Мария

– 15 –

Словно под неслышимый вальс, и в замедленной съемке изящная алая роза опустилась в тонкую вазу, наполненную водой, и украсила собой милый круглый столик. В том же ритме одна вслед за другой зажглись две свечи, стоящие друг напротив друга, была откупорена бутылка вина и элегантно наполнены два бокала.

– Ты изумительна в этом платье, Мария, – восхищенно произнес Виктор.

– Спасибо, ты щедр на комплименты, – улыбнувшись, сказала Мария. Она была облачена в белое вечернее платье с разрезом на спине.

– Твоя внешность настолько уникальна, что просто комплиментами тут не обойтись. Их нужно либо говорить, не переставая, либо сочинить какой-то универсальный комплимент.

– Ты меня балуешь, Виктор, – лукаво заметила Мария, – хотя и начал заметно частить.

– У меня это получается непроизвольно, – попытался оправдаться Виктор. – Непроизвольно при виде тебя.

– Это опасно, – улыбнувшись, сказала Мария.

– Жизнь сама опасна, – бросил Виктор.

– Ты так думаешь? – Мария наклонилась к собеседнику.

– Так думает сама жизнь. – Виктор сделал глоток вина.

– И, тем не менее, ты бросаешься навстречу опасности, приглашая меня в ресторан второй день подряд.

– Ты все еще заполняешь все мои мысли. Не могу с собой ничего поделать, раскрываю этот комплимент. – Прошло не так много времени с нашей первой встречи. Другое дело, что ежедневное посещение ресторанов приведет к тому, что в Питер нам придется идти пешком.

Мария рассмеялась.

– Ты еще не думала?

– Еще нет. Давай через недельку определимся?

– Договорились.

– Так что ты там говорили о мыслях? – Мария решила вернуться к начатой теме разговора.

– Я говорил, что ты постоянно занимаешь мои мысли. И это связано не только с твоей неземной красотой. Тут что-то еще. – Мария склонила голову. Виктор продолжал: – Что-то, в чем я никак не могу разобраться. Не могу, но пытаюсь. И это не просто… как бы это сказать…

– Мы с тобой видимся лишь третий раз, а ты уже пытаешься в чем-то разобраться?

– Это не совсем то, что ты, возможно, подумала?

– А что ты думаешь, я подумала?

– О том, что я начинаю в тебя влюбляться, – сказал Виктор и слегка покраснел.

Мария нежно улыбнулась.

– Как правило, мужчины влюбляются в меня мгновенно, не задумываясь, и что их потревожило: моя фигура, волосы, глаза, грудь, ноги и так далее. Мне мало интересно. Прости, если выглядит грубовато… даже так: мне нет до этого ровным счетом никакого дело. Тот факт, что ты каждый раз пытаешься в чем-то разобраться, делает тебя уникальным. Хотя, я это тебе уже говорила.

– Что есть, то есть, и… вполне возможно это так. Просто наброситься на самку из-за перечисленных тобой качеств, в принципе, может каждый, в зависимости от опыта и навыков. Но, насытившись, наступает жажда, пусть временная, но, жажда.

Мария опустила глаза и вкрадчиво произнесла:

– Жажды не наступает…

– А что же это?

– Пустота…

– Что ты имеешь в виду, Маша?

– Пустоту, тьму, бездну…

– Я тебя не понимаю.

Мария улыбнулась.

– И, слава богу. Ты впервые назвал меня Машей.

– Прости…

– Ну, что ты будешь делать! – Мария рассмеялась

Виктор рассмеялся вослед.

– Я не готов сказать, что влюблен, но интерес именно такого характера у меня к тебе есть. – Виктор замялся.

– Нет, на тебя точно нужно взять патент! Уж и не помню, какой раз, я об этом упоминаю, но такого я такого еще не от кого не слышала.

– Меня что-то беспокоит, – вдруг изменившимся тоном произнес он. – Я прямо сейчас смотрю на тебя, и… меня что-то беспокоит. Я не знаю…

Маша смотрела Виктору в глаза. Между ними горели свечи, сливая их в единое целое, сжигая в своем пламени. Лицо Марии стало таким добрым, что Виктора окутала убаюкивающая пелена.

– Что тебя беспокоит, милый? – нежно спросила она.

Виктор вздрогнул – «милый». Зазвучала медленная музыка.

– Пойдем, потанцуем, – предложила Маша.

Когда Виктор прикоснулся к руке Марии и обнял ее за талию, его пробрала такая дрожь, что у него пошли круги перед глазами.

– Боже, ты такой хороший! – прошептала Маша.

– Маша, ты обворожительна, – дрожащим голосом проговорил Виктор.

– Обещай, милый, что когда почувствуешь, что влюбляешься… дай мне знать.

– Этого я не смогу сдержать в себе. Думаю, я уже…

– Не торопись.

– Еще вина? – предложил официант.

– Думаю, достаточно, – сказала Мария.

– Я и без вина пьян от тебя.

– Обещай всегда провожать меня только до подъезда, – вдруг сказала Маша.

– Хорошо, – удивившись, проговорил Виктор. – Всегда?

– Почти. Не спрашивай. Как-нибудь расскажу. Ты только предупреди, что влюбишься, милый мой Витя. Не забудь.

– Она же единственная наследница графа, – не унималась Анжела.

– Видимо, да. Она единственная дочь покойного графа Зальм и единственная родственница, племянница графа Штольберга. Права на землю Зальм остались за ней, вопрос лишь в том, сможет ли она их отвоевать, – заметила Ванесса, мать Генриха.

– И земля Штольберга тоже не малая, вот только не ухоженная, да и людей у него предостаточно. Агнесса наследница хорошего состояния и завидная невеста. Неспроста это все, ой… неспроста, – запричитала Анжела.

– Ты это о чем? – тут же вспыхнула Аннесса.

– Не верю я в ее россказни о том, как она сама добралась.

– Опять ты о своем! Скажи лучше, с чего бы это ты, Анжела, ты о невесте заговорила? Да и е в первый раз уже!..

– А то ты не поняла, дорогуша. Генрих твой только ей и бредит, ты же сама говоришь, и видят их все время вместе. Люди уж языки распустили. Негоже мол так. Или… или же, да простит меня всевышней… много, кто на нее смотрит.

– Они подъехали, довольно, – прервала Ванесса Анжелу. – На ее карете. Где ж его лошадь? У графа оставили, что-то, а то и… волки… тьфу ты, довела мен своими рассказами об этих… ладно, давай, встречай гостей.

– Прошу вас, это моя матушка, Ванесса Траубе, госпожа Анжела Майер, – объявил Генрих, – Агнесса, графиня Зальм.

– Как вы прелестны, графиня! – воскликнула Анжела.

– Спасибо, вы очень любезны, – Агнесса поклонилась.

– Изумительны, – поддержала Ванесса. – Вот наш дом. Генрих покажет вам, если пожелаете. А где же граф?

– Дядюшка очень плох, опять всю ночь не спал, мучился. Просил его извинить, что не смог прибыть. Так что я одна.

– Да, – поддержал ее Генрих, – граф сильно сдал. Тает на глазах.

– Давайте, все к столу, – предложила Ванесса.

– Какой у вас потрясающий стол! – воскликнула Агнесса. – Никогда бы не подумала, что на вашу землю наступает голод.

Ванесса с Анжелой переглянулись. Генрих улыбнулся, ни пропустив ни самого замечания, ни реакции на него матери и тетушки.

– Матушка всегда любила принимать гостей. Это ее отдушина, да матушка?

– Всегда всем рада, – подтвердила мать, – что правда, то правда!

За ужином обсуждали последние новости, принесенные из города, сплетни крестьян, слухи об угрозе со стороны соседей, открытую охоту на ведьм, распоясавшиеся шайки разбойников.

– Господи, когда же это все сгинут? – сетовала Анжела.

– И не говори, Анжела. Жить страшно, – поддержала Ванесса.

– Генрих сможет ответить, – вдруг сказала Агнесса.

– Генрих? – удивилась его мать.

– Я?– удивился Генрих.

Повисла неловкая пауза.

– Да, Генрих, – продолжила Агнесса, – только не сейчас, а когда время придет. А придет оно уже очень скоро. – Агнеса приветливо улыбалась всем гостям.

– Простите, графиня, я вас не поняла, – призналась Ванесса.

– Я верю в Генриха. Он способен спасти нашу землю!

– Нашу! – воскликнул Генрих. – Впервые слышу… Наконец-то вы назвали эту землю нашей. Только… Я способен…

– Но почему вы так уверены, графиня? – спросила Анжела, испуганно глядя на Агнессу. Та это заметила.

– Генрих носит меч лесного воина, – спокойно произнесла Агнесса, поднося к губам кубок с вином.

Генрих удивленно посмотрел на нее.

– Откуда вы знаете? – неслышно прошептал он.

– Лесной воин? – удивилась Анжела.

– Это правда? – спросила Ванесса.

– Я нашел этот меч в лесу, он мне понравился, я его… Я его взял. – Генрих недоуменно смотрел на Агнессу. – Я… не зн…

– Мне папа рассказывал про лесного воина и показывал рисунки его оружия. Я сразу узнала меч. Лесной воин, он один, где бы он ни был. – Агнесса говорила это все, не глядя на Генриха. – Тот, кто обладает оружием лесного воина, способен на многие подвиги. Он способен на все.

– Ваш подвиг один из немногих мне известных, графиня, – заметила Анжела.

Агнесса вопросительно на нее взглянула.

– Я о том, как вы смогли в одиночку преодолеть такое расстояние и добраться до нас целой и невредимой, при том, что все ваши слуги сгинули, – продолжила Анжела. – У вас было оружие лесного воина?

Агнесса заметила откровенную иронию в словах Анжелы.

Генрих все еще был под впечатлением обсуждения его меча, и не вслушивался в разговор.

– Когда хочется выжить, будешь делать это любой ценой, – коротко ответила Агнесса. – Так меня папа учил.

– Ваш папа многому вас научил, – заметила Ванесса.

– И я ему за это очень благодарна, да хранит Господь его душу. – Агнесса прекрестилась.

– А как погибли ваши слуги? – вдруг спросила Анжела.

– По-разному, – ответила Агнесса и пронзила Анжелу своими угольными глазами так, что та ощутила холод, промчавшийся ее по спине.

– Вы это видели? – не сдавалась Анжела.

– Это не стоит вспоминать, – отмахнулась Агнесса.

Ванесса молчала, вопросительно глядя на Анжелу. Она ощутила какую-то необъяснимую тяжесть. Генрих, не желавший дальнейшего развития напряженности, возникшей между женщинами, предложил Агнессе показать замок.

– Давно пора! – согласилась Ванесса. – Уже темнеть начинает.

Генрих вывел Агнессу из зала и повел показывать свой дом.

– Почему ты мне не сказала, что знаешь о мече? – спрашивал Генрих Агнессу.

– Я ждала, что ты мне сам все расскажешь.

– Что расскажу?

– Расскажешь, откуда у тебя меч.

– Ты мне не поверишь.

– Поверю, милый. Расскажи.

– Позже, не здесь. А почему ты упомянула о нем именно сейчас?

– Сама не знаю. Хотелось почувствовать за тебя гордость.

– Но это же все сказки?

– Но меч у тебя, и попал он к тебе как-то, ты же не нашел его в лесу. Генрих?

– Нет. Ты давно его заметила?

– Еще на ярмарке.

– Боже, ты так долго от меня это скрывала?

– Я ждала, а ты не хотел мне довериться. Милый, чтобы у нас все получилось, мы должны доверять друг другу, верить друг в друга.

– Милая, ты о чем сейчас?

– Позже скажу, не здесь. Сначала расскажи мне о мече.

Какое-то время Генрих водил Агнессу по замку, благо он был не столь велик. Проходя мимо комнаты, в которой двадцать лет назад Генрих увидел своего дядю Альберта и незнакомца в черном плаще, оказавшегося черным всадником, он остановился, задумавшись.

– Что такое, Генрих? Ты что-то вспомнил? – спросила Агнесса.

– Да, воспоминание из далекого прошлого, – ответил Генрих.

– Ты видел его?

– Кого?

– Того, о ком ты задумался.

– Не знаю, это было… что-то…

– Видение? Или ты что-то действительно видел?

– То ли видел, то ли это мне чудилось. Да, это было ведение.

– Что это было за ведение? – ласково спросила Агнесса.

– Черный всадник, – выдавил из себя Генрих.

Агнесса опустила голову, взяла Генриха за руку и сама повела его дальше.

– Не пускай ее в дом, – громко, с ужасом в голосе шептала Анжела.

– Что ты такое говоришь? – возмущалась Ванесса.

– Чует мое сердце, не к добру это. Не та она…

– Что значит, не та?

– Не та, за кого себя выдает. Прости меня господи. – Анжела принялась креститься, проговаривая вполголоса молитву.

– Господь с тобой, Анжела, не пугай меня.

– И графа она изводит, чую, чую, до могилы его доведет. Помяни мое слово.

– Анжела!

– И сына своего убереги. Нечистая. Тьфу ты, господи. Вот послал на нашу голову!

– Анжела, прошу тебя, успокойся.

– Папа, папа, – не останавливалась Анжела. – Она так часто упоминала своего отца, ты заметила?

– И что?

– А то, я думаю, что ее отец это…

Ванесса остановила Анжелу жестом и кивнула головой в сторону дверей. Агнесса стояла и пристально, исподлобья смотрела на Анжелу. Ее черные глаза искрились.

– Кто мой отец? – спокойно спросила она.

Анжела стала тяжело дышать. Она смотрела на Агнессу и испытывала ужас. Ванесса это видела.

– Кто мой отец? – повторила Агнесса.

Анжела набрала в грудь воздуха и прохрипела:

– Сатана!

– 16 –

– Я хотел скрасить твое утро свежими розами, – шепнул Виктор на ухо Марии, выходившей из отеля, и усаживающейся в автомобиль.

Мария была крайне удивлена столь раннему визиту Виктора! Она приняла розы и опустила глаза, сдерживая улыбку. Она хотела даже сказать какую-нибудь шутку, не поднимая глаз. Но она и глаза не подняла, и шутки не прозвучало; она лишь сухо поблагодарила – просто-напросто, потому что… в горле пересохло и… всё!

«Проклятье, – подумала она, – что со мной?»

– Я хотел лишь пожелать тебе доброго утра. Раз сегодня вечером встретиться не получится, я решил, утро, хоть оно и короткое, в какой-то мере сможет компенсировать потерянную встречу, – продолжил Виктор. – И не стану мешать твоим отпускным делам. Да и я на работу опаздываю. Я пошел. До встречи.

– Спасибо, – просипела Мария. – Спасибо! – громче сказала она.

Виктор развернулся и склонил голову.

– Что же это такое? – Мария села в лимузин, держа букет, и вдруг ощутила что-то влажное на коленях. Она отложила розы, греша на них. Снова ощутила что-то влажное. Она осмотрелась и случайно увидела себя в зеркале. Это были слезы.

– Зачем вам офис, Артур Карлович? – спрашивала Мария, оглядываясь по сторонам. – Вы тут намерены прописаться? Вы сколько людей привезли, двоих? Остальных, что не стали звать? Сняли бы парочку бизнес-центров.

– Машенька, офис небольшой. Пусть будет, съеду, так съеду. Зато как солидно!

– Вы как ребенок, ей богу.

– Что вы так набросились с утра? Утренний визит не понравился?

– Оставьте, Артур Карлович.

– Это один из них, из карт? – не оставлял Артур Карлович.

– Что вы говорите? – сделав вид, что не расслышала, спросила Марич.

– У вас четыре карты, о двух я уже знаю. Это третий?

– Ах, карты, – Мария задумалась. – Вы правы, мне нужны еще два действующих лица в нашем кино.

– Постойте, а это кто был, в таком случае??

Мария молчала.

– Машенька, не пугайте меня. Кто это? – Артур Карлович просто замер на месте.

– Я сама разберусь.

– Машенька! – вспыхнул он.

– Он скрасит образ одинокой красавицы.

– А кто-то другой это не может сделать, другие, много другие?

– Это импровизация. Давайте к делу, – строго сказала Мария.

– Что ж, я во всем разобрался и у меня только два вопроса.

– Стоп. Давайте, сначала о местных вопросах. Из вашего перечня я выбрала банк.

– Вам нужен был один банк, всего один? – сокрушался Артур Карлович.

– Пока достаточно. И, думаю, наше театрализованное действие мы недели через полторы перенесем по месту его нахождения.

– Помилуйте, Машенька, надеюсь, это не Магадан?

– Успокойтесь, это северная столица.

– Санкт-Петербург?

– Именно, Питер. – Мария улыбнулась, подумав о Викторе.

– Пусть ваши люди дадут мне исчерпывающую, – и уточнила: – Живую информацию по нему. Коммерческий банк «Родон».

– Будет сделано.

– Давайте ваши вопросы.

– Вопрос первый. Вы понимаете, что за пару недель мы не сможем взять да из разрозненных течений собрать организованную оппозицию, готовую к перевороту, хочу уточнить, к успешному, да еще бескровному перевороту, к оранжевой революции. За пару недель! Бог ты мой, вот вы сказочница! Мои аналитики изучают регион и страну, в частности, и пока я не вижу слаженности в борьбе против текущего режима, ее, по большому счету, вообще, нет. И что самое неприятное, этот режим всецело поддерживается Россией. Вы…

– Короче не можете, Артур Карлович? Все ворчите, да ворчите. Тут я вам помогу. За день всех сладите.

– Вот, можете же одним махом и в дамки, а тут с какой-то мелочью возимся…

– Да остановитесь же. Второй вопрос, я полагаю, касается финансирования.

– Верно.

– Это уже работает. Ранее я посетила ряд компаний, включая банковские системы, которые уже третью неделю планомерно качают туда деньги.

– А как вы их будете…

– Я говорю уже о наличных.

– Речь идет о той сумме, что прописана в инструкциях.

– Разумеется.

– Как вам это удалось?

– Большинство спонсоров мои должники, и главное, никто из них не знает о назначении денег, хотя потоки отследить можно. На начальном этапе.

– Вы действовали осторожно?

– Я была бы рада утвердительно ответить на ваш вопрос, но боюсь, я достаточно наследила, где только было возможно. Очень сжатые сроки. Я поэтому и не обращалась к вам. Взяла и…

– Достаточно наследила.

– Да.

– Достаточно для того, чтобы попасть под колпак «Интерпола».

– Это они в «Audi»?

– Они, родимые.

– Что ж. Не бойтесь, вас не тронут.

– Учитывая, что каждый день меня видят в вашем обществе, предположение чересчур оптимистичное.

– Ладно вам, Артур Карлович, впервые что ли? Давайте вернемся к делам. Вы мне скажите, когда ваши деятели готовы будут стартовать в теплые страны, а я проведу все нужные, от меня зависящие, манипуляции. Как получить деньги, я вам распишу.

– Они уже там?

– Большая часть. Остальное постепенно поступает.

– Артур Карлович, – с улыбкой заметила Мария, – мне их не печатают, не будьте столь легкомысленны.

– Пока всё?

– Всё. На сегодняшний день. Займитесь банком, как тут закончите. Нет, займитесь одновременно. Времени нет. На следующей неделе меня должны там принять. Хочу быть в курсе всего.

– И на следующей неделе все закончится?

– Возьмите в запас еще неделю. Устроим революцию за неделю? Нет, пожалуй, за две. Хорошо?

– Хорошо, юмористка вы моя. Вас куда подбросить?

– Вы дайте мне водителя, а сами не отвлекайтесь. Когда мне нужно будет ваше общество, я сообщу.

– Хорошо. Ой, Машенька, это мне лимузин в Питер гнать?

– Боже мой, это же не Владивосток! И зачем его туда гнать? Там вы его не сможете организовать?

– Простите, заговариваюсь. Так куда вы сейчас?

– Обратно в отель. Вернусь к двум картам. Потом сообщу. Вечером мне нужно встретиться с одной из них в вашем присутствии. Так, ладно, поехала колдовать.

– Это же какое-то колдовство! – восклицал Генрих после того, как рассказал Агнессе историю с лесным воином.

– Но это же было? – спрашивала Агнесса.

– Я даже не знаю, что сказать. Меня словно шатало из стороны в сторону, еще за несколько дней до того, как это произошло. Что во сне, что наяву. Мне казалось, я схожу с ума. А после все закончилось.

– После того, как ты встретил лесного воина?

Генрих осекся.

– Нет, – произнес он, – после того, как встретил тебя.

Агнесса улыбнулась.

– Ты должен сказать «да»?

– Должен, только я так и не понял, когда и что это значит. Агнесса, я только сейчас заметил, как хорошо ты держишься верхом. Я не видел ни одной из наших дам нигде, кроме карет.

– Меня папа научил.

Генрих с Агнессой катались верхом в окрестностях замка графа Штольберга.

– Нужно узнать о планах наших соседей, – вдруг произнес Генрих.

Агнесса удивленно посмотрела на него.

– Иначе можно без конца дрожать, да сжигать ведьм. Этим мы ничего не добьемся. Нужно выяснить, готовятся ли они к войне, какое у них войско и сможем ли мы противостоять им. И если не сможем, исходя из численности войска, – какой можно найти выход, если он, вообще, есть.

– Выход есть всегда, – сказала Агнесса, – нужно только грамотно им воспользоваться. Так папа говорил. Что ты намерен делать?

– Обращусь к герцогу. Предложу отправить к графу Гумбольдту лазутчика. Если не послушает, отправлюсь сам.

– Не глупи, Генрих! – резко сказала Агнесса.

– Что? – удивился тот.

– Ой, прости, смягчив тон, отозвалась графиня. – Какой ты лазутчик, ты рыцарь.

– Это один из способов. Возможно, герцогу известно что-то, о чем я не догадываюсь. В конце концов, кто-то и для чего-то распространяет слухи?

– Не нужно ходить к герцогу, – сказала Агнесса.

– Почему ты так думаешь?

– Он не станет тебя слушать, – уверенно сказала Агнесса. – Он напуган. К нему нужно идти не с вопросом о возможности нападения, а с предложением о том, как имеет смысл дать отпор.

– Но мы же не знаем, нападет ли на нас Гумбольдт? Быть в постоянной готовности мы не можем. Герцог не в состоянии содержать… – Генрих замешкался… пытаясь подобрать слова.

– Что такое, Генрих?

– Ты же говорила о том, что у нас самый лучший замок. Лучше, чем у твоего дяди. И у нас с тобой…

– Что с тобой? – не понимала Агнесса.

– Нет, прости, может… Агнесса, так промелькнуло что-то, после подумаю. Что-то промелькнуло, промелькнуло…

Агнесса внимательно посмотрела в глаза Генриха и незаметно улыбнулась.

– Я смогу собрать своих людей, это я обещаю. Больше я не за кого поручиться не могу. Твой дядюшка настолько болен, что, боюсь, не сможет организовать строй, да и, будучи здоровым, я не уверен, что он решился бы. Во всяком случае, без согласия герцога и его поддержки. Живем вместе, а…

– Дядюшка, может, и не решился бы, – медленно проговорила Агнесса.

– Агнесса, ты не можешь управлять ни его землей, ни его людьми, – улыбаясь, сказал Генрих. – Во всяком случае, пока не унаследуешь их. Мы забыли о том, как нам выяснить намерения Гумбольдта. Это важнее. Я все же, отправлюсь к герцогу.

– Генрих! – воскликнула Агнесса.

– Да, дорогая?

– Подожди немного. Прошу тебя! – она чуть не пала перед Генрихом на колени. – Сходив, ты можешь навредить себе.

– Но, как? – искренне не понимал Генрих.

– Как человек, распространяющий слухи… – стараясь глядеть в сторону, сказала графиня, – я это только начало!..

– Ты думаешь, кто-нибудь посмеет послать на костер барона Траубе? – живо отозвался барон.

– Генрих, не торопись. – Агнесса приласкала Генриха, играя его кудрями, – обдумай все хорошенько. Я за тебя переживаю. Ты даже не представляешь, как ты мне дорог! Повремени… гроза приходит сама, вот увидишь.

– Хорошо, милая, ради тебя. – Агнесса улыбалась.

– Проводи меня до дома, милый, – сказала она. – Поздно уже. Дядюшка волнуется.

Вернувшись домой, Генрих застал свою мать в келье. Она стояла на коленях и рыдала, сквозь слезы пытаясь читать молитву.

– Матушка, что с вами? – Генрих бросился к матери и принялся ее поднимать. – Что случилось? Боже мой, матушка?

Мать прильнула к Генриху и продолжала плакать.

– Матушка, скажите хоть слово. – Генрих был всерьез напуган.

– Анжела, – с трудом проговорила мать.

– Что с Анжелой?

– Боже, несчастная Анжела! – причитала мать.

– Мама, ну скажите же, что произошло?

– Прибрал Господь Анжелу! – Мать снова упала на колени.

Через некоторое время, немного успокоившись, мать произнесла:

– Днем мне весть принесли. По дороге из города домой, когда она ехала через лес, на карету Анжелы напали разбойники, ограбили и убили всех, кто там находился. А после, – мать всхлипнула, – волки доделали их дело. Говорят, Анжелу не узнать, так ее растерзали. Ой, горе-то какое! Только она у нас гостила… Сынок… – вдруг встрепенулась мать.

– Да, мама?

– А где она?

– Кто, мама?

– Та, кого ты привел в дом, дьявольская дочь.

– Мама, о чем ты говоришь?

– Я помню, как она смотрела на мою Анжелу, когда та… о господи своем говорила, об отце… ой, сынок, что я такое говорю, прости меня, прости. И меня бес попутал… будь осторожен…

– Не говори так, мама, прошу…

– Прокляты мы, прокляты. И отец твой, и мы вместе с ним.

– Мама, пойдем, я уложу тебя спать.

– Пойдем, сынок, помоги, а то ноги совсем не держат. Бедная Анжела, – мать снова принялась рыдать. – Прокляты мы!

Возвращаясь после работы, Виктор решил посетить приглянувшийся ему сквер со старым дубом. Всего лишь три встречи с Марией перевернули все его представление о времени. Три свидания показались для него всей его прошедшей жизнью. Что было до того, как он увидел Марию, уже не имело значения. Вечер без нее он мог провести, лишь думая только о ней и представляя ее рядом.

«Может, ей позвонить? – думал он. – Вдруг, она освободилась? О завтрашней встрече мы не договаривались. Мне нужно ее видеть! Это… это же чудо!»

Виктор бродил по скверу, пока не решил присесть под своим, как он его уже называл, дубом. Он присел, откинул голову назад и закрыл глаза. Образ Марии, возникший в его воображении, заставил его улыбнуться.

– Молодой человек, тут свободно? Позволите присесть? – раздался голос прямо над ним.

Виктор открыл глаза. Перед ним стоял мужчина лет сорока в строгом костюме, и указывал на свободное место на лавке.

– Да, конечно, – ответил Виктор. Он огляделся вокруг и обнаружил несколько совершенно пустых лавок. Его воображаемое свидание было нарушено. Он искоса взглянул на подсевшего к нему мужчину. Тот, закинув ногу на ногу, извлек из кармана телефон и взялся разглядывать что-то на его экране. Виктор перевел взгляд на свободные лавки и хотел уже подняться, как услышал:

– Прошу прощения, вас же Виктором зовут?

Виктор обернулся, удивленно глядя на сидевшего рядом мужчину.

– Да, – робко ответил Виктор.

– Три года назад вы закончили Юридическую академию, после работали в нотариальной конторе «Смирнова А.К.», а сейчас занимаете должность в Арбитражном суде Москвы. Вы живете с родителями здесь, неподалеку, вам двадцать пять лет, – словно читая с листа, произнес незнакомец.

Виктор не проронил ни слова. Он был ошеломлен. Единственное на что он обратил внимание, это слабый акцент, с которым говорил мужчина.

– Вы удивлены? – спросил незнакомец.

– Несколько, – оправившись, ответил Виктор.

– Я тоже был удивлен, узнав о том, кто вы такой.

– И кто же я такой?

– Вы объект, не представляющий сам по себе никакого интереса. Простите за грубость. Иными словами, вы обычный человек, обыватель.

– Но, зачем…

– И это поставило нас в тупик. Объясните, что у вас общего с женщиной по имени Мария? Откуда вы ее знаете?

– Простите, а вы кто? – наконец спросил Виктор.

– Мое имя Лоран Дюбуа, я сотрудник «Интрепола». Вы можете поинтересоваться у вашей новой знакомой, кто я, поскольку, наверняка, она нас уже обнаружила, и все о нас выяснила. Так же, как я о вас, хоть это и было гораздо проще.

Виктор молчал, не понимая, что происходит и, не зная, как ему реагировать.

– Могу представить ваше состояние. Вы в легком шоке, поскольку вы настолько далеки от той жизни, в которую можете окунуться, что для вас это может оказаться совершенно иным миром. Миром, которого вы даже в кино не видели.

– О чем вы говорите? – наконец спросил Виктор.

– Скажите сначала вы, подтвердите мои изыскания. Ваша связь с Марией совершенно случайна?

– Наше знакомство случайно.

– Как вы ответили! Мария что-то от вас хочет получить, что-нибудь требует?

– Я не понимаю ваших вопросов, не вижу причин отвечать на них, и я не знаю, кто вы такой. – Виктор нашелся.

– Что ж, – сказал Лоран, – вот мои документы. – Он вынул из кармана удостоверение и паспорт.

– Я не паспортный контроль, и не имею ни малейшего понятия, как выглядит удостоверения «Интерпола»… И вы неплохо говорите по-русски.

– Спасибо. Ну что ж, тогда вам придется поверить на слово.

– Во что?

– Во что? В возможность соответствующих манипуляций. Несколько стран могут выпустить красный «циркуляр» на вашу новую знакомую.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – защищался Виктор.

– Я не буду допытываться от вас подробностей. Она ограбила одновременно несколько корпораций таким образом, что те не заметили, как это произошло. Я даже не могу назвать общую сумму, поскольку ее мне не открыли, но могу предположить, что она астрономическая. Это не ваша специализация… не пытайтесь вникнуть

– Вы сказали, они не заметили, как это произошло. – Виктор не просто нервничал, он паниковал. – Что вы имеете в виду?

– Оснований к возбуждению дела нет, поскольку, как бы вам сказать, деньги, снятые со счетов компаний, снятие денег произошло, происходило и происходит, если еще происходит, по вполне законным схемам с предварительным одобрением глав этих компаний и подписания соответствующих документов. – Дюбуа был спокоен.

Виктор вопросительно смотрел на Лорана.

– Другими словами, – начал Виктор, – все законно?

– Казалось бы, что да, но есть одно «но». Главы компаний, не все, но большинство… их, он не один, так скажем…

– Их много?

– Не очень, но масштаб велик. Так вот, главы компаний не могут, – Лоран осекся.

– Что не могут?

– Не могут найти логического объяснения… хорошо, это только две компании. Уверен, их значительно больше.

– У меня такое ощущение, что вы не подготовились к встрече со мной, – шутя, но, тем не менее, уверенно произнес Виктор, сам удивившийся своей смелости.

Лоран рассмеялся.

– Браво, Виктор. Понимаете, Виктор, две компании лишь капля в море.

– Вы о чем? – Виктор напрягся.

– Эти две капли сложно доказать, но при желании, – вы, как юрист, хоть и… ладно, это суть важно, вы должны понимать, – и их можно раскрутить так, чтобы объявить Марию в розыск.

– Но? – угадал Виктор.

– Но! Воскликнул Дюбуа и рассмеялся уже не так прилично, как в последний раз. – Поскольку мы уверены в том, что компаний, задействованных в ее текущей махинации, гораздо более двух, нам хотелось бы знать конечного потребителя.

– Знаете, Лоран, – произнес Виктор, – я вижу Марию, ее манеры, вижу, в каком отеле она живет, и не строю иллюзий относительно рода ее занятий, но, тем не менее, чем бы она не занималась, мне это безразлично по причинам, не входящим в зону вашей профессиональной ответственности.

– Любовь? Браво, Виктор! Прямо, Гюго! Вы даже не представляете, сколько таких, как вы, она проглотила.

– Таких, как я?

– Не совсем таких, что меня, да и таких, как я, и смутило по началу. Вы понимаете, о чем я?

– Нет, – признался Виктор.

– Я не могу понять, что она в вас нашла. Вы не должны представлять для нее ни малейшего интереса, за вами ничего нет.

– Что вы от меня хотите? – не выдержал Виктор.

– Так может сложиться, что на Марию ополчится весь мир. Я бы хотел приземлить ситуацию, и погасить возможный пожар на корню.

– Вы хотите сказать, что готовы уберечь Марию от грядущей опасности?

– Марию? – Дюбау рассмеялся.

– Да, насколько я понимаю, вы хотите сказать, что она в опасности?

– Вы не правильно понимаете, – глядя прямо в глаза Виктору, сказал Лоран

– Поясните.

– В опасности вы, Виктор.

– На меня ополчится весь мир? – шутя спросила Виктор.

– Я не шучу. Мы давно разрабатываем вашу подругу, но тщетно. Она так умело заметает следы, что начинаешь верить в существование не только Джеймса Бонда или Итана Ханта, или, кто там у нас на экране еще есть, но и в супергероев.

– Вы считаете Марию героем? – серьезно спросил Виктор.

– Я считаю ее опасным человеком, – также серьезно ответил Дюбуа, – чьи возможности, связи и намерения не ясны.

– Может, это не ваш уровень? – ухмыльнулся Виктор.

– Не наглейте. Вам не к лицу. И, не понимаете серьезности ситуации, в которой можете оказаться…

– Я так и не понял, что вы от меня хотите?

– У вас есть выбор, дружище. – Дюбуя постучал Виктора по плечу. – Вы можете оставить Марию. Ни я, ни кто-либо еще, возражать, или чего-то от вас требовать не будет. Это не ваш уровень. – Лоран ухмыльнулся. – Но, если вы согласитесь на сотрудничество, мы будем вам крайне благодарны.