ПОХОТЬ
Мулен Руж
Мерцает неоном кровавых тонов
Аллея элитных публичных домов.
При свете десятков фонарных огней
Нас манит брюнетка, Венеры стройней.
Собой из окна, заслоняя хоромы,
Меня зазывает, как будто знакомы.
Скрывая глаза, что искрятся от слёз,
Дурманит мой разум – хранилище грёз.
Я, будучи просто обычным туристом,
Не сразу опомнился разумом чистым,
Как селезнем сизым на дивный манок
Повёлся опробовать сладкий станок.
В роскошном борделе царил полумрак,
Сюда путь закрыт, коли нищий чудак.
Внутри интерьеры в пастельных тонах,
Казалось, что круто с деньгами в штанах.
Красива, ухожена, в меру прилежна,
Вздымала свой бюст игриво и нежно.
Высокая, дерзкая в чёрных чулках,
Следы феромонов на пухлых губах.
И с фразой: "Я очень люблю между ног"
Она попросила, чтобы помог
Раздеться красавице до наготы
С доплатами от моей щедроты.
Я думаю хватит на этом, стыдясь,
Признаюсь, мной правила грешная страсть.
Полгода прошло, не забыть рандеву,
Как то наваждение в сонном бреду.
Ариозы Жизненной Прозы
Поэты-любовники в свете луны,
Сжимая в руках шипастые розы,
Роскошны на вид и в меру скромны,
Поют серенады и ариозы.
Весенней агонии музы полны,
Их налиты соком спелые лозы.
Но опыт познаний любовной волны,
В миг растворится средь жизненной прозы.
Банный Досуг
Долгожданная воскресная отрада -
Конец недели тяжкой трудовой.
Парного запаха знакомая услада
Наполнит доверху трухлявый древострой.
На верхней полке с тазом медным рядом,
Я усажу девчонок, что навеселе.
И упреждая ласки расслабляющим угаром,
Прибавлю жару в угольном котле.
Не описать словами страстные блаженства,
Работу веником распаренных девиц,
Румяные от счастья после действа
Розовые лица средь златых косиц.
Пластмассовое Сердце
Ты глядишь сквозь тьму на всех,
Никто не верит в твой успех.
Сквозь океан крови и тлена
Бредешь, и море по колено.
Пластмассы сердца супротив
Прикосновения мотив
Заглушит боли перезвон.
Самоубийство – не резон.
Словно акула на прощанье
Ты ешь меня без колебаний.
Мой падший ангел – я твоя.
Вырви же сердце у меня!
Сиянье плоти погасил,
Страдания остановил,
И жду тебя как никогда,
В твоей постели навсегда.
Измена
Я позвонил примерно в полночь…
Прости, любимая, прости.
Быть может я всего лишь сволочь,
Что сбилась с верного пути.
Желанье белой пеленою
Меня налево увело.
Забыл, что звал тебя женою,
Когда под брюхом припекло.
Ведь телом страсти управляли,
Блаженством радовал экстаз.
Мой разум бесы обуяли,
Быть может не в последний раз.
Не осуждай меня ревниво,
А лучше просто пожалей,
Я вновь вернусь к тебе стыдливо,
Нам нужно поднимать детей.
Бюст
Когда в делах я весь на нервах,
И после трудно мне уснуть,
Сполна запутавшись в проблемах,
Присяду, нарисую грудь.
Я буду тщательно стараться,
Давя сильней на карандаш,
Чтобы моментом упиваться
Покорнейший слуга мог ваш.
Зарисовав овалы быстро,
Разочаруюсь я в трудах.
Затем резинкой сотру чисто -
С симметрией я не в ладах.
Как первоклассник, что влюблённый,
В попытках труд учить на пять,
Как нерадивый заключённый,
Всё заново начну ваять.
Возможно, что сотру весь ластик,
И стопку изведу бумаг.
Но грифель – тот еще фантастик,
Не сразу будет ко мне благ.
Прилежно стану впредь стараться,
Рисуя вновь роскошный бюст.
Заснуть не суждено пытаться,
Пока слюна не хлынет с уст.
Цветочница
Стою – жду автобус, время ползёт…
Мимо машины – в башке нет забот.
Под обувью глина, замучила грязь!
С неба дождь хлынул, стою матерясь.
Капли с жакета, вода за ворот.
В кармане конфета – айда ко мне в рот!
Вдруг толчок справа, испуганный всхлип.
Вот так забава – судьбы перегиб.
Рыжие косы, глаза – изумруд,
Ноженьки босы на месте снуют,
Застенчивы нравы, в веснушках весь лик -
Стройный стан девы пред мною возник.
– Простите за дерзость, купите цветы
Любимой на радость, будьте щедры.
– Секунду… – сковало сужденья мои,
Спросила спонтанно, во взгляде огни.
Достал вдруг бумажник, цветы оплатил,
Купил я букетик, что-то шутил…
Красотка лишь только кивала в ответ,
Слушая стойко мой пьяный бред.
Затем как-то так незаметно ушла,
Снова природа вокруг ожила.
Приподнялся тонус, рукой махнул жест:
Пришел мой автобус – платный проезд.
Но деньги отдал за цветы, что держу.
В бумажнике пусто – ясно ежу…
Жалко водитель суровый попался -
Зайцам в дороге сопротивлялся.
Надолго запомнил поход я тот свой,
Пешком из заречного в город – домой.
Банан
Спелый, сладкий, ароматный
И на вкус весьма приятный,
В гости к нам из южных стран
Прибыл сладенький банан!
Брежно в тропиках созревший,
Сочный и на ощупь нежный,
Вдоль обтянут кожурой,
Голод утолит собой.
Да, красотка Женевьева,
Говорят, срывала с древа
Далеко-о не яблочки,
Когда порхали бабочки.
Панацеей от раздоров
Без излишних разговоров,
Так и не приняв обманов,
Любимой принесу бананов.
Постояльцы
Ты воздыхаешь надо мною,
Ваяя тень своей ладонью.
В попытках обрамить черты
Дверей, что ныне заперты.
Ведь я женат давным-давно,
Хоть мы близки, но всё равно
Расклады наши неизменны -
Семейные уклады ценны.
Морские волны и ветра,
Вздымая пены кружева,
Несут с собою жизни соль,
Что губ твоих осядет вдоль.
Осядет соль и под кольцом,
Коим мой палец окаймлён.
В объятиях, разжавши пальцы -
В сердцах мы словно постояльцы.
Пусть я тобой не раз лелеян,
Не будет разум мой рассеян.
И попираемый борьбой,
Прости, мой дух с моей семьёй.
Не Время Умирать
Я должна была понять,
Что уйду одна опять,
Осознав излишний раз,
Вырвешь око вновь за глаз.
Кровью, коей истекаешь,
Долг сполна ты погашаешь.
Были парой мы с тобой -
Всё увидела с лихвой.
Обманул меня однажды,
Знаю, обманешь и дважды,
Моя гибель или рай -
Ангелок мой, умирай.
Зрелище невыносимо,
Был ты мне любимым сильно,
Но судьба несправедлива,
Жизнь давно уже не мила.
Поздно ли я поняла,
Как глупа всегда была
В безрассудности помочь,
Отдаваясь любви в ночь?
Ты сочтёшь ли очевидным
Ложь, что кажется всем видным
Ослеплением меня?
Тлей остатками угля!
Больше не увидишь слёз,
Не делить нам вместе грёз.
Лишь осталось осознать:
Мне не время умирать.
Титаник
Мечтая о крупных деньжатах,
Ты слушал в рядах во вторых
Рассказ о роскошных фрегатах
И мифы о страхах пустых.
Поверил в моток паутины,
В сердец гулкий стук в унисон.
Судьба словно песня Селины,
Что слёзы из глаз гонит вон.
Она распевала, что ночью,
Являешься в сладеньком сне.
Но зрела Титаник воочью,
И глыбу, что с ним наравне.
Расколот твой бренный кораблик,
Обломков разброс по воде.
Замёрз весь, как тонущий зяблик,
Спасенья не видно нигде.
В жизнь веришь, но знаешь причины,
И вроде не мёртв и не жив
По воле дрейфующей льдины,
Пути перекрывшей в залив.
Мечтая освоить родео,
Ты был удалой жеребец.
За доски держись, друг мой Лео,
Иначе утонешь вконец.
ОТ ДИАГНОЗОВ В ТРЕВОГЕ
Уважайте Графомана!
На руках мозоли трут -
Тяжек графоманский труд:
Стопками ложатся тексты,
Где абстрактные подтексты
И сюжет закручен лихо,
Что читатель тонет тихо
В причитаньях о зиме -
Мирозданья кривизне.
Уважайте графомана,
Пусть его поэма пьяна!
Как ужаленный Эротом,
Пишет истекая потом
Витиеватые рассказы
Целомудренной проказы -
Сквозь потоки озаренья
Нескончаемо вдохновенье.
Сохнет мозг – перо остреет,
Кляксой текст давно мокреет.
"Нет" фанаткам книжной рифмы,
Проходите мимо нимфы!
Снов бесчисленные бредни,
Апокалиптичны сплетни
От диагнозов в тревоге…
Скорая уже в дороге!
Придержите-ка карету!
До свиданья, ждите к лету!
Отправляюсь в кругосветку
На больничную кушетку.
Ворочусь? Увы не знаю,
Графоманство почитаю.
Верните моего слона…
Бла-бла-бла-бла-бла-бла-бла!
Тоска
Я болен. Болен с универа.
Так тяжко, что страдает вера.
И с будущим я не в ладах -
Живу овцой в людских стадах.
Тоской объятый с головою,
Бывает, на луну я вою.
С тех пор как прозвенел звонок,
Мой начался немой урок.
И в отдыхе не смысля вовсе,
Без тормозов живу, ничёсе:
Год каждый нынче без затей
Не разделён на сотни дней!
Мне радостней всего работа,
В покое грусть – моя забота.
Наедине с самим собой
В тоске вновь увлечён борьбой.
Да, я влюблён, хоть безответно
Молитвы вторю в ночь заветно.
Пишу стихи – не стопорюсь,
На одиночестве женюсь.
Тоска поистине серьёзна -
Депрессия апофеозна.
Пусть сам себе я господин,
Спасенья нет пока один.
Пиромантра
Хочется выйти, взорвать микрофоны,
Криво, нескладно читая в толпу.
Но воспитанье диктует законы,
Против которых вовек не попру.
Тяжкую ношу мне велено сбросить,
Но продолжаю бороться – пишу.
Стоит дождаться, как редкая проседь
Впишет меня в ветераны ушу.
Я в динамитные шашки играю
Будто сапёр, что в отставке давно.
Хочется пламени, превозмогаю
Тягу к поджогу себя самого.
Встану однажды напротив порога,
Время подходит уехать в закат.
Алые краски вразрез монолога,
Шепчут куплетами слово "Виват!".
Устал и спать хочу
Я выполняю новое задание
Свой в срок ответ явить друзьям хочу.
Снисходит свыше разочарование:
Не всякий труд отныне по плечу.
Измотан – жизнь моя как выживание,
Мне впору на приём сходить к врачу.
Все конструктивы словно истязание,
Здоровьем за труды свои плачу.
Готовлю на свой отпуск заявление,
Но, стиснув зубы, снова хлопочу.
Подскакивает, падает давление,
Без устали стихи всё бормочу.
Прогресс крестом накроет выживание -
Погасит как истлевшую свечу.
Простите мне моё негодование,
Уж очень я устал и спать хочу.
Отпустить
Стало чуждым всё родное?
Впору многое забыть,
В срок затем найдя иное,
Коль иному время быть.
Так бывает, что всухую
Связи наши под откос,
Искривив судьбу лихую,
Обеляют прядь волос.
Прошлое потерей малой
Стоит в небо отпустить,
Чтобы веткой обветшалой
По теченью дальше плыть.
Нужно сильным быть, однако,
Устремляться метко в даль.
И на пользу всем, пусть шатко,
Жизнь прожить, сплетя в вуаль.
Цирк Пальячи
Однажды мужчина пришел к мозгоправу,
Судачил о жизни больного по праву.
Ему было горько и дурно в контексте,
Себя ощущал он в запёкшемся тесте.
Заслушав историю, врач терпеливо
Налил пациенту в пробирочку пиво,
Затем ободряя завёл терапию,
Свой выпятив навык на периферию.
– В наш город недавно вошли юмористы
Из цирка Пальячи – большие артисты!
Вы очень устали и отдых вам нужен,
Развейтесь, сходите в театр, на ужин.
– Вы правы, мой доктор, туда мне дорога, -
Подумав, добавил мужчина с порога,
Когда наконец опустела пробирка.
– Ирония в том, что я босс того цирка.
Ропот
Вновь бормочу под нос свой заклинанья,
Что не понять напыщенным умам.
Нарушив дважды заповедь молчанья,
Вернусь я вряд ли в светоносный храм.
Вообразив: авось меня не слышат,
Общителен с собой на сленге грубом.
Устал шептать, как дух мой в теле выжат
У Лукоморья где-то рядом с дубом.
Мой ровен путь – ни камня на дороге,
Асфальтом крыт пологий тротуар,
С разгоном бодрым, с бранью в крупном слоге
Шагаю по нему долой от кар.
Казалось бы, что счастлив стопориться:
Роптать под нос себе давно не рад.
Но выжат дух, нет сил остепениться,
И вряд ли я отстрою Зиккурат.
Хиккан Домоседов
Двери и окна, четыре стены,
Личные комплексы мне прощены.
Будто в темнице сверх срока давно
Жизнь проживаю в своём кимоно.
Кофе разлито на беленьком блюдце,
Дети соседей за стенкой смеются.
Рядом пилюли с бокалом вина,
Выпью их залпом, пусть доза вредна.
Светит кристаллами мой телефон,
Зрение к чёрту, долою прочь сон.
Гаснет мой разум день ото дня.
Гости ватсапа мне, как родня.
Заперты двери, закрыто окно,
Может и тесно, но мне всё равно.
Бренный оазис средь сотен квартир
Мне заменил окружающий мир.
Холодные Объятия Зимы
Впредь деньки намного короче,
Белой шапкой накрыло дома,
Стали длиньше тёмные ночи -
На пороге лихая зима.
Лютый ветер беснует округу -
До костей промерзают тела.
Нету рядом того, кто стал другом.
Солнце больше не дарит тепла.
Снежный хруст, как хрустальная стружка
Вдоль бульвара искрится и пенится.
Дома сижу, полна моя кружка,
Разыгралась за шторой метелица.
Замела все тропинки зима,
И уснули замёрзшие розы,
Сказка-сказкой, но всё же пора
Открыть окна, впуская морозы.
Мячик
Вы смотритесь весьма печально,
Во взгляде Вашем суета,
Как с балкона я специально
Роняю Вашего кота.
Вы несказанно озверели
И бросилися на меня.
Дрались, кусались и ревели,
Кричали бранные слова…
Вы по профессии актриса,
Чтобы закатывать театр?
После такого бенефиса
Вам срочно нужен психиатр!
Вас не учили этикету,
Позвольте я ваш гнев смягчу:
Кот свистнул со стола котлету,
А я подумал – проучу!
Но не подумайте, что сразу
Придумал кару для него.
Не следовало по паласу
Опрокинуть молоко.
Еще пометить мои туфли
Излишним было для него -
За такие вот "качели"
Кот отделался легко.
Наказанье деликатно,
Ишь какой он деловой!
Уже вскарабкался обратно
И в подъезде поднял вой.
Ну куда вы побежали?
Кот по прежнему живой!
Мячиком его прозвали -
Отскочил, пришел домой.
Наваждение
Я всё же часто замечаю,
Как что-то гонится за мной.
И дело вовсе не в печали,
А в том, что кто-то за стеной.
Под слой иллюзий проникая,
Лишь замечаю краткий миг:
Разбила жизнь бытовая,
Почти уже конец настиг.
И в зной, и в ветер, в холод, в бурю,
Продолжу путь нелёгкий свой.
Я знаю, вижу и рисую
Свой склеп невидимой чертой.
Длинная Ночь
Длинная ночь, телефон не оплачен,
Окна морозом сковало давно.
Без пищи три дня – никак не иначе,
Мой дух уже не спасти всё равно.
Очами давненько сон не видавши,
Плед не согреет. В кувшине вода,
На койке пластом, неделю не спавши,
Пить неохота – засохну едва.
Сил больше нет, портрет обрамляется
В чёрную рамку – судьба под откос.
Только рука моя к пачке всё тянется,
В которой уже не найти папирос.
Сердце наружу стучит, коченея.
Реплик панических всуе не счесть.
Воля моя день ко дню всё слабее,
В разум закралась тяжелая весть.
Медленно, словно в кино про разведку,
Скользнёт по обоям свет от машин.
Захочется уничтожить соседку,
Что вопрошает, как я тут один.
Сумрак пройдёт, за окном посветлеет,
Отпустит с тоскою длинная ночь,
Солнце мои телеса обогреет,
Коль остальные не в силах помочь.
Моя Постная Диета
Снова подают тарелку
С постным блюдом "Суп с котом",
Посоветовав прогулку -
Точно буду жить потом.
В рукаве моём микстура
С звонкой биркою "Пройдёт!"
По рецептам – физкультура,
В смысле "Кто идёт – дойдёт".
За ножи в спине и сердце
На прохожих не серчай.
Время отворяет дверцы,
Ты держись и пей свой чай.
На вопросы: "как жить дальше,
Дотяну ли до "потом"?"
Без излишней жирной фальши,
Снова вносят "Суп с котом".
Безысходность
Мы проживём свой краткий век,
По-прежнему вокруг всё будет.
Смахнёт слезинку человек,
Который нас не позабудет.
Не стопорить водоворот
Любви, страстей своей ладонью.
И чей-то свежий приворот
Вдруг обернётся новой болью.
Радио
Подобно радио с сотнями волн,
Мой бренный разум помехами полн.
Мысли утопли в пучине страстей,
Врач не вещает благих новостей.
Шум и помехи съедают мой мозг,
Плавят проводку, что тает как воск.
Где микросхемы искрят на глазах,
Логики выводы все в тормозах.
Сумрак спускается – выколи глаз.
Цвет выцветает в округе на раз.
Волны затихнут, пойму: не Эйнштейн.
И обращусь в опустевший бассейн.
Несовершенство Разума
Наука вторит неустанно:
Наш разум есть набор клише.
Считаешь, логика спонтанна?
Послушай “сказки” Бомарше!
Осознаём лишь то, что знаем -
Весь мир нам не постичь вовек.
Впотьмах невеждой проживаем,
Ведь всякий гений – человек.
Мышленьем люд несовершенен -
Всему на свете есть предел.
Порой наш ум познаньем бренен
И в робе белой не у дел.
Знакомая тропа до дому
Я целый мир в себе несу
Внезапно нынче предсказуем,
Свой дух от тягот не спасу,
Что прегрешеньем наказуем.
И дело вовсе не в тоске -
В груди моей она как дома.
Пятном родимым на руке
Тропа в квартиру мне знакома.
Закончился рабочий день,
Один из сотни жалких тысяч.
И одиночество, как тень,
Вновь шрам на теле хочет высечь.
Не впечатляет нынче смех,
Не побороть в душе тревогу,
Не радует в делах успех,
Лишь бы дойти опять в берлогу.
Не жалуюсь давно уже,
Что жизнь по кругу пролетает,
Что пёс на третьем этаже,
По запаху определяет
Меня с гостинцами в руках,
И зло на звуки часто лает,
Забыв возможно впопыхах,
Что на цепи он восседает.
Вновь дождик мелкий моросит,
Всё та же кладка в переулках,
Печаль над городом висит
В мечтах о радужных прогулках.
На верх ступени, поворот.
Почти что я уже у дома,
Душа давно навыворот,
Хоть мне всегда тропа знакома.
Приют для чувств
Реальность очень гибка,
Безмолвие – ошибка.
Бесшумны наши чувства -
Покой в плену искусства.
Я воздымаюсь к потолку
И прочь гоню свою тоску.
Бегу, взрослея по годам,
Чтобы затем припасть к ногам.
Исключено из смысла:
Реальность – коромысло.
Тропа дугообразна,
Бугриста и проказна.
Столь многие пропали…
Не сгинули – сбежали…
Доказывая нечто,
И жизнь прожив беспечно.
Но не смотря на взлёты,
Падения, невзгоды,
Веду друзей достойно,
Держась по жизни стройно.
И помня: бренна тяжесть,
Преодолима слабость,
Стирая в кровь мозоли,
Я завершу гастроли!