Изнанка российско-украинского конфликта, или Как поссорились соседи

Понятно, что ни в первом, ни в третьем случае международное право не действует. В одном случае превалирует «право» сильного, а когда сила не помогает и референдум не выгоден, заинтересованные стороны признают патовую ситуацию и откладывают все «до лучших времен».

Как видим, международное право в политике является скорее затычкой в бочке, чем инструментом разрешения споров. Именно с таким положением столкнулась Россия относительно Крыма и Донбасса. Несмотря на весомые юридические аргументы, руководство России «судебный» процесс проиграло. 27 марта 2014 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, в которой объявило референдум населения Крыма незаконным. За резолюцию проголосовало 100 государств, 58 воздержались, и 11 выступили против. Конечно, большая часть из этой сотни – союзники и сателлиты США. Они ничего не имели против таких «законных» акций, как вторжение в Афганистан, Ирак, бомбардировки Сербии и Ливии. Сколько там погибло мирного населения, руководство этих государств не интересовало ни с какого бока. Доллар важнее. Что касается прецедента, то те же делегации не возражали против выхода Косова из состава Югославии, как и других автономий (Боснии, Хорватии, Словении), хотя никаких референдумов – законных или незаконных – там не проводилось. Все решили боевые действия. Получается, что источником демократии на Балканах стало оружие, и ООН эта странность не взволновала. Так что правовая цена этого документа небольшая. Это чистая политика, не имеющая отношения к международному праву. Однако тут есть свое но… Российская делегация в ООН особо и не настаивала на соблюдении права нации на самоопределение. В частности, она не стала настаивать на проведении «законного референдума» под эгидой ООН. Да, контролируемое США большинство в этой организации не пошло бы на принятие резолюции с обращением к Киеву с просьбой разрешить ООН взять на себя процесс выяснения настроения населения Крыма и Донбасса (а действовать поверх власти в Киеве она не имела права). Но ведь проект такой резолюции даже не был поставлен на голосование! Москва имела возможность поставить вопрос о выработке порядка выхода регионов из состава государств. Как решить проблему, если административные границы стали не совпадать с этническими, а этносы не хотят жить в данном государстве? Без крови проблему можно решить только одним способом – через референдум с последующей юридической продуманной процедурой размежевания (а размежевание бывает разным: от автономии до образования нового государства). И дело не только в Украине, в подвешенном состоянии находится целый ряд регионов – Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, северный Кипр, Карабах, Косово и ряд областей в Турции, Ираке, Судане, Сомали… Пока что все решается просто: у кого больше оружия, кто больше готов к пролитию крови, тот и победитель. Хотя мирный развод народов СССР, а также Чехии и Словакии, казалось бы, дали хороший пример для подражания.

В странах западной демократии любят поговорить о законе и правопорядке, правах человека, но оказываются не в состоянии определиться с правами народов, предпочитая чаще всего отдавать процесс на откуп вооруженной силе, что влечет за собой гибель людей и массовый исход беженцев. В итоге получается то, что получается, – затяжная конфронтация на измор.

Возражают: если узаконить право народов на самоопределение, это будет стимулировать сепаратизм. Это неверно. Сепаратизм получает поддержку населения там, где проваливается социальная политика, где не удается согласовать интересы и «малый народ» чувствует себя обделенным. Запретами и оружием национальную проблему не решить. Сепаратизм выдыхается при проведении правильной экономической политики. В ином случае остается либо этническая зачистка (Косово, Кипр т. д.), либо активная ассимиляция. Тоже выход, но международное право и провозглашаемые цели «цивилизационного сообщества» как раз стараются уйти от политики силы. Вот такая получается вилка. А для иных народов – вилы.

Российской стороне надо было на всех информационных площадках требовать проведения в протестных регионах референдума, загоняя западные правительства в угол. Но. но. В итоге Россия стала агрессором, а протестующие – террористами, в то время как майданщики, свергнувшие законного президента, революционерами. И это несмотря на то, что на Западе отрицательно относятся к революциям. Но когда надо, можно на время черное объявить белым. И пропагандистский перевертыш прошел на ура. Вот как надо уметь подавать блюдо к столу! Москва же не сумела распорядиться имеющимися козырями и была назначена виновной во всех грехах.

Украинская Чечня

Украинские историки и публицисты с огромным напором писали и пишут о том, что украинцы другие, чем русские, и Украине с Россией не по пути. Ну что ж, силком дружить не заставишь. Но как быть с миллионами русских, которые по чужой воле были включены в Украинское государство и не хотят порывать с Россией?

Позиция украинских патриотов проста: «Мы выходили из СССР потому, что были умные, а Донбасс хочет выйти из Украины по глупости». Мол, выйти из-под диктата Москвы – одно, а выйти из-под власти Киева – совершенно иное, ведь Москва «азиатская» столица, а Киев – европейская. Украина скоро войдет в Европу, и ее гражданам даруют безвизовый режим. Так какой же умный будет рваться из такого заповедника? Но когда перспективы вхождения в «рай» увяли, сменилось и пропагандистское обоснование. Сепаратизм в Украине стал следствием агрессии России и деятельности террористов. Вот характерный ответ «русского украинца» своим визави «сепаратистам»:

«Как вы не можете понять, что уже второй раз майдан поднимается за справедливость, что одновременно с майданом власть устраивала оплаченный из наших налогов антимайдан. Что тут на Донбассе разыгрывается реваншистская карта со стороны отстраненной власти и партии власти, и попытки договориться с новой властью со стороны олигархов, и нежелание иметь под боком сильного процветающего соседа со стороны Кремля. Донбасская ситуация – это сочетание и столкновение различных интересов… Александр Невский сказал: кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет! Видит Бог, мы украинцы, на чужие земли не претендовали. Но всю эту криминально-диверсионную махновщину на Донбассе мы вернем назад с большими процентами»^[17].

О том, претендовали украинцы на чужие земли или нет, будем говорить дальше, пока же констатируем: все зависит от позиции. С одного ракурса украинские войска воюют с российскими агрессорами и террористическими бандформированиями, с другого – украинские карательные части оккупируют русские районы Донецкой и Луганской областей. Выбирайте точку зрения по вкусу. Но если исходить из результатов референдума (более 80 процентов участвовавших проголосовало за выход из состава Украинского государства), то сторонний иностранный наблюдатель (предположим, из Африки) мог бы сделать вывод, что киевские власти хотели бы сменить российскую оккупацию Крыма на украинскую оккупацию, а террористов в Донбассе заменить своими карателями. Только поможет ли это делу? Впрочем, смотря какому: росту гордости укрнацов – несомненно, тамошнему населению – сомнительно.

Украинские СМИ одно время много и с удовольствием писали о чеченской проблеме. Мол, ценой крови денег втащили ее в «Русский мир». Но точно так же теперь получается с Донбассом. И чем втягивание Донецка в «украинский мир» ценой крови лучше? К тому же в «несвободной» России пошли на автономию народов, даже самых малых, а в «демократической» Украине подавляют даже крупный этнос.

После года донбасского конфликта пришел кое-какой опыт, обозначились сдвиги в украинском умонастроении. Они просматриваются в следующей заметке по поводу парада 9 мая в Донецке:

«Много фото и видео со вчерашнего парада боевиков ДНР в Донецке. Людей было действительно много, как в довоенные, мирные времена… Фотографии из Донецка свидетельствуют о том, что прошедший год не научил жителей ничему…»

Но он, похоже, чему-то научил автора. Отсюда его умозаключения:

«Нужно уметь признавать очевидные вещи. Донецк враждебен Украине и лоялен оккупантам и коллаборационистам. Я не думаю, что для всех нас по обеим сторонам линии фронта есть смысл жить вместе в одном государстве»^[18].

Давно бы так, сколько жизней было бы сохранено! Только насчет оккупантов неувязка. Оккупанты те, кто силой навязывает свою волю населению, а если население им радо, то их называют освободителями. Если бы украинская армия захватила Донецк, то – и автор де-факто это признает – они стали бы подлинными оккупантами, а кто бы с ними сотрудничал из местных – коллаборационистами. Вот такой расклад.

Донбасс – зонд аномалии

Что произошло там, вроде бы ясно: большая часть населения Донецкой и Луганской областей выразила недоверие Украинскому государству и не захотела оставаться в качестве его составных частей. Россия поддержала это желание. Кремль вроде бы тоже. После чего пошли сплошные непонятки.

Украинская сухопутная армия в апреле 2014 года насчитывала 90 тысяч человек. Солдаты служили один год. То есть половина этого состава была плохо обучена и не готова к боевым действиям. По сути, провозглашенным Луганской и Донецкой республикам могли противопоставить несколько тысяч солдат. К тому же, как быстро выяснилось, они не горели желанием воевать. Гражданское население неоднократно голыми руками останавливало воинские подразделения и разоружало их. Единственно, кто готовы были воевать – добровольческие батальоны украинских националистов. Но и они находились в стадии формирования и вооружения, и потому разгромить «нацистов» не представляло особой сложности. И тем более это надо было сделать, раз в Киеве власть захватила «фашистская хунта». Однако… Тут и начались странности. Несмотря на бравурное заявление от 1 марта, руководство России с помощью Донбассу не спешило. Не то что ее не было. Она была. Но в очень дозированных размерах. В таких, которые не позволяли разгромить несколько националистических батальонов («Днепр», «Азов», «Айдар», «Донбасс»), действующих против ЛНР и ДНР, хотя других сил на тот момент у Киева не было. Если бы удалось разбить три-четыре батальона численностью по несколько сот человек, ситуация кардинально изменилась бы не только в Донбассе, но и в колеблющихся Харькове, Днепропетровске, Одессе. К тому же в этих батальонах концентрировались главные силы «бандеровцев». И раз это фашисты, то их надо не обличать с безопасного расстояния, а уничтожать. Но такой силы не нашлось, все ограничилось словесным водопадом на российском телевидении.

Весной 2015 года палата представителей США единогласно (!) приняла резолюцию, запрещающую финансировать ультранационалистические формирования на Украине, в частности батальоны «Азов» и «Торнадо». Наверное, в этом немалая заслуга российских СМИ за рубежом, неустанно разъясняющих западному обывателю реальное положение дел в «демократической» Украине. Но неужели фашистским батальонам дали позверствовать на донбасской земле ради резолюции?

Еще было объявлено о возбуждении уголовных дел против Яроша и министра внутренних дел Украины Авакова. Мол, чем мы хуже США, которые тоже возбуждают судебные дела против иностранных граждан. Жириновский даже заявил, что лично звонил Авакову и предрек ему суд в гарнизонном суде Ростова. Очень страшно! Только, в отличие от США, как быть с конкретными делами? И пока в Москве грозились отодрать за уши бандеровцев, плохо вооруженное и необученное гражданское ополчение Донецка и Луганска, разбавленное добровольцами из России, разбить карательные отряды не могли, а только оборонялись. И чем дальше, тем оборона становилась отчаянней и малоперспективней. И психологическая ситуация на востоке и юге Украины стала быстро меняться в пользу «обойдемся без Новороссии».

Время шло. Киев наращивал свои силы. Понемногу поступала помощь и из России, но в масштабах, делающих невозможным отбросить карателей к границам Донецкой и Луганской областей. Киев имел время, чтобы постепенно мобилизовывать свои вооруженные силы, расконсервировать боевую технику, обучить личный состав, довооружить и пополнить батальоны националистов и приступить к планомерному наступлению.

Наступательные действия шли неважнецки. Требовалось время обстрелять личный состав. И времени у Киева имелось столько, сколько было нужно. И когда наконец у украинских военных стало получаться, Совет Федерации объявил об отзыве права президента России использовать войска для помощи соотечественникам на Украине. Тем самым Донбассу было сказано: «Ну, а дальше вы как-нибудь сами…» Сами – это как? Разбегаться? Погибать?

Казалось бы, ополченцам в такой ситуации лучше всего было разойтись по домам и не губить себя понапрасну. Но у них были другие соображения. Они уперлись! Особенно удивительной стала оборона Славянска.

Чтобы защищать этот небольшой город и прилегающие районы, требовалось оборонять «клин» длиной в десятки километров. Каждый день существовала угроза окружения, а там уже пощады не жди и бежать-спасаться некуда. Но ополченцы под руководством Игоря Стрелкова держались два месяца!

Здесь необходимо отметить особые данные этого командира. Удерживать фронт в полуокружении так долго – это держать прежде всего своих людей. Чтобы не пропала воля, не возникала в трудные моменты паника, сохранялась уверенность, что командование всегда поможет, не подведет, что никто не предаст. Стрелкову это удалось. (Показательно, что приказом в подчиненных ему частях запрещалось использование матерной брани. Как это не похоже на нашу интеллигенцию, даже такую «патриотическую», как Н. Михалков или З. Прилепин, старающуюся узаконить мат.)

Насколько трудно сражаться в полуокружении, показали котлы, в которые попадали украинские части. Их командование оказывалось не в состоянии ни предотвратить окружение, ни удержать фронт от распада.

Но раз противнику не удалось справиться с отрядами Стрелкова, пришлось прибегнуть к маневру. Обороняющимся не оказывали надлежащей помощи. Все ограничивалось словесными эскападами на телевидении. После чего ополченцам приказали отступить, что было сделано 5 июля. Пришлось оставить большой район с населением в несколько сот тысяч человек с таким промышленным центром, как Краматорск. Линия фронта сразу приблизилась к Донецку. Развязав руки, украинская армия могла теперь начать генеральное наступление на областные центры. К середине августа 2014 года казалось – скоро все будет кончено, территория восставших сократилась до городов Луганск и Донецк с окрестностями. И тут началось контрнаступление…

Критика Путина за слив Донбасса к тому времени достигла такого накала, что Кремль вынужден был предпринять шаги для спасения своего рейтинга. Помощь была оказана, и украинские войска стали откатываться назад. Но не долго. 5 сентября в Минске были подписаны перемирие и рамочный договор о дальнейшей судьбе охваченных войной земель.

Условия договоренностей не предполагали отведения украинских войск с территории Донбасса. О федерализации Украины не было сказано ничего. Соглашение предполагало лишь принятие Верховной радой некоего «временного порядка самоуправления» в отдельных районах Донецкой и Луганской областей. С этого момента жители Донецка и Луганска на российских телеканалах вновь стали украинским населением, а Донбасс – юго-востоком Украины.

Что же получилось? По существу, все весенние и летние месяцы (с мая по август) шла тренировка украинской армии. Она имела полную возможность пошагово накапливать силу и опыт, постепенно, по мере возможностей, тесня ополченцев. Опасности наступления с их стороны не было, и украинское командование могло без помех выбирать место и время ударов. Понемногу к украинским солдатам приходила выучка. После чего украинской армии дали настоящий бой. Она удара не выдержала. И как только та стала отступать, наступление немедленно прекратили. Причем на рубежах, которые позволяли обстреливать Донецк и Луганск.

И как это все трактовать?

Трудности объяснения политики Кремля порождали много догадок. Возникли и такие предположения:

«Киев перестал быть главной опасностью для Путина, потому что перестал быть революционным. Главная опасность для Путина теперь Донбасс, потому что он остался революционным. …Реальная опасность для Путина не экспорт в Россию киевского майдана, а экспорт в Россию Донецкой республики. И Путин будет отдаляться от Донецкой республики. И поэтому Путин. будет отстраняться, отходить в сторону»^[19].

Точка зрения о готовности Кремля «избавиться от Донбасса» становилась в мае-июле 2014 года все более распространенной, стимулируя острую критику. Лояльным Кремлю СМИ пришлось искать оправдательные аргументы.

«…Считающие себя «патриотическими» силы и политологи стали требовать от Владимира Путина немедленного ввода войск на Донбасс и спасения русскоязычных жителей этого региона от террора со стороны официального Киева. Однако Москва не только не отдала приказ на штурм украинской границы, но и даже не угрожала Киеву последствиями за агрессию против Донецкой и Луганской республик. Реакция российского МИДа на ужесточение АТО была крайне сдержанной. «Ожидаем от представителей ОБСЕ объективных и исчерпывающих данных на сей счет, а от киевских властей – прекращения войсковой операции против собственного населения», – говорится в заявлении ведомства. В результате

Владимира Путина называют предателем, российские патриоты и украинские националисты в один голос говорят о том, что Москва «слила Донбасс» ради стабилизации отношений с новой украинской властью. Под сомнение поставлена даже «доктрина Путина» о «Русском мире». Однако подобные обвинения выглядят, мягко говоря, преувеличенными».

Сам Г. Мирзоян считал, что «Россия не отказывается от поддержки Донбасса – просто делает это куда менее опасными для собственного имиджа способами, нежели официальный ввод войск. Нужно понимать, что задача Москвы не в том, чтобы добиться независимости ДНР и ЛНР, а в том, чтобы вынудить Украину стать федерацией… Подобная политика требует крайне выверенного подхода – главное не переборщить с действиями».

Можно было бы согласиться с этим тезисом, если бы не массовая гибель людей и не сотни тысяч беженцев. Получается, что безопасно для имиджа одного, чрезвычайно опасно для тех, кто поверил в защиту России. Как-то нерационально получилось, особенно с точки зрения «выверенного подхода». Но российские патриоты надежд не теряли. Показательна в этом плане статья главных редакторов журналов «Эксперт» и «Русский репортер» В. Фадеева и В. Лейбина^[20].

За месяц, прошедший после референдума о государственной самостоятельности Донецкой и Луганской народных республик, ситуация в этих регионах многократно усложнилась. Вооруженное ополчение Новороссии понесло крупные потери в битве за донецкий аэропорт, за пограничные объекты в Луганской области, в Славянске… Киевские власти перешли к применению авиации и артиллерии по целям в городах, в том числе в Донецке, который не страдал от бомбежек с 1944 года. Велики жертвы среди мирного населения: авиабомбы попадали в школы, детские сады Славянска, на центральную площадь Луганска, убивали мирных людей на улицах Донецка.

Идя на референдум, многие жители рассчитывали, что таким образом голосуют за мир и вправе рассчитывать на прямую помощь России, не меньшую, чем получил Крым. Сейчас понятно, что эти ожидания не могли исполниться. Пока еще большинство населения верит России, ненавидит киевские власти и не тотально, но достаточно массово поддерживает ополчение. Но ситуация может измениться в любой момент. Еще недавно ополченцы воспринимались как защитники от нападения лояльных Киеву армейских частей и полуофициальных боевых отрядов, финансируемых из Киева и Днепропетровска, собственно «бандеровцев» и «правосеков», как обобщенно здесь именуются добровольцы и наемники Майдана. Однако сейчас уже само ополчение и его действия очевидным образом угрожают мирному населению, поскольку они ведут бои в том числе вблизи населенных районов… Понемногу недовольство зарождается и в части российской общественности, которая видит в примирительной позиции официальной Москвы чуть ли не предательство «русского мира». И именно в этой ситуации особенно важно быть реалистами, иметь политику, основанную на расчете, а не на эмоциях и романтических надеждах.

Real politik – дело, конечно, хорошее, только Москве ее надо было проводить с самого начала, а не после того, как полыхнул пожар.