Фрейд и психоанализ

IV
Вклад в психологию слухов

Ein Beitrag zur Psychologie des Gerüchtes // Zentralblatt für Psychoanalyse I/3 (Висбаден, 1910/11), 81–90.

[95] Около года тому назад руководство одной школы в городе N. попросило меня составить отчет о психическом состоянии тринадцатилетней ученицы Марии X. Незадолго до этого Марию исключили из школы за распространение грязных сплетен о своем классном учителе. Наказание стало тяжелым ударом для ребенка и его родителей; в результате руководство школы согласилось принять девочку обратно под прикрытием медицинского заключения.

[96] Обстоятельства дела были таковы. Учитель узнал, что девочки рассказывают о нем двусмысленную сексуальную историю. Выяснилось, что однажды Мария рассказала трем подружкам сон примерно следующего содержания: класс пошел купаться на озеро. Мне пришлось пойти с мальчиками, потому что в нашей раздевалке не осталось места. Потом мы долго плыли. (Когда ее спросили: «Кто?», Мария ответила: «Лина, учитель и я».) Подошел пароход. Учитель спросил нас: «Хотите поплыть на нем?» Мы приплыли в К. Там была свадьба. («Чья?» – «Друга учителя».) Нас тоже пригласили. Затем мы отправились в путешествие. («Кто?» – «Я, Лина и учитель».) Это было похоже на свадебное путешествие. Мы приехали в Андерматт, но гостиница оказалась переполненной, и нам пришлось провести ночь в амбаре. Там у женщины родился ребенок, и учитель стал его крестным отцом.

[97] Этот сон рассказала мне сама девочка во время обследования. По настоянию учителя она также изложила его в письменном виде. В этой более ранней версии очевидный пробел после «Хотите поплыть на нем?» был заполнен словами: «Мы сели на пароход. Вскоре нам стало холодно. Какой-то старик дал нам кофту, которую надел учитель». С другой стороны, пропущено упоминание о том, что в гостинице не было мест и детям пришлось ночевать в амбаре.

[98] Девочка рассказала свой сон не только трем подругам, но и матери. Версия, которую пересказала мне мать, лишь незначительно отличалась от приведенных выше. В своем расследовании, проведенном с величайшими опасениями, учитель, как и я, не обнаружил никакого другого, более опасного содержания. Таким образом, весьма вероятно, что первоначальная история не могла сильно отличаться от уже известных. (Упоминание о кофте кажется ранней интерполяцией, обеспечивающей логическую связь. Дети и учитель купались; на них были только купальные костюмы, но в них нельзя присутствовать на свадьбе.) Учитель сначала не поверил, что это просто сон, и считал, что девочка выдумала эту историю нарочно. Однако в конце концов он был вынужден признать, что невинный пересказ сновидения был очевидным фактом и что было бы неестественно полагать, будто ребенку хватит коварства делать сексуальные намеки в такой завуалированной форме. Какое-то время он колебался между мнением, что это хитрая выдумка, и мнением, что это сон, сам по себе безобидный, но истолкованный другими детьми в сексуальном смысле. Когда его негодование улеглось, он понял, что вина Марии не может быть так уж велика и что распространению слухов способствовали фантазии ее подруг. Затем он сделал нечто весьма похвальное: он собрал одноклассников Марии и заставил их записать все, что они слышали об этом сне.

[99] Прежде чем обратиться к этим описаниям, рассмотрим сновидение аналитически. Для начала мы должны согласиться с учителем, что это действительно был сон, а не вымысел – слишком уж много в нем было двусмысленностей. Сознательная выдумка стремится создать гладкие переходы; сновидение не принимает этого во внимание, но продолжается независимо от пропусков, которые, как мы видели, порождают интерполяции во время сознательной проработки. Эти пробелы имеют большое значение. Мы не находим ни упоминания о раздевании, ни подробного описания совместного пребывания в воде. Отсутствие одежды на пароходе компенсируется вышеприведенной интерполяцией, но только для учителя; она показывает, что его нагота настоятельнее всего нуждается в прикрытии. Здесь нет подробного описания свадьбы, а переход от парохода к свадебному торжеству происходит резко. Причина ночевки в амбаре в Андерматте поначалу неочевидна. Параллель, однако, заключается в отсутствии места в раздевалке, из-за чего девочкам пришлось перейти в отделение для мальчиков; отсутствие места в гостинице опять-таки препятствует разделению полов. Картина амбара тоже неполная: рождение ребенка следует внезапно и вне всякой связи с предшествующими событиями. Учитель как крестный отец крайне неоднозначен. Роль Марии во всей этой истории второстепенна; она не более чем зритель.

[100] Все это похоже на подлинное сновидение, и те из моих читателей, которые достаточно знакомы со снами девочек этого возраста, безусловно, подтвердят это мнение. Толкование сновидения настолько просто, что мы можем спокойно предоставить его самим детям, чьи рассказы приведены ниже.

Свидетельства подруг Марии

[101] 1. Марии приснилось, что они с Линой пошли купаться на озеро вместе с учителем. Когда они заплыли довольно далеко, Мария сказала, что не может плыть дальше, потому что у нее болит нога. Наш учитель сказал, что она может забраться мне на спину. Мария так и сделала, и они поплыли вместе. Через некоторое время подошел пароход, и они сели на него. Кажется, у нашего учителя была с собой веревка; он связал Марию и Лину и тащил по озеру за собой. Они доплыли до Z. и сошли на берег. Но теперь на них не было одежды. Учитель купил куртку, а Мария и Лина завернулись в длинную плотную вуаль. Все трое пошли по улице вдоль озера. В это время там праздновали свадьбу. Невеста была в голубом шелковом платье, но без вуали. Она спросила Марию и Лину, не согласятся ли они отдать свою вуаль ей. Мария и Лина отдали вуаль, а взамен получили разрешение прийти на свадьбу. Они пошли в гостиницу «Солнце». Потом они отправились в свадебное путешествие в Андерматт; я не знаю, в какой гостинице они были: в Андерматте или в Z. Там их угостили кофе, картошкой, медом и маслом. Больше я ничего не скажу. Разве что в конце учитель стал крестным.

[102] Комментарий: Здесь отсутствует фрагмент о нехватке места в раздевалке; Мария сразу же идет купаться с учителем. Их совместному пребыванию в воде придается более личный оттенок посредством веревки, соединяющей учителя и двух девочек. Двусмысленность относительно «посадки»^[24] в оригинальном варианте имеет здесь свои последствия, ибо часть о пароходе теперь занимает второе место, тогда как первое место отдано учителю, который сажает Марию себе на спину. (Восхитительная оговорка «она может забраться мне на спину» вместо «ему на спину» свидетельствует о внутреннем участии рассказчицы в этой сцене.) Это объясняет, почему пароход появляется так неожиданно: он нужен для того, чтобы придать двусмысленной «посадке» знакомый, безобидный оборот. Пассаж об отсутствии одежды, двусмысленность которого мы уже отмечали, вызывает у девочки особый интерес. Учитель покупает куртку, а девочки получают длинную густую вуаль, которую носят только на похоронах или на свадьбах. О том, что свадьба здесь понимается в более широком смысле, свидетельствует замечание, что у невесты не было вуали: та женщина невеста, у которой есть вуаль! Рассказчица, близкая подруга Марии, помогает сну продолжаться: обладание вуалью характеризует Марию и Лину как невест. Все оскорбительное или аморальное в этой ситуации нейтрализуется тем, что девочки снимают вуаль; рассказчица, таким образом, придает ситуации невинный оборот. Тот же механизм используется и при описании двусмысленной ситуации в Андерматте: там нет ничего, кроме приятных вещей, кофе, картофеля, меда и масла, возврата к инфантильному по хорошо известному образцу. Конец кажется весьма неожиданным: учитель становится крестным отцом.

[103] 2. Марии снилось, что она купается вместе с Линой и учителем. Отплыв далеко от берега, Мария сказала учителю, что у нее болит нога. Учитель сказал, что она может плыть на его спине. Не знаю, действительно ли последняя фраза звучала именно так, но думаю, что да. Так как в это время по озеру плыл пароход, учитель сказал, чтобы она подплыла к пароходу и села на него. Я правда не помню, как она это рассказывала. Потом учитель или Мария – не знаю, кто именно – сказали, что они сойдут в Z. и побегут домой. Учитель подозвал двух мужчин, которые только что купались, и попросил переправить детей на берег. Лина села на спину одного из них, Мария – на спину другого, толстого, а учитель, держась за его ногу, поплыл следом. Оказавшись на берегу, они побежали домой. По дороге учитель встретил своего друга, у которого была свадьба. Мария сказала, что тогда было модно ходить пешком, а не ездить в экипаже. Потом невеста сказала, что они тоже могут прийти на торжество. Учитель сказал, что было бы неплохо, если бы девочки отдали невесте свою черную вуаль, которую они раздобыли по дороге, не знаю где. Девочки отдали вуаль, и невеста сказала, что они славные, добрые дети. Потом они пошли дальше и остановились в гостинице «Солнце». Там они что-то ели, не знаю что. Потом они отправились в свадебное путешествие в Андерматт. Они пошли в амбар и стали танцевать. Все мужчины скинули верхнюю одежду, кроме учителя. Невеста сказала, что он тоже должен. Учитель сначала отказывался, но потом все-таки согласился. В итоге он оказался… Учитель сказал, что ему холодно. Дальше рассказывать не могу, это неприлично. Вот и все, что я слышала о сне.

[104] Комментарий: Рассказчица обращает особое внимание на «посадку», но не уверена, относится ли она в оригинале к учителю или к пароходу. Эта неопределенность вполне компенсируется подробным рассказом о двух странных мужчинах, которые посадили девочек себе на спину. Для нее сидение на спине – слишком ценная мысль, чтобы от нее отказываться, но ее смущает учитель как объект. Отсутствие одежды также вызывает сильный интерес. Свадебная вуаль теперь стала черной, как траурная (естественно, чтобы скрыть нечто неприличное). Здесь невинному обороту придается даже добродетельный акцент («славные, добрые»); аморальное желание незаметно превращается в добродетель, на которой делается особый акцент, а потому вызывает определенные подозрения. Рассказчица щедро заполняет пробелы в сцене с амбаром; мужчины снимают верхнюю одежду, учитель следует их примеру и, оказавшись голым, замерзает. После этого происходящее становится слишком «неприличным». Девочка правильно распознала параллели, которые мы предположили выше, обсуждая оригинальную историю, и добавила сцену раздевания, на самом деле относящуюся к купанию, сюда – в конце концов, должно же было как-то получиться, что девочки оказались наедине с голым учителем.

[105] 3. Мария рассказала мне, что видела следующий сон: Однажды я пошла купаться, но в раздевалке не было места. Учитель отвел меня в свою кабинку. Я разделась и вошла в воду. Я плыла, пока не добралась до отмели. Там я встретила учителя. Он спросил, не хочу ли я переплыть озеро вместе с ним. Я согласилась, и Лина тоже. Мы поплыли и вскоре оказались на середине озера. Плыть дальше мне не хотелось. Что было потом, точно не помню. Вскоре показался пароход, и мы на него сели. Учитель сказал: «Мне холодно», и матрос дал нам старую рубаху. Каждый из нас оторвал по лоскуту. Я обвязала свой вокруг шеи. Затем мы сошли с парохода и поплыли в К. Мы с Линой не хотели плыть дальше, и двое толстяков посадили нас к себе на спины. В К. нам дали вуаль. Мы завернулись в нее и пошли по улице. Учитель встретил своего друга, который пригласил нас на свадьбу. В гостинице «Солнце» мы играли в разные игры и танцевали полонез. Я точно не помню. После этого мы отправились в свадебное путешествие в Андерматт. У учителя не было с собой денег, и он украл несколько каштанов. Учитель сказал нам: «Я так рад, что путешествую с двумя моими ученицами». Потом произошло кое-что неприличное, о чем я писать не буду. Вот и весь сон.

[106] Комментарий: Здесь совместное раздевание происходит в отдельной кабинке. Отсутствие одежды на корабле порождает новый вариант (старую рубаху разрывают на три части). Из-за своей неопределенности сидение на учителе не упоминается – девочки садятся на спины двух толстяков. Характеристика «толстый» подчеркивается и в этой и в предыдущей версии; видимо, учитель отличается полнотой. Замена типична: у каждой из девочек есть учитель. Дублирование или приумножение личностей выражает их значимость, то есть наделение либидо. То же самое верно и в отношении повторения действий^[25]. Значение подобного приумножения особенно явственно проявляется в религии и мифологии. (Ср. Троицу и две мистические формулы исповеди: «Isis una quae es omnia», «Hermes omnia solus et ter unus»^[26].) В быту мы говорим: «Он ест, пьет или спит „за двоих“». Кроме того, приумножение личностей выражает аналогию или сравнение: мой друг имеет «ту же этиологическую ценность», что и я (Фрейд). При dementia praecox – или шизофрении, если использовать более широкий и удобный термин Блейлера – дублирование является прежде всего выражением инвестиции либидо: дублированию подвергается именно та личность, на которую пациент осуществляет перенос. («Существует два профессора Н.» – «И два доктора Юнга. Сегодня утром ко мне приходил человек, который тоже называл себя доктором Юнгом».) Очевидно, в соответствии с общей тенденцией шизофрении это расщепление представляет собой аналитическую депотенциацию с целью предотвращения слишком сильных впечатлений. Еще одно значение приумножения личностей, несколько иного рода, заключается в возвышении некоего атрибута до уровня живой фигуры. Простой пример – Дионис и его спутник Фалес, причем Фалес (фаллос) – олицетворение пениса Диониса. Так называемая дионисова свита (сатиры, титиры, силены, менады, мималлоны и т. д.) состоит из персонификаций атрибутов самого Диониса.

[107] Сцена в Андерматте изображается с большим остроумием, или, вернее, получает дальнейшее развитие. Фраза «Учитель украл несколько каштанов» означает, что он сделал нечто недозволенное. Под каштанами подразумеваются жареные каштаны, которые при высокой температуре трескаются и, как известно, символизируют женские половые органы. В этом контексте становится понятным замечание учителя, что он «так рад путешествовать с двумя своими ученицами», последовавшее непосредственно за кражей каштанов. Кража каштанов – это, конечно, личная интерполяция: ничего подобного не встречается ни в одном другом рассказе. Она показывает, насколько интенсивным было внутреннее участие одноклассниц в сновидении Марии, то есть оно имело для них «одинаковую этиологическую ценность».

[108] Это последний из рассказов подруг Марии. Вуаль и боль в ноге вполне могли быть упомянуты в первоначальном изложении. Другие интерполяции носят сугубо личный характер и основаны на внутреннем участии в смысле сновидения.

Свидетельства других детей

[109] 1. Вся школа пошла купаться вместе с учителем. Марии не хватило места в раздевалке, и учитель сказал: «Можешь зайти в мою кабинку и раздеться вместе со мной». Должно быть, ей было очень неловко. Раздевшись, они вошли в воду. Учитель взял длинную веревку и обвязал ею Марию. Потом они оба уплыли далеко. Но Мария устала, и учитель взял ее к себе на спину. Потом Мария увидела Лину и крикнула: «Поплыли с нами». Втроем они поплыли дальше и увидели пароход. Учитель спросил: «Мы можем подняться на борт? Эти девочки устали». Пароход остановился, и они сели на него. Я не знаю точно, как они сошли на берег в К. Потом учитель где-то нашел старую ночную рубашку и надел ее. Вскоре он встретил друга, у которого была свадьба. Пригласили и их – учителя, Марию и Лину. Свадьбу праздновали в гостинице «Корона». Решили танцевать полонез. Учитель сказал, что не будет этого делать. Но другие уговорили его. Он танцевал с Марией. Учитель сказал: «Я больше не вернусь домой к жене и детям. Я люблю тебя больше всех, Мария». Ей было очень приятно. После свадьбы было свадебное путешествие. Учителю, Марии и Лине тоже разрешили поехать. Они отправились в Милан. Потом они поехали в Андерматт, но там им было негде спать. Они пошли в амбар, где могли переночевать все вместе. Больше я не могу ничего рассказать, потому что это очень неприлично.

[110] Комментарий: Сцена раздевания перед купанием полностью развернута. Плавание претерпевает упрощение, подготовленное историей с веревкой: учитель привязывает Марию к себе, но Лина здесь не упоминается, она появляется только позже, когда Мария уже сидит на спине учителя. Одежда здесь – ночная рубашка. Свадебным торжествам дается прямое толкование: учитель больше не хочет возвращаться домой к жене и детям, он больше любит Марию. В амбаре находится место для всех, после чего события приобретают «очень неприличный» характер.

[111] 2. Говорят, она пошла с классом купаться. Но так как раздевалка была переполнена, учитель позвал ее с собой. Потом мы вошли в воду, и Лина тоже. Тогда учитель взял веревку и связал нас вместе. Не знаю точно, как они развязались. Через какое-то время они очутились в Z. Говорят, там произошла сцена, о которой я лучше не буду рассказывать, потому что, если это правда, это слишком постыдно. Я не знаю точно, что случилось дальше, так как очень устала. Я слышала только, что Мария сказала, что теперь она всегда будет с учителем, и что он все время ее обнимал как свою лучшую ученицу. Если бы я знала, то рассказала бы и остальное, но моя сестра сказала только что-то о ребенке, который родился там, и что учитель стал его крестным.

[112] Комментарий: В этом рассказе непристойная сцена вставлена в эпизод со свадебным торжеством, где она так же уместна, как и в конце, ибо внимательный читатель уже давно заметил, что она могла бы произойти и в раздевалке на озере. На самом деле все произошло так, как это обычно бывает во сне: последняя мысль в длинном ряду сновидческих образов содержит именно то, что пытался отобразить первый образ всей серии. Цензор отталкивает комплекс как можно дальше с помощью постоянно обновляющихся символических маскировок, замещений, купюр и т. д. В раздевалке ничего не происходит, в воде никто не плывет на спине учителя, на берег девочек переправляют другие мужчины, женится другая пара, другая женщина рожает ребенка в амбаре, а учитель только крестный. Однако все эти ситуации и образы отлично подходят для репрезентации желания совокупления. За всеми этими метаморфозами оно все же происходит, и его результатом становится рождение ребенка.

[113] 3. Мария сказала: у учителя была свадьба с женой, а потом они пошли в «Корону» и танцевали. Мария говорила всякие другие дикие вещи, о которых я не должна ни говорить, ни писать: это слишком стыдно.

[114] Комментарий: Здесь тоже все чересчур неприлично, чтобы об этом можно было рассказать. Обратите внимание, что свадьба происходит с «женой».

[115] 4. Учитель и Мария пошли купаться. Учитель спросил, не хочет ли она поплыть с ним, и Мария согласилась. Они поплыли и встретили Лину, и учитель позвал и ее. И они поплыли дальше. Потом я слышала, что она сказала, будто учитель сказал, что они с Линой были его любимыми ученицами. Еще она сказала, что учитель был в купальном костюме. Потом они пошли на свадьбу, и у невесты родился ребеночек.

[116] Комментарий: Сильно подчеркивается личное отношение к учителю («любимые ученицы»), а также неадекватная одежда («купальный костюм»).

[117] 5. Мария и Лина пошли купаться вместе с учителем. Через некоторое время Мария сказала: «Я не могу плыть дальше, у меня болит нога». Учитель велел ей забраться ему на спину, и Мария так и сделала. Потом подошел маленький пароходик. Учитель сел на него. У учителя были две веревки, и он привязал детей к пароходу. Затем они все вместе отправились в Z. и сошли там на берег. Учитель купил себе ночную рубашку и надел ее, а дети завернулись в полотенце. У учителя была невеста, и они были в амбаре. Девочки тоже пошли в амбар и танцевали вместе с учителем и его невестой. Об остальном я не должна писать, потому что это слишком мерзко.

[118] Комментарий: Здесь Мария садится учителю на спину. Учитель привязывает двух детей к пароходу веревками, из чего видно, как легко «пароход» заменяет «учителя». В качестве предмета одежды снова фигурирует ночная рубашка. Это свадьба самого учителя, а неприличное происходит после танцев.

[119] 6: Лина. Учитель и все дети пошли купаться. Мария не смогла найти себе места и заплакала. Тогда учитель сказал, что она может зайти в его кабинку. «Кое-где я буду что-то пропускать, – сказала сестра, – потому что это долгая история». Но она сказала еще кое-что, о чем я должна рассказать. Когда они оказались в воде, учитель спросил Марию, не хочет ли она переплыть с ним озеро. Она ответила, что если я поплыву, она тоже поплывет. Мы проплыли примерно половину пути. Мария устала, и учитель тащил ее за собой на веревке. В К. они вышли на берег и направились в Z. Все это время учитель был в купальном костюме. Там мы встретили друга, у которого была свадьба. Этот друг пригласил и нас. После угощения было свадебное путешествие, и мы поехали в Милан. Однажды нам пришлось ночевать в амбаре, и там случилось нечто такое, о чем я не должна рассказывать. Учитель сказал, что мы его любимые ученицы, и поцеловал Марию.

[120] Комментарий: Замечание «Кое-где я буду что-то пропускать» заменяет сцену раздевания. Особое внимание уделено одежде учителя. Поездка в Милан – типичное свадебное путешествие. Эта версия также представляется независимой фантазией, обусловленной внутренним участием. Мария явно фигурирует здесь как любовница.

[121] 7. Вся школа и учитель пошли купаться. Все дети вошли в раздевалку. И учитель тоже. Только Мария не смогла найти себе места, поэтому учитель сказал ей: «В моей кабинке есть место». Она пошла с ним. Потом учитель сказал: «Ложись мне на спину, я поплыву с тобой через озеро». Об остальном я писать не буду, потому что это так неприлично, что я и сказать не могу. За исключением неприличной части, которая за этим последовала, я больше ничего не знаю.

[122] Комментарий: По версии этой девочки, Мария должна была лечь на спину учителя уже в раздевалке. Вполне логично, что рассказчица ничего не знает об остальном сновидении, кроме «неприличной» части.

[123] 8. Вся школа пошла купаться. Марии не хватило места в раздевалке, и учитель пригласил ее в свою кабинку. Учитель поплыл вместе с ней и прямо сказал ей, что любит ее или что-то в этом роде. Они приплыли в Z. Там у одного его друга была свадьба, и он их пригласил. Оба были в купальных костюмах. Учитель нашел старую ночную рубашку и надел ее поверх плавок. Он много целовал Марию и говорил, что больше не вернется домой к жене. Их обоих пригласили в свадебное путешествие. Ехали они через Андерматт. Там они не смогли найти места для ночлега и были вынуждены спать на сене. Еще там была какая-то женщина. Дальше идет самая неприятная часть. Нехорошо смеяться и шутить о таких серьезных вещах. У этой женщины родился малыш, но больше я ничего не скажу, потому что это слишком гадко.

[124] Комментарий: Рассказчица очень прямолинейна («Он прямо сказал ей, что любит ее», «Он много целовал ее» и т. д.). Ее очевидное возмущение глупой болтовней говорит нам о ее характере. В дальнейшем выяснилось, что эта девочка была единственной, кого мать просветила по сексуальным вопросам.

Заключение

[125] Что касается интерпретации сновидения, то мне нечего добавить; дети сделали все необходимое, практически ничего не оставив для психоаналитического толкования. Сама молва проанализировала и истолковала сон. Насколько мне известно, слухи в этом качестве пока не исследовали. Наш случай, безусловно, заставляет задуматься о психологии слухов с психоаналитических позиций. Излагая материал, я намеренно ограничился психоаналитической точкой зрения, хотя и не отрицаю, что мой материал открывает многочисленные исследовательские возможности для последователей Штерна, Клапареда и других.

[126] Приведенные выше свидетельства позволяют понять структуру слухов, но психоанализ не может удовлетвориться этим. Нам нужно знать об истоках и причинах этого феномена. Как мы видели, учитель был сильно взволнован этим слухом и озадачен его причиной и следствиями. Как может сон, который, как считается, заведомо безвреден и ничего не значит (учителей, как известно, тоже учат психологии), производить такие злонамеренные сплетни? Столкнувшись с этим вопросом, учитель, как мне кажется, инстинктивно нашел правильный ответ. Эффект сновидения можно объяснить только тем, что оно представляет собой «le vrai mot de la situation»^[27], то есть дает подходящее выражение тому, что уже витает в воздухе. Это искра, попавшая в пороховую бочку. Наш материал обеспечивает все необходимые доказательства данной точки зрения. На протяжении всего повествования я неоднократно обращал внимание на внутреннее участие одноклассниц Мари в ее сновидении, а также на моменты, вызвавшие у них особый интерес – некоторые даже добавляли свои собственные фантазии или грезы. Класс состоял из девочек в возрасте от двенадцати до тринадцати лет, которые, следовательно, находились в середине периода полового созревания. Сама сновидица была почти полностью развита сексуально и в этом отношении опережала остальных; она была лидером, который сообщил пароль от бессознательного и таким образом спровоцировал детонацию сексуальных комплексов, дремлющих в ее одноклассницах.

[127] Как нетрудно понять, все это очень огорчило учителя. Предположение, что таково и было тайное намерение девочек, подтверждается психоаналитической аксиомой о том, что о поступках следует судить скорее по их результатам, нежели по их сознательным мотивам^[28]. Соответственно, мы могли бы предположить, что Мария доставляла особые беспокойства своему учителю. Поначалу этот учитель нравился ей больше всего. Однако за последние полгода ее характер изменился. Она стала рассеянной и невнимательной, а после наступления темноты боялась выходить на улицу из-за «плохих мужчин». Несколько раз она говорила на сексуальные темы со своими подругами в довольно непристойной манере; ее мать с тревогой спрашивала меня, как объяснить дочери приближающуюся менструацию. Из-за своего поведения Мария утратила расположение учителя, о чем ясно свидетельствовали плохие отметки, которые она и некоторые ее подруги получили за несколько дней до возникновения слухов. Их разочарование было так велико, что девочки предались всевозможным мстительным фантазиям; например, они воображали, будто сталкивают учителя на рельсы, чтобы его переехал поезд. Особенно изощрялась в этих убийственных фантазиях Мария. В ночь, последовавшую за этой вспышкой гнева, когда прежняя любовь к учителю была окончательно забыта, эта подавленная часть ее самой проявилась во сне и исполнила желание сексуального союза с учителем – в качестве компенсации за обиду, под знаком которой прошел весь предыдущий день^[29]. После пробуждения сновидение стало тонким орудием ненависти: мысли, содержавшиеся в нем, разделяли и подруги Марии, как это всегда бывает в подобных слухах. Месть, безусловно, удалась, но ответный удар, нанесенный самой Марии, был более жестоким. Таково правило, когда наши импульсы вытесняются в бессознательное. Марию исключили из школы, но благодаря моему заключению приняли обратно.

[128] Я сознаю, что этот краткий доклад несовершенен и неудовлетворителен с точки зрения точной науки. Имей мы первоначальный рассказ, мы могли бы наглядно продемонстрировать все то, что сейчас можем только предполагать. Таким образом, описанный случай просто ставит вопрос; возможно, более удачливым наблюдателям удастся собрать по-настоящему убедительные доказательства в этой области.