Император, который знал свою судьбу

ИГУМЕНЬЯ:

И до нас эти письма из Синода дошли. По всем монастырям готовят настоятели и иерархи церковные свои предложения. Это великий поворот для России православной будет! (крестится)

АЛЕКСАНДРА

(крестится вместе с дочерьми):

Вот, милые мои девочки, с образованным и культурным народом, с независимой Церковью – вот тогда и можно возрождать древние новгородские традиции. Или, по-европейски – парламентаризм, конституционную монархию.

АНАСТАСИЯ:

Это уж Алексей наш императором тогда будет! Не скоро!

ИГУМЕНЬЯ:

Дай-то Бог, деточки, здоровья и Царю-Батюшке, и всем вам!

МАРИЯ:

Как красиво здесь! Мама, какое счастье, что мы сюда приехали хоть на денек!

АНАСТАСИЯ:

Вот кончится война, мы сюда на неделю поедем! И все-все подробно посмотрим, а не бегом!

АЛЕКСАНДРА:

Оля, Таня – вы помните, как мы здесь в 1904 году с Папа были?

ОЛЬГА:

Я чуть-чуть помню Софийский собор.

ТАТЬЯНА:

И я Софийский запомнила, но больше – ничего.

АНАСТАСИЯ:

Мама, а что там?

(показывает рукой на пристройку к зданиям близ Надворной церкви).

ИГУМЕНЬЯ:

Там, деточка милая, блаженная старица наша, Мария Михайловна живет.

АНАСТАСИЯ:

Кто такая – Старица?

ИГУМЕНЬЯ:

Это не монахиня, мирянка, но постоянно живущая в монастыре. Старица Мария Михайловна… Ей уж 106 годков минуло…

МАРИЯ:

О!

АЛЕКСАНДРА:

Матушка, расскажите нам о ней – мне вчера князь Жевахов о ней коротко сказал, а я про нее еще год назад слышала, когда нам большую икону в Царское привезли из Новгорода. Крестный ход в июле 15-го года большой был.

ОЛЬГА:

и я помню это!

ДРУГИЕ ДОЧЕРИ:

И мы помним!

АЛЕКСАНДРА:

Эта икона теперь в церкви 4-го Стрелкового полка… Я помню, нам сказали, что это по настоянию какой-то новгородской Старицы эту икону нам в Царское передали. Так?

ИГУМЕНЬЯ:

Так, так, Матушка-Государыня. Это как раз Мария Михайловна и настояла.

АНАСТАСИЯ:

Ну, расскажите про Старицу эту!

АЛЕКСАНДРА:

Не «нукай», Настенька!

ИГУМЕНЬЯ

(улыбаясь):

Коли так, слушайте… Сама-то она из дворянской семьи. Ушла. Служить Богу она с детства начала. Потом 30 лет по Тихвинским лесам с тяжелыми веригами скиталась, плоть укрощала. Волсцем и акридами питалась.

ТАТЬЯНА:

Чем-чем?

ИГУМЕНЬЯ:

Травами, ягодами, да жучками лесными – почитай ничего почти зимой и не ела. Чистая голубица. Пастухи ее в лесу нашли и отвели в монастырь. С тех пор она почти до последних лет каждый год летом пешком в Тихвин ходила, на поклонение Тихвинской иконе Божьей Матери… А так – шьет каждый Божий день белье для арестантов и раненных, для лазаретов здешних – без очков до сих пор шьет! А по ночам – молится, в железных веригах стоит…

АНАСТАСИЯ:

А чем она знаменита? Старцы ведь прозорливы, я читала. А старицы?

ИГУМЕНЬЯ:

Да, деточка. И она прозорлива. Многим людям многое точно предсказала. За советом к ней, почитай, почти каждый день до сих пор приходят. И в духе она многим людям являлась.

АНАСТАСИЯ:

Что значит «в духе являлась»?

ИГУМЕНЬЯ:

Значит, телом здесь она, в своей келье, а кто-то – кому она хочет помочь – видит ее совсем в другом месте, в другом городе даже. Мне рассказывали про несколько таких случаев. Четыре года назад, Скородумов мне это сам рассказывал – как она его семье явилась в Петербурге, на Среднем проспекте, в квартире их. И советы им важные сказала. Ну, вы его не знаете.

АЛЕКАНДРА:

Матушка-игуменья, а известным людям она предсказывала?

ИГУМЕНЬЯ

(подумав):

А вот известная вам певица Анастасия Вяльцева в январе 13-го года внезапно тяжко заболела… Один из хористов – не помню как его звали… Василий, кажется… – решил съездить к старице и спросить: «Скоро ли поправится больная?» К нам он приехал, помню, 1 февраля. Я с ним была у нее. А старица рукой показала к небу: «Вот, скоро там будет петь Вяльцева». И что же?.. Не прошло трое суток, как Вяльцева скончалась, чтобы пением своим восхвалять Господа в загробном мире. Три года уж тому…

ОЛЬГА:

Мама, Таня, Машка – помните, в Мариинском мы ее слушали… Несравненная Вяльцева…

АЛЕКСАНДРА:

Меццо-сопрано… Кармен… Амнерис в Аиде…

МАРИЯ:

Далила…

ТАТЬЯНА:

Самсон и Далила? Сен-Санса? И я помню…

АНАСТАСИЯ:

А давайте пойдем к ней сейчас? К Старице!

ИГУМЕНЬЯ:

Это как Государыня скажет… Однако, Мария Михайловна еще год назад мне сказала: Царица у нас будет в Десятинном… А я тогда, помню, рукой ей махнула – подумала, мол, Старица-то невесть что говорит. Мы ж не знали, что вы к нам в Великий Новгород приедете!

ТАТЬЯНА:

Ой, как интересно! Мама, Мама, пойдемте к ней!

АЛЕКСАНДРА:

Можно?

ИГУМЕНЬЯ: Отчего ж нельзя? Вам, милые мои, все можно.

Идут к келье Старицы. Дочери немного робеют у самой двери.

АНАСТАСИЯ:

Мама, а она ведь совсем старенькая… И из кельи не выходит… Там пахнет, наверное, скверно?

ИГУМЕНЬЯ:

Не бойся, деточка… Она – чистая голубица. Идите, я вас здесь подожду…

Игуменья и две монахини остаются близ полу прикрытой двери. Александра с дочерьми входит в полутемную келью Старицы.

ИНТ. КЕЛЬЯ СТАРИЦЫ МАРИИ МИХАЙЛОВНЫ.

Она лежит на кровати, почти во тьме. Видны, однако, хорошо видны ее как бы совсем молодые лучистые бирюзовые глаза. Милое тонкое овальное лицо в обрамлении седых волос, высохшие тонкие руки. В углу кельи близ маленькой свечи на тумбочке стопкой лежит мужское белье для лазаретов, отдельно – для арестантов.

Старица Мария Михайловна приподнимается на постели, говорит не очень ясно, иногда переходя на церковно-славянский.

СТАРИЦА:

Ты ли матушка-царица?

Александра целует ее, помогает сесть на кровати.

СТАРИЦА:

вот… вот и сподобилась я Вас увидеть! Аще ране бы… Здравствуй, Царица! Здравствуйте, голубицы!

(по очереди целует дочерей, называет их имена).

Александра напрягает слух – видно, что она не понимает некоторые слова Старицы.

АЛЕКСАНДРА:

Здравствуйте, Мария Михайловна!

(дочери тоже что-то говорят, смущаясь)

СТАРИЦА:

Матушка-царица, возьми-ка вот это яблоко

(подает ей красное яблоко) …

Люби батюшку-царя, не обижай его; ему очень трудно; да вот свези ему от меня яблоко.

АЛЕКСАНДРА:

Милая моя, я не обижаю его…

СТАРИЦА:

Не обижай. Он не слаб. Он знает, что будет. Знает, что ждет его. Не обижай… И сама не страшись… Не бойся, Лёшеньку не убьют, цел будет… Просфорку от меня ему передай (передает Александре просфорку). Он – хороший. Спасется.

АЛЕКСАНДРА

(глядя на дочерей, пытается перевести тему разговора):

Мария Михайловна, милая… Что с девочками моими будет? За кого замуж выйдут?

СТАРИЦА

(смотрит на дочерей грустно и внимательно):

Невестушки… Невестушки неневестные! Невесто Неневестная! Ты – Олюшка – за румынского принца не захотела идти… Ну так повенчает тебя судьба… с Судьбою вашей обчей. У тебя, Танюшка, ум на 15 дорог бегает… А той же дорогой пойдешь. И ты, Мария, милая моя. Кого возлюбите – с Тем и повенчаетесь. Выше нету радости небесной. Возлюбите судьбу свою в смирении ангельском. Не бойтесь.

Александра и дочери напряженно слушают. Видно, что они не все понимают – старица говорит не очень разборчиво, переходя на церковно-славянский.

АЛЕКСАНДРА:

А что же Настя? Повенчается по любви?

Старица гладит Анастасию, благословляет ее, затем других.

СТАРИЦА:

Ты, Настёнка, не шали и учись прилежней… Тебе в жизни пригодится. Боле тебе ничего не скажу, милая деточка… Теперь тебе, матушка-царица… Дочам твоим все сказала, что Господь дозволяет. Теперь тебе…

АЛЕКСАНДРА

(просит дочерей выйти, они выходят):

Мария Михайловна… Долго ли война продлится?

СТАРИЦА

(очень грустно):

Скоро, скоро! А реки наполнятся кровью, еще долго ждать, когда наполнятся… Выступят из берегов и зальют землю.

АЛЕКСАНДРА:

Неужели же и конца войне не видно?

СТАРИЦА:

Войне конец будет скоро… А мира на Руси долго не будет… Ты – Царица-мученица. Красавица ты. Тяжелый крест примешь… Не страшись! Не страшись, милая!

АЛЕКСАНДРА:

Когда… Когда беда начнется?

СТАРИЦА

(подзывает ее ближе, говорит на ухо):

Через месяц, как я помру.

АЛЕКСАНДРА:

Неужели никак не избежать, того… Что Авель и святой Серафим предсказали?

СТАРИЦА:

В конце февраля начнется беда…

АЛЕКСАНДРА:

Что начнется?

СТАРИЦА:

Ох, бо-о-ольшая каша будет… Не могу видеть. Устала. Но ты, милая, не страшись! Как Ной с семейством поплывете… в Потопе… Средь моря крови.

АЛЕКСАНДРА:

Спасемся?

СТАРИЦА:

Пред Богом – спасетесь. Не страшись, милая! Прощай! Устала я…

Александра прощается со старицей. Выходит из кельи. Монахини заходят туда, помочь уставшей от разговора старице. На глазах Александры – слезы. Она тщательно вытирает их, выходя из кельи.

НАТ. ДВОР МОНАСТЫРЯ.

ТАТЬЯНА:

Мама, вы плакали?

АЛЕКСАНДРА:

Нет, дорогие мои. Просто устала сегодня. Много пешком ходили.

АНАСТАСИЯ:

Почему Мария Михайловна не сказала, за кого я замуж выйду? Учиться и не шалить – это я сама знаю.

АЛЕКСАНДРА:

Потому что тебе рано еще о замужестве думать.

МАРИЯ:

А я не поняла, за кого я замуж выйду.

АЛЕКСАНДРА:

Она же сказала – по любви венчаться будешь. Это – главное! Господи! Если бы Бог дал вам – каждой – такую любовь, которую подарил мне ваш Папа! Я была бы счастливее всех женщин на свете!

ОЛЬГА:

Да, она мне сказала, что я по любви венчаться буду.

ТАТЬЯНА:

И мне сказала! Что 15 дорог у меня будет, а потом одна. По любви?

АНАСТАСИЯ

(передразнивает старших сестер):

«Ой по любви, ой по любви!» Ничего она толком никому не сказала! Ничего я не поняла! Она – старая. Совсем старенькая… Но хорошая. Хотя и не сказала толком ничего. Да, Мама?

АЛЕКСАНДРА:

Нет, Настенька. Ты не поняла. Тебе еще рано по гадалкам ходить. А девочкам она все верно – я думаю – сказала. Да, Татьяна?

ТАТЬЯНА:

Да, Мама. По крайней мере про Ольгу я поняла: не любила румынского принца, и правильно сделала, что не приняла его предложение. И про меня верно сказала она. А вам, Мама, что она сказала?

АЛЕКСАНДРА:

Много будете знать…

ДОЧЕРИ

(хором):

Скоро состаримся! (смеются).

СПРАВКА:

1. Жизнеописание в Бозе почившей рабы Божией высокой подвижницы и дивной прозорливицы, старицы Марии Михайловны, скончалась 29 января 1917 г. С 2 рис. в тексте. Сост. Л.Т. Трофимов. 2-е изд., испр. и доп. Пг. Издание М.Г. Кривошлыка. 1918. 24 с. Петроград (Сергей Фомин. Старица новгородского Десятинного монастыря Мария Михайловна. – Православно-аналитический сайт Правое.ru)

2. Э. Радзинский. Николай Второй. Глава 7 («Роман в письмах»).

3. Житие преподобного Авеля прорицателя. – Издание Свято-Троицкого Ново-голутвинского монастыря, 1995, стр.170-173.

НАТ. ПОЕЗД В ПЕТРОГРАД. ИНТ. КУПЕ ИМПЕРАТРИЦЫ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР ТОГО ЖЕ ДНЯ (11 ДЕКАБРЯ 1916).

На экране – купе Императрицы. Она пишет письмо Николаю. Ее голос за кадром (под музыкальное сопровождение – что-то из Чайковского).

АЛЕКСАНДРА:

Сейчас полночь, дочери уснули в своих купе, мы возвращаемся из Новгорода. Все подробности нашей чудесной поездки я опишу тебе завтра. Поехали отдохнуть душою – потому, что и я, и Ольга с Таней очень устали за последние месяцы и, особенно, в последнюю неделю. Возможно, я давно не писала тебе, что Оля и Таня начинают свой день с восьми утра в лазаретах в Царском и в Петрограде. Иногда со мною, но часто уже и одни. Три дня назад мы присутствовали (я всегда помогаю, передаю инструменты, а Ольга продевает нитки в иглы) при первой нашей большой ампутации (целая рука была отрезана) молодому солдатику, потом мы все делали перевязки… очень серьезные в большом лазарете. И так – каждый день до двух или трех пополудни. После этого все три старшие девочки или идут в лазареты чистить инструменты, или Оля и Таня едут председательствовать в свои благотворительные комитеты для сбора пожертвований раненым воинам. Теперь уже они самостоятельно ездят в Петроград. Ольге приходится преодолевать свою застенчивость, общаясь там с самыми разными людьми. Это так хорошо для девочек: они учатся самостоятельности, и они разовьются гораздо больше, раз им приходится самостоятельно думать и говорить без моей постоянной помощи.

За два дня до этой нашей поездки Ольга и Татьяна в отчаянии отправились в город, на концерт в цирке, в пользу Ольгинского комитета – в отчаянии, потому что без ее ведома пригласили всех министров и послов, так что Оля вынуждена была поехать больная (простуда); потом Плевицкая принесла Ольге деньги от концертов, которые она давала; она пела для Ольги в Киеве… И вот, после этих ежедневных поездок и волнений – позавчера вечером у Ольги был комитет, но он не продолжался долго. Злые мерзкие слухи и сплетни о нашем Друге делают свое дело. Володя Волков, который всегда имеет для нее одну – две улыбки, избегал ее взгляда и ни разу не улыбнулся. Ты видишь – наши девочки научились наблюдать людей и их лица, – они очень сильно развились духовно через все это страдание, – они знают все, через что мы проходим, – это необходимо и делает их зрелыми. К счастью, они по временам большие дети, но у них есть вдумчивость и душевное чувство гораздо более мудрых существ

Как это страшно, когда наши беды начинают касаться наших детей – и они чувствуют холод прежних друзей или приятелей!

Завтра я напишу тебе подробности нашей чудесной поездки. Глубоко любящая тебя, твоя старая женушка.

СПРАВКА:

См. Светлана Макаренко. Великая княжна Ольга Николаевна Романова. – www.Peoples.ru

СЦЕНА 5\8. 13 декабря 1916 года. Английское посольство в Петрограде.

Действующие лица:

– Бьюкенен – лорд Джордж Бьюкенен (1854-1924), посол Великобритании в России;

– Протопопов – Протопопов Александр Дмитриевич (1866-1917), член партии октябристов, депутат Третьей и Четвертой Думы (с 1914 г. – товарищ председателя Думы); с 16 сентября 1916 года – министр Внутренних дел; энергичен, умное волевое, но нервное лицо, живые глаза;

– сотрудники английского посольства;

Место и время действия:

13 декабря 1916 года. Петроград

НАТ. ПЕТРОГРАД, АНГЛИЙСКОЕ ПОСОЛЬСТВО. ИНТ. КАБИНЕТ ПОСЛА. 13 ДЕКАБРЯ 1916.

Камера показывает кабинет английского посла Бьюкенена. Он пишет донесение в Лондон. Голос за кадром читает строки письма (примерно с середины страницы); на экране – черно-белые кадры под кинохронику, иллюстрирующие его письмо.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ:

Теперь об общей обстановке в Петрограде. В столичном обществе царят очень противоречивые настроения, среди которых самые важные два – глубокое возмущение известным вам по моим прежним сообщениям Григорием Распутиным и, во-вторых, странное необъяснимое безразличие к войне. Нравственная атмосфера в Петрограде более нездоровая, чем когда бы то ни было. Лучшие гостиницы города переполнены офицерами, место которым на фронте. По нашим сведениям, большинство из них всеми правдами и неправдами продлевает себе отпуск или срок лечения по ранению. Избегать фронта уже не считается бесчестным даже среди офицеров. Блестящая петербургская публика ежедневно заполняет все рестораны и театры. Представления, оперы и спектакли великолепны! Из известных вам лиц блистают Кшесинская и Шаляпин. В ресторанах и салонах шампанское льется рекою, несмотря на формально введенный сухой закон. Все более и более это начинает напоминать пир во время чумы.

Все слои общества, включая высший свет, переполнены слухами о предательстве Императрицы Александры – иначе как «немка» ее не называют; распространяются сплетни, что она ведет секретные переговоры с Германией о сепаратном мире. Эти сплетни распространяют прежде всего левые газеты и революционно настроенные лидеры левых в своих листовках, даже на фронте. Мы полагаем, что все это организуется германской резидентурой в Петрограде.

Между тем, по нашим точным сведениям, Императрица не только не работает в интересах Германии, как это часто утверждают, но она более других предана идее войны против Германии до полной победы. Конечно, при этом она более всех других предана также идее сохранения и укрепления русской монархии.

Распространяются грязные сплетни о ее связях с Распутиным – разумеется, наглое вранье. Что касается этого «мужика», то, по нашему мнению, именно он представляет сейчас наибольшую опасность для стабильности России и ее дальнейшей способности вести войну с нашим общим противником. Кроме того, что я сообщал вам о нем ранее, добавлю, что в последние два-три месяца он каждую среду бывает на вечеринках у известного петроградского банкира Мануса (по приглашению последнего), где собирается публика, настроенная против войны с Германией. Как я вам сообщал, наша и французская агентурная сети считает Мануса главным германским резидентом в России. Я не исключаю, что Распутин посещает Мануса всего лишь с целью быть в курсе всех событий, но не исключаю и его возможного участия в подготовке секретных переговоров. Распутин не поддается никакому контролю и с ним невозможно договориться – это опасно. Мне известно, что месяц назад он категорически отверг предложение нового председателя Совета министров России (А. Трепова) отказаться от участия в политике в обмен на постоянное (и высокое) денежное содержание и обеспечение ему необходимой охраны.

Если заговор существует, то каковы могут быть его очертания? Я или мои сотрудники ежедневно бываем в Яхт-клубе, где высший свет столицы, в том числе Великие князья, высказываются в последний месяц предельно откровенно. Нам известно, что в ноябре Великие князья специально собирались для обсуждения ультиматума Императору, и этот ультиматум был ему предъявлен: удалить из Петрограда Распутина и полностью отнять у Императрицы право влияния на внутреннюю и внешнюю политику, на назначение министров и высших чиновников. Этот ультиматум был отвергнут – равно как и увещевания о том же вдовствующей императрицы (Марии Федоровны) и родной сестры императрицы – Великой княгини Эллы, которая приезжала из Москвы в Царское село 1 декабря и уехала оттуда весьма огорченная, в тот же день. Царская семья примерно с ноября находится фактически в полной моральной изоляции, даже от своих ближайших родственников.

Крупные промышленники также весьма обеспокоены развитием ситуации. Известный русский магнат Путилов (безусловно, умный патриот России), начиная с весны прошлого года, неоднократно предупреждал меня и посла Франции (г-на Палеолога) о грядущей опасности революции. Цитирую его слова из последних бесед с представителями Антанты: «…необходима коренная перестройка всего административного механизма России; дни царской власти сочтены, и революция неизбежна, но она будет гибельна потому, что от буржуазной революции мы тотчас перейдём к революции рабочей, а немного спустя к революции крестьянской. Тогда начнется ужасная анархия, бесконечная анархия… анархия на десятки лет… Мы увидим вновь времена Пугачева, а может быть и ещё худшие… Поводом для революции послужит военная неудача, голод или стачка в Петрограде, мятеж в Москве или дворцовый скандал. Революция будет исключительно разрушительной, ввиду того, что образованный класс в России являет собой незначительное меньшинство населения. Он лишен организации и политического опыта, а главное, не сумел создать надежных связей с народом. Режим настолько зависит от бюрократии, что в тот день, когда ослабнет власть чиновников, распадется русское государство. Парадокс заключается в том, что сигнал к революции дадут буржуазные слои, интеллигенты, кадеты, – думая, что спасают Россию. Но от буржуазной революции Россия тотчас перейдет к революции рабочей, а немного позже к крестьянской. Начнется ужасающая анархия длительностью в десятки лет».

Текущая ситуация такова: наша агентурная сеть доносит, что по всему Петрограду – от светских салонов до грязных трактиров – ходят слухи о заговоре офицеров с целью убийства Распутина, его подруги (фрейлины Императрицы) некоей Анны Вырубовой и о том, что после этого Императрица будет отправлена в монастырь. С другой стороны, сам Распутин (вместе с лояльным ему министром внутренних дел Протопоповым), по косвенным данным, разрабатывают план провокации революционных выступлений в столице и их немедленного и жесткого подавления – с целью роспуска русского парламента (Думы) и реставрации в России вновь абсолютной монархии. Так или иначе, любые действия Распутина ведут к нежелательным для нашей Короны и нашей внешней политики последствиям.

Что касается Императрицы Александры, то я уже написал выше свое мнение о ней – она честна. Мое мнение о Распутине – всем будет лучше, если от него удастся избавиться, и чем скорее, тем лучше – буквально в ближайшие дни. Я поручил нашему военному атташе (Вильямсу) и нашим сотрудникам (Стив Эймс, Джон Снэйл, Освальд Райнер) войти в контакт с заговорщиками, которых возглавляет князь Феликс Юсупов (младший). Освальд Райнер приятельствовал с князем Юсуповым еще во время его учебы в Оксфорде.

Со всеми уверениями

Лорд Джордж Бьюкенен.

На экране – вновь кабинет Бьюкенена. Входит сотрудник посольства (вся беседа идет на английском; голос за кадром – синхронный перевод).

СЕКРЕТАРЬ:

Господин посол, внизу – министр Протопопов. Он просит принять его.

БЬЮКЕНЕН:

Я приму его в нашей большой приемной. Проводите его туда.

Идет в большую приемную. Входит Протопопов.

БЬЮКЕНЕН:

Здравствуйте, господин министр. Садитесь. (вежливо предлагает ему кресло). Разрешите сказать вам, что вы произвели очень хорошее впечатление в Лондоне летом этого года, когда возглавляли парламентскую делегацию вашей страны в качестве заместителя спикера русской Думы.

ПРОТОПОПОВ

(садится):

Благодарю вас… Господин посол… Сэр Джордж! Я буду краток и… разрешите, я буду откровенен с вами.

БЬЮКЕНЕН:

Мы ведь союзники.

ПРОТОПОПОВ:

Конечно. Но я имею в виду такую степень откровенности, которая выходит за рамки дипломатических отношений.

БЬЮКЕНЕН:

Хорошо, я готов.

ПРОТОПОПОВ:

Вы знаете, что лидеры самого влиятельного блока «прогрессистов» в нашем парламенте в последние месяцы очень резко – и даже в недопустимо резкой форме – выступают уже не только против политики правительства, но и против Царствующих особ – прежде всего против Императрицы Александры Федоровны. Эти выступления основаны на грязных сплетнях, не имеющих под собою никакого основания. Я думаю, вы хорошо понимаете, что в нашей стране – в России – возбуждение общественного мнения против Царствующих особ может иметь самые пагубные последствия, тем более во время тяжелой войны.

БЬЮКЕНЕН:

Я знаю. Поскольку вы просили меня быть откровенным, скажу вам, что не далее как сегодня я написал письмо в защиту вашей Императрицы в Лондон.

ПРОТОПОВ:

Я рад, что правильно понимаете ситуацию. Речь о другом. Не секрет, что вы часто встречаетесь с Великими князьями и влиятельными политиками либерального направления здесь, в посольстве, и в Яхт-клубе.

БЬЮКЕНЕН:

Не вижу здесь ничего предрассудительного. Мы – союзники в войне.

ПРОТОПОПОВ:

Вот в этом пункте нам нужна большая степень откровенности. Позвольте?

БЬЮКЕНЕН:

Буду рад.

ПРОТОПОВ:

Вы… Ваша страна, ее традиции и ваш многовековой опыт парламентаризма имеют большое влияние на наших политиков либерального направления и на многих Великих князей. Многие из них хотят изменить наше государственное устройство по образцу вашей страны. Причем – изменить немедленно! Но Россия – не Англия! Нам до вас нужны хотя бы… двадцать-тридцать лет спокойного развития. Вы могли бы оказать положительное влияние на этих людей. Вы могли бы со свойственным вам умом и тактом объяснить им это.

БЬЮКЕНЕН:

Вы хотите, чтобы я посоветовал им быть более лояльными к Царской семье и прежде всего к вашей Императрице?

ПРОТОПОПОВ:

Да, господин посол! Да! Ведь у вас, и оппозиция называется «оппозиция Его Величества» … Не «оппозиция Его Величеству», а «оппозиция Его Величества»!

БЬЮКЕНЕН

(улыбается):

Да, вы правы. Но… мои советы… В какой бы тактичной форме я их не сделал… Я думаю, вы преувеличиваете степень моего влияния на умы ваших политических лидеров в Думе.

ПРОТОПОПОВ:

Сэр Джордж, я думаю, это вам виднее. Я думаю, что по крайней мере не преуменьшаю степень вашего влияния.

БЬЮКЕНЕН:

Александр Дмитриевич… Я понимаю, что напряжение в общественном мнении России чрезвычайно велико и может даже вызвать недопустимые беспорядки. Я обещаю вам в меру своих сил содействовать установлению более спокойного… образа мыслей тех персон, с которыми встречаюсь.

ПРОТОПОВ:

Благодарю вас, Сэр Джордж! Я очень рад, что мы достигли взаимопонимания в этом остром вопросе.

БЬЮКЕНЕН:

Однако… Насколько я понимаю, корень проблемы все же не в вашей Императрице, а в этом мужике… в Григории Распутине, который активно вмешивается в политику и замешан во множестве некрасивых скандалов. В нем – корень проблемы! Так?

ПРОТОПОПОВ:

Сэр Джордж… Я не готов обсуждать с вами эту проблему. Поверьте мне на слово, что грязные слухи о Григории Распутине не имеют под собой никаких оснований. Начиная с 1907 года – а особенно в последние годы – проводились тщательные расследования всех сплетен, связанных с ним. Ничего не подтвердилось.

БЬЮКЕНЕН:

Видимо, в этом пункте мы не поймем друг друга. Пока вы не решите проблему Распутина, вы не решите проблему в целом.

ПРОТОПОПОВ:

Сэр Джордж, разрешите откланяться. Я благодарю вас за откровенный разговор.

Прощаются. Протопопов покидает посольство.

СПРАВКА: о встрече Протопопова с Бьюкененом см. А. Бушков. Распутин. Выстрелы из прошлого. – СПб, изд. «Нева», стр. 375

СЦЕНА 6\8. Последний день Распутина, 16 декабря 1916.

Действующие лица:

– Распутин – Григорий Ефимович Распутин (1869 или 1871 г.р.-1916); в отличие от довоенного времени – теперь взгляд его недоверчив, колюч, хотя по-прежнему проницателен;

– Матрена – Матрена Распутина (1898 г.р.), старшая дочь Распутина;

– Варя – Варвара Распутина (1901 г.р.), младшая дочь Распутина;

– Катя – Катя Печеркина, прислуга в квартире Распутина;

– Вырубова – Вырубова Анна Александровна (1884-1964), фрейлина и ближайшая подруга императрицы; располневшая и несколько постаревшая, сильно хромает (после ж\д катастрофы 1915г);

– Протопопов – Протопопов Александр Дмитриевич (1866-1917), член партии октябристов, депутат Третьей и Четвертой Думы (с 1914 г. – товарищ председателя Думы); с 16 сентября 1916 года – министр Внутренних дел; энергичен, умное волевое лицо, живые глаза – однако в его облике есть что-то нервическое;

– Мария – одна из мимолетных женщин Распутина, посетительниц «комнаты с диваном»; пышная миловидная блондинка;

Место и время действия:

16 декабря 1916 года, Петроград,

НАТ. ПЕТРОГРАД, ГОРОХОВАЯ УЛИЦА. ИНТ. КВАРТИРА РАСПУТИНА. 16 ДЕКАБРЯ 1916 ГОДА, ВЕЧЕР.

На экране –квартира Распутина на Гороховой 64. Его дочери в своей комнат, что-то обсуждают; камера показывает тумбочку и на ней часы-будильник (время – около 18 часов). Слышен голос Распутина в прихожей – видно, что он пришел из бани.

МАТРЕНА

(выходит в прихожую):

Папа, ты в бане был?

РАСПУТИН

(невесело):

Да, доча, в баньке.

МАТРЕНА:

Сегодня ж пятница – не урочный банный день твой. И что невеселый? Не помню тебя после бани в плохом настроении.

РАСПУТИН:

Надо было… Помыться-попариться мне… А невеселый… Чего ж веселиться мне…

ВАРЯ

(тоже выходит в прихожую):

Папка, а мы из гостей только что!

РАСПУТИН:

Я помню, помню. Вижу, довольны… Ну, идите к себе, за ужином пообчаеся еще.

Раздевается, идет в свою комнату, затем в столовую. Прислуга (Катя)ставит на стол бутылку мадеры, легкую закуску. Звонок в дверь. Прислуга открывает дверь, входит Вырубова. Матрена встречает ее, принимает подарки. Они проходят в столовую. Матрена уходит.

РАСПУТИН:

Здравствуй, Аннушка… Ты из Царского, от Мамы? Как там ножка у Алеши? Надо ль мне ехать?

(наливает ей бокал, она пригубливает)

ВЫРУБОВА:

Ножка лучше. Он не ходит еще, но опухоль спала, и почти не болит. Ее величество считает, что положение не так серьезно, чтобы тебе надо было ехать в Царское.

РАСПУТИН:

И слава Богу… Ножка пройдет. Только врачей к нему не подпускайте. Я сегодня приглашен к Маленькому на ужин, к полночи поеду к нему на Мойку… Во дворец его.

ВЫРУБОВА:

К Феликсу? Григорий! Я прошу тебя, не езди к нему!

РАСПУТИН

(грустно):

Феликс просит меня его жену исцелить… По женским делам. Ирину.

ВЫРУБОВА:

Ты же знаешь, ему женщина в постели не нужна. Он Ирину «диетой» называет. Ему мальчики нужны.

РАСПУТИН:

Знаю, Аннушка, все знаю. И более твоего знаю. Но – должен ехать я… Я ему нужен.

ВЫРУБОВА:

Ты надеешься его исцелить от порока? Брось, Григорий! Он играет с тобой в опасную игру. Ты – в опасности! Он порочен безвозвратно, он всех за собой потянет!

РАСПУТИН:

И это знаю. И более твоего знаю… Надо ехать мне…

ВЫРУБОВА

(помолчав, внимательно глядя на него):

Мы с тобой изменились, Григорий Ефимович…

РАСПУТИН:

Все меняется, Аннушка… Время не красит… А такое время (машет рукой)

ВЫРУБОВА:

Я помню, как первый раз увидела тебя рядом с Царем, в комнате больного царевича. Рядом с Николаем ты казался великаном…

В столовую заглядывает Варя, благодарит Вырубову за подарки.

РАСПУТИН:

Спасибо за подарки, Аннушка. Дети рады.

ВЫРУБОВА:

Григорий Ефимович, не езжай к Юсуповым. Сам подумай – не унизительно ли тебе ездить в гости ночью к тем, кто стыдится принять тебя в днем или вечером!

РАСПУТИН:

Не затем он меня ночью приглашает, чтоб унизить…

ВЫРУБОВА:

А зачем же? Почему ночью?

РАСПУТИН:

Ну, Аннушка… Может, и не поеду. Успокойся.

ВЫРУБОВА:

Обещай, что не поедешь к нему!

РАСПУТИН:

Обещаю, милая. Обещаю.

Вырубова прощается, уходит. Прислуга (Катя) собирает ужин на стол: рыба, черный хлеб, мед. Входят Матрена и Варвара, садятся ужинать. Распутин разламывает хлеб руками, пьет мадеру, постепенно веселеет.

МАТРЕНА:

Любимая еда твоя – рыба и мед. И хлебушек черный. Вкусно! Я тоже люблю.

РАСПУТИН:

Вот, замуж за своего Бориса выйдешь – будешь готовить чего ему нравится.

МАТРЕНА

(краснеет):

Я с Соловьевым только месяц как познакомилась. Какая свадьба, папа?

РАСПУТИН:

Через годок свадьбу сыграете, я знаю.

Обедают, затем Распутин вновь обращается к Матрене.

РАСПУТИН:

Идем ка со мною. Надоть мне тебе сказать.

Идет с Матреной в свою спальню, открывает бюро, вынимает пачку ассигнаций.

МАТРЕНА:

Что?

РАСПУТИН:

Это твое приданное. Три тыщи рублей тут. Бери и спрячь в своей комнате.

МАТРЕНА:

Папа, свадьба-то через год… Зачем сейчас?

РАСПУТИН:

Так надоть. Завтра поймешь.

МАТРЕНА

(недоуменно пожимает плечами, берет деньги):

А ты что, в гости сегодня собираешься? Вон, рубашку какую красивую приготовил (показывает на лежащую красивую шелковую рубашку, вышитую голубыми васильками).

РАСПУТИН:

Собираюсь. А рубашка – да, любимая. Царица сама василечки вышивала…

Матрена берет деньги, идет в свою комнату. Камера показывает будильник – время около 19 часов. Раздается звонок в дверь, Варя открывает, входит Протопопов. Здороваются. Вид у него подавленный. Она провожает его в столовую. Там – Распутин и Матрена.