АПОКАЛИПТИЧНЫ СПЛЕТНИ
Ком чернильный в горле
Меня тошнит чернилами
В столовой привокзальной,
Сердечко колит вилами
В строфе оригинальной.
Отмерю монорельсами
От станции до станций,
Потуги свои рейсами
Ритмичных публикаций.
И пусть пути разобраны -
Сданы в металлобазы,
Но поезда не попраны,
Заслушав все отказы.
Чернильным комом в горлышке
Дух, выжженный свободой,
Вбивает в строки колышки,
Что звучно лягут Одой.
О Скоротечности Жизни
Когда умолкнет жизни шум,
И вместо смут вальяжных
Нас посетят дни светлых дум
О мире и тревогах страстных,
Мы осознаем, что гостями
Нелестно и небезопасно
Плутали в сумраке ночами
Терзаясь в страхе понапрасну,
Поймём в который раз урок,
Что смерть нам вторит метко:
Жизнь подана на краткий срок -
Истлела сигаретка.
Вне Карантина
Я избран шествовать в пехоте,
Стерильность соблюдать в труде.
Мой долг по будням на работе
Во вредоноснейшей среде
Трудиться рук не покладая
Со шрамом, что не на челе,
А в лёгких язвой прозябая
Мешает усидеть в седле.
Мне чужды запахи полгода,
И вкус не чувствую чуть-чуть,
Уж чудится в раю свобода,
Но не закончен жизни путь.
Соседи словно партизаны,
Блюдя толпою карантин,
В квартиры будто в Азкабаны
Осели, вспомнив Магдалин.
Чеснок давно не помогает,
Сироп из кубка, как огонь.
Дух тяготы превозмогает
Как загнанный в дороге конь.
Сил нет, охота материться
На наш вселенский коммунизм.
Поможет точно заграница,
Ну а спасёт патриотизм.
Последнее танго в Париже
Тернист путь в закате, в округе всё постно.
Надеюсь, сегодня должно повезти.
Пусть впредь по тропе шагать станет не просто,
Найду в себе силы я дальше ползти.
Состарился Маугли, стая вся в прошлом,
Вот-вот опустеет початый бокал,
Довольно судачить о черни и пошлом,
Пора потушить алой страсти накал.
Танцую последнее танго в Париже,
В Помпеях Везувий извергся давно.
Взываю к любимой: "Прошу, будь поближе
Одна или с другом, уже всё равно".
Дух вытерпит боль и судьбу превозможет,
Давно соплеменников всех пережил.
Однако мне сердце позволить не может
Без боя отдать, что с годами нажил.
Приходи, Кума, Любоваться!
Приходи, кума, любоваться
На просторы родной стороны:
Племена с пандемией сражаться
В изоляции дружно должны.
Все уверуем вновь в медицину,
По углам объявив карантин.
Презентуют врачи нам вакцину,
Доживём до святых именин.
Труд долой – не пойдём на работу,
Постараемся жить без плодов.
На крупе и воде всю пехоту
Содержать славный вождь наш готов.
Остаётся в сенях миловаться -
Будет в моде опять бэби-бум.
Приходи, кума, любоваться,
Помолись, не сложив грешных дум.
Сон о конце света
Бывало не раз, привиделся сон
О том, что настал конец света:
Без признаков жизни родной регион
И крики мои без ответа.
Вокруг никого: запустенье и тлен…
Вы просто не в силах представить!
Проснулся весь мокрый – пот до колен,
И тело – давай лихорадить!
Всё правильно, доктор, сон позади,
Но страхи поныне реальны.
Ведь сколько ни бегай, сам посуди,
Насколько они материальны:
Стратегии, козни и заговоры
Плетутся альянсами мира,
Упадки и войны как прежде остры -
Планета сейчас сродни тира.
На Карантине
Расцвели на даче яблони и груши,
Жаль, что выбраться туда не суждено.
Пусть на улице давно не мёрзнут уши,
Я на карантине дома, как в кино.
Поначалу помню: счастлив был с лихвою,
Перед монитором с рыбой и пивком.
А теперь проснулся: от тоски я вою,
Ночью выбираясь погулять тайком.
С каждым днём характер вяло протухает,
Что не переписка в чате – холивар.
Ворон чернокрылый за окном порхает,
Где моя берданка? Постреляю с нар.
Карантин, тебя отнюдь не понимаю.
Говорят, сближаешь любящих людей.
От чего один на хате усыхаю,
Тихо зазывая милых мне гостей?
Я иду на войну
Знаю, возможно я скоро умру,
Ведь долг вновь зовёт ступить на тропу
Службы народу и бравой стране,
Что происходит в суровой войне.
Там где фашистов слышны голоса,
Вычистим снова поля и леса
От полчищ вражин. Не ослабнет рука,
Пусть будет для нас цена высока.
Враг как обычно – внезапен, силён.
Хоть план обороны оговорён
И дух не повержен в своём существе,
Проблема лишь в том, что мы в меньшинстве.
Пусть на двоих винтовка одна,
А за спиной страна голодна,
Всё равно я иду на войну,
Зная, что вскоре возможно умру.
Солдат под обстрелом
День за днём, от ночи к дню,
Лето унеслось во тьму.
Век невинности короток,
Разбуди меня, будь кроток.
Но пока мой разум дремлет,
Тело испытанье терпит
На земле в траншеях трупных,
На полях сражений крупных.
Где-то строчит пулемёт,
Танк по укреплению бьёт,
Наступают броненосцы -
Окружили смертоносцы!
Трудна доля пехотинца
Под обстрелами нациста.
Смерть гуляет по пятам -
Многих уж могила там.
Сверху снова льётся дождь,
Я давно себе не вождь.
Тучи небо застилают,
Солнца свет не пропускают.
Промерзая до костей,
В грязь вжимаюсь потесней.
Комом в горле стужа встанет,
Холод больно почки тянет.
Скоро уж конец обстрела,
Хоть свистит над каской небо.
Счёт на время поутратил,
И недолго лихорадил.
В общем вроде как заснул,
Всех друзей упомянул.
Край родной вдали видал,
Что-то о семье стонал.
Гул в ушах сменялся эхом -
Столь знакомым детским смехом…
Колокольный звон далече?
Нет, всего лишь свист картечи.
Лето быстро пронеслось,
Невиновных нынче горсть.
И когда зарница вспыхнет,
Разбуди меня, как стихнет.
Дети Войны
Все в чернеющей золе
Под раскаты грозовые
Мы бежали по тропе
Обездоленно-живые.
Мелкий дождь спадал с небес,
Нескончаема дорога
Привела в дремучий лес,
Отступала прочь тревога.
Ведь обстрелы позади,
Как и дом родной в руинах.
Расслабляться погоди,
Заночуем в тех лощинах.
Шли покуда были силы,
Спали под вытьё волков.
Помню корни от осины,
Что дарили ночью кров.
Хлеба корка, две картошки -
Каждой крошке был свой счёт.
На поляну у опушки
Запах ягодный влечёт.
Помню вкус поспелых ягод,
Голод, что не отступал,
Помню путь наш полный тягот…
Помнишь? Ты тогда был мал.
Хорошо, что было лето -
Урожайные поля.
Всё вокруг теплом согрето,
Вдоль дороги тополя.
Обувь, что стирала ноги,
Не забуду никогда.
Жаль, с родными диалоги
Позабыты навсегда.
Если б не сбежали лесом,
Точно б к праотцам ушли.
Чудом мы красноармейцев
На окраине нашли.
Говорят, мы шли неделю,
Говорят, издалека,
Если б взяли влево милю,
Вышли б прямо на врага.
В оконцове времени
Много трудился и сделал немало,
Но в оконцове всё исчезало.
Достойно шагал, сражаясь отважно,
Но в оконцове это неважно.
Обычно в жизни стартует всё вровень:
Медленно в землю пускаем мы корень.
Но сколько б усилий не прилагали,
Время уходит, и мы это знали.
Течёт-утекает течением плавным,
Ритмом скользит по струнам гитарным,
Сердцебиением шаг отмеряет,
На прочность любого из нас проверяет.
Маятник бьёт по каждому разом
И в оконцове всё сточит алмазом.
Хоть ты убейся, считая минуты,
Но в оконцове не срезать нам путы.
Потоп
Когда сожгут последний том на свете,
Погрязнет мир в насилии, войне,
Убежищ не отыщешь на планете,
Покоя не найдёшь в кошмарном сне.
О будущем мечтать никто не станет,
Случится безразлично всё и вся.
Иисус в душе калеки не воспрянет,
Незримой станет истины стезя.
И воцарится страшная картина:
Померкнет память о минувших днях.
Даст трещину могучая плотина,
Потоп накроет жизни в деревнях.
Останется в живых лишь кит-свидетель,
Что на себе несёт земную гладь.
Махнув хвостом, морской наш благодетель,
Придаст забвению людскую кладь.
Битвы Близится Исход
Шепот ветра в небесах,
Облака в твоих глазах.
Алым отдаёт восход,
Битвы близится исход.
Велика была утрата:
В поле потерял ты брата.
Маршем обошел пол света
От заката до рассвета.
Солнце вознесётся ввысь,
На пороге не толпись.
Заходи скорее в дом,
Пусть судьба твоя вверх дном.
Здесь всегда ты будешь мил,
Осознай, что победил.
Загляни быстрей в ларец -
Смерть для смертных не конец.
Смертоносный Излом
Сначала взрыв нам жизнь явил,
Затем был взрыв повторный,
Что мирозданье исказил -
Окрасил свет в цвет черный.
Стоит ли упоминать,
Что выжил каждый пятый.
Расколот мир – хорош страдать,
Люд сам в том виноватый.
Земля по-прежнему свежа,
Но что-то странно стало:
Исчезли в миг все города,
Тоска живых сковала.
И ужас разум обуял,
В смятение ввергая,
Ведь оптимист не представлял,
Прогноз опровергая,
О том, что грань между живым
И смертью истощится,
И нефтью мёртвый хлынет мир
На всё, чем мы гордимся.
Падёт с небес на землю дождь -
Состарит всё в мгновение.
И звёздно-полосатый вождь,
Скончается в мучении.
В попытках мир восстановить
Люд спрячется под землю.
Детей в пробирках вырастить
Подобно древа стеблю,
Поможет жесткий энергетик,
Что химией приправлен.
Родник – источник мелких рек
Старением отравлен.
Кровосмешением во благо
Все станут жизни продлевать,
В союзах родственных без брака
Молитвы в норах напевать.
Прощайте, учитель!
Гордившись когда-то школьною робой,
Устав от уроков, ученики,
По горлышко вскормленные учёбой,
Сожгли на задворках свои дневники.
Прощайте, учитель! К жизни готовы -
В восторге от ваших школьных программ!
Надеюсь, мозги остались здоровы,
Извилин прибавилось в башне на грамм.
Не молви ни слова
Пожар в океане грешное деяние
Накроет волной.
Отцов прегрешения ранят сильнее,
Но рядом с тобой
Бреду я по краю, покоя лишая -
Усталость долой.
Не молви ни слова, тишь заглушая
Идём мы домой.
БОРЬКИНЫ
БАЙКИ
Компьютерный Симбиоз
ЗаАЙФОНились, заМОБИЛились.
В интернете давно заЛОГИНились.
Инстаграммы, Фэйсбуки, Ватсапы…
Лицезреем друзей через Скайпы.
Музыку нынче пишут в программах,
В чатах народ погряз в холиварах.
Разум вмещает теперь списки сайтов,
Пути к каталогам числа гигабайтов.
В школах заГУГЛить знания учат,
Дескать соцсети всему нас научат!
Не навык, но в файл знакомую дверь
Мы знаем, найдём, учитель, поверь!
Что светит в будущем нам всем
Через столетье перемен?
Возможно вместо головы,
На плечи сервера нужны.
Зебры
Гордые, сильные
Кони массивные
С виду забавные,
Все нравом рьяные.
Перед походом
С солью и мёдом
Черным штрихкодом
Мечены взводом.
Родом богатые
И не горбатые,
Но полосатые
Гривы косматые.
Под Градусом
На окраине село,
На деревьях белочки…
Настроенье весело:
Поругались девочки.
Чуть до драки не дошло -
Тесно им на улочке.
Ветерок гулял легко,
Задирая юбочки.
Солнце темя припекло:
Побросали сумочки.
Дев на маты прорвало,
Какие уж тут шуточки…
Стало вдруг теплым-тепло…
Мало мне закусочки.
Эко разум повело,
Покосились улочки.
Бредом было то село,
Не бранились девочки…
Кроме солнца, что пекло:
Реальны были белочки.
Моменты Детства
Помню, как я был сконфужен,
Созерцая в первый раз,
Как подруга, с коей дружен,
Целовалась напоказ.
– Такова реальность, детка -
Объясняла нежно мать.
– Не люби, ведь чувства – клетка,
Что способны жизнь сковать.
Я кивал, но слал советы,
Убегая к фонарям.
После школы сигареты,
Продавал своим друзьям.
Денег выгребал не мало,
Ведь трудился так весь год,
Вместе с великом украла
Гопота весь мой доход.
Папы часто нету дома
Целый день, бывало ночь.
Благо, что не пил он рома
И не гнал нас с мамой прочь.
Перестройка понемногу -
Трудно стало выживать.
Не вернулся бы, ей Богу,
Если б только мог сбежать.
Гангстерский Рай
Верно просто не способен
Вечно жить среди трущобен,
Потому давно тону
В этом гангстерском раю.
Говорят: “Берись за ум,
Не смей прожить жизнь наобум!”
Но нету школ в моём районе,
Давно не слышал о законе.
По долине теней смерти
Вдоль предсмертной круговерти
Я вышагиваю гордо,
Хоть и жизнь моя потёрта.
До того навеселился:
Мать подумала – взбесился.
И очнулся посему
Весь в пороховом дыму.
Я дорогу не пресёк
Тем, кому был невдомёк.
Но ко мне же относились -
Словно бесу подчинились.
Остаются силуэты
От того, чьи песни спеты,
На асфальте белым мелом -
Жизнь кончается расстрелом.
Им бы лучше соблюдать
То, о чём посметь роптать.
Шестерить и не быть мной -
Это тропы в мир иной.
Каждый, кто смотрел тот телек,
Осознает, что есть берег,
Где излишества навалом
Исчисляют номиналом.
Но постой и сам взгляни:
В гетто нет для нас родни.
Потому средь хулиганов
Первый я меж атаманов.
Ведь, держась в нейтралитете,
Чту молитвы в лунном свете,
Проживать не устаю
В этом гангстерском раю.
Клише Сталкериады
За артефактами в портал засобирался,
Припарковав у входа в Зону личный байк.
Кордон военный пересёк, в плен не попался,
На территории знаком под кличкой "Лайк".
Болотом черным сократить решил дорогу.
Стонал за горизонтом скромно жабогусь.
Болтом чугунным чуть не угодил в "берлогу",
Зато в "трамплин" попал, чем в прочем не горжусь.
Через железку вышел прямо к Агропрому,
Кусал нещадно радиационный гнус.
Припомнил друга было: бедолагу зёму,
Мотал кишочки что на арматурный ус.
Стрекочет счетчик, чуя фон под ржавой почвой.
Печаль… До бара "Сто Рентген" не счесть рентген.
И мелкий дождь полился с неба слизью сточной,
Спиртягой позже выведу весь мутаген.
Вновь Пэ-Дэ-А пищит: “Погиб наш друг Семецкий!”
Не сосчитать уже в который дохнет раз.
Причина, значит, смерти "умер не по-детски".
Шутить с фантастами он смел не в бровь, а в глаз.
Передохнув у стойки барной за бутылкой,
Болтал с коллегами о клятой нищете.
Как раз снаружи в это время острой вилкой
Раскатывался алый выброс по версте.
Болтов набрав сполна, гвоздей и мелких гаек,
Когда окончился вселенский катаклизм,
Я вышел с бара, где у входа тушки чаек
Читателю внушали страшный фатализм.
Чуть не покусан был облезлой кротокрысой,
Когда в кусты шагнул до неотложных дел.
Затем туман прошел, на выходе стал лысый,
И вдруг чесоткой обожгло промеж колен.
Не помню, как шагал до желтого портала
В сокрытой яме возле озера "Янтарь".
Смеркалось, лихорадка круто измотала,
Остановился на привал, включил фонарь.
Затем внезапно как-то в горле пересохло -
Смочить сухой язык недостаёт слюны
Охота спать, как будто всё вокруг заглохло,
За дело взялись звери, мать их… баюны!
Как рассказали позже: больше не проснулся -
Пожрала жадно сыпь, доели баюны.
Теперь на свете том сполна я расплатился,
О Зоне по сей день просматривая сны.
Семье Стругацких и не снились те картины,
Что Григорович лихо вдул в твои мозги,
У сталкеров плохие в Зоне перспективы -
Здесь ждут бродягу шибко адские круги.
Зеленый Змий
У меня в амбаре живёт одна зверушка,
Любит спать на солнце, почёсывая ушко.
Каждый день к постели моей приносит тапки,
Чешуёй покрыта от ноздрей до пятки.
Голубей гоняет подобно дикой кошке,
Двери отворяет с толчка тяжелой ножкой.
Крыльями от зноя хранит мою обитель,
Пеной белой дышит, как огнетушитель.
Обожаю тискать домашнего варана,
Пусть соседи видят замшелого барана.
Не вожу крылатого, я к ветеринару,
Обнесу заборами все пути к амбару.
Лишь бы сохранился от посторонних глазок,
Аппарат чугунный для самогонных сказок.
Говорят, что разум давно уже свой пропил,
Слава Богу друга, пока что не угробил.
Криминальное Чтиво
Порывшись в городском архиве,
Поведать вам хочу о чтиве,
Что книг Агаты Кристи шире:
"Пальба по мусорам четыре".
Лихой сюжет – маасдам голландский,
Подтекст надменно арестантский
О городе дырявей тира,
Не радует давно кумира.
Запоминай авторитетов,
Кто здесь под кем без партбилетов,
Иначе сложно в суть проникнуть,
К повествованию привыкнуть.
Бандитов туча – не окучить,
Бравадным сленгом любит мучить,
Ступая супротив системы…
Их речи разберут на мемы.
Пиф-паф, побег, перезарядка -
Сюжетная видна заплатка.
Не поделили садик детский
Плохой/хороший полицейский.
Об авторе в начале книги
Описаны одни интриги,
Понятно лишь, что был ментом,
В отставке написал сей том.
Дубовый стол, на нём улики.
Несутся из допросной крики.
Вопросы задаёт полковник.
Похоже, вновь убил садовник.
Все дознаватели кривые,
Играют в игры ролевые:
Идут на след, коль бабки свищут -
В арбузе семечек не сыщут.
Стошнило в морге новобранца.
Обворовали иностранца.
Мамзель с понтами дует губы.
Копают яму душегубы.
Спасибо, но с меня довольно.
Я тоже склонен мыслить вольно,
Устав вникать в сей беспредел
В подшивке уголовных дел.
Папин Контрик
Весь в государственном мундире
Навеки стройно встал в пример
Стоять за мир в безумном мире,
Мой папа – милиционер.
Я счастлив, что в семье у папы,
Любимей всех из трёх сынов.
И пусть не шибко мы богаты,
Не разеваем резко ртов.
За комп я сел в дворовом клубе,
И просидел десяток лет.
С тех пор освоил как в ютубе
Семизарядный пистолет.
На Дасте терров рашил быстро,
Хэды в Азтэке раздавал,
Загнал, как батя экстремиста,
Под домом в узенький канал.
Стал одарён богаче братьев,
Качнув сполна свой личный скилл.
Без броньки и девчачьих платьев,
Всегда мой первый в катке килл.
Я горд, что стал достойным папы
В борьбе с террором, пусть в игре.
Мы контров бравые солдаты,
Контроллим точку на бугре.
Ох, как же рад успеху батя,
Вернувшись в дом из патруля,
За подвиг по челу нас гладя,
За щёчки гордо теребя.
Колобок
Я сделан из муки без ласки и любви,
И выпав из окна, я не кричал "лови".
У подножья дома не приняла земля,
Друзей искать побрёл походкой бобыля.
В глухой дремучий лес тропинка завела,
Со зверьём матёрым решали мы дела.
Интересовались, каков мой в жизни путь.
Разевали пасти, чтоб надо мной сомкнуть.
Дорога оборвалась среди бела дня,
Где Рыжая сжевать задумала меня.
Неспешно монотонно парила мозги,
Медведи из кустов шептали мне: "Беги!".
Повеситься – нет шеи, на дубовый сук.
И застрелиться – нету из предплечий рук.
Да и предплечий нету, боса голова.
Что случилось дальше, поведает молва.
Слоновьи Споры
Пасём Слона давно и беспросветно -
На пастбище он ровно в семь ноль три,
Когда на труд выходит незаметно,
Спасаясь от тяжёлой нищеты.
С виду уподоблен всем прохожим,
Но ловок, сука – это не отнять.
Уходит снова он путём исхожим,
Облаву б на него… но не с чем взять.
Хитёр матёрый рецидивом крайним,
Добычу прячет в клетчатом пальто,
И кто бы знал, где он его оставит,
Задумай мы Слона сковать давно.
Спустя карманных краж попыток,
Он стал носить с собою нож.
С тех пор в пальто банкнот избыток -
Обносит мелочных вельмож.
Мы знаем – за бугор засобирался…
Скорей всего жена мотнёт в Таиланд,
Но наш Слонёнок, что не попадался,
Поедет в край сибирский – арестант.
Вы спросите его, за что попался?
Ответим вам без лишней скромноты,
Что в споры он с законом вновь ввязался
О правоте Слоновьей лимиты.
На берегу стою в слезах
На берегу, отдавшись панораме,
Стою на вырост, радуясь весне.
Отнюдь не в цинке возвратился к маме,
Ну и, конечно, к детям и жене.
Нелёгок путь домой, спасала дружба,
Охота плыть в деревню напрямик,
Но не пацан давно – сказалась служба.
Пойду в обход и посещу родник.
Седой бреду и прошлое в тумане.
Чужой, наверно, здесь – давно не свой.
Навстречу шлю приветы дяде Ване,
А он лишь озирается смурной.
Шагал в закат, пока не утомился,
Ирида слала свой ориентир,
Познать который я всегда стремился,
Но сковывает грудь тугой мундир.
Студёная водица ключевая
Меня взбодрит, как в детстве золотом.
Даст знать в ключице рана боевая
О том, как пробивался напролом.
У берегов душой своей ликую,
И счастье проступает на глазах,
Ведь я вернулся… Пусть в страну другую.
На радугу смотрю, стою в слезах.