– Чего ты кричишь? – первое, что сказал Мэйсон по приближению к Адаму.
– А нечего было уходить! – тихо, но с эмоцией, сказал Адам. – Вот что ты там делал?
– Просто посмотрел! – оправдательно говорил Мэйсон.
– Так всё… У меня вообще-то есть идея, где искать то, чем отравили Джэйн.
***
– Ты понимаешь, что это серьёзное обвинение? – тихо спросил Мэйсон у Адама, когда они поднимались по огромной вихревой лестнице, прямо в комнату Принца.
Дорога во Дворец заняла намного меньше времени, чем в больницу. Адам шёл по улицам, никого не замечая, Мэйсон ели за ним поспевал, но это не особо волновало Принца. Если он найдёт то, чем отравили Джэйн, может разразится государственный и политический скандал. Всеми своими догадками Адам поделился с другом, когда тот нагнал его возле самого чёрного входа. Мэйсон был удивлён, но с другой стороны понимал, что когда-нибудь это должно было произойти. Мэйсон бывал на заседании Парламента вместе с Принцем. И поведение Адама можно было назвать только неуважительным. Всё, что предлагали члены Парламента, Адам отклонял без всяких суждений. А Королеве всегда приходилось краснеть за него. Поэтому теперь на всякого рода заседания она его приглашает всё реже.
– Знаешь, мне всё равно! Они сами виноваты, – так обыденно сказал Адам.
Мэйсон лишь тихо и глубоко вздохнул. Так или иначе, ему не нравилось, что кто-то покушался на жизнь Адама.
Адам широко раскрыл дверь, что та даже хлопнула о стену. Мэйсон закрыл её, заходя после Принца.
– Ты хоть понимаешь, что делаешь? – шутливо спросил Мэйсон.
– Вообще-то не очень, но примерное представление у меня есть, – отстранёно сказал Адам.
Тем временем он уже обошёл всю комнату и повернулся в сторону ванной, немного криво улыбнулся, вызывая маленьких чертиков в прекрасные голубые глаза.
– Я кажется понял, – сказал Принц скорее даже себе, чем Мэйсону.
После этого незамедлительно прошёл прямиком к старинному шкафу из красного дерева. Подозвал Мэйсона.
– Ты чувствуешь что-нибудь? – спросил Адам, аж светился от счастья.
– Вообще-то… Похоже на… болото? – скорее спросил Мэйсон, немного принюхиваясь и осмотрев полость шкафа. – Знаешь, я в шоке, что я смотрю на твои халаты! – позже шутя добавил он.
– О Боги! Я не прошу тебя на них смотреть, просто нюхай и скажи: почему во Дворце, а именно у меня в шкафу, пахнет тиной и болотом? А ещё надо учесть фактор самого чистого здания в Государстве, – Адам пристально смотрел на своего друга, который сейчас тоже не на шутку задумался о только что произнесённых словах.
– На что ты намекаешь?
– А никто про намёки и не говорил, – тихо говорил Принц. – Мэйсон, прости, но я не знаю как, но ты должен выяснить, что не так с моими халатами.
– Не извиняйся. Я бы и так этим занялся, тебе нельзя показывать, что ты что-то заподозрил. Я выясню что это, и кто это сделал, – Мэйсон огляделся. – Надо это куда-нибудь сложить.
***
Джэйн всё так же лежала на своей больничной кровати. Она уже наизусть выучила всю комнату, каждый её мелкий недостаток. Будь то клочки паутины в углах, убитое временем темно-зелёное кресло, отвратительные серые стены, заляпанное окно – всё это она видела, даже когда закрывала глаза. Легкое кружение головы изредка смазывала всё окружение, добавляя тем самым новые спец-эффекты в столь надоедливую картину. Врачи могут только предположить, что с ней тогда случилось. Кажется, что несколько часов её жизни просто выкинули. Она наверняка всех ужасно напугала. Ей было так стыдно за всё это. Неужели кто-то сделал это специально для неё: а какую опасность она может представлять? От её уже надоевших ей самой мыслей отвлёк новый посетитель, но кто?
– Привет! – послышался радостный певучий голосок.
Джэйн не медлила и вскоре посмотрела на долгожданного гостя.
– Привет, Элизабет! – вяло, но с улыбкой, сказала Джэйн.
– Ты даже не представляешь, как я за тебя испугалась, – утомлённо сказала Лиз и плюхнулась на кровать рядом с подругой. Ровно туда, где сидел Адам. – Дориана спрашивает, да и всем в общем-то необходимо знать, когда тебя выпишут? – Элизабет буквально с мольбой спрашивала, как будто это что-то могло изменить. Но Джэйн не смогла говорить, что чувствует себя не совсем уверенно. Не хотела разочаровывать подругу.
– Я в полном порядке, думаю, что завтра успею к началу рабочего дня, – мягко сказала Джэйн. Лиз же только налетела с объятиями.
– Я так рада, уверенно, что и все обитатель Дворца тоже обрадуются. Дэниел очень за тебя переживал. Он чувствует себя твоим родителем. Когда увидишься с ним, пожалуйста, не убивай его чувства. Для него мы все его дети. Просто не обращай внимание, ладно?
– Конечно, не волнуйся за него, – медленно говорила Джэйн. А сама вспоминала, что так и не пришла на встречу к Чарльзу. Ничего, в свой следующий выходной она сама к нему сходит.
– Ладно, давай рассказывай, как ты тут?
***
Адам сидел на балконе вот уже несколько часов. Ни Мэйсон, ни кто-либо ещё, даже его мать не понимала, чем его так может привлекать обычное звёздное небо.Они не видели все той красоты и загадочности. Не понимали, как хочется оказаться там, среди них. Где никто не указывает на правила, там где их вообще нет. Никаких запретов. Свобода слова и мысли. Можно делать всё, что пожелает сердце. Королева всегда говорила, что красота должна быть только на расстоянии, и Принц бы свыкся с этим не повстречайся ему Джэйн. Если раньше он исследовал звёзды один, то сейчас надеется, что Джэйн захочет побывать там вместе с ним. Потому что она не такая, как все видят. Она не просто маленькая скромная девочка. Она та, кого никогда не мог найти Адам. Она видит мир по-другому. В тот прекрасный вечер, который он разделил с Джэйн, когда они гуляли по городу, скрываясь от надоедливых глаз, разговаривали. Она не побоялась открыть ему душу. Это действительно много значило для Адама. Она было его Принцессой.
– Адам! – послышался зов Мэйсона, видимо он узнал в чём была проблема.
– Неужели наши учёные не шарлатаны и правда что-то узнали? – с ноткой сарказма произнёс Адам. Но вид друга говорил совсем обратное, он был серьёзен как никогда.
Однако следующие слова, которыми Мэйсон прорезал тлеющую тишину, здорово качнули его жизнь. И здорово перевернёт жизни всех, кто когда-либо трогал входную дверь покоев Адама.
–Ты был прав. Тебя хотели отравить. И ты никогда не догадаешься, что это было…
Часть 22.
– Ты был прав: тебя хотели отравить. И ты никогда не догадаешься, что это было, – лицо Мэйсона было печальным. В этот раз Принц оказался прав. Теперь он себе не мог простить того, что это произошло. Такое нельзя было допустить. Это его работа. Видно Мэйсон забыл об этом, когда обсуждал очередную дружескую чепуху с Адамом.
Однако после этих слов, напрягся не только Мэйсон. Адам буквально просверливал прекраснейшими глазами голову Мэйсону.
– Что же это? – не ожидаемо мягко спросил Принц. Сейчас ему хотелось снести половину Государства, в частности всех членов Парламента. У него не было сомнений, что именно они это всё затеяли. В обычный раз он бы просто сказал Мэйсону разобраться, но сейчас пострадала та, которую Адам больше всех любил. Поэтому пощады не будет ни для кого.
– Буфотоксин, – коротко ответил Мэйсон.
Адам начал судорожно вспоминать, где он мог слышать это название. На ум ему пришло одно занятие химии с Мистером Грэгсоном. Весьма умный пожилой человек. У которого лысина было больше, чем оставшихся волос на голове. Однако он умело укладывал волосы, что не могло не смешить совсем юного Принца Адама. Но, несмотря ни на что, он вспомнил тот урок, посвящённый простейшим ядам.
– Жабий яд, – лишь тихо, опуская взгляд, немного улыбаясь произнёс Адам. – Много его там было? – спросил Принц следом, теперь смотря на Мэйсона с маленьким азартом.
– Скажем так: ты бы выжил из ума, но не умер, – так же немного улыбнувшись ответил Мэйсон.
– Изящно.
– Что мне сделать? – спросил Мэйсон, после недолгой, но довольно неловкой паузы.
– Ничего. Пока я не могу понять кто это был. Если сейчас что-то раскроется, то виновные сразу же исчезнут. Даже матери не говори – она начнёт паниковать. Надо понять: кому я не нравлюсь на столько? – сказал он, поворачиваясь к Мэйсону, с изящнейшей улыбкой.
***
Джэйн сидела на тёмно-зелёном кресле, иногда поглядывая в окно. С кровати девушка не разглядела, не сколько это кресло было ужасным, сложно было представить, что его могли чистить с момента покупки. А вот окно, не было столь безнадёжным. Когда Джэйн лежала все жирные отпечатки слились в одно место. Сейчас они равномерно разошлись по всему окну. Там было видно главную улицу Сангвини. Сейчас её освещала только луна. И та иногда пропадала под толщей облаков. В больнице давно объявили отбой. Везде стояла кромешная тьма. Однако, как бы Джэйн не крутилась и не пыталась удобно устроиться, уснуть не удавалось. Слишком много мыслей крутились и требовали о себе поразмышлять. К сожалению, ни на какую из своих проблем, девушка не знала решения, или просто не понимала в каком направлении двигаться дальше. Она не могла поверить, что её кто-то отравил. Нет! Дело явно было не в ней. Она права: кому нужна Джэйн? Если кого и травить так это Адама. А что если то, что было приготовлено Джэйн, на самом деле не Джэйн, а Адаму. Получается, сама же девушка оказалась не в том месте и не в то время. Но вот вопрос: в каком месте и в какое время? Ладно. Это всё равно не имеет смысла. Адам же обещал, что во всём разберётся. Она будет надеяться, что если Адам и был целью, то он будет осторожен. Ведь, если те отравители поймут, что Адам их ищет, то будут действовать решительно. Сразу после этого пошёл дождь. Сильнейший ливень. Странно, днём и вечером ничто и не намекало на дождь. В мгновение ока вся картинка за окном смазалась и расплылась. Почему-то сейчас ей вспомнился тот первый момент их зрительной встречи. Насколько тот день был хорош. Яркое солнце, нежный ветерок, мягкий запах выпечки, опущенные головы, радость на лице Джэйн, шарканье ног и удары высоких каблуков Королевы. А потом мгновение и бездонный голубой океан, который по сей день захватил девушку. И страх – последнее, что помнит Джэйн с того дня. Интересно, до того непонятного момента она видела Принца на многочисленных картинах в галереи, но тогда он просто привлекал её. Она считала его красивым человеком. Естественно он привлекал Джэйн, но всё, что ей хотелось сделать – это потрогать, ощутить всю ту красоту, что она видела на картине. Но, как только она увидела его вживую, всё будто перевернулось с ног на голову. С тех пор при каждой мысли о Адаме у неё начиналось лёгкое головокружение, перехватывало дыхание, казалось, будто желудок делал тройное сальто, а потом и вовсе завязывался в узел, лёгкое покалывание по всему телу. Не было никаких сомнений – она любит Адама. Но Чувствует ли тоже самое Адам? Безусловно любит! Иначе просто не может быть. Он бы ни за что не пришёл бы сюда просто удостоверится, что она всё ещё жива. Однако сейчас она понимает предостережения Элизабет. Так нельзя любить. Сегодня она убедилась, что это может граничить со смертью, естественно это волнует Джэйн. Но ничего с собой она уже никогда не сделает, никогда и не при каких условиях не сможет разлюбить!..
Следом пришла мысль о маме. Но это всё ещё больная тема. И даже сейчас слёзы подступают к глазам. Если она сейчас заплачет, то точно не уснёт. Поэтому хватит тут сидеть, уже давно пора спать.
Как только Джэйн встала с кресла, голова дала о себе знать. Она ещё немного покруживалась, но девушку заверили, что это скоро пройдёт. Она дошла до кровати и со всем удовольствием плюхнулась лицом в подушку, укрылась белым одеялом и вскоре уснула.
***
Чей-то громкий и настойчивый стук в дверь отдавался эхом в голове Принца. Наверняка это Мэйсон пришёл, чтобы разбудить Адама. Только он не учёл, что со вчерашнего вечера, никто, кто находился в этом помещении, не уснул. Сам же Принц предпринимал попытки уснуть, только они не увенчались успехом. Всю ночь он пытался понять, кому насолил на столько сильно. Он всегда любил логические задачки, всегда их разгадывал за считанные минуты. "Это у тебя в отца", – однажды сказала ему мама, на одном из обедов. К сожалению, эти слова никак не повлияли ни на его чувства, ни на его самого. В итоге, Адам пришёл к логическому заключению, что это могли сделать только члены Парламента. Больше никому так не выгодно его потеря рассудка. Горничные и все остальные придворные не могли этого сделать, так как им это совсем не зачем. Ничего бы не изменилось от этого. А вот Парламент примет решение, что Адам больше не сможет руководить Государством, после смерти его матери найдут новую правящую династию. Ничего меняться не будет, будут наконец приняты законы, которым не давали ход в настоящее время. А главное какая история! Если его настолько не любили те люди, то что же они скажут, когда он спятит? Даже представить такое было смешно. Особенно теперь, когда Адам обо всё знает.
И опять стук в дверь. Сегодня Принц был особо бодр, даже если учитывать бессонную ночь, которую он просидел на балконе. Однако сейчас этот звук, казалось, разрушал его мозг.
– Входи уже! – крикнул Адам человеку за дверью.
Из-за неё сразу же показался Мэйсон.
– Мне стоит волноваться за тебя? Вчера я тебя оставил в таком же положении, и сегодня утром я нахожу тебя здесь же, – сказал Мэйсон, приподнимая одну бровь.
– Тебе стоит волноваться, только из-за отравителя, с остальным я и сам смогу разобраться, – просто, как обычную вещь сказал Адам.
– Ладно, тебе пора собираться в церковь, – разочарованно напомнил Мэйсон.
– Черт! Неужели это уже сегодня? – на это Мэйсон не ответил, только лишь кивнул головой.
– Потом тебя ждёт парад, завтрак, немного свободного времени, обед. После, у Королевы заседание Парламента, на которое тебя не пригласили, но в это время ты можешь занять её место в Тронном зале и пообщаться с жителями своего Государства, если же нет, у тебя будет больше времени на стрельбу и фехтование, следом вечерняя прогулка, ужин и сон. И да… Сегодня, практически везде, тебя будет сопровождать Принцесса Изабель. В том числе и через десять минут, когда вы встретитесь возле церкви… – Мэйсон не смог договорить, его перебил ошарашенный Адам.
– Никогда, слышишь, никогда больше не повторяй эти слова! – твёрдо сказал Принц Адам, грозя Мэйсону пальцем.
– Не говорить что? Твое расписание? – недоумевающе спросил Мэйсон, хотя прекрасно понимал о чём идёт речь.
– Нет, обо мне, Изабель и церкви. От одного только упоминания этих слов в одном контексте становиться дурно.
– Жду тебя через десять минут внизу, – немного смеясь говорил Мэйсон.
Адам был почти в ярости. Изабель могла всё испортить. Тем более она порядком раздражает. Неужели она действительно не отстанет? Что ж, сейчас Адаму остаётся только терпеть, быстро умыться, переодеться и ждать судного дня.
Ни секундой раньше и не позже, Принц, вместе со своей сверкающей улыбкой, захлопнул за собой дверь с большим хлопком, чем заставил содрогнуться весь длинный коридор.
– Я готов, может идти, – всё ещё сверкая, учтиво произнёс Адам Мэйсону, который ждал его возле самой двери.
Хорошее настроение Принца пнуло Мэйсона в замешательство. Только десять минут назад он был зол на всех подряд и люто ненавидел Изабель. Теперь же летящей походкой направляется в стороны своей верной смерти. Всё эти мысли он и высказал Принцу как только нагнал его.
– Что я могу тебе сказать, мой хороший и верный друг. Никто ничего не должен заподозрить. Возможно тот, кто пытался меня отравить, поймёт, что его попытка не увенчалась успехом, попробует сделать со мной ещё что-нибудь, ошибётся, и мы сможем его вычислить. Ну а вообще, я конечно понимаю, что Изабель никогда мне не понравится, и прежде, чем я скажу об этом матери, надо хотя бы сделать вид, что я ей интересуюсь, -легко, как ни в чём не бывало, сказал Адам.
– Теперь, я вижу рассудительность в твоих действиях, – одобрительно сказал Мэйсон и приобнял его за плечо.
С таким же настроением они дошли до кареты, в которую Мэйсон запихнул Адама. Ещё было раннее утро, многие люди даже не проснулись. Как правило, в воскресенье было две службы. Первая, самая ранняя, была королевской, на которой присутствовали Королева с Принце, Парламент и ещё немного важных, приближенных к королевской семье, сероглазых граждан. Сегодня же к ним присоединится ещё одна королевская семья Де'Дюпре, в лице Короля Рафаэля и Принцессы Изабель. Вторая служба для всех остальных, так же она гораздо дольше. Если первая длится около двадцати минут, то вторая около двух часов.
– Доброе утро, Адам! – мило улыбнулась своему сыну Кэтрин.
– Доброе утро, мама, – без тени радости ответил Принц.
– Что-то ты плохо выглядишь. Такое чувство, будто ты не спал всю ночь. Может что-то случилось? – обеспокоенно спрашивала Королева. А тем временем карета тронулась.
Адам глубоко вздохнул, прежде чем ответил.
– Небольшая бессонница. Ерунда, просто лишние волнения. Завтра будет намного лучше, – уверил он свою маму.
А что ему ещё оставалось сказать? Мама, меня хотели отравить, но вместо его попалась Джэйн, кареглазая горничная, которую Адам безгранично любит? Что ж, вряд ли она погладила сына по головке и сказала, что всё будет хорошо. Единственную реакцию, которую стоит ожидать – это неминуемый гнев Королевы, который коснётся не только Джэйн, но и всего Государства. Естественно после того, как врачи остановят сердечный приступ.
– Хорошо, надеюсь так и будет, -ласково сказала Кэтрин.
Она и правда очень волновалась за своего сына. А теперь, когда во Дворце находится возможно его будущая жена. Королева и правда находила Изабель достойной девушкой. Естественно, она пока не знает её так хорошо, что, безусловно, отдаст её своего сына, а так же пол-Королевства. Тем более, что Адаму она абсолютно не понравилась, но она вспоминала себя в молодости и то, как её выдали замуж совершенно незнакомому человеку. Единственное, её родители хорошо знали ту семью и тогда ещё молодого Джулиана Роберта Картера. Впервые она встретилась с ним за день до венчания, и то буквально на час. Они мило прогуливались по самому красивому саду на континенте. Трудно поверить, но этот сад принадлежал семье Кэтрин. После свадьбы они жили в этом Дворце, а Джулиан сам заботился о том саде. Прошли годы, Кэтрин считала, что никогда не сможет полюбить своего мужа, но когда узнала, что вскоре у них родится наследник – поняла, что этот малыш точно был плодом любви. После этого дня, Королева с каждым днём влюблялась в него всё больше и больше. Насколько она знала, Джулиан полюбил её ещё тогда, во время их первой встречи – часовой прогулки по саду. После рождения Адама, Кэтрин думала, что никогда в её жизни не будет более счастливого момента. Так и получилось, буквально через год у Джулиана начались проблемы со здоровьем. Врачи говорили, что проблема в сердце. Тогда это можно было вылечить, но очень трудным путём, была малая вероятность того, что Джулиан будет жить дольше. Поэтому он и сказал, что просто дождётся собственной смерти, не прибегая ко вторжениям в его тело.
После смерти Джулиана Кэтрин не могла найти себе места, она горевала долгое время. Единственной радостью в её жизни был маленький Адам. В котором Королева не чаяла души и всё свободное время проводила с ним. Адам ещё не понимал, что папа больше не придёт домой никогда. Сейчас Адам мало напоминал своего отца, только наверно характер и движения, а так же нос. Всё остальное Принцу досталось от мамы.
Эта молчаливая поездка мало чем отличалась от других. Как бы Адам не любил свою мама, а Кэтрин его, сейчас и ближайший год они не могли найти общего разговора. И за последние дни можно было по пальца пересчитать их диалоги. Однако на данный момент их, похоже, всё устраивало. Хотя иногда Кэтрин хотелось бы помочь сыну излить душу, чтобы они и как год назад могли доверять всё друг другу.
Карета остановилась у самых ворот в церковь Святой Марии. Первым вышел Адам и подал руку выходящей матери. Следом он взглянул на сооружение, которое поистине был невероятно красивым. Высоченное белоснежное вытянутое двумя фронтальными узкими башнями, в каждой из которых гремели колокола. На это здание было гораздо проще смотреть, чем на сооружение барокко. В этой церкви были правильные пропорции. Уже только дверь поражала своим могуществом. Огромная и дубовая с резными узорами, остроконечная, инкрустированная драгоценными камнями. Сверху над ней красовался пестрый круглый витраж. Сверху была треугольная крыша-карниз. Даже внутри этой крыши был какой-то рисунок. Выше было ещё миллион витражей с разными историями, разными красками. Как человеку, который любит искусство, Адаму очень нравилось это сооружение, своей красотой оно затмевало абсолютно любое здание в Государстве, уступая лишь Дворцу.
Однако прозвучал стук огромного колокола, который означал, что через считанные секунды начнётся служба. Все поспешили зайти в зал, и, как только они это сделали, огромная дубовая дверь с большим грохотом захлопнулась, хор запел, служба началась…
Часть 23.
– Мисс, Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? У Вас было нешуточное отравление, – уже в тысящный раз спрашивал доктор у Джэйн.
Наутро, когда Джэйн проснулась, к ней в палату зашёл тот самый доктор и убедительно просил девушку остаться. Но разве она могла? Особенно, когда обещала Элизабет. Тем более это место не нравится Джэйн, так же она просто хочет увидеть Адама и убедится, что с ним всё в порядке. Поэтому на такие мелочи, как головокружение, девушка внимания не обращала.
– Да доктор, я уверена, что полностью восстонивилась после проишествия. У Вас нет ни малейшего повода для бесспокойства, – мягко сказала Джэйн, смотря в одну точку в стене.
Доктор, хоть и выглядел добрым, всё равно не разрешал смотреть на себя. А Джэйн лишние проблемы не нужны.
– Ладно, можете быть свободной, но я Вам настоятельно рекомендую пить больше жидкости, – сказал отреченно доктор и вышел из палаты.
Эти слова прозвучали для Джэйн победной песней, сейчас ей было нужно только это, а ещё важно, что через несколько минут начнётся парад. Ох, этот парад! Джэйн не ходила на него больше года, с тех пор, как впервые увидела его. Возможно, что сегодня она ещё сможет успеть на парад. Ей невероятно страшно, но это того стоит.
***
– Неужели это закончилось, – говорил Принц, потянувшись.
– Удивительно, ты каждую неделю повторяешь одну и ту же фразу, – улыбаясь, говорил Мэйсон, но в мгновение стал серьёзным. – Нашёл кого-нибудь подозрительного?
Адам немного напрягся после этих слов, на самом деле, все члены доверительного совета не вызывали доверия, возможно все они в сговоре, но на кого-то конкретного подумать нельзя.
– Вообще-то…
– Доброе утро, Адам! – ярко, перебивая Принца, сказала Изабель, неожиданно оказавшись совсем рядом. – Простите, надеюсь я Вам не помешала.
Изабель смотрела прямо в глаза Адаму, но тому было не приятно. Эти глаза его буквально душили. И вот опять, если сравнить, то голубые глаза Изабель по сути должны быть умиротворяющими, спокойными, распологающими к общению, на деле же просто напоминали о несправедливом решении, ужасном правиле, которое так ненавидел Адам. А вот карие глаза Джэйн, как будто открывали новый мир, новую вселенную, они и правда успокаивали, так же и глаза Мэйсона, хоть и серые, но это был единственный человек, которому Принц мог рассказать действительно всё, даже полный бред.
– Нет, не помешали. Вы что-то хотели? – без чувств произнёс Адам.
– Эм… Можем мы поговорить наедине? – спросила Изабель, приподнимая правую бровь и косясь на Мэйсона.
– Что ж, думую да. Мэйсон иди погуляй, – задумчиво сказал Принц и похлопал друга по локтю.
Мыслено, Адам умолял Мэйсона остаться, придумать какую-нибудь оговорку, но никак не оставлять их наедине. Однако, Мэйсон будто злорадствуюя уходил прочь к стражам Королевы.
– Вы хотели что-то обсудить? – отречённо спрашивал Адам у явно оживившейся Изабель.
– Да, хотела. Соглашусь, что это может противоречить всем правилам этикета, но раз уж нам предстоит много общаться… Может, перейдём на "ты"? Уверяю, что это заметно бы ускорило разговор.
Возможно, Изабель и была права, если бы не все эти правила этикета, он бы уже давно распрощался с этой девицей. Зато потом получил бы славных люлей от матушки.
– Думую это решение резонно, – сказал Адам официальным тоном и немного склонил голову.
– Отлично, увидемся за завтраком, Адам! – сказала Изабель, перекрикивая горн, что оповещал о начале парада.
Буквально в две секунды все выстроились в свои ряды. Адам стал слева от матери, по правую руку Королевы стал Король Рафаэль, а следом и сама Принцесса Изабель. Открылись огроммные врата, в глаза Прину сразу сверкнуло солнце, ранее, ораньжевое с красным отливом солнце. Огороженая дорога, за которой стоят тысячи людей, так хотельсь посмотреть в глаза каждому, проникнуть в душу, но вместо этого Адам видел лишь только макушки, иногда носы. Изредко люди смотрели на подолы платьев на обувь, иногда даже на колени, но никогда выше.
Парад начался, начались вариации шаркающей симфонии, с редкими вкраплениями ударных в виде каблуков Изабель и Кэтрин.
Иногда Адаму казалось, что лучше отменить этот парад, люди только больше волнуются, чувствують себя обязанными, к тому же какой толк смотреть на всех этих людей и ещё раз расстраиваться из-за своей беспомощности. Проехали бы по-быстрому в карете и всё.
Через пару метров их колонна настигнет область больницы, где вероятнее всего спит отравленная Джэйн. Как бы ему хотелось посмотреть сейчас на неё, обнять, сказать, что со всем разберётся, что не даст никому её в обиду. К сожалению, от этих мыслей становилось только хуже и тоска преумножалась во много раз. Джэйн, интересно как она там: может она идет на поправку? Скорее всего, к ней на кожу попало слишком много буфотоксина. Но Мэйсон же сказал, что убить Принца не хотели, только свести с ума. Может они не подумали, что Адам сможет одеть сразу все халаты, или просто залезть в шкаф, как это сделала Джэйн. Однако было весьма опроменчиво отравлять те предметы одежды, которые Адам бы никогда в жизни не одел, а сейчас тем более не наденет. Для него это травма на всю оставшуюся жизнь.
Взгляд Адама привлекла одна макушка, которая изо всех сил старалась протиснуться ближе к ограждению. Джэйн старалась распихнуть людей, который попадались у неё на пути, к счастью, ей это удалось весьма эффективно, так как люди не были очень довольны таким близким положением к главным лицам Государства. Она дышала очень быстро, практически задыхалась, всё потому, что летела к параду изо всех ног. Сейчас Адам был готов выйти из этой колонны, несмотря на окружающих, перелезть эту ограду и со всей любовью поцеловать Джэйн, но этого он сделать никак не мог. Не мог подвергать такой опасности Джэйн. Он смотрел на то, как она немного приподняла голову, смотря на элегантные туфли всех проходящих. Она улыбалась, от этого и сам Принц растянулся в самой прекрасной улыбке. На душе было тепло уже от одного её вида.
***
К завтраку Адам подошёл последним, однако никто его ждать не собирался. Гости из Франции и сама Королева уже во всю что-то обсуждали. Сам завтрак проходил в большой столовой, раза в четыре меньше, чем Тронный зал, но, тем не менее, вмещал в себя около пятидесяти человек. Высокие потолки со стеклянными вставками. По периметру была широкая лепнина со времён эпохи Возрождения. На стенах висят огромные гобелены с золотыми и серебряными нитями. Сами стены с мраморными и деревянными вставками. И, в завершение, паркет из красного дерева. В самом конце стола его ждал завтрак из хлопьев в молоке, чай и тосты с мармеладом. К сожалению, ему приготовили это всё рядом и Изабель.
– Доброе утро! – сказал Принц, с прекраснейшей улыбкой на лице, она бы сразила кого угодно, было видно, что даже Изабель немного застыла в изумлении.
Однако, уже через несколько секунд опомнилась и вместе со всеми пожелала доброго утра. Адам сел на своё место и незамедлительно начал кушать. Тем временем разговор между Кэтрин и Рафаэлем продолжался. Хоть они и пытались не привлекать внимания со стороны своих детей, Адаму всё же удалось уловить несколько фраз. К сожалению, они его нисколько не успокоили. Было понятно, что его мнения насчёт свадьбы с Изабель никто не учитывал. Главы Государств обсуждали общие позиции для защиты. Сам про себя Адам подумал, что Изабель не такая уж красавица, поэтому у его отца больше не останется выхода, как только не насильно её кому-нибудь втюхать. Ему была не мила эта мысль, но возможно придётся прямым текстом заявить всем, что Принц никогда на ней не женится. Если придётся, то он покинет Дворец и увезёт отсюда подальше и Джэйн.
– Адам, хотела тебе сказать, что через четыре дня сюда приедет Ирен – твоя бабушка, – невозмутимо сказала Кэтрин.
Но на Адама это произвело большое впечатление. Он, было, чуть не поперхнулся. Безусловно, он любил свою бабушку, считал её прекрасным лидером. Как только от неё убирали взор все подданные, Ирен совсем забывала, что являлась членом Королевской семьи. Думаю, не стоит говорить, что свои секреты Принц Адам скрывал от матери, но со спокойной душой советовался по разным поводам с бабушкой. Но мысль, что её приезд связан со скорой свадьбой Адама и Изабель, не выходила из его головы.
Вскоре после этих новостей, Адам быстро доел. Перед тем как уйти, он пожелал приятного аппетита, мысленно обходя этими словами Изабель, и быстро вышел из зала.
***
Джэйн очень торопилась к началу рабочего дня. Из-за быстрой ходьбы голова закружилась ещё сильнее, но девушка не обращала на это никакого внимания. Осталось около получаса и она почти пришла, но это если не взять в расчёт то, что её надо принять душ, поесть и поговорить с миссис Мэй. На параде, когда она пробилась в самое начало, она даже макушкой чувствовала, как смотрит на неё её возлюбленный. Для неё это было так опьяняюще, что она чуть устояла на ногах.
Она за считанные минуты добежала до Дворца. За долю секунды долетела до своей комнаты и тут же отправилась приводить себя в порядок перед новым рабочим днём. После того, как она выбежала из ванной полностью была готова отдаться трудовому процессу, в дверь кто-то постучал. Сердце моментально ушло в пятки. Джэйн была уверена, что тогда она была белее снега. Тогда она даже объяснить бы толком не смогла, чего она так боялась, ведь это её комната, но в тот момент Джэйн будто чувствовала ауру человека за дверью. Если сначала она помедлила, то потом со скоростью света подлетела к двери и открыла её.