно. У печи отвалилась ножка, вместо нее подложили камень. В центре единственной комнаты стоял шаткий стол, а под ним лежали ящики, служившие стульями. В углу – самодельная койка.

Крейн осторожно опустил на нее Робинсона, снял с колышка плащ и накрыл мертвеца. Из-под плаща нелепо торчали стоптанные ботинки.

Миссис Робинсон встала у стола. Девочка цеплялась за ее юбку.

– Чем еще помочь? – спросил Крейн. – Могу впрячь коня в повозку и отвезти вас к соседям.

Женщина помотала головой:

– Лучше заедьте к ним и скажите, что случилось. Нам помогут.

– И еще, – сказал Крейн. – Видели того, кто стрелял?

Женщина кивнула:

– Его звать Чарли. Гоняет скотину для Брита.

– Рыжий?

Она снова кивнула, и Крейн наконец-то увидел у нее в глазах слезы.

– Значит, Чарли Керк, – предположил Крейн.

– Неизвестна мне его фамилия, – сказала женщина.

– Что собираетесь делать? – спросил Крейн. – Здесь вам оставаться нельзя.

– Не знаю, мистер. О таком я еще не думала. А что мне делать? Тут уже ничего не исправишь.

Слез в глазах больше не было, лицо снова превратилось в жуткую маску одиночества и отчаяния. Эта женщина разучилась чувствовать. Даже плакать разучилась.

– Примите мои соболезнования, – сказал Крейн. – Сделаю все, что смогу.

Женщина, похоже, не услышала.

Усевшись в седло, Крейн оглянулся. Миссис Робинсон снова сидела на пороге. Девочка забралась ей на колени. Обе смотрели на пустую равнину.

На горизонте виднелась крошечная точка соседской хижины. Крейн пришпорил чалого, и тот галопом пустился вперед.

Даже не верится. Не верится, что ковбой, пусть даже и Чарли Керк, взял и убил человека безо всякой на то причины. Как-то не по-человечески.

Тем более что Чарли работает на старого Джона Фентона по прозвищу Брит. Фентон вспыльчив и скор на расправу, но он вряд ли подослал бы наемника. Если ему вздумается прикончить поселенца, приедет и убьет своими руками.

К тому же Крейн прекрасно помнил, что у старого Джона Фентона есть дочь по имени Бетти.

Ник Гьюлик сидел на верхней перекладине хлипкой ограды. Его зубы сжимали коричневую самокрутку. Дым от нее тянулся к левому глазу.

– Здорово, Крейн, – сказал Гьюлик, когда чалый остановился возле хижины.

Голос у Гьюлика был скрипучий, и Крейн терпеть его не мог.

– Что там у Робинсонов? Я слышал выстрел, а то и два.

– Убили его, Робинсона, – ответил Крейн. – Миссис Робинсон попросила заехать к тебе и рассказать.

В черной шляпе, надвинутой на глаза, Гьюлик был похож на ворону. Он сидел на ограде и молчал.

– Нужно ей как-то помочь, – продолжал Крейн. – Сидит на пороге, а дома еды на день, от силы на два.

– Нам всем нужно как-то помочь. – Гьюлик злобно сплюнул в пыль. – Эти чертовы скотоводы совсем распоясались. Творят, что пожелают. Убивать их надо!

– Об этом я и хочу поговорить, – сказал Крейн. – Сегодня вечером собираемся в суде. Посудачим на эту тему. Может, придумаем, как вам дальше быть.

– Придумаем, говоришь? – Гьюлик скривил физиономию в кислой ухмылке. – Нечего тут придумывать. – Он хлопнул ладонью по кобуре.

– Ты, Гьюлик, не прав, – рассудительно сказал Крейн. – Стрельбой такие вопросы не решаются. Хочешь начать войну за пастбище? Да вас в порошок сотрут. Оно тебе надо? Вот и мне не надо.

– Без тебя разберемся. Тот малый, что Робинсона порешил, считай, что сам в петлю полез.

– Гьюлик, я тебя предупреждаю, – отчеканил Крейн ледяным тоном, – если вздернете его, пойдете под суд. Я за этим прослежу.

– Знаешь что, мистер? – проскрипел Гьюлик. – Ты мне вид загораживаешь. Ехал бы отсюда подобру-поздорову. Кому говорю, вали давай!

– Как скажешь, – произнес Крейн. – Это твоя земля.

Он пришпорил чалого и направился на запад.

Да ну, к черту! Если даже поселенцы так настроены, какой смысл сглаживать углы? Ничего не выйдет. Со скотоводами не договоришься. Они считают, что по закону земля принадлежит им. И у них хватает ружей, чтобы подкрепить свою точку зрения. Поселенцы – совсем другое дело. Они фермеры. Пахари, а не бойцы.

Крейн грустно покачал головой. Навалилась усталость. Он в седле с самого утра, мотался с одного ранчо на другое, рассказывал всем о собрании, и почти в каждой хижине ему давали один и тот же ответ. Вежливо отнекивались, отпускали скептические замечания, даже смеялись ему в лицо.

Что-то не так на этой равнине. Какая-то зловещая атмосфера. Смертью пахнет.

Ближе к закату Крейн добрался до перелеска. За перелеском была еще одна равнина, повыше, а на ней городок под названием Уайлдкэт-Сити.

Навстречу Крейну по тропинке ехал человек верхом на муле. Крейн направил коня вбок, уступая дорогу, и сказал:

– Здравствуй, Сэм.

– Вы разминулись. – Китаец Сэм Ли, повар Брита, широко улыбнулся. – Мисси в городе.

– Почему? – спросил Крейн. – На ранчо что-то стряслось?

– Босс сказал, на ранчо ей не место, – ответил Сэм. – Говорит, там скоро будет жарко.

Он стукнул мула пятками в бока, и широченные рукава его куртки захлопали, как птичьи крылья.

– Сэму надо назад, – объяснил он. – А то опоздает с ужином и окажется в лошадиной поилке.

Мул повел ушами, зашевелил копытами, и Сэм Ли поехал дальше.

Крейн какое-то время смотрел на него, а потом крикнул вдогонку:

– С такой-то скоростью тебя сегодня точно утопят!

2
Началось

Шериф Эд Лион был мрачнее тучи. Он не спеша снял ноги со стола, опустил их на пол и пробурчал:

– Просто ни в какие ворота. А я-то надеялся спокойно просидеть на этом стуле еще пару лет.

– Выпишу ордер, – сказал Крейн, – и вы арестуете Чарли.

– Вот те на! – Шериф Лион пригладил усы. – Вы хоть понимаете, о чем просите? А вдруг что случится? Меня подкараулят и…

– Никто вас не подкараулит, – перебил его Крейн, – потому что вас там не ждут.

– Стоп, – возразил шериф. – Давайте сделаем так. Пошлем Чарли весточку, что хотим с ним повидаться. Может, это не он убил Робинсона. Мало ли что вдова говорит. Бабам верить нельзя, сэр, ни единому слову. Взбалмошные они, бабы, все без исключения.

– Нет, вы поедете и привезете Чарли! – Крейн стукнул по столу кулаком. – Мы сидим на пороховой бочке. Если смерть Робинсона сойдет Керку с рук, будут новые убийства.

Шериф нехотя встал.

– Вы же собирались решить все по-мирному, – обиженно сказал он. – Говорили, что будет собрание. Что ребята придут…

– Увы, ничего не вышло, – покачал головой Крейн. – Явятся человек пять-шесть, не больше. А искренний интерес проявил один лишь Бартли.

– Хороший он парень, этот Бартли. – Шериф Лион добродушно рыгнул. – Хоть и с востока. Со всеми ладит. Всем нравится. Даже деньги соседям одалживает, если в банке развернули.

– Где вас найти, – спросил Крейн, – когда будет готов ордер?

– В «Серебряном тапке», – сказал шериф. – Надо набраться храбрости.

– Главное, не перебрать, – предупредил Крейн.

– На трезвую голову не пошерифствуешь, – заявил Лион.

Крейн круто развернулся, вышел и спустился с крыльца.

Наступили сумерки. В небе появлялись звезды. Над дверями заведений зажглись оранжевые и желтые лампы. Прохожих на тротуаре не было.

Крейн тихо чертыхнулся. Он думал о шерифе. Скорее всего, старый болван хватит лишнего в «Серебряном тапке», скажется пьяным и никуда не поедет.

Не успел начать, а уже пропустил два удара, упрекнул себя Крейн. Шериф, на которого пули жалко. И еще тревожные настроения на равнине. Похоже, между скотоводами и поселенцами вот-вот начнется война на уничтожение.

Странно все это, думал он. И ведь понять нельзя, с чего все началось. Загадка…

Его кабинет был этажом выше банка. Крейн поднялся к себе, перешагивая через две ступеньки, и удивленно замер. Дверь была открыта. В кабинете горел свет.

В углу на стуле качался человек, похожий на медведя. За столом расположилась девушка.

Передние ножки стула ударили в пол, и Джон Фентон заорал:

– Входи, мой юный друг, входи!

– Привет, Джон, – усмехнулся Крейн и кивнул девушке. – Встретил Сэма в перелеске. Он сказал, что ты в городе.

Девушка улыбнулась:

– Славный у тебя кабинетик, Чет. Раньше я тут не бывала.

Всегда приятно услышать добрые слова, но никакой он не славный. Чтобы он был славным, нужно повесить здесь полки с книгами по юриспруденции, поставить кожаные кресла и заменить обшарпанный стол с горелыми пятнами от забытых окурков.

Джон Фентон сидел прямо, расставив ноги и упершись руками в колени. На брюхе запуталась золотая цепочка часов, шейный платок сбился набок. Револьверов при нем не было, но рядом стояла винтовка.

– Я ненадолго, – сказал он. – Пора возвращаться. Зашел перекинуться словечком.

– Думал, вы останетесь на собрание, – сказал Крейн.

Фентон помотал головой:

– Об этом я и хочу поговорить. Все крутил в голове, с тех пор как ты уехал. Брось ты эту затею с собранием, сынок.

– Но почему? – спросил Крейн. – Вы что, не хотите…

– Конечно хочу, – сказал Фентон. – Конечно, меня бы устроило, чтобы все утряслось без стрельбы. Но так не выйдет. Что ни придумывай, стрельбы не миновать. А себе ты делаешь только хуже. Ребята не поймут. Поселенцы решат, что ты за ковбоев, а ковбои – что ты за поселенцев. Как ни крути, тебе не выиграть. Так что постой в сторонке.

– Не могу, Джон, – сказал Крейн, помолчав. – Иначе какой из меня прокурор? Местные выбрали меня, чтобы здесь было мирно. Так что придется насаждать порядок. Когда убивают человека, это тяжкое преступление. Допускаю, что у вас другое мнение на этот счет, но для меня убийство есть убийство.

Фентон покраснел, выпятил подбородок и повысил голос:

– Дурак ты чертов! Я пришел, чтобы привести тебя в чувство, а ты мне проповеди читаешь!

– В любом случае спасибо за добрые намерения, – сказал Крейн.

– Да тебя выпрут из города к чертовой матери! – шумел Фентон. – Если полезешь…

– Полезу! – рявкнул Крейн. – Или хотите, чтобы я закрыл глаза на эту вашу войнушку на равнине? Думаете, у вас есть право убивать поселенцев?

– Никого пока не убили, – проворчал Фентон. – Стрелять стреляли, да. И угрожали кое-кому, было дело.

– Одного застрелили сегодня посреди дня, – сказал Крейн, – и сейчас я выпишу ордер на арест убийцы.

Фентон молча пялился на него. Он был вне себя от ярости.

– Керк. Чарли Керк, – с расстановкой продолжил Крейн. – Один из ваших.

Фентон вскочил на ноги:

– Не верю!

Крейн пожал плечами:

– У меня есть свидетель, готовый дать показания в суде.

– Да ты спятил! – заорал Фентон. – Арестуешь? Черта с два!

– Еще как арестую, – кивнул Крейн. – Проследите, чтобы он был на месте, когда за ним явится Лион. Это ваша обязанность. И еще проследите, чтобы Лион вернулся в город. Не хочу, чтобы с ним что-то стряслось.

Фентон стиснул задубелые кулаки:

– Если бы не дочка, я бы тебе…

– Папа! – тихо сказала Бетти. – Папа, уймись. Вам обоим должно быть стыдно.

Фентон фыркнул, развернулся и пошел к выходу. Крейн взглянул на девушку и покачал головой:

– Ничего не поделаешь. Жаль, что крайним оказался твой отец.

– Ты, наверное, очень занят, – съязвила Бетти. – Тебе еще ордер выписывать.

Она вышла из-за стола и направилась к двери. Крейн проводил ее взглядом и послушал шаги, сперва в коридоре, а потом на лестнице.

Подошел к столу и медленно опустился на стул.

Быть такого не может, что за убийством стоит Фентон. Просто быть такого не может. И все же Робинсона застрелил его человек.

Крейн выдвинул ящик стола, достал нужный бланк, бросил его на столешницу и потянулся за ручкой.

Полчаса спустя он выяснил, что шериф Лион упражняется в подъеме стаканов в «Серебряном тапке», посадил его на лошадь и отправил в нужном направлении, после чего зашел в единственный городской ресторан, чтобы подкрепиться.

Когда он вышел из ресторана и направился к зданию суда, уже наступила ночь. Было очень тихо. Казалось, в городе нет ни души.

На ступеньках суда сидел человек. Он подвинулся, и Крейн сел рядом.

– Бартли, – сказал он. – Спасибо, что пришли. Остальных, наверное, ждать не стоит.

Легкий ветерок шуршал листвой единственного дерева во дворе. В перелеске ухал филин.

Бартли снял очки и протер носовым платком.

– Тут и думать нечего, – сказал он. – Вы сделали все, что могли. И не ваша вина, что ничего не получилось. Эти люди – все до последнего – абсолютно уверены, что правда на их стороне. Скотоводы пришли сюда первыми, разделили эту землю и решили, что она принадлежит им. А теперь правительство говорит, что это не так. Отныне земля принадлежит тому, кто подал на нее все необходимые бумаги в соответствии с законом о фермерском хозяйстве. А скотоводам остается лишь смотреть, как поселенцы перекрывают доступ к воде. Как распахивают пастбища, с которых кормился скот.

Бартли изъяснялся по-восточному гладко. Крейн кивнул:

– Вот бы собрать всех да объяснить, чтобы жили мирно. Ведь они не злодеи. И не убийцы.

Бартли снова надел очки.

– Знаю, – подтвердил он. – Дело в том, что каждый уверен в собственной правоте. Поселенец знает, что прав, потому что так говорится в законе. А скотовод уверен, что этот закон неправильный.

Они посидели молча, прислушиваясь к шелесту одинокого дерева и крикам филина в перелеске.

Наконец Крейн поерзал и смущенно сказал:

– Пожалуй, никто не придет. Сразу надо было догадаться.

Вдалеке послышался топот копыт. Всадник приближался.

Крейн вскочил на ноги.

По улице, поднимая клубы пыли, неслась взмыленная лошадь. Всадник держался за седло. На глазах у Крейна он пошатнулся и чуть не упал, но крепче вцепился в луку и удержался на месте.

В один прыжок Бартли оказался на улице, перехватил уздечку и резко дернул на себя, чтобы развернуть голову несущей лошади. Его каблуки пропахали длинные борозды в пыли.

Человек в седле снова пошатнулся, согнулся пополам, хотел взяться за луку, но промахнулся.

Крейн подбежал к нему, подхватил, помог опуститься на землю. Склонившись, вгляделся в потное лицо. Почувствовал, что пыльная рубашка пропитана липкой кровью.

– Там сущий ад, – прохрипел человек.

– Эй, Бартли! – позвал Крейн. – Помогите мне!

Бартли отпустил лошадь. Та прошлась по улице, качая поводьями, и остановилась.

– Это Гэмбл, – тихо сказал Бартли. – Работает на Лодыря.

На другой стороне улицы появились люди. Пробежали по тротуару, бросились к зданию суда.

– Надо отнести его к врачу, – сказал Крейн.

– Ничего не осталось, – шептал Гэмбл. – Вообще ничего… И сено сгорело, и коровники…

Крейн поднял взгляд на Бартли.

– Началось, – сказал тот.

Крейн выпрямился и окинул взглядом людей, окруживших раненого.

– Ребята, несите его к врачу. У меня дела.

Бартли уже бежал по улице, его длинные ноги работали словно поршни, револьверы колотили по бедрам. Крейн почувствовал, что его тянут за рукав, обернулся и увидел Бетти Фентон. Девушка смотрела на него из-под накинутой на голову шали.

– Что случилось, Чет? – спросила она, чуть не плача. – Кто это?

– Гэмбл, – ответил Крейн. – Ранчо Лодыря сожгли.

Он повернулся и пошел, но Бетти побежала за ним:

– Чет, ты куда?

– К твоему папаше. Может, смогу его вразумить и он положит этому конец.

– Я с тобой. – Она уже всхлипывала.

Крейн развернулся, заглянул ей в глаза и мрачно проговорил:

– Ты останешься здесь.

– Но, Чет…

Не дослушав, он побежал к себе в кабинет. Нужно вооружиться, а потом в конюшню, и как можно быстрее. Господи, помоги!