Сосново

Олю привёл

…первый раз, когда Лёха пришёл с Олей к Юрке в мастерскую, он вёл себя напряжённо и сухо… видимо, боясь, что Коробков-старший или кто-либо из придворной шоплы отобьёт девку… или начнёт шутить над ними… но потом не выдержал… начал распорядителя из себя строить… наехал было на брата… получил в ответ мощного басистого «хуя»… успокоился и стал вновь нахальным самим собой.

…позже, убедясь в полной безопасности этих походов, таскал Олю в мастерскую регулярно… имея в виду произвести на неё впечатление заграничным видом городской оторвы… Лёха чинно и церемонно представлял подругу завсегдаям коробковского логова… давая всем краткие возвышенные характеристики… Глеба он охарактеризовал как с дворянским чувством вкуса.

– …угу, – буркнул Городецкий, представляясь, – «Чёрный Мститель Испанских Морей»⁶.

…Оля ответила мягкой улыбкой.

…посторонней мыслью Глеб отметил, что Оля держится весьма естественно… при знакомстве глядит каждому в лицо… как бы вбирая что-то в себя… а потом скользит глазами дальше, не возвращаясь… эта ёмкость взгляда удивила его… и этот спокойный взор… как у баб на средневековых картинах… только смотрит повзрослее и позорче… есть сила во взгляде… по досужей молве, он Олю за давайку держал… и по Лёхиным рассказам именно так и получалось… но у тех всегда убитые глаза, а эта ещё живая вся… одета консервативно, без особых причуд… обтягивающий тёмный свитерок, тёплая шотландская юбка, сапоги… грудь, однако, держала прямо – напоказ… двигалась очень легко и плавно… свободно ходит… словно голая… тело своё чувствует постоянно, – подумал Глеб… инстинктивно начал её движения рисовать в уме… прямой рукой о стол опёрлась… пальчиками одними… вытянутая рука… без усилия совсем… лёгкий наклон… такая упругая линия… и как бы дышит вся.

…тут зазвонил телефон… Глеб вздрогнул… Леон кинулся наперехват… овладел трубкой… и обрадованно замяукал… елейно мёд струил… выспренно изображал голосом нюансы… на повышенных интонациях отмечал ударные места… внимательно слушал… дакал, как утка… и восторгался радостными междометиями чему-то сказанному на другом конце линии.

…Боже, как его девки не дохнут от диабета?.. а может, с ними вот так и надо?.. нет, я так никогда не смогу.

…Глеб прошёлся туда-сюда по мастерской… Натали вчера звонил… оба мямлили что-то… занята… наверно, завела себе параллельного хлопца… Анне звонил – нет дома… вряд ли она сюда зайдёт… одиноко стало… после того неудачного поцелуя он позвонил Анне через два дня… она обрадовалась… долго говорили… в конце концов забили стрелку на людном углу… не пришла.

…потом он как-то позвонил ей и напросился на визит… у неё оказались подруги… при них Анна обращалась с ним как с дальним родственником из деревни Горшки… скомкан был тот приход… Глеб пытался говорить… спешил, обрывал фразы… мелькал дальними малопонятными ассоциациями… застревал в порочных кругах… терял путеводную нить… обличал расхожие домыслы… летал на неверных воздусях… злился от подспудной уверенности в том, что никто и никогда его не понимает… но остановиться не мог.

…девушки не знали, как его выключить… молчали, мялись… стеснённо улыбались… смотрели друг на друга… а он неутомимо нёс замысловатую ахинею… емоциями горел… словно на отходняк пошёл после плана… Анна пыталась прервать его рассказы… Глебу казалось, она ждёт, когда он уйдёт… что-то неказистое, недосказанное возникло тогда между ними… разборка созрела, но они её до конца не доиграли… Глеб сумел оборвать свой монолог… на часы закивал… и скоропостижно выкатился… остались едкие воспоминания.

…краем глаза увидел, что Оля рассматривает эскизы для гобелена в их общей работной папке.

…чего там рассматривать?.. так себе эскизики… Юрка пытался поправить, потом рукой махнул и хмыкнул… Глеб понял этот хмык… цвета на пряже после окраски поплывут, как в прошлый раз, – и пойдёт вся гармония на хер… нельзя на оттенки ставить… нужен заметный резкий контраст.

…Оля листы перебирала… легко двумя пальцами на подъёме держа… руки странные… она ж медсестрой работает… у них всегда натруженные руки… а у неё маленькие, чуть припухлые… свежие, как у графинь… двинул к ней через зал… на руки глядя.

– (Глеб): …приходила Оля с бутылкой алкоголя.

– (Оля): …а кроме «испанских морей»… вас как… зовут?

– (Глеб): …не вас, а тебя.

– (Оля): …тебя, – улыбнулась ему.

– (Глеб): …меню зовут торжественно и лаконично – Глеб.

– (Оля): …я помню вас… тебя… с прошлого раза.

– (Глеб): …почему ты всё время молчишь, Оля?

– (Оля): …мы с Лёшей зашли… ненадолго.

– (Глеб): …мне кажется, ты ждёшь чего-то… ты не жди… ничего здесь не будет… мы всегда такие… ходим… сидим… болтаем… чай и водку пьём… ничего не происходит.

– (Оля): …я жду, когда Лёша звонить кончит… он своих в Сосново гоношит.

– (Глеб): …что, опять драка будет?

– (Оля): …я ему говорила: не звони… но он же не понимает.

– (Глеб): …ну да… твой прошлый, он – местный урководитель, насколько я знаю… и с ним лучше не связываться… верховный злодей… районный туз в лаптях.

– (Оля): …Лёша не знает, как надо… это не так делается… я сама должна.

– (Глеб): …то есть ты сама должна его бросить.

– (Оля): …да.

– (Глеб): …но ты его ещё не бросила?.. ты с ним всё ещё спишь?

…она опустила глаза… потухла как-то… искренне застыдилась… совсем девочкой стала… не поднимала голову… сжалась внутренне… и послушно ждала, когда он ещё что-нибудь плохое про неё скажет… словно надо было, чтоб он вот такое говорил, а она – терпела.

– (Глеб): …и с Лёшей?

– (Оля): …да, – почти шёпотом… в пол глядя… подняла глаза… пусто посмотрела на него… но сразу же снова опустила.

– (Глеб): …наверно, потому они и дерутся?

– (Оля): …я знаю… я плохая.

– (Глеб): …как того, второго, зовут?

– (Оля): …Саша… но все привыкли звать Сашенька… я уйду от него, но… надо время.

– (Глеб): …время-время… для всего надо время… а когда кончается это время, то кончается и жизнь… как если истратил все деньги… уезжай оттуда на это самое время… поживи у кого-нибудь… у тебя есть друзья?

– (Оля): …я не могу так… тут мама… старенькая уже… на пенсии.

– (Глеб): …то есть тебе помочь нельзя?

– (Оля): …да это уже не про меня.

– (Глеб): …а про кого?

– (Оля): …девочку-соседку в карты проиграли… пятнадцать лет.

– (Глеб): …что значит «проиграли»?.. убьют, трахнут?

– (Оля): …тот, кто проиграл, её приведёт… разденет и привяжет… и кто выиграет… один за другим… ну, премьера.

– (Глеб): …а Лёша её спасает?

– (Оля): …она соседка моя… у неё отчим-пьяница… лупил её… она ко мне прибегала… всё рассказывала… я помогала, чем могла… а тут недели две назад она пришла… Сашенька у меня был… её увидел и сразу так ласково с ней… и она с ним на балёшник пошла… я ей говорила: дура, не ходи… но она же ничего не понимает… думает, что ревную… я сказала, что если она с ним пойдёт, то всё – она его чувиха… и три дня назад он её, как свою уже, на кон поставил… кто-то выиграл и тоже поставил… ставки всё повышали… пока до премьеры.

– (Глеб): …ты, наверно, думаешь, что это из-за тебя?

– (Оля): …а из-за кого же?.. он нарочно это всё при мне делает… я знаю, что я плохая… из-за меня столько всего.

– (Глеб): …поэтому ты хочешь ей помочь?

– (Оля): …ей уже не помочь… тому теперь на ответ пахать надо… ну, если он не приведёт, его могут завалить… или ещё что-нибудь… он это знает… и приведёт… а Сашенька приказал, чтоб я её обняла и держала… привяжет её ко мне… ну, когда… ещё всякое нёс… чтоб я по головке её гладила и говорила, что я её мама… мол, деточка, не плачь… задумал себе кино.

– (Глеб): …так ты туда пойдёшь?

– (Оля): …нет… и ничего этого делать не буду.

– (Глеб): …милиция тут, конечно, не поможет?

– (Оля): …нет, конечно… ну, вызовут её, допросят… она же знает, кто наводку даст, того сживут… она козлить не пойдёт.

– (Глеб): …можно писульку кинуть.

– (Оля): …с неделю мент походит… а через месяц её… ещё хуже… отсрочка, конечно, но какой ценой… тут уже без игры пойдёт… всем трамваем… до третьей крови… и с пристрастием… она ж теперь всё равно на интерес пошла.

– (Глеб): …он тебя заставит как-нибудь, чтоб ты пришла.

– (Оля): …изобьёт.

– (Глеб): …но ты всё равно решила не ходить?

– (Оля): …пусть бьёт.

– (Глеб): …ну а Лёша, что может?.. отпиздить Сашеньку?.. он же блатной, его это не остановит.

– (Оля): …я Лёше это и говорю… но он горячий и заводной… дурак совсем… и ничего не понимает… здесь не так надо.

– (Глеб): …а как?

– (Оля): …ну не так.

– (Глеб): …выходит, ту девочку всё равно трахнут… тебя всё равно изобьют… такой уж расклад… надо просто ни хера не делать… а вас обеих, интеллигентно выражаясь, оставить в покое, так?

– (Оля): …лучше будет, если я сама попробую.

– (Глеб): …да где тебе самой это остановить?.. этому тыщи лет!.. наверчено такими коленвалами через всю историю… а впрочем, спасибо, что ты хоть попробовать хочешь… в добрый час.

– (Оля): …ты словно с кем-то борешься всё время… и тебе надо победить… но ты не огорчайся, Глеб… не всегда ведь можно победить… ты же знаешь, наверно.

– (Глеб): …в общем-то, я перестал бороться… хотелка сдохла… но тебе я завидую… ты ещё выходы ищешь… в твоём-то положении.

– (Оля): …ты так со мной… по-военному… ты, наверно, один совсем?

– (Глеб): …нет… не один… есть узы.

– (Оля): …у тебя имя такое строгое – Глеб… а как тебя твоя барышня зовёт?.. может, Глебушка?

– (Глеб): …нет, она меня так не зовёт.

– (Оля): …а мама как зовёт?

– (Глеб): …как ту девочку зовут?

– (Оля): …Света… зачем тебе?

– (Глеб): …в общий перечень на Судный день… когда припомнят мне всех по имени… кому я в жизни не помог.

…Глеб вздохнул и отошёл… Оля ему в спину посмотрела – тугой мужик с работной походкой… слишком жёсткий… нету у него толковой барышни.

…этот Глеб был какой-то не такой… все, кого она знала, хотели её… но Глеб вроде не хотел… мужики по-разному куражились перед ней… она видела, как они смотрели на её грудь… им нравилась её грудь… она любила потянуться эдак и подставить себя под их взгляды… сладкий озноб шёл, когда они пялились… но Глеб смотрел как-то иначе.

…она знала мужчин… спала со многими… ей постоянно надо было с ними спать… в этом было что-то, с чем она не могла справиться… иногда каждый день надо было… и не раз… так припирало, что хоть иди за мужиком к пивному ларьку и проси любого… шла и просила… и не только у пивных ларьков… она уже давно перестала стесняться… в глубине души чувствовала, что можно спать с разными мужиками и всё равно быть честной… в каком-то особом смысле… словно это – другая честь, никак не связанная с жизнью тела… она знала, что не сможет справиться с собой… ненавидела и прощала себя… ты – просто сука… и течки у тебя, как у суки… а когда текёт, ты собой не владеешь… не хнычь и живи с этим.

…в этом Глебе что-то задевало… он говорил о ней, а не о себе… мужики редко так себя ведут… а ещё он говорил слова, которые она не хотела знать… ей трудно было думать про себя… обычно она не могла додумать до конца и сворачивала с полдороги… а он требовал ответов… задумалась Оля, когда Глеб отошёл… но тут из другого угла комнаты Лёха голос возвысил… чувствами засиял… он уж давно к Юрке кисой подплывал… честный молодой голос пробовал… мягкость характера проявлял… но сейчас решил пойти в бурную кавалерийскую атаку:

– …Юрик, ну зачем вы вечно укоряете меня?!. да ещё с таким матовым выражением лица… если натурально видеть всю подноготную людей… всю нестерпимую жизненную правду… то это можно вынести только в состоянии некоего забытья… вот вы, брат мой, избрали себе искусство и алкоголь… но, конечно же, вы не просто подзаборники какие… вы тут – культурно-пьющие… а я выбрал другие отвлекающие от реалий манёвры.

– (Юрка): …слов-то порнушных, как мокрого белья, понаразвесил.

– (Лёха): …мой брат, ты вызываешь меня на неприкрытый афоризм!.. слова твои, как иглы ядовитые!

– (Юрка): …тебе, блядь, вечно штаны жмут… не дают простора душе в районе ширинки… а когда тебя, чалдона синеглазого, в гости взяли к отцу Ипполиту, то ты и там полез при всех чесать своего гондураса… и не под столом, а на диване, на общем виду… Ипполит перекрестился даже, наваждение отгоняя… а женщины евоные на кухню гуртом кинулись.

– (Лёха): …Народная Воля… Чёрный Передел!.. какие наветы!.. Климент Ефремович!.. Забава Путятьевна!.. чтоб я богоугодному лицу какой конфуз?.. да я – дядя самых честных правил… у Ленского спросите.

– (Юрка): …промыслы твои мне видны невооружённым глазом… мозги ты запудрить умеешь… как никто… за что ж я тебя убить-то хотел?.. не припомню… ах да!.. на даче кто опять нагадил?

– (Лёха): …мой драгоценный брат!.. всё будет восстановлено в наираспрекраснейшем виде.

– (Юрка): …ты только пустые слова говорить умеешь… а если мне вконец надоест с тобой пререкаться… то убью я тя и всё… чтоб был мне вечный покой… словом, так… кухню всю до небесного блеска отдраить… зубной щёткой!.. и потолок, понял?!

…Глеб сквозь стекло смотрел на замёрзшую Неву… на набережной редкие такси с тусклыми извозчицкими огнями… зенитные костыли троллейбусов на Васильевском, устремлённые в небо… толстый иней на проводах.

…зазвонил телефон… Тростников ответил и стал сразу орать в трубку решительными словами… супротивные аргументы отрубая… чувства и настроения быстро менял… возвышался над темой… матерился в сердцах.

…не позвонит… и не придёт она к тебе… что-то у вас не так… прошлый раз налетели друг на друга в «Мухе» и пошли куда-то в кофейню… Глеб опять много говорил… Анна больше молчала… но когда вставляла несколько слов, то Глеб чувствовал, насколько ясно она понимала всё то, что он не смог сказать.

…Глеб видел, как Анна ведёт себя с другими… и знал, что их отношения совсем особые… будто они сто лет знакомы… и уж столько переговорено между ними, что теперь достаточно просто смотреть друг на друга… молча идти рядом, плечами слегка касаясь… казалось, он видел её насквозь… чувствовал её.

…настало так, что он не мог не думать о ней… смотрел на телефон и соображал, когда же она придёт домой, чтоб позвонить… казалось, ещё вчера Анна Гордон была запрятана в дальней каморке памяти… неощутимая среди мельтешения быстротекущих событий… а сегодня мысли о ней постоянно всплывали из ниоткуда.

Балёшник

…от дверей бурными голосами и шалой песней ударило… теплом и этим кислым знакомым запахом… Олю громко хором встретили… давно её здесь не было… сидели у длинного стола, уставленного снедью и посудой… и аляповато наряженная ёлка, как уличная девка, стояла в углу.

…Сашенька дал ей войти и сесть… и только после заметил… сдержанно и манерно кивнул через стол… в чёрной шёлковой рубашке сидел… часы с чёрным кожаным ремешком… в парикмахерскую сходил… завился странно… волосы чем-то подмазал… Оля с порога увидела, как все на него смотрят… он и впрямь стал другим человеком… смотрел вниз… но голову держал высоко и прямую спину помнил… девушка полная с ним была… за руку его держала… ногти ему и себе пилкой аккуратно шлифовала… он её по имени и отчеству называл – Еленой Николаевной… она тоже глаза всё больше вниз держала… говорила тихо… руками так плавно водила… но, когда к ней обращались, смотрела выпукло и бесстрастно… прямо в глаза… словно кто первый моргнёт.

…когда Сашенька заговорил с Олей, полная дева поняла что-то по выражению их лиц и стала смотреть холодно и сурово… Оля усмехнулась про себя… новенькая… ещё ничего не знает… услышала, как эта Николаевна шепнула Сашеньке:

– …зачем она здесь?

– …я ж не могу, если обещал, – сдержанно… отмеренно так… глаза неподвижно в стол… внебрачным сыном князя Юсупова от падчерицы Евдокии… покинутым на произвол судьбы беспутными родителями… и воспитанным старым слугой в комнатёнке под лестницей… но знающим себе цену и помнящим своё высокое происхождение.

…со стола кое-что уже было убрано… виднелись пятна на скатерти… сидели развалясь… головы клонили… с угла скатёрку загнули и в карты, конечно же, рубились… подросшая мелюзга себя в мужиках пробовала и возбуждённо мельтешила… зубы друг перед другом скалили и морды щерили… барышни все поделены… сидят возле и ждут… на гитаре новый мальчик бренчал… Мудей звали… то начнёт играть, то бросит… и колки вечно крутит… песни повторные, баламутные… старые и новые… а всё как раньше.

– Меня маменька ругает,

Тятька боле бережёт:

Как иду с гулянки поздно,

Он с поленом стережёт.

…давно сидели… бутылки полупустые… подспудно накипело… (теперь не дай Бог кому чужому сюда сунуться).

– …ты, сдвинь, крен бикосый.

– …да тылом!.. сколько тебя учить, руковик хуев?

– …боцман, я тя счас на полный бушлат застегну… буешь в гальюне очко шлифовать.

– …а Оленька вся в наряде… слов нет смотреть на тебя… и шарф мохеровый.

– …не завидуй, Нинок, всю тебя в мохер одену… и рейтузы в обтяжку тебе куплю.

– …не… сверху до пупа – чтоб голая… а снизу – одни мохнатые рейтузы из мохера… как медведь… и с прорезью… чтоб сзади трахать.

– …хер один от тебя, а не мохер.

– …тож-же немало.

– …не прижимайся ко мне яйцами, у меня губы накрашены.

– …ты разбила моё сердце ржавою лопатой.

– …Оленька, голуба, вам подушечку под это самое подложить?.. вот сюда на диванчик… а то мы кировать будем обширно и можем чего не соблюсти.

…Оля улыбалась всем… говорила немного… сначала легко стало… это была её компания… и было как всегда… хорошо, что он эту бабу привёл… а то бы возле него сидеть весь вечер и малейшие движения ловить… а так можно второй постоять… вид подчинённый поделать.

…Сашенька недвижно молча сидел… через стол иногда взглядом щурился… улыбался барышням… не спешил… но Оля знала, что если он с ней заговорит (непременно тихо), то это пропустить нельзя… но тут он в разговор с Беговым пустился… и она облегчённо вздохнула.

– (Сашенька): …я ж посреди тлятуару иду… а Многовик стоит у ларька и сурло воротит… словно он меня в упор не видит… мне ж самому подойти пришлось… на целых три шага в сторону… а когда спросил про Хворого, в фишки со мной играть решил… газету толкать начал.

– (Беговой): …Полтора Ивана знаешь?

– (Сашенька): …ну.

– (Беговой): …теплицких собрал и на дачи в гости ходит… рулилам туда марух возит… эта вся дорога теперь его… и «Горка»⁷, считай, тоже… ну, они там думают, что за ними гэбло… что они сами по себе… но без него им теперь никуда.

– (Сашенька): …конкретный пацан… себя не обидит… а Турухан что?

– (Беговой): …пиздой накрылся… тихо и верно… в одну ночь… вечером ещё со своей Катькой на жигуле туда-сюда катал по Приморскому… а наутро Кося к нему в окошко тукнул… а там бумажки уже на полу покиданы и мебель пустая… никто не знает, где он… тут не Полтора Ивана, тут кто-то побольше… за ним много чего тянулось.

– (Сашенька): …душистый был человек и хороших кровей… кто ж теперь за гетмана?.. барахлина-то была немалая?

– (Беговой): …да как-то расхватали по мелочам… но Полтора Ивана больше всех.

– (Сашенька): …прямот-таки вышло само собой, а?… и посреди всеобщего аплодисмана стал главный рухалла́… угловой… знатно он вас окучил… а вам-то что перепало на общий раздербан?.. похоже, порассыпались вы, окуньки… дорога-то от Дегтярёва наша была… ну в натуре?

– (Беговой): …против дач не попрёшь… сам знаешь.

– (Сашенька): …ты мне дачами не тычь… ты ж шелестел: рулилам возит?.. это четвёртый эшелон.

– (Беговой): …ну, рулилы-то, может, не себе… а так… маклачат… а нас за последний год сапоги три или четыре раза мохерили… мы алтын понесли, а они не берут… говорят, им с дач не велели.

– (Сашенька): …если подмаз не сунешь – ты повис… найди, кто возьмёт… разные концы найди… поня́л?.. Цыгана из Сестрорецка знаешь?

– (Беговой): …в Питере он… наверх пошёл… может, и в Смольном.

– (Сашенька): …да ты никак ничего не можешь?.. что ж ты такой тихий стал?.. ну полная мешковина.

– (Беговой): …ну я не говорю, что не могу… я пойду.

– Где-то среди леса, среди леса

Шёл по спецэтапу эшелон

Вдруг на перегоне загорелся

Пятый сзади с зэками вагон.

Видно чифирнуть решили зэки

Караул вагонный крепко спал…

Ну а поезд мчался среди леса

Следуя на Западный Урал.

– …ну, сядь рядом, Машенька, сядь сюда, лютик… вот по ручке его погладь.

– …ей рядом нельзя, она сегодня на мокряк пошла… ха-ха.

– …ты у ней ватку вынь… мы тебе румяна на щёчках сделаем.

– …ну зачем ты, дурак?!.. кто тебя просил!

– …да ты сама говорила, что каплет, когда к тебе этот кучум лез.

– …кто кучум?.. я тебе счас весь нюх распахаю!

– …не бей его пока́ся… оставь на другоря́.

– …хавло об стенку не сломай… ты, уёбище!

– …кашалот… жопой в рот.

– …ты шо, мартемьян?.. со свай сошёл?!

…Сашенька, всё ещё вниз глядя, палец поднял… заткнулись на полуслове… руки поопускали.

– (Сашенька): …вы тут совсем дикие стали… просто локшёвые лобаны́ и безлошадные алтушки… ре́гулу ни одна постная рожа не блюдёт… колыван, ты ж девочку обидел.

…тишина поползла… все подобрались как-то… и разбитной парнишка призывного возраста… только что так весело шутивший… вдруг завис… растерянно по сторонам залыбился… но сочувствия не встретил… и ликом ушёл в песок.

– (Сашенька): …Машенька, иди ко мне, голубь… ах, какие у нас розовые щёчки… ну что ты за прелесть… ну иди ко мне, иди… не слушай его, сиваря дремучего… ну приголубь… приголубь… смотри, колыван, какая она нежная и юная… а ты жентельменом с ней быть не хочешь… ай-я-яй… ну что мы сделаем с ним, Машенька, а?

– (Машенька): …это… он это сейчас только такой… когда при всех.

– (Сашенька): …ну что ты хочешь, чтоб он тебе сделал?

– …да он-то ей уж всё что можно сделал… ха-ха!

– (Сашенька): …мы на американку его пустим… Мудя, скинь-ка мне цветуху из стоса.

…Мудя заспешил… колоду тасовал… карты поправлял… вытащил одну… сразу к столу прижал рубашкой кверху… и сунул Сашеньке… Сашенька её аккуратно поднял… со стороны рассматривал… повернул к парню тому:

– …ты видишь, колыван, красная масть тебе вышла… а это значит – эдельвейс.

…девки в кодле захихикали… колыван, весь бледный, в пол смотрел… Машенька серьёзное личико сделала, своего елдаря копируя.

– (Сашенька): …лапочка моя, ты знаешь, что такое эдельвейс?

– (Машенька): …ну… цветок.

…грохнули девки за столом… хлопцы тоже залыбились… плечи разминать стали… баб к себе прижимать… вспоминалось со сладостью.

– …ну, идём, моя киса, я тебе на ушко шепну, – Сашенька наклонил её головку к себе и доверительно шептал.

…она слушала, глазки опустив… прыснула потом… озорно кинула взглядом, всем просияв… смутилась и опять скромно глазки потупила.

– (Машенька): …сейчас не надо… а пусть лучше не говорит такое.

– (Сашенька): …ты слышишь, колыван?.. выручила тебя твоя девочка… а противиться ей я не могу… иди встань на колено, ручку целуй и извиняйся… да не так… Веник, покажи ему.

…Веник (шестёрка местная) выбежал и стал делать балетные политесы… все заржали… колыван, как мог, на колено встал… неуклюже вытянул шею и поцеловал Машенькину ручку… на Сашеньку посмотрел… Сашенька только устало рукой махнул:

– …ну хоть бы кто на камер-юнкера тянул… а это ж была самая низшая должность… Машенька, цветок мой, ты мне потом на ушко шепнёшь, как он себя ведёт… потому что нехорошо девочек обижать.

…разрядилась тишина… бабы одобрительно захихикали… Мудя гитарой забренчал… загудела турма по-новой… вид сделали, что сошло.

– Я убью его, милая мама,

Тем кинжалом, что он подарил,

Обагрюсь его кровью я алой,

Чтоб девчат он, как я, не губил.

– …помнишь, мы тогда с Кухариком в Лисий Нос приехали… вот там у нас с ней и завертелось… Лобан с той плотненькой всю ночь отпахал… как стахановец… а я на этой ляле уже все зацепки расстегнул и пупырышки пощупал… крутой, бесстрашный бабец!.. так навстречу пошла… только дай… я мимо всей репы скажу, если бы не те двое, то…

– …да вовремя слиняли… это ж их торф… тот аргамак, бля, свистнул бы только… и в айн момент остались бы на голье… я заебался жопу рвать, когда нас всегда два к шести.

– …я его ещё найду, суку… когда мы линяли, этот тутель уже на неё мони раззявил… а я ему говорю: отрыжкой не подавись.

– …кто там на чикарике?.. плесни в носок… осьмушку завари.

– …да это ж всё мимо вымя!

– Рыжий фриц всё чаще приходил,

Шоколад, конфеты приносил,

И она довольно рада до конфет и шоколада

И тому, что фриц её любил.

– …ты ж не слушаешь ни хуя!.. те двое, которые с садуном ейным были, снялись и ушли… ну а эти бабы ему тюльку гнали, что она, мол, счас придёт… разговоры нежные вели, и обхождение началось… ну а он, бля, в тепле киселём потёк… а те табаку в вино по-тихому… и чтоб уж насовсем – водку стали доливать… ну он с катыхов… так они его через коридор катили… на стуле с колёсиками… в другую комнату, где на праздник уехали… там – на кровать… нитками мулине по рукам и ногам к кровати примотали… а когда очнулся – рот заткнули и за дело.

– …я тя не даганяю… что ж он, фишер, порвать их не мог?

– …я те грю: последовательно прикрутили!.. нитками по всему тулову… два дня лежал весь обтраханный… они ему туда из медчасти судно таскали… а чуть заголосит – клубок с нитками в пасть.

– …да я б их, сук, размыл начисто!

– …а как у него, стоял-то?

– …ну, они ему отсосут не до конца… ниткой перетянут… и на него верхом… и водкой поили.

– …не, я смотрю, местами у него жизнь была ништяк.

– …он потом два дня в общаге мебель крошил… и понадтыкстрашному матерился… а они, суки, попрятались.

– …а евона клава, когда вернулась и узнала, так с этими суками махаловку устроила… но знаешь, как все бабские разборки… а у него с тех пор с ней разладилось.

– …тоже мне, килёк давлёный… бабам сдался!

– …это мотря кахе́ркие бахе́рбы.

…ржали все… Сашенька улыбку мягкую сделал… сидел пришельцем в спокойствии чинном и был занят посторонней думой… но снисходил и был милостив к окружающим… почти не пил, правда… Оля подбородок на стол на руки положила и смотрела на него… знала, что подойти нельзя и говорить тоже… ждать надо… он медленно глаза поднял на неё:

– …что, дворняжка, мириться будешь?

– …буду, – улыбнулась ему… голову на стол щекой положила и глядела искоса.

– …старенькава захотелось… жди тогда… и до тебя очередь дойдёт.

…по посадке и манере его поняла, что сейчас ни в чём нельзя ему перечить… уж сделал того пацана напоказ… потом, один на один, ещё можно будет.

– Мадам хохочет, поручик хочет

И все застёжки трещат по швам

И началось здесь дрипер турцер

Дурцер герцер нарцер верцер

перваксан шишка с перцем перволит.

– …Хома, он опять из-под низу таскает… чё это у него там в кулаке?.. такой маленький кацулик… клеит тузей небось втихаря… помпей-химик.

– …руки выложь на стол, мотыль сучий!

– …иди на х… засадили штуцер, так расслабься.

– …я в аху́е от тебя, муфлон педальный!

– …чё ты сощурился, как задница?.. мальчика козырного не видел?.. у меня их полный иконостас!.. ха-ха.

– …не колупь грызло… колбаса с глазами.

– Куды седьма́ чулок монета

Хиляешь ты наперекос?

Тебя надену я за это,

И не спасёшься, недонос.

– …Барклай тогда на спор в банку из-под майонеза кончал… помнишь, казбек этот… который с вокзала с мешком травки тащился… на такси ехал и пах… и весь дом от него, на хуй, пропах.

– …а вы, суки, из его спермы себе маски понаделали и склизкие целоваться лезли.

– …рукой у него брала, так это ж пальцами впоперёк не обхватить.

– …ка-ак ты брала?.. а Тёшенька твой?

– …не, ну только потрогать… он, натюханный, всем давал подержать.

– …Галеньке дай подержать… она уж второй час млеет, синеглазка наша.

– …иди, мой сладкий, иди рядом… сисей прислонись… ну, иди, не строй куру… ах, волосики какие.

– …ну не надо тыкать так рукой… уйди, дурак… Толя, скажи ему.

…Сашенька головой плавно в сторону разговора повёл… интерес изобличая:

– …эй ты, шоха… то ж прямым углом не в цвет… я вас, новых, искренне не фаямаю… вы что?.. Тору больше не читаете?.. иди, Галенька, я тебя по головке от них поглажу… куклёнок мой… бубленька… ты же знаешь, что все мальчишки – дураки… а ты чё, козей?.. всё сумлеваешься, как девушки устроены?.. к барышням с фаянсами надо… платочек расписной какой принеси с пряником… чему вас в гимназиях учат?.. зря вам греческий отменили.

– Пыльной забытой дороженькой

Между лохматых могил

Добрый и ласковый Боженька

Нынче во сне приходил.

Боженька, ласковый Боженька,

Что тебе стоит ведь мне

Глупой и малой безноженьке

Ноги приклеить во сне.

– …ну, идём ко мне сладкими булочками на колешу… будешь ласковой кисой, я тебе бусы дам.

– …«по тебе скучала – прыгала с причала»… не люблю, когда ты лезешь, как дурак.

– …ну потом… хорошо?.. ты ж всегда хорошая, когда потом.

– …вечно при всех гадости говорит… а когда один, то совсем другой.

– На суде вдруг увидел

Свою бабушку в зале,

Подошла она робко,

Тихо внуку сказала:

«Ох, какой стал красивый,

Похудел только очень… —

И, вздохнув, прошептала:

– Как же это, сыночек?»

– …ну что ж ты, ананий?!. опять за листы не в свой раз схватился.

– …его сдача… ты, мохра.

– …счас… его… жди, когда я тебя застегну на прицепе.

– …плевал я на твой прицеп с трёх шагов меж выбитого зуба.

– …отойди, линкор, рыба идёт зелёная.

– …заглоти на всасе, манюня.

– …чё ты там скатерть-то натянул?.. мухлюешь, пензик.

– …во, бля!!. на гвоздя́ очком сел… и сверху козырного фраера!

– …я те говрю, он тузей клеит.

– …жирно срать будешь.

– …закрой верхнее очко.

– Я не стерпел такой обиды,

На аксельратор надавил,

И с полной скоростью машины

Того я гада задавил.

Прощай, жена, прощайте, детки,

Прощай, любимый мой гараж.

Прощайте, други-мотористы,

Я не увижу больше вас.

– …Пантюша, стелька тощая, уж полчаса, как за фанерку со своей босявкой ушалманил… тащи его за пятку, пиздокрыса лапшёвого!

– …а помнишь, как он на Новый год шкафом дверь припёр?.. в нашу единственную интимную опочивальню.

– …он тогда с Людочкой был… я бы с Людочкой тоже припёр.

– …у ней же, бля, недра ненасытная!.. она как вздыхать пошла… я, блядь, фигуристом, жопой накрывшись, под потолок улетел… а знаешь, какой у неё там мускул?.. даже качать не надо… как в руку взяла и доит.

– Есть средь вас продажные скотины,

К немцам вы ложились на перины,

За конфеты вы смеётесь, за чулки вы продаётесь,

Вот, друзья, вам ясная картина.

– (Сашенька): …я ж тебе ясно изложил, куда рыть надо: на Самару выйди… и Баширу шпаргалку скрипни… рогами пора шевелить… а ты?

– (Беговой): …тык они к тебе не пошли, потому что тебя в часть таскали.

– (Сашенька): …да, по елунде то было… менты поначалу проходу не давали… ряботать, мол, где-то надо.

– (Беговой): …а кто тебя в лабаз сунул?

– (Сашенька): …Лялька… одна супротив всех… там толчок образовался на это место… но с Лялькой не поспоришь.

– (Беговой): …ну, это не баба, а бульдозер… а ты чё?.. был с ней?

– (Сашенька): …да не… старый должок.

– (Беговой): …не такая она, чтоб ей долги поминать.

– (Сашенька): …ну, этот она сама помнит.

– (Беговой): …Беня у неё теперь все дела крутит.

– (Сашенька): …все, да не все.