Император, который знал свою судьбу

НИКОЛАЙ

(спокойно):

Что? Дмитрий Федорович… ну уж нет. Это перебор будет. Тему «Сионских протоколов» я вам в прокламациях использовать запрещаю. Это слишком. Вы ведь сами рассказывали мне, Петр Иванович, историю возникновения этой книги… – столь похожей, однако, на правду… Витте даже думает, что эти протоколы – против него лично, что они его выставляют… «агентом мирового еврейства» (улыбается). Введение золотого обращения, винная монополия, интенсивное строительство железных дорог, меры, способствующие развитию капитализма в России, – все его реформы, все это ведь якобы из «Протоколов сионских мудрецов»

РАЧКОВСКИЙ:

Да, Государь, я понимаю. Никакого упоминания о Сионских протоколах в прокламациях не было и не будет.

НИКОЛАЙ:

Избегайте призывов к погромам вообще. К тому же, я отправляю Коковцева во Францию – он должен добиться для нас крупного займа. Погромы могут сорвать его миссию… Хорошо, господа. Продолжим теперь о зарубежном финансировании бунтовщиков. Японцы прекратили. Кто теперь?

СПРАВКА: см. В.С. Брачев. Богатыри русского политического сыска. Петр Иванович Рачковский

НАТ. РАБОЧИЕ ОКРАИНЫ ПЕТЕРБУРГА, ЗАТЕМ – ДАЧА ГАПОНА В ТЕРИОКАХ.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ:

Именно в это время по Петербургу стали распространяться слухи, что бывший священник Гапон является тайным агентом охранки и расстрел 9 января был им устроен по сговору с высшими чинами правительства. Сначала робко, а потом открыто стали писать об этом газеты. Гапон возмущался провокационными сообщениями, но не знал, что предпринять в ответ. У него не было своей газеты, а большинство влиятельных газет принадлежали его злейшим врагам, эсерам.

Поднятая вокруг шумиха окончательно подорвала его здоровье. Жена тайно увезла Гапона в Финляндию, где сняла в Териоках комнату на даче хозяйки Пяткинен. Она не оставляла его ни на минуту одного. Эсеры все-таки выследили его местонахождение… Если в то время невозможно было опровергнуть или подтвердить со стопроцентной уверенностью сговор правительства с Гапоном, то позже, особенно в советское время, это сделать было можно и нужно. Документы тех лет, в том числе совершенно секретные правительства и охранного управления, Департамента полиции, остались неприкосновенными, и любой историк мог их изучить. Каждый осведомитель царской охранки имел псевдоним, все его секретные доносы заносились в «Личное дело» агента. Даже не зная имени такого агента, по доносам можно было вычислить его личность. Но такого дела нет. К тому же существовал закон, по которому священники не могли быть тайными осведомителями. Вероятно, Гапон все же не был агентом охранки. Последние месяцы жизни Гапона и последовавшие за его смертью события полны тайн, которые не раскрыты до сих пор. У Гапона были какие-то весьма важные документы, которым он сам придавал исключительное значение. 28 марта 1906 года он был убит эсерами на даче в Озерках.

СЦЕНА 3\6. 1906 год, 27 апреля. Открытие Государственной Думы.

Действующие лица: НИКОЛАЙ, АЛЕКСАНДРА, их дети (Ольга (1895 г.р.), Татьяна (1897 г.р.), Мария (1899 г.р.), Анастасия (1901 г.р.), Алексей (1904 г.р.)), а также:

– Мария Федоровна – вдова Александра III (вдовствующая императрица, 1847 г.р.), мать Николая II;

– вся Царская фамилия (великие князья и др.), свита;

– члены Государственного Совета, члены Государственной Думы первого созыва.

Место и время действия:

27 апреля 1906 года. Петергоф, Финский залив, Нева, Санкт-Петербург.

НАТ. ПРИЧАЛ В ПЕТЕРГОФЕ, ИМПЕРАТОРСКАЯ ЯХТА, ФИНСКИЙ ЗАЛИВ, НЕВА, ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ КРЕПОСТЬ И ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ. 27 АПРЕЛЯ 1906 ГОДА.

На экране – посадка в императорскую яхту «Петергоф» на причале в Петергофе (Николай и Александра, Мария Федоровна, свитские). Яхта идет по заливу в столицу. Все – на палубе. От Петергофа яхта идет в устье Невы, к Петропавловской крепости и затем к Зимнему дворцу. Ясное, теплое весеннее утро 27 апреля 1906 года. На заливе – почти полный штиль.

АЛЕКСАНДРА:

Ники, Ники, мы ведь всю зиму провели здесь – как в осаде!.. Под защитой Дмитрия Федоровича… Хорошо, что ты назначил его Дворцовым комендантом. Он – верный, сильный и добрый.

НИКОЛАЙ

(с наслаждением смотрит на водный простор, вдыхает полной грудью):

Да, как в осаде были… Сколько всего случилось за эти тяжелые месяцы!

МАРИЯ ФЕДОРОВНА:

Ники, Аликс! Я тоже счастлива быть здесь с вами – тем более, в такой торжественный для всей России день. Быть может, великий день…

АЛЕКСАНДРА:

Дай Бог, Мама. Но я с трудом могу поверить в то, что эта Дума будет благом для России.

НИКОЛАЙ:

Как бы то ни было, сегодня – знаменательный день. Конечно. Аликс, Мама, смотрите – вон там уже виден шпиль Петра и Павла, и купол Исаакия!

МАРИЯ ФЕДОРОВНА:

Ники, все же, милый, – прости, что отвлекаю тебя, но потом некогда будет спросить: не слишком ли суров ты был с Сергеем Юльевичем? Ты ведь мог уволить его хотя бы после открытия Думы – три дня не дождался, не позволил увидеть ему свою мечту в прежнем качестве Председателя Света министров.

НИКОЛАЙ:

Мечту? Да, Витте – именно мечтатель оказался, по большому счету! Как финансист и дипломат он хорош, но как политик, как ответственный лидер… Мечтатель и размазня! Мама, я Вам скажу то же, что ему сказал, когда он в декабре мне пытался доказать, что в лице народного представительства государь и правительство найдут опору и помощь.

АЛЕКСАНДРА:

Ты не рассказывал это и мне, Ники. Что ты сказал ему тогда?

НИКОЛАЙ:

Не рассказывал, потому что он был в должности. Теперь скажу, повторю вам те же слова о Думе:

Я отлично понимаю, что создаю себе не помощника, а врага, но утешаю себя мыслью, что мне удастся воспитать государственную силу, которая окажется полезной для того, чтобы в будущем обеспечить России путь спокойного развития, без резкого нарушения тех устоев, на которых она жила столько времени… Мама, прошу Вас, не заставляйте меня сейчас вспоминать неприятные дни прошлых месяцев. Витте… пока я жив, не поручу я этому человеку самого маленького дела. Довольно с меня опыта этой зимы – на его совести много напрасно пролитой крови. Колебался, где нужно было быть решительным. Был упрям, когда надо было менять решения. Нет, хватит!

СПРАВКА: Николай Второй о Витте: см. С.С. Ольденбург. Царствование императора Николая Второго. (изд-во «Феникс», Ростов-на-Дону, 1998 – стр.283, 285).

МАРИЯ ФЕДОРОВНА:

В Америке он стал бы президентом, Ники…

АЛЕКСАНДРА:

Да, пусть туда и едет… а вот, вот уже Нева, мосты! (бросается обнимать Николая, целует его).

На экране – императорская яхта подходит к Петропавловской крепости. Николай, Александра и Мария Федоровна сходят на берег, проходят в крепость, в усыпальницу династии Романовых. Молятся у гробницы Александра Третьего. Потом Мария Федоровна и Александра отходят от Николая, он остается у гробницы один. Продолжает молиться один. Затем они возвращаются на яхту и пересекают Неву, высаживаются у Зимнего дворца. Охрана сдерживает восторженные толпы.

ИНТ. ГЕОРГИЕВСКИЙ ЗАЛ ЗИМНЕГО ДВОРЦА.

Час и три четверти пополудни (см. Дневник Николая). Выступление Николая Второго перед членами Государственного Совета и Государственной Думы.

Подробное описание – см. С.С. Ольденбург. Царствование императора Николая Второго. – стр.287-288. Если есть документальные кадры – использовать их.

На экране – Георгиевский зал. Трон с красным и золотым балдахином, на нем – императорская горностаевая порфира. Вдоль белых с позолотою стен: справа – члены Госсовета в расшитых золотом и усеянных орденами придворных, и военных мундирах; слева – члены Гос. Думы, в сюртуках и в крестьянских одеждах. Высочайший выход начинается с отдаленных звуков национального гимна («Боже! Царя храни!»). В зал входят скороходы в старинных одеяниях; за ними высшие сановники несут государственные регалии, в том числе привезенные из Москвы: государственное знамя, государственный меч, скипетр, державу и бриллиантами сверкающую царскую корону. Затем идут Государь в мундире Преображенского полка; Александра и Мария Федоровна в белых сарафанах и жемчужных кокошниках; великие князья и княгини, придворные чины. Шествие замыкают фрейлины в русских платьях и военная свита Государя.

После молебствия Николай подходит к трону, неторопливо поднимается на ступени, поворачивается лицом к присутствующим и торжественно, подчеркивая медлительностью движений значение совершающегося, восседает на трон. С полминуты он сидит неподвижно в молчании, слегка облокотившись на левую ручку трона. Обводит взглядом зал, не поворачивая головы. Зал замер в ожидании.

Министр двора (Фредерикс) подает Государю лист бумаги. Государь, облаченный в горностаевую порфиру, поднимается, говорит (спокойно, размеренно):

НИКОЛАЙ:

Всевышним Промыслом врученное Мне попечение о благе отечества побудило Меня призвать к содействию в законодательной работе выборных от народа. С пламенной верой в светлое будущее России Я приветствую в лице вашем тех лучших людей, которых Я повелел возлюбленным моим подданным выбрать от себя. Трудная и сложная работа предстоит вам. Верю, что любовь к Родине и горячее желание послужить ей воодушевят и сплотят вас. Я же буду охранять непоколебимые постановления, мною дарованныя, с твердой уверенностью, что вы отдадите все свои силы на самоотверженное служение отечеству на выяснение нужд столь близкаго Моему сердцу крестьянства, просвещения народа и развития его благосостояния, памятуя, что для духовнаго величия и благоденствия государства необходима не одна свобода, – необходим порядок на основе права. Приступите с благоговением к работе, на которую Я вас призвал, и оправдайте достойно доверие Царя и народа. Бог в помощь Мне и вам.

В зале звучит неоднократное «ура» – мощное со стороны членов Гос. Совета (справа), менее слаженное – со стороны членов Гос. Думы.

НАТ. НАБЕРЕЖНЫЕ НЕВЫ И МОСТЫ, ПАРОХОД С ДЕПУТИТАМИ ДУМЫ.

На экране – набережные Невы и мосты. Толпы восторженных горожан на набережных и мостах. Интеллигенция и рабочие. По мере продвижения камеры от Дворцовой набережной к Литейному мосту толпы становятся все более из рабочих. Напротив Крестов – слышны крики «Амнистия! Амнистия!». Пароход с депутатами проплывает мимо Крестов – видно, что из всех зарешеченных окон тюрьмы высовываются руки арестантов, машущие платками, полотенцами, наволочками. Камера приближается к одному из окон Крестов. В окне, сквозь решетку видно лицо Керенского (от был арестован за издание журнала «Буревестник» 21 декабря 1905 года»). Он также машет платком, кричит: «Да здравствует амнистия!».

ГОЛОС ЗА КАДРОМ:

Александр Федорович Керенский был арестован 21 декабря 1905 года после обыска на его квартире, где были обнаружены листовки «Организации вооруженного восстания» и за издание антиправительственного журнала «Буревестник»; после амнистии был сослан в Ташкент. В августе 1906 года вернулся в Санкт-Петербург.

СПРАВКА:

1. Этот эпизод описан в воспоминаниях А.Ф. Керенского «Россия на историческом повороте», (изд-во «Терра», Москва, 1996 – стр. 63)

2. Из Дневников Николая Второго за 1906 год:

27-го апреля. Четверг.

Знаменательный день приема Госсовета и Гос. Думы и начала официального существования последней. Мама приехала в 8 час. из Гатчины и отправилась с нами морем в Петербург. Погода была летняя и штиль. На «Петергофе» пошли к крепости и оттуда на нем же к Зимнему. Завтракали в 11 1/2. В час и 3/4 начался выход в Георгиевскую залу. После молебна я (сказал) прочел приветственное слово. Госсовет стоял справа, а Дума слева от престола. Вернулись тем же порядком в Малахитовую. В 3 часа сели на паровой катер и, перейдя на «Александрию», пошли обратно. Приехали домой в 4 1/2. Занимался долго, но с облегченным сердцем, после благополучного окончания бывшего торжества. Вечером покатались.

СЦЕНА 4\6. 1906 год, 12-14 августа. Покушение на Столыпина. Убийство генерала Мина. Террористы в Петергофе.

ЭПИЗОД 1. ПОКУШЕНИЕ НА СТОЛЫПИНА.

Действующие лица:

– Столыпин – Петр Аркадьевич Столыпин (1862-1911), председатель Совета министров;

– его жена (Ольга Борисовна, 1865 г.р.) и дети (пять дочерей: Маша (Матя) 1885 г.р., Наталья 1891 г.р., Елена 1892 г.р., Ольга 1895 г.р., Александра (Ара) 1897 г.р., и сын 1903 г.р.);

– посетители, служащие (более 100 человек);

– террористы (двое, одетые в жандармскую форму);

Место и время действия:

Санкт-Петербург, 12 августа 1906 года.

НАТ. КАЗЕНАЯ ДАЧА СТОЛЫПИНА НА АПТЕКАРСКОМ ОСТРОВЕ. ИНТ. КАБИНЕТ СТОЛЫПИНА, ПРИЕМНАЯ. 12 АВГУСТА 1906 ГОДА, ОКОЛО 2 ЧАСОВ ПОПОЛУДНИ.

На экране– дача Столыпина на Аптекарском острове. Он работает в кабинете не втором этаже. Внизу, в приемной – десятки посетителей. Генерал (А.Н. Замятин) ведет запись на прием. К даче подъезжает экипаж (ландо), из которого выходят двое в жандармской форме, с портфелями в руках. Говорят швейцару при входе: «Посторонись-ка, братец, срочное донесение его высокопревосходительству!». Замятин смотрит на них – замечает, что обувь их не соответствует жандармской форме. Выскакивает из-за стола, быстро идет им навстречу. Бомбисты переглядываются, пытаются пройти мимо Замятина. Он преграждает им путь. Бомбисты, отталкивая его, бросают портфели к дверям следующей комнаты и, развернувшись, пытаются убежать. В этот момент гремит страшный взрыв. Обрушивается стена дома с балконом, на котором в тот момент были 14-ти летняя дочь Столыпина Наталья, трехлетний сын с няней. Грохот, крики. Стоны раненных, груды камней, обломков. Столыпин в своем кабинете, поколебленном силой взрыва, в дыму, бросается по полуразрушенной лестнице вниз, в детскую. Там уже жена выводит детей через пролом в стене во двор (противоположный приемной).

СТОЛЫПИН:

Наташа, Наточка, где ты?

ОЛЬГА БОРИСОВНА:

Петя! Не видно ее! Все дети тут, со мной. И малыш вроде цел, сам прибежал. Ната на балконе была. Не пройти туда, Петя, все завалено! (Плачет. Вместо коридора – груда камней.)

Столыпин бросается в дым, в груду камней, кричит, зовет дочь. С потолка падают балки. Находит раненную дочь среди обломков. Берет ее на руки (она без сознания). Выносит ее через груды обломков во двор. Кругом крики, стоны, трупы.

СТОЛЫПИН

(подбегающим жандармам):

Сначала, срочно, врачей зовите, и вытаскивайте раненных. Господи! Да сколько ж тут покалечено! Наталья, Наточка!

ЭПИЗОД 2. УБИЙСТВО ГЕНЕРАЛА МИНА.

Действующие лица:

– Мин –Георгий Александрович Мин (1855-1906), командир лейб-гвардии Семеновского полка, флигель-адъютант;

– Екатерина – княжна Екатерина Сергеевна (урожденная Волконская), его жена;

– Натали – их дочь, красивая молодая девушка, незадолго до этого дня назначенная фрейлиной императрицы;

– Коноплянникова – Зинаида Васильевна Коноплянникова, эсерка, убийца Мина; небольшого роста, одетая по-дачному молодая черноволосая женщина с крупными чертами лица и выдающимися скулами;

– люди на платформе вокзала, носильщик (всего более 50 человек);

Место и время действия:

Новый Петергоф, 13 августа 1906 года.

НАТ. Ж\Д ПЛАТФОРМА ВОКЗАЛА В НОВОМ ПЕТЕРГОФЕ. 13 АВГУСТА 1905 ГОДА.

На экране – платформа вокзала, люди на платформе (в основном дачники), в ожидании поезда. Тихий и теплый вечер. Сидят на скамейках, прогуливаются. На одной из скамеек – генерал Мин с женой и дочерью. Недалеко от них стоит, облокотившись на перила, носильщик.

НАТАЛИ

(тихо рассказывает маме):

Сегодня познакомилась с Наследником, с маленьким Алексеем. За завтраком было человек пятнадцать, и он пришел с Его величеством, с Николаем Александровичем. Малыш… Какая прелесть, мама! Он такой милый! Ползал под столом. А мне туфелька жала, я ее сняла. А он… он ее взял под столом, и – смотрю – вылезает из-под стола с моей туфелькой, и Государю ее показывает! А он ему что-то строго сказал, и малыш опять под стол полез. Потом я ее одела, а там что-то липкое – я взвизгнула от неожиданности! А он, оказывается, успел в нее земляничку подложить!

ЕКАТЕРИНА

(грустно улыбается):

И что Государь?

НАТАЛИ:

Он его шлепнул и вывел из залы. Мне так стыдно было. И смешно.

ЕКАТЕРИНА:

Натали, потом подробнее расскажешь. Не надо здесь, на платформе.

НАТАЛИ:

Я знаю, но очень уж хотелось тебе рассказать.

СПРАВКА: Алексей под столом снимает туфельку – см. Р. Мэсси. Николай и Александра. – М., изд. «Захаров», стр.163

МИН:

Доченька, не надо сегодня о смешном. Вчера на даче Петра Аркадьевича тридцать убитых, под сотню раненных.

ЕКАТЕРИНА:

Зря ты отказался от охраны.

МИН:

Милая Катя, я и не в таких передрягах бывал. Унизительно для гвардейца прятаться за чьи-то спины.

В это время какая-то небольшого роста, одетая по-дачному молодая черноволосая женщина с крупными чертами лица и выдающимися скулами несколько раз проходит мимо скамейки, где сидит семья. Вскидывая пенсне, она высокомерно оглядела сидевших. Однако Георгий Александрович даже не удостоил ее взглядом, продолжает беседовать с супругой. Перейдя на другую сторону перрона, неизвестная дама затем незаметно подошла к сидевшим сзади, делая вид, что смотрит на железнодорожный путь. В 8 часов 7 минут показался поезд, в котором должен был ехать Мин. Раздался первый звонок. Неожиданно приблизившись к Георгию Александровичу на расстояние вытянутой руки, молодая особа, выхватив из кармана револьвер, принялась расстреливать генерала в спину. Две пули попали в область живота, три – в область сердца. Генерал, захрипев, медленно падает. Находившийся ближе всех к месту преступления носильщик закричал: "Что вы сделали, барышня?!" Мерзавка бросилась бежать. Первой пришла в себя Екатерина Сергеевна, догнала преступницу, схватила ее за руку. Подоспевшие ротмистр Скалон и жандарм Свиридов отобрали у стрелявшей револьвер. Преступница оставалась совершенно спокойной.

КОНОПЛЯННИКОВА

(с улыбкой):

У меня еще и бомба в кармане.

На вокзале – паника, перрон мгновенно пустеет. А генерал Г.А. Мин лежит, обливаясь кровью. Над ним безутешно рыдают жена и дочь. Бомбу обезвреживают. Убийца по-прежнему сохраняла полное самообладание и лишь при виде кандалов вдруг вся задрожала. Но, быстро совладав с собою, она с легкой улыбкой протянула руки…

ГОЛОС ЗА КАДРОМ:

Генерала, еще дышавшего, перенесли в железнодорожный приемный покой. Вызванный врач констатировал, что медицинская помощь уже бесполезна. У раненого были прострелены печень, легкие, желудок и позвоночный столб. Через пять минут, не приходя в сознание, генерал-майор свиты Его Императорского Величества Георгий Александрович Мин скончался.

ЭПИЗОД 3. ТЕРРОРИСТЫ В ПЕТЕРГОФЕ.

Действующие лица:

– Николай – Николай Александрович Романов, император;

– Александра – Александра Федоровна, жена Николая, императрица;

–Трепов – Трепов Дмитрий Федорович (1855-1906), с 26 октября 1905 г. – дворцовый комендант (начальник охраны Его Императорского Величества);

Место и время действия:

Петергоф, 14 августа 1906 года.

ИНТ. КАБИНЕТ НИКОЛАЯ В ЛЕТНЕМ ДВОРЦЕ В ПЕТЕРГОФЕ. 14 АВГУСТА 1906 ГОДА.

На экране – кабинет Николая. За окном – ветреное, пасмурное раннее утро. Николай мрачен. Входит Трепов, у него осунувшийся, больной вид.

НИКОЛАЙ:

Докладывайте, Дмитрий Федорович. Как же не уберегли мы Георгия Александровича?

ТРЕПОВ:

Ваше величество, в последние две недели Георгий Александрович получил два анонимных письма с предупреждением о готовящемся на него покушении. Он сообщил об этом в Охранное отделение. Там настойчиво предлагали приставить к нему охрану. Очень настойчиво предлагали, и не один раз. Он категорически отказался: «Унизительно для гвардейского офицера прятаться за чужие спины». Мне сообщили также, что в июле и августе, наблюдая за работами по сооружению часовни для нижних чинов полка, погибших в ходе подавления декабрьского мятежа в Москве, генерал несколько раз говорил, с грустной улыбкой: «А здесь похороните меня, когда они меня убьют». Похоже, он знал, что смерти ему не избежать.

НИКОЛАЙ

(помолчав):

Что установлено по делу об убийстве?

ТРЕПОВ:

На сей час установлено следующее. Еще в начале июля в деревне Луизино на даче N 39, принадлежавшей Петру Мозелайну и находившейся неподалеку от дачи Асмуса, где жил генерал Мин с семьей, поселился некто Василий Иванович Иванов – как говорят опрошенные свидетели, живой и веселый старичок, большой балагур и любитель анекдотов. Охранка по описаниям установила, что этот старичок – он же Страхов, он же Терешкин – бывший уголовник, член боевой организации анархистов. У него руки по локоть в крови. 30 июля в деревню Луизино приехала Коноплянникова с документами на имя учительницы Софии Ивановны Ларионовой, 27 лет, и сняла комнату. Столовалась она у хозяйки Василия Ивановича, а затем выходила читать на крыльцо дома, откуда отлично было видно дачу Мина, и можно было наблюдать, не будучи замеченной, как генерал гулял по саду, и кто к нему приходил. В день убийства Коноплянникова пришла к Василию Ивановичу довольно рано. Они пообедали, затем, запершись, долго беседовали. Вечером того же дня Василий Иванович пошел гулять и больше на дачу не вернулся. Коноплянникова молчит, но из других, агентурных источников мы установили, что бомбистов в Петергофе – несколько человек, и что они имели целью убить не только генерала Мина, но также Великого князя Николая Николаевича, меня… и вас, Ваше величество.

Рассказ Трепова сопровождают черно-белые кадры, иллюстрирующие события.

НИКОЛАЙ:

И что же?

ТРЕПОВ:

Я настоятельно прошу Вас, Ваше величество, не покидать в ближайшие дни дворец. Конечно, эта просьба относится ко всей Вашей семье. Николая Николаевича мы уже предупредили.

НИКОЛАЙ:

И что же?

ТРЕПОВ:

Он отказался выполнить нашу просьбу.

НИКОЛАЙ:

Вы думаете, я соглашусь?

ТРЕПОВ:

Мой долг – просить вас об этом. Хотя бы сегодня и завтра – не выходите из дворца!

НИКОЛАЙ

(спокойно):

Я вас прошу, Дмитрий Федорович, впредь никогда ко мне с такими просьбами не обращаться! Я вас прошу обеспечивать безопасность мою и моей семьи без подобных унизительных для нас просьб! Сегодня же вечером я с Ее величеством выезжаю на панихиду в Лущино, на дачу семейства Мин. Завтра мы будем присутствовать там же на выносе тела. Позаботьтесь об обеспечении нашей безопасности другими способами. Без ограничений свободы нашего передвижения… по Петергофу и окрестностям.

ТРЕПОВ:

Так точно! Будет исполнено, Ваше величество. Разрешите идти?

НИКОЛАЙ:

Идите, Дмитрий Федорович… Вы плохо выглядите. Вам бы в отпуск надо. Не сомневайтесь в моем полном доверии и в лучших чувствах к вам лично. Вечером доложите мне еще раз о ходе расследования. В сентябре – идите в отпуск.

ИНТ. ДЕТСКАЯ КОМНАТА ВО ДВОРЦЕ, ЗАТЕМ ВХОД ВО ДВОРЕЦ, ЗАТЕМ СПАЛЬНЯ ИМПЕРАТРИЦЫ.

Трепов уходит. Николай идет в детскую. Там дочери убирают свои кроватки. Николай выводит их на крыльцо. Они ежатся. Он обливает их холодной водой. Визг, смех. Бегут во дворец, обтираясь полотенцами. Николай идет в спальню императрицы. Она почти одета.

АЛЕКСАНДРА:

Я была у Алексея. Он хочет еще немного поспать. Не будем будить?

НИКОЛАЙ:

Будем, чуть позже. И обливать водичкой холодной тоже будем.

АЛЕКСАНДРА:

Ники, ты плохо выглядишь. Бедный Мин. Бедные Катя и Натали! Это ужасно.

НИКОЛАЙ:

Я плохо спал. Бедный Мин. Сегодня вечером едем на панихиду.

АЛЕКСАНДРА:

Аня сегодня уже успела сообщить мне, что по дачным поселкам ходят слухи: бомбисты хотят убить тебя.

НИКОЛАЙ:

Я уже принял сегодня Трепова с докладом. Он обеспечит нашу безопасность. К тому же, – помнишь предсказания Авеля, и Святого Серафима, – до 1917 года нам нечего бояться!

АЛЕКСАНДРА:

Помню, мой единственный, мой милый. Но – Боже! – когда же закончится этот кошмар!

НИКОЛАЙ:

Скоро, скоро. В конце августа мы пойдем на «Штандарте» в шхеры. Там и отдохнем.

ИНТ. КАБИНЕТ НИКОЛАЯ В ЛЕТНЕМ ДВОРЦЕ В ПЕТЕРГОФЕ. 26 АВГУСТА 1906 ГОДА.

На экране – Николай в своем кабинете. Просматривает телеграммы. Возмущенно читает одну из них. Берет телефонную трубку, просит вызвать Мосолова.

НИКОЛАЙ:

Александр Александрович! Сегодня с утренней почтой мне доставили телеграмму, подписанную представителями так называемой «прогрессивной общественности» и либеральных деловых кругов – фамилии называть не буду, не в них дело – с просьбой о помиловании Зинаиды Коноплянниковой. Да, той самой, убийцы генерала Мина. Так вот, я вас прошу сегодня сообщить командующим войсками, в распоряжение которых в военно-полевые суды первоначально поступают подобные прошения, что я высочайше повелеть соизволил, чтобы они озаботились, чтобы мне никакие телеграммы о помиловании не представлялись! Военно-полевые суды будут работать по закону. Никаких помилований! Хватит! Да, Петр Аркадьевич знает уже. И он того же мнения и полностью с моею волей согласен.

СЦЕНА 5\6. 1906 год, 31 августа – 9 сентября. Яхта «Штандарт».

Действующие лица: НИКОЛАЙ, АЛЕКСАНДРА, их дети, а также:

Орлов – Александр Афиногенович Орлов (1862?-1908), генерал-майор свиты, высокий статный красавец-улан с ранней проседью и обаятельной светской улыбкой, лихой кавалерист, неизменно отличавшийся на маневрах и царскосельских скачках; в 1905 году стал известен всей России жестоким усмирением бунтов в Латвии; «рыцарь», искренне и беззаветно влюбленный в императрицу еще с конца 1880-х годов, со времени первого приезда Аликс в Россию; до знакомства с ней – кутила и кокаинист, после знакомства и ранней смерти жены бросил все гусарские замашки и стал поклонником Александры Феодоровны, получил назначение в полк, шефом которого была императрица; умный мистик с красивыми, никогда не смеющимися глазами;

Аня – Танеева (позднее – Вырубова) Анна Александровна (1884-1964), фрейлина и ближайшая подруга императрицы; находилась также в очень дружеских отношениях с Орловым;

офицеры «Штандарта»;

Ган – А.К. Ганн-Ягельский, личный фотограф и кинохроникер Царской семьи (с 1890 года);

Чагин – Иван Иванович Чагин (? -1912), капитан 1-го ранга, командир «Штандарта»

НАТ. ФИНСКИЙ БЛИЗ КОНШТАДТА, ЯХТА «ШТАНДАРТ». 31 АВГУСТА 1906 ГОДА.

На экране – панорама Финского залива близ Кронштадта, яхта «Штандарт» (4.5 тысячи тонн водоизмещения), ее сопровождают минные крейсера «Украина и «Финн», несколько миноносцев и торпедные катера. На палубе «Штандарта» – вся Царская семья и свита, здесь же офицеры яхты. Ганн с фотоаппаратом, снимает. Дети в восторге бегают и играют на палубе, с офицерами. Николай и Александра, похоже, счастливы.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ:

Каждый год в конце августа – начале сентябре Царская семья на две-три недели покидала столицу для морского путешествия по шхерам и островам южной Финляндии. Они очень любили это время. Конечно, царь не прекращал руководить страной – ежедневно к борту императорской яхты швартовался фельдъегерский катер из Санкт-Петербурга; время от времени на борт яхты прибывали министры для докладов.

АЛЕКСАНДРА:

Ники, милый, я впервые за год чувствую себя спокойной и счастливой! Еще две недели назад… Этот кошмар. Сначала со Столыпиным, его бедная семья! На следующий день – это ужасное убийство добрейшего Мина! Злодеи все же отомстили ему за Москву! … И вот – этот простор! Этот свежий морской ветер!

НИКОЛАЙ

(вдыхает полной грудью): Да, дорогая! Боже мой! Сколько всего произошло за год!

Дети подбегают к Николаю и Александре, пытаются вовлечь их в свои игры. После короткой беготни они вновь отходят от детей вдвоем, продолжают разговор:

НИКОЛАЙ:

Аликс, помнишь, три дня тому я предложил Петру Аркадьевичу переехать в Зимний дворец. Вчера они переехали. Там он сможет спокойно продолжать свою работу.

АЛЕКСАНДРА:

Как чувствуют себя его дочь и маленький сын? Они еще в больнице после того ужасного взрыва на Аптекарском?

НИКОЛАЙ:

Да, они еще в больнице. Дочь, похоже, останется калекой. Чудо, что они вообще не погибли. Но Петр Аркадьевич – вот он настоящее чудо! Наконец-то у меня есть человек, на которого я могу полностью положиться!

АЛЕКСАНДРА:

Я читала газеты от 25 августа, – его программа реформ и закон о военно-полевых судах. Революции – беспощадный отпор, стране – реформы.

НИКОЛАЙ

(улыбается):

Милая моя умница! Ты понимаешь больше, чем иные мои прежние министры! Забияка!

АЛЕКСАНДРА:

Я тоже восхищена Столыпиным. Я читаю все, что пишут о нем.

НИКОЛАЙ:

Это первый человек в России, который смог разорвать заколдованный круг. До него всякие реформы вызывали ослабление власти, а всякие суровые меры знаменовались отказом от преобразований. Он смог совместить и беспощадный отпор смуте, и необходимые преобразования. Я спокоен за Россию сейчас.

АЛЕКСАНДРА:

Будем наслаждаться отдыхом, милый Ники! Ты заслужил эти спокойные счастливые дни! (зовет детей): ОТМАА, милые мои Ольга и Татьяна, и Машенька, и Настя, и Агунюшка, где вы? Мы тоже хотим играть с вами! Скоро вечер, и наша пушка будет салютовать солнышку. Да, Ники?

МАШЕНЬКА:

Папочка, пушка выстрелит в Англию?

НИКОЛАЙ:

Почему в Англию, Машенька?

ОЛЬГА

(перебивая Машу):

Потому что мы вчера на уроке географии от месье Жильяра узнали, что Англия на Западе.

МАШЕНЬКА:

И солнышко на Западе садится.

ОЛЬГА:

И Англия помогала Японии против нас!

МАШЕНЬКА:

А утром пушка выстрелит на Восток, в Японию!

АЛЕКСАНДРА:

Война кончилась, мои милые! Еще в прошлом году!

НИКОЛАЙ:

Пушка стреляет холостым зарядом, как с Петропавловской крепости.

ТАТЬЯНА:

Что значит «холостым»? Он не женат? Снаряд не женат?

Все смеются. Открытое море. Солнце садится. Николай показывает детям на корабельную пушку, которая каждый закат в море сопровождает ежедневно холостым выстрелом. Маленькая Анастасия делает вид, что она очень боится: затыкает пальчиками уши, закрывает глаза, садится на корточки и высовывает язык. Малыш Алексей удивленно смотрит на нее, таращит глаза. Александра берет его на руки, целует в обе щечки много раз. Николай берет за руки дочерей. Пушка стреляет.

НАТ. ОСТРОВА БЛИЗ ЮЖНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ ФИНЛЯНДИИ, ЯХТА «ШТАНДАРТ». 7 СЕНТЯБРЯ 1906 ГОДА.

Острова на южном побережье Финляндии, остров Васика-сари, туманное утро 7 сентября 1906 года (как в начале каждой сцены и каждого эпизода – на экране внизу – дата, «7 сентября 1906 года, острова у южного побережья Финляндии»).

На экране – красивые острова, видные с борта «Штандарта» сквозь утренний туман. Полный штиль. Николай обливает детей холодной забортной водой и обливается сам. Визг, смех. Александра набрасывает на детей полотенца, растирает их. Николай, Орлов и несколько офицеров яхты садятся в лодки, туда же спускают байдарку Николая, провизию, охотничьи ружья. Лодки отплывают к островам. С борта яхты Александра, Аня и дети машут отплывающим. Николай тоже гребет. Сквозь туман виден торпедный катер, сопровождающий лодки. Туман рассеивается. Остров Васика-сари предстает во всей красе.