Cytaty z książki «Из блокнота в винных пятнах (сборник)», strona 2

Если Бога изобрели, то нет, а так – только если разрешит. Бог должен изобрести нас без знания Его, если Такой есть, Он, вероятно, так и поступил. Невозможный

Кредит, собственность и 8-часовой рабочий день – отличные друзья Истэблишмента. Если вам надо что-то покупать, платите наличкой и покупайте только ценное – никаких безделушек, никаких пустяков. Все, что у вас есть, должно помещаться в один чемодан; только тогда ум ваш обретет свободу.

Как будто все на свете - вранье, чем искуснее врешь, тем больше тебя принимают.

почему они вечно хотят сна? почему я должен закрывать глаза от этой зверской вселенной? мне снится песня... как эти люди храпят, а луна красит их лица смертью... наутро они проснутся и почешутся, и обматерят чаек, что вихрем налетают выклевать их тускнеющие глаза.

Мертвых найти легко - они повсюду; трудно отыскать живых. Обратите внимание на первого кто пройдет мимо вас по тротуару: глаза его выцвели, походка грубая, неуклюжая, уродливая, даже волосы на голове, похоже, растут как-то болезненно. Признаков смерти гораздо больше: один - ощущение радиации, от мертвых действительно исходят лучи, вонь мертвой души, отчего можно и обед свой извергнуть, если находиться рядом слишком долго.

Как воет ветер в устье мозга; как грустно жить с руками и ногами, с глазами и мозгами, с хером и яйцами, с пупком и всем остальным, и ждать ждать ждать, пока все это сдохнет, так глупо, но делать больше нечего, делать вообще-то больше нечего.

Когда поэзия становится популярна до того, что на нее набиваются кабаре и мюзик-холлы, что-то с этой поэзией не так - или с этой публикой

Каждый человек – имя и путь, но какие же они по большей части кошмарное барахло.

Я сам провел девять лет в лечебнице для умалишенных, и у меня никогда не было позывов к самоубийству, но я знаю, что от всех бесед, что я вел с психиатром на утреннем обходе, меня тянуло повеситься, поскольку я соображал, что глотку ему перерезать не могу.

Почти все без исключения наши писатели – любые писатели – суть слабейшие твари нашего существования, выдающие себя за мучеников, провидцев, режиссеров, богов. Слабость их так велика, что их отрепетированная ложь становится литературой.