Чайник, как и лифт, вскипал недопустимо медленно, она вполголоса ругалась, часто поглядывая назад, но дверь в ванную была закрыта. Дима передал Сереге пакет со льдом, тот сел на стул и приложил его к лицу.

– Так, давай посмотрим, что у тебя тут, – Света стала разрезать промокшую от крови штанину ножницами, чувствуя, как он дергается при каждом ее прикосновении. – Потерпи, будет немного больно.

Она оторвала прилипшую к ноге ткань, Ромка громко охнул. Влетела Даша с кружкой чая.

– Я посолила, как папа сказал, – Даша крепко держала кружку в руках, с ужасом глядя на всю красную от запекшейся крови ногу Ромки, из которой, часто пульсируя, выливалась струйка свежей крови.

– Дай мне кружку, – Света забрала у нее чай и кивнула ей на дверь. – Папу позови.

Даша выбежала, Света протянула Ромке чай, тот стал жадно пить. От сладкого чая становилось легче, он чувствовал, что головокружение уходит, но лицо его оставалось все еще таким же бледным. Вошел Дима.

– Закрой дверь, – сказала Света. – Дима, завяжи ему жгут, я пока повязку наложу.

Дима достал из аптечки шланг тонометра и подвязал Ромке ногу под коленом, кровь стала литься медленнее, вытекая небольшими пятнами. Света долго мыла ногу перекисью, пока кожа не стала более-менее светлой, а затем наложила тугую повязку, смазав рану холодной мазью.

– Вот и все, а ты молодец, – похвалила она Ромку. – Надо его в травмопункт отвезти.

– Хорошо, пусть поесть что-нибудь, а я пока соберусь, – Дима вышел.

– Дим, Дима! Пусть Сережа тоже зайдет, – Света погладила Ромку по голове. – Давай, иди на кухню, Дашка тебя покормит.

Ромка, ковыляя, вышел, за ним вошел Серега, все еще прижимающий лед к лицу.

– Так, ну а с тобой что? – строго спросила его Света, отнимая его руку от лица, чтобы разглядеть синяки. – Неплохо тебе надавали.

– Сам виноват, – гордо ответил Серега, стойко перенося ее осмотр.

– То, что сам виноват, это понятно. Но, ты же понимаешь, что так нельзя поступать? Надо решать эти вопросы по-другому.

Серега непроизвольно закатил глаза, готовясь к очередной порции нравоучений.

– Не закатывай глаза. Сколько их было?

– Трое, – поморщился Серега, Света протирала ему лицо антисептиком.

– Так, не морщись. Ну, и вы отбились?

– Да, враг был повержен, – пародируя голоса киноанонсов, ответил Серега.

– Это хорошо, – она наложила ему йодную сетку и отдала обратно в руки лед. – Иди на кухню, герой.

– Спасибо, тетя Свет, – он неуклюже вышел из ванной, боясь задеть ее.

На кухне уже вовсю хозяйничала Даша. Ромка разговаривал с Женькой по телефону.

– Да все нормально, Женька, ну чего ты волнуешься? Мама придет? Когда? А, ну хорошо, я понял. Ну, давай, а? Дашку, сейчас, – он протянул трубку Даше. – Женька тебе хочет что-то сказать.

Дашка взяла телефон и убежала в свою комнату.

– Дядя Дима, сейчас мой отец приедет. Они меня в травмопункт отвезут, – сказал Рома.

– Хорошо, они скоро будут? – спросил Дима, кладя обратно на стол документы на машину.

– Сестра сказала, что уже одеваются. Мама тоже поедет.

– А ты будто не рад? – спросила его Света, убирая аптечку обратно в шкаф на кухню.

– Да рад, конечно. Просто она будет волноваться, зачем это.

Серега прыснул от смеха, переглянувшись с другом.

– Ой, юмористы, – сказала Света, делая им еще бутерброды, – ешьте лучше. Мама и так будет волноваться. Сережу до дома добросите?

– Не надо, я сам дойду, – запротестовал Серега.

– Нет уж, пусть отвезут. Дим, может, ты отвезешь?

– Не надо, мы отвезем, – сказал Рома. – Покорись.

– Да я мог бы и сам, – проворчал Серега, налегая на бутерброды с чаем.

На кухню вбежала Даша, отдав телефон Роме. Она вся раскраснелась и игриво посматривала то на Ромку, то на Серегу.

– Они выехали, – сказала она. – Ну, ребята, готовьтесь!

– К чему? – удивился Серега.

– Дядя Коля разговаривал с твоими родителями, Сереж, – сказала Даша.

– Ну, все, я пропал, – Серега достал свой телефон из кармана, там было десять пропущенных вызовов.

Света сидела за столом у себя в маленьком кабинете и бегло просматривала учебный план. Все было столь же знакомым, сколь и безликим. Она с сожалением отодвинула от себя папки с файлами, стопка методичек опасно стояла на углу стола, норовя завалиться под шкаф. Света бросила на нее игривый взгляд и слегка пошатала старый стол, стопка покачнулась, но не упала, скорее стала устойчивей, нижние ряды разъехались в стороны, и она приобрела вид странной пирамиды. «Вот она – сила методики» – с ухмылкой подумала Света и лениво потянулась, до начала семинара было еще полчаса.

В кабинет ворвался Григорий Павлович, душистый и розовощекий, в новой отглаженной рубашке, отдававшей разбавленной бирюзой в неясном свете. Его галстук съехал в сторону, а пиджак был забыт где-то в других кабинетах.

– О, как не зайду к вам, так не нарадуюсь. Сразу видно, что здесь живет молодая женщина, – воскликнул он, искренне радуясь обновлению кабинета, маленькая комната, благодаря стараниям Светы и Александры Яковлевны, превратилась из заброшенного чулана в светлую уютную комнату, где строгость казенных шкафов была низвергнута новыми зелеными занавесками с этническими мотивами и рядом разноцветных цветов, занявших весь подоконник, знавший до этого только вес тяжелых коробок с папками, да серую жирную пыль. – Вы готовы к семинару?

– Всегда готова! – отрапортовала Света, вскинув руку в жесте пионеров. Она встала и поправила на нем галстук. – Что-то Вы забегались.

– Да вот дела, конец года, сама понимаешь. Ох, достали меня уже эти отчеты, пора отчетов, будь она трижды проклята! – с чувством воскликнул он. – Светочка, а ты разве была пионером? Успела?

– Конечно, успела, – рассмеялась Света, – я же не такая молодая, это вы меня все в девочках держите.

– Только подумать, как время летит, – он вновь дернул за ворот рубашки, смещая галстук в сторону. – У, жара, и не поверишь, что декабрь.

– Ну что Вы опять, – возмутилась Света и вернула галстук на свое место. – Сядьте, отдохните. Остыньте.

– Не могу, какой сядь, тут дел в невпроворот. Я же один остался, Сергей Алексеевич вот, некстати как, в больницу попал.

– Это никогда кстати не бывает. Ничего, он крепкий, выкарабкается.

– Да не такой уж крепкий, восьмой десяток пошел, не с чего крепиться то, – покачал головой Григорий Павлович. – Я вот подумал, может, пока ты его группы возьмешь? Тема тебе знакомая, разберешься, да? А то я не хочу Антона просить, каждый раз… ну нет, не хочу об этом говорить.

– Да, с Антоном сложно, – согласилась Света. – Чувствуешь себя, будто бы обязан ему до гроба.

– Да, вот, я это и хотел сказать, просто слов найти не мог, – с живостью ответил он. – Сергей Алексеевич у нас от учебного плана не отходит, так что…

– Я справлюсь, не переживайте, – ласково сказала она.

– Ну, вот и славненько. А ты уже подумала над своей темой?

– Нет, признаться, даже и не думала.

– Так давай подумаем вместе. Мы на следующей неделе соберемся всей кафедрой, но, думаю, что будем только мы с Сашей, у остальных дела, коммерция, контракты.

– Надо же на что-то жить.

– Надо, конечно. Но, не знаю, наверное я не прав, просто не получается, недоделанность какая-то. Ты же знаешь, я идеалист в душе.

– Вы идеалист до кончика ногтей, Григорий Павлович, – Света стала собирать материалы для семинара.

– Да, надо идти. Ну, желаю удачи! – он приветственно махнул рукой и стремительно выбежал, оставив после себя жар неугомонной души.

В послеобеденное время институт был наполовину пуст. Коридоры, кишевшие до полудня толпами студентов, выглядели теперь сиротливо, помаргивая старыми лампами. Света подошла к аудитории, машинально расправила и без оттого ровную узкую серую юбку, рука скользнула по белоснежной блузке. Ей показалось, что пара пуговиц не застегнута, но это был лишь сквозняк от раскрытого в аудитории окна. На шее безупречно завязанный тонкий зеленый платок, а убранные в тугой пучок волосы окончательно придавали ей вид строгой учительницы или сотрудницы крупного банка.

Она вошла в аудиторию. За столами сидели сонные студенты, вяло обмениваясь друг с другом короткими фразами, устало посмеиваясь над перепостченными в бесконечных лентах мессенджеров картинками или тупыми видео. Света прошла через всю аудиторию и закрыла окно. До начала занятий оставалось еще пять минут, она придирчиво осмотрела свой стол и, взяв тряпку, вышла в уборную.

– Это кто? – проснулся с задних рядов студент, лежавший до этого на парте как тюлень после обеда.

– А где наш дед? – спросил другой.

– Да тише вы, – шикнула на них девушка, сидевшая на первом ряду.

Света вернулась и, так же молча, вытерла стол. Один студент встал и подошел к ней, предлагая помочь.

– Возьмите тряпку и вымойте доску, – сказала она, отдавая ему мокрую тряпку. Студент принялся тщательно стирать меловые разводы на доске.

– О, Санька уже бал заработал, – хмыкнул тот же студент сзади. Света внимательно посмотрела на него, от ее взгляда он выпрямился и принял усидчивую позу. – А вы теперь будете вместо…

Он замялся, видимо вспоминая имя преподавателя.

– Я буду замещать Сергея Алексеевича на время его болезни, – четко, заполняя своим голосом всю аудиторию, ответила Света. Ей понравилось, что она не утратила этого навыка. Легкая тень усмешки скользнула по ее чуть накрашенным губам от воспоминания о ее первых лекциях, когда она от смущения шептала с кафедры.

– О, здорово, – ответил тот же студент. Остальные молчали, пара девушек с передних рядов шикнули на него, чтобы он заткнулся, – а что? Я же просто спрашиваю. А экзамен тоже вы будете принимать?

– Скорее всего, да. Окончательно решится на кафедре в ближайшее время. Ну что, давайте начнем?

– Еще одна минута, – ответил ей студент со второго ряда, смотревший все это время в окно.

Она с интересом стала его рассматривать, прикидывая, как он будет вести себя на экзамене. Студент также открыто разглядывал ее, не стесняясь, как бы оценивая ее фигуру. Прозвенел звонок.

– Теперь можно? – язвительно спросила его Света.

– Пожалуйста, – буркнул парень, дернув головой, чтобы косая челка черных как смола волос перестала съезжать на нос.

– Давайте с вами познакомимся, – Света встала за кафедру и оглядела аудиторию. – Меня зовут Светлана Борисовна Колесникова. Буду замещать Сергея Алексеевича, фамилию вы должны были уже выучить. Назовите, пожалуйста.

Она обратилась к студенту с черной челкой, все еще глядевшему в окно.

– Смирнов, – ответил он, не взглянув на преподавателя.

– Верно. А что вы увидели в окне, может нам расскажете? – спросила она, пронзая его строгим взглядом.

– Свободу, – коротко ответил он, повернувшись к ней.

– Свободу, замечательно. Как ваша фамилия?

– Алексеев, – ответил студент с челкой.

– Ну, а полное имя?

– Константин Сергеевич Алексеев, – отчеканил он.

– Замечательно, Константин, я же могу вас так называть?

– Как угодно.

– Отлично, подойди, пожалуйста, сюда, и проведи перекличку.

Парень встал и бодрым шагом спустился к кафедре. Он был выше ее, но безнадежно худ, длинные руки висели как плети, отчего он напоминал худую обезьяну. Челка снова упала на его длинный нос, он махну головой и принялся громко называть фамилии с конца.

Семинар пролетел быстро. Поначалу студенты огрызались ей, упражняясь в остроумии, но уже на второй час вступали в разговор более осмысленно, четче формулируя собственную мысль. Света сильно отошла от учебного плана, давая возможность студентам высказаться, желая с ними познакомиться. Когда второй час закончился, она попрощалась с ними, принявшись вытирать исписанную доску, Света не любила оставлять после себя «грязную» аудиторию.

– Давайте я, – рядом встал Константин, привычно дернув головой.

– Держи, – она протянула ему тряпку, Костя быстро стер с доски и сложил тряпку.

– До свидания, было вполне неплохо, – сказал он, уходя.

– Костя, не уходи, – Светлана поманила его к себе, заметив, как смутился парень – Подойди.

Он подошел, она показала на свой нос.

– Не зачем прятать свой нос, – сказала она. – Челка тебе совсем не идет.

Парень вспыхнул, но промолчал.

– Я могу идти? – бесцветным голосом спросил он.

– Да, иди. Подготовь к следующему разу небольшой доклад, хорошо?

– А зачем?

– У тебя много лебедей, – она полистала журнал.

– Я сюда пришел учиться, а не баллы зарабатывать, – гордо ответил он.

– Так вот пора начать учиться, – она широко улыбнулась. – Если доклад будет плохой, я тебе поставлю очередного лебедя, не сомневайся.

– Хорошо. Тема любая?

– Нет, конечно же. Все должно быть в рамках программы, заодно посмотрим, на что ты способен. Сделай что-нибудь интересное, ведь ты доклад делаешь не для меня, а для себя и своих друзей. Я итак все знаю.

– Я все понял. Еще что-нибудь?

– Нет, до следующей недели.

– Хороших выходных, – буркнул парень и вышел.

На этаже возле кафедры столпился народ. Это были в основном мужчины в блестящих черных костюмах, важно кивавшие на реплики друг друга. Она хотела прошмыгнуть мимо них, но ее схватил за руку Антон, подводя к собравшимся.

– Вот, позвольте представить вам ценнейшего специалиста по истории 20 века, – презентовал он ее собравшимся. Света смутно вспоминала эти лица, часть из них она часто видела на экране телевизора в безликих политических ток-шоу, заполонивших телевизионный эфир.

– Светлана Борисовна Колесникова.

– О, почему вас еще нет у Антона в команде? – воскликнул полноватый телеэксперт с редеющими длинными волосами. – Вы бы украсили наш эфир.

– Да-да, это бы привлекло новую аудиторию, – вторили ему другие.

– Мне надо идти, – сказала Светлана, сделав дежурную улыбку и попытавшись вырваться из рук Антона.

– Ну, подожди, останься, – прошептал он ей на ухо.

– Антон, у меня много работы, – сказала она так, чтобы было слышно остальным.

– Вот, заметьте, – вновь начал Антон, отпуская Свету. – Она только восстановилась в нашем институте и уже взяла на себя целый поток.

– Вы молодец, Светлана, – похвалил ее телеэксперт. – Подумайте, может, пойдете к нам?

– Я подумаю, спасибо за предложение, – она выдавила из себя еще одну дежурную улыбку и удалилась быстрым шагом.

– Какая строгая, настоящая русская женщина, – восхитился телеэксперт.

– Да, о таких писал Некрасов, – подхватил другой.

– Кстати, а почему бы нам не вспомнить Некрасова на следующей передаче? Как вы считаете? Света не услышала ответа, она быстро вошла в свой кабинет и закрыла дверь. На столе в маленьком блюдце лежали два крохотных пирожных, она засмеялась, вспоминая, как после ее первой лекции Григорий Павлович также поздравил ее небольшим угощением. Он часто любил так баловать женщин на кафедре, всегда предлагая именно то количество сладкого, которое не могло бы повредить стройности фигуры. Она села за стол и с удовольствием принялась за пирожные. Лежавший на столе телефон почувствовал ее присутствие и провибрировал о пропущенных вызовах. Звонила дочка.

– Да, Дашуль, что случилось?

– Мама! – раздался звонкий голос Даши в трубке. – Я все уроки сделала, папа все проверил.

– Молодец. А чего ты хочешь?

– А почему ты думаешь, что я чего-то хочу?

– потому, что я тебя знаю. Давай, говори.

– Мама, можно я пойду в гости к Женьке?

– А, на Ромку хочешь посмотреть. Как он?

– Хорошо, говорит, что нога болит, а так нормально.

– А ты Английский выучила?

– Мама, я все успею. Ну, можно?

– А что папа сказал?

– Папа сказал, что он не против. Сказал, чтобы ты подтвердила.

– Ладно, иди. Но если я завтра узнаю, что Маргарита Александровна на тебя жалуется…

– Мама, я все выучу!

– Хорошо, тем более что ты уже идешь туда, да?

– Как ты узнала?

– Ой, ну не велико знание. Иди, Роме привет передай, пусть не нагружает ногу.

– Хорошо, передам. Ему после уколов нехорошо, так Женька сказала. У нее завтра предварительный экзамен.

– Ты пойдешь? Слушай, а ты ей мешать не будешь?

– Нет, не буду, – Даша зашептала в трубку. – Она сама меня просила прийти, мама ее достала. А на экзамен я не пойду, она будет смущаться.

– Хорошо, доченька. Ты только сильно не засиживайся.

– Хорошо, мама!

– Слушай, Даш, а как Сережа?

– О-о-о, – протянула Даша. – Ему дома такую взбучку устроили, Женька сказала, что комп забрали и телефон.

– Ничего, он парень крепкий. А Женька с ним часто общается?

– Ага, мама, я побежала, ладно?

– Ну, давай, целую.

– И я тебя!

Света положила телефон на стол и взглянула на цветы, улыбаясь. Она набрала мужа и подошла к окну.

– Привет. Лечишься? Ну, молодец. Мне Дашка звонила… ну как, разрешила, конечно же, ты же разрешил… а я без тебя не могу, сам знаешь… я не смеюсь. Дим, ты можешь позвонить родителям Сережи, объяснить им, а то, мне кажется, они зря его так… ты с Колей говорил, ну и что он? А, понятно, Оля рвет и мечет, на нее это похоже… ну не сказала, что с того, не знала, что так будет… я не злюсь, просто настроение испортили тут… да, есть одни… а, семинар, нормально. Ребята хорошие, умные. Наглые только… нет, я с ними не заигрывала, строга как никогда… наверное да, возраст… ой, какой ты смешной! – она искренне рассмеялась, гладя лепестки цветов. – Сейчас еще кое-что доделаю и домой поеду… да, я знаю, что ты болеешь, не переживай, скоро буду. Ну, давай, целую… угу, пока.

За окном уже медленно скатывалось солнце к закату, плотнее входя в серые облака, готовящиеся обрушить на город новый снежный коллапс. Ей вдруг стало лень что-либо делать, заполнить формы она может и в понедельник. Она быстро оделась и вышла из кабинета. Толпа экспертов стояла еще на этаже, не обращая на нее внимания. Света скользнула к пожарной лестнице и побежала вниз, не уступая в резвости студентам, пролетевшим прямо перед ней, спеша на свободу.

Домой она вернулась раньше обычного, по пути забежав в магазин за рыбой. Выйдя из лифта, она ощутила приятный запах жареной рыбы.

– Ты что, в магазин ходил? – спросила она мужа с порога.

–А что? – Дима вышел из кухни в цветастом фартуке.

– Тебе же нельзя, забыл, что врач сказал? – строго спросила она, протягивая ему пакет с рыбой. – Вот, держи. У дураков мысли сходятся.

– О, прекрасно, – он взвесил на руке филе трески. – На завтра хватит. Раздевайся, скоро будет все готово.

– А откуда ты узнал, что я скоро приду? – спросила она, снимая куртку.

– Я звонил тебе на кафедру.

– А чего на сотовый не позвонил?

– Я звонил, ты же не слышала.

Света достала телефон из сумочки, в трее висело несколько пропущенных вызовов от Димы и Даши.

– А чего Даша звонила?

– Скоро придет. Ее Оля за дверь выставила. Спрашивала, надо ли хлеб купить.

– Какая хозяйка стала, ты смотри. А что Оля взяла и вытолкала, да? – Света подошла к Диме, стоявшему у плиты, и легонько толкнула его в бок.

– Нет, конечно. У Жени завтра выступление, вот Оля и волнуется.

– А Женя не волнуется?

– Волнуется. Даша сказала, что Женя в панике и плохо себя чувствует.

– Ну, еще бы, загоняли бедную девочку, – сочувственно сказала Света. – Мы же не такие?

– Хвала Аллаху нет, – улыбнулся он, притянув к себе жену и поцеловав в щеку.

– Уйди, заразишь меня еще, – оттолкнула она его.

– Уже бы давно заразилась.

– Нечего. Ты лучше думай, что будешь делать, когда выздоровеешь.

– А что думать? Мы же уже все решили.

– А ты решил?

– Да, я решил. Будем жить на твою зарплату.

– Ха-ха-ха, ну юморист, сил моих нет.

– Я на следующей неделе в тир поеду. Надо с тренером поговорить, что-то это все ненормально.

– Может, ты и прав. Но ребята все равно молодцы, не бросили подругу, правда же?

– Молодцы, но это не выход.

– А ты дрался в детстве из-за девчонки?

– Конечно, дрался, и не раз.

– А как ее звали?

– Ой, не начинай, опять разведешь тут…

– Нет, я хочу знать, чего ты боишься?

– Отстань!

– А, значит, есть что скрывать!

Входная дверь хлопнула, вошла Даша. Она шумно раздевалась, бросив вещи на ходу.

– Вот хлеб! – вбежала она на кухню, бросив на столешницу пакет. И побежала в туалет.

– Еще поговорим, – щелкнула зубами Света и поцеловала мужа в губы.

– Заразишься же.

– От тебя? Слабовата зараза-то!

На кухню вбежала растрепанная Даша, взгляд у нее был недовольный, а руки терзались от безделья, ища себе занятие. Она схватила лопатку и полезла в сковороду, желая перевернуть рыбу.

– Пап, а где Ларсик? Почему он меня не встречал? – обиженно спросила она.

– Ларсик твой обожрался рыбы и дрыхнет на подоконнике, – Дима показал на спрятавшегося за пакетами кота, свернутого в плотный клубок.

– Ах, вот ты где! – воскликнула Даша и бросила свое занятие, метнувшись к подоконнику. Кот вяло отреагировал на нее, осоловев от съеденного, и разморенный теплым воздухом от батареи. – Ну ладно, спи пока, разрешаю.

Даша погладила кота и вернулась к плите. Света дала ей в руки разноцветные тарелки, дочка радостно побежала сервировать стол, перемещая корзинки с фруктами и хлебом в разные стороны, не определившись, как будет выглядеть лучше.

– Закормил кота, – сказала Света Диме, перекладывая рыбу небольшое блюдо.

– Не завидуй, – ответил он ей, легко потрепав кота, Ларс ответил негромким мурлыканьем и глубже спрятал нос в свою шкуру. – Похолодает, видимо.

– Ты доверяешь нашему придворному синоптику? – улыбнулась Света, помогая Даше определиться с расстановкой тарелок.

– Придворный синоптик? А я тогда принцесса! – воскликнула Даша.

– Ну, нет, ты не принцесса, – сказала Света.

– Ну почему же? Я хочу быть принцессой! – запротестовала Даша.

– Вот еще, придумала. Садись за стол. ТЫ руки помыла? – строго спросила Света.

– Конечно, мама. Принцессы никогда не садятся за стол с грязными руками!

Женя сидела позади водителя и устало смотрела в окно. За запотевшим стеклом проносился молчаливый субботний город, только начавший продирать заспанные глаза после долгого сна. Навстречу им плыли яркие снегоуборочные машины с веселыми ребятами за рулем, болтавшими без умолку. Такси остановилось на перекрестке, пропуская колонну уборочной техники. Один молодой парень из маленького трактора помахал ей, отправляя красивый воздушный поцелуй, все это было так же нелепо, как и трогательно, она засмеялась, сбрасывая себя накатившую с вечера хандру.

– Мы так опоздаем, – нервно проговорила Ольга, сидевшая рядом. Она смотрела прямо перед собой, изредка бросая взгляды на дочь, не зная, что делать с ее напряженной фигурой. С одной стороны ей хотелось приободрить ее, обнять, но нервное напряжение, которое она накрутила всем вчера и себе самой еще больше, чем другим, подавляло в ней все хорошее, заставляя беспричинно ругаться по всякому поводу. – Твой папа не захотел нас отвезти, твоя судьба ему не интересна, конечно же! Лучше он в сервис съездит.

– Мама. Мне нехорошо, – прошептала Женя, повернувшись к матери. Ее лицо стало совсем бледным, а на щеках выступил ярко-красный горячечный румянец, голубые глаза резко потускнели, превратившись в серую воду.

– Ничего, ты просто нервничаешь, – Оля дотронулась ладонью до ее лба и тут же одернула, будто бы обжегшись. Она испугалась, но почему-то сказала совсем другое, не то, что почувствовала. – Это все нервы, сейчас приедем, ты успокоишься. Да? Может, хочешь поесть, у меня что-то осталось.

Ольга принялась копаться в сумочке, но Женя еле слышно прошептала, что ей ничего не хочется, и уронила голову на холодное стекло. Такси дернулось и повернуло налево, входя в небольшой занос на обледенелой дороге. Все оставшееся время Оля часто посматривала на дочь, трогая ее горячую руку, но сил повернуть обратно у нее не было, нелепо ставя во главе призрачное будущее дочери. Ей вспомнился их разговор с Колей, он перестал быть покладистым, как он изменился, а может это она «заигралась»? Эти воспоминания раздули в ней новый пожар, и Оля недовольно сказала водителю:

– Мы скоро приедем? Почему мы так долго едем?

– Еще три километра, – спокойно, не поддаваясь на ее тон, ответил водитель. Родом он был скорее всего из Узбекистана, но говорил по-русски хорошо, только смешной акцент выдавал его за приезжего. – Я не могу нарушать правила, вы же понимаете.

– Можно было бы и побыстрее. Вы же знаете, что мы спешим!

– Мама, мы успеваем, – нервно сказала Женя.

– Ну вот, мы уже подъезжаем, – водитель показал на видневшееся вдали серое здание бывшего института, отданное под аренду.

Такси встало у центрального входа. Оля расплатилась, ей хотелось еще что-то сказать, но Женя опередила ее, выходя из машины со своей сумкой, где лежал танцевальный костюм и обувь.

– Спасибо, хорошей дороги, – сказала Женя.

– Желаю удачи, – водитель открыл свое окно и, широко улыбаясь, глядел на нее. – Главное, чтобы чувствовать легкость, у меня старшая дочка занимается танцами.

– Да? – Женя удивилась и обрадовалась, ей было приятно услышать доброе пожелание, пускай и от незнакомого человека, но так точно отражавшее ее мысли и чувства. – А она здесь учится?

– Нет, конечно, нет, дома, в Ташкенте, – ответил он.

Женя не знала, что ответить и просто смотрела на него, улыбаясь. Он был старше ее отца, но выглядел гораздо лучше, он был веселее. Водитель что-то сказал ей на своем языке и, приветливо помахав, уехал.

– Я тебе говорила, что не стоит с ними разговаривать, – Оля попыталась забрать у нее сумку, но Женя не отдала.

– Мама, прекрати. Он хороший человек.

– Откуда ты знаешь? Знаешь, сколько таких насилует каждый день?

– Ты этого тоже не знаешь! – неожиданно громко воскликнула Женя и побежала вверх по лестнице.

– Женя, стой! – только успела выкрикнуть Оля, но дочка не повиновалась, уже скрывшись в стеклянных дверях.

Студия находилась на шестом этаже. При выходе из лифта посетители попадали в полностью переделанное помещение со стеклянными стенами, за которыми проглядывались силуэты танцовщиц и танцоров в ярких зеркальных залах. Девушка на стойке властно указала Оле на небольшой холл позади лифта, где собрались уже такие же нервные, как и она, родители, вскакивающие при каждом новом звуке, прислушивающиеся к отголоскам пианино, пытаясь угадать, когда начнет выступать их чадо.

– Женечка, я тебя люблю, – только и успела прошептать Оля, видя, как ее дочь уводит в раздевалку хореограф их школы.

– Мам, не переживай, – Женя помахала ей и скрылась из виду.

Оля села на свободное место у окна на черный продавленный диван. Эти шаги дались ей слишком тяжело, голова кружилась, а лоб стал дико горячим, точно так же, как у Жени.

– Это все нервы, – рядом с ней села высокая женщина с пышными каштановыми волосами. Она сидела очень ровно, напоминая балерину, хотя никогда балетом не занималась. Это была мама Наташи, второй девочки, которую отобрали для этого конкурса из их школы, между ней и Женей всегда было дружеское соперничество, подогреваемое больше мамами, чем самими детьми.

– Вот, я бы без этого пропала совсем.

Она протянула Оле маленькую шоколадку и мило улыбнулась. Оля поблагодарила и стала медленно разворачивать угощение. Она не слышала, что ей говорит мама Наташи, она все больше хмурилась, наконец, не выдержав, резко встала.

– Извините меня, Елизавета, я сейчас, – Оля быстро побежала в сторону раздевалки, девушка на стойке окликнула ее, но не стала бежать за ней вслед.

– Куда? – удивился молодой парень с идеальной осанкой, ловя ее у самого входа в раздевалку.

– Я мама Жени, ну она только что пришла, – от волнения Оля начисто позабыла фамилию, лихорадочно пытаясь подобрать слова, но выходила какая-то бессвязная речь.

– Ой, я знаю, что вы волнуетесь, это ничего, мы все волнуемся, правда-правда. Не беспокойтесь, ваша дочь под присмотром. По правилам конкурса мы не можем допустить вас в зал. Вы понимаете, девочки будут волноваться и ошибутся, а этого же никто не хочет. Не переживайте, – парень мягко взял ее под руку и повел обратно в холл.

– Но Женя, она такая горячая, надо вызвать врача, – лепетала Ольга.

– Ничего, выступит и остынет. Я был такой горячий, ух, просто огонь, – парень жеманно рассмеялся и ушел, но вскоре вернулся со стаканом воды. – Не переживайте, все будет хорошо, вот увидите.

Оля жадно выпила воду и растеряно посмотрела на Елизавету.

– Это Вадик, такой красивый мальчик, жалко, что гей, – хохотнула Елизавета.

– Почему, гей – удивилась Ольга. – Мне так не показалось.

– Ну, как почему? Потому, – мама Наташи рассмеялась своей шутке и села еще прямее, продолжая улыбаться. – Скоро будут выступать наши девочки. Вы готовились?

– Да-да, конечно. А вы?

– Спрашиваете. Наташенька ночей не спала, все думала об этом. Вы представляете, я просыпаюсь, а у дочери свет горит, три часа ночи, вы представляете? А моя бедная девочка вращение репетирует. Я ей тогда сказала: «Наташенька, ложись, милая спать. Надо же отдохнуть, завтра попробуешь снова». А она мне говорит, что не может спать, пока не получится, не ляжет. И вот мы всю ночь с ней занимались, а под утро упали обе без сил и проспали до полудня!

Она громко расхохоталась, Оля вежливо улыбнулась и тревожно поглядела на часы, через десять минут должно начаться выступление Жени.

В раздевалке было душно, за стенкой играло пианино, было слышно, как вибрирует пол под прыжками конкурсанток. Женя силилась сосредоточиться, но ей никак не удавалось завязать балетные туфли, все выходило как-то не так.

– Давай, помогу, – рядом с ней на корточки села высокая девочка с очень яркой внешностью. Темно-каштановые волосы были убраны в аккуратный пучок, а зеленые глаза светились любопытством и озорством, изрядно размешанным с чувством легкого превосходства, свойственного многим красивым девушкам. Пожалуй, ее красивое лицо портил лишь слишком большой нос, странным образом попавший на это изящное личико, в купе с полураскрытым ртом в веселой улыбке он придавал ее облику простоту и незаметную притягательность.

– О, как ты все тут запутала.

Наташа быстро перемотала ленту, надежно закрепив ногу. Женя медленно моргала глазами, ей казалось, что она засыпает.

– Ой, какая ты горячая, – сказала Наташа, трогая пальчиками ее лоб. – Ужас какой. Почему ты не осталась дома? – Наташа строго взглянула на нее, но видя, что Женя на ее вопрос тяжело вздохнула, понимающе кивнула. – Понятно, мама заставила. И меня тоже.

Она оглянулась и перешла на шепот.

– Тут посмотрела, как другие выступают. Женька, у нас с тобой мало шансов. Вон, видишь эту девочку? – Наташа кивнула на прошедшую мимо них горделиво вытянутую девочку с пучком черных волос. – Ей даже рукоплескали.

– А разве ты не хочешь пройти? – удивилась Женя.

– Почему не хочу? Хочу, но если не возьмут, долго переживать не буду. Поплачу, ну так, для мамы. Ну а потом, – Наташа мечтательно закатила глаза. – А потом свобода, свобода!