Ядовитый крокодил. И другие приключения в Африке. Книга 3

Алексу захотелось выругаться. Но он не мог подобрать подходящего слова. Он вспомнил, как Махмуд сравнил инспектора с летучей мышью-кровопийцей, висящей вниз головой в своем пыльном углу.

«Как же это называется? Вурдалак, вампир…» – крутились мысли в голове.

Алекс вздохнул, сердито сдвинул брови и решительно шагнул вперед на выручку своему геологу, который застрял в цепких лапах щуплого инспектора, не желающего отпускать свою добычу.

– В чем дело? Что тут происходит?! – раздражённо произнес Алекс по-английски.

Виталик поднял голову и облегченно вздохнул.

– Вот… – свободной рукой он указал на налогового клеща, – тащит меня…

В его голосе слышалось искреннее недоумение, словно Виталик обнаружил на своей руке прицепившийся репей, от которого никак не мог избавиться. Еще большее изумление у Виталика вызывал тот факт, что этот репей обладал неведомой ему злой волей, под воздействием которой предпринимал активные усилия, чтобы утащить бедного Виталика в непонятном для него направлении.

– Ага! – почему-то торжествующе воскликнул Ванди, поворачиваясь к Алексу и оглядывая его мутными глазами. – Ты кто?!

– Это мой босс! – по-английски ответил ему Виталик, пытаясь выдраться их цепких лам налоговика. – Он тебе сейчас все объяснит!

– Ну ты и засранец! – по-русски протянул Алекс, разглядывая Ванди. – Причем большой…

Он подобрал, наконец, нужное определение.

– Что? – не понял русского Ванди.

Алекс еще раз смерил взглядом стоящего передним ним невысокого человека-клеща.

– Ладно, беру обратно «большой».

– Что? – опять переспросил человек-клещ, разжалованный из больших засранцев в мелкие. Однако, не понимая русского, он даже не заметил своего карьерного понижения.

– Ты кто такой?! – уже по-английски, с вызовом произнёс Алекс, начиная свою партию.

Он понимал, что спектакль неизбежен, раз уж Виталик позаботился заполучить на него билет не только для себя, но и для Алекса. И теперь придется досмотреть это представление до конца, активно или пассивно в нем участвуя.

Он предпочел выбрать наступательную стратегию, нежели ждать, когда наступят на тебя самого.

– Я налоговый инспектор… – Ванди несколько растерялся от появления на сцене его личного театра какого-то незваного персонажа, который не был предусмотрен в написанном им сценарии.

Внезапно появившийся пришелец нахально вторгся в его интимный разговор с этим наверняка богатеньким белым «спонсором», которого Ванди решительно ухватил за руку и практически уже подобрался к его «вымени», чтобы немного «подоить».

Но, впрочем, налоговый инспектор быстро опомнился и сам перешел в атаку.

– А ты кто такой?! – нахально осведомился он.

Алекс, в свою очередь, тоже сделал шаг вперед и, нависая над Ванди, медленно произнес:

– Я директор компании! А этот человек – мой сотрудник. А у тебя что, какие-то проблемы? Если нет, то я могу тебе их организовать!

– Мне нужно вас проверить! – нахально заявил Ванди, тем не менее попятившись назад. – Вы наверняка налоги не платите!

– Вперед! – предложил Алекс, продолжая сверлить взглядом налоговика, с высоты своего роста. – Только выходи в путь прямо сейчас! До Фритауна далеко. А мы там зарегистрированы. Еще вопросы?!

– А у этого человека есть разрешение на работу? – выложил Ванди своего козырного туза.

Это была одна из любимых схем местных чиновников и служащих всех уровней. Даже дорожная полиция нагло эксплуатировала этот сценарий.

– Иди в машину! – по-английски, чтобы понял налоговик, произнес Алекс.

Виталик дернулся, но чиновник цепко его держал.

– Ты кто такой, чтобы проверять у него разрешение на работу?! – медленно выговаривая слова, угрожающе заговорил Алекс, надвигаясь на щуплого налоговика.

Мимоходом он «случайно» наступил на ногу инспектору.

Тот молча попятился и, взмахнув руками, чуть не свалился, едва успев выдернуть ногу из-под ботинка Алекса.

Отпрянув назад, Ванди выпустил наконец свою жертву. Виталик облегчённо вздохнул и быстро ретировался со сцены, укрывшись в пикапе.

– Только Департамент иммиграции может проверять наличие разрешения на работу… – Алекс продолжал угрожающе надвигаться на налоговика. – Ты кто такой, чтобы задерживать моих людей и задавать им такие вопросы?!

– Я имею право! – пискнул чиновник, пятясь назад.

– Убирайся отсюда! – рявкнул Алекс, не спуская с чиновника глаз. – Пошёл в-о-о-н…

– Ты почему его сразу не послал?! – напустился он на Виталика, когда они уже возвращались на базу. – Он не имел права требовать от тебя разрешение на работу! Он вообще не имел права тебя даже останавливать!

– Я не знаю… Я думал, что он имел…

– Ну, а сейчас понял?

– Понял, что не имел. А тогда думал, что имел…

Алекс покрутил головой и усмехнулся.

– Вообще, в этой стране с чиновниками нужно дружить. Что мы, собственно, и делаем. Но только не с такими, как этот!

Рано утром, еще до восхода солнца, все разъехались по своим направлениям.

Абдулкарим, с недавно прибывшим из Фритауна Дугласом отправился в отряд, что работал на реке Сева. Алекс поехал в Джауи чифдом. А Джек вместе с Виталиком укатили на отбор проб по своему маршруту.

Ничто не предвещало беды.

Алекс посетил поочередно оба отряда. Там он проверил, как идут работы, и снабдил рабочих запасами продуктов и топлива на ближайшие три-четыре дня.

Завершив все свои дела, часам к пяти вечера он уже был на обратном пути в Кенему. Зазвонил телефон. Алекс, продолжая рулить одной рукой, второй дотянулся до мобильника. На экране высветился номер Виталика.

– Слушаю.

В трубке был слышен фоновый шум и чьи-то крики.

– Это… – в своей невозмутимо-флегматичной манере начал Виталик, – нас здесь куда-то тащат…

– Как, опять?!

Алекс на минуту онемел. У него возникло странное и тревожное дежа-вю. Только вчера он слышал точно такие же слова. Правда, вчера тащили одного Виталика. А сегодня, судя по «нас», тащили как минимум двоих, поскольку они уехали вместе с Джеком. Такой прогресс несколько пугал Алекса. Что же будет завтра?

– Вы где? Что случилось?! – успел спросить Алекс, после чего связь оборвалась.

Резко ударив по тормозам, он припарковался на пыльной обочине.

Набрал номер Виталика. Гудки «занято». Набрал Джека. Вызов проходил, но никто не отвечал. Алекс опять набрал номер Виталика. И снова гудки «занято».

Обуреваемый нехорошими предчувствиями, Алекс погнал автомобиль в Кенему, периодически набирая номер то одного, то другого.

Когда он прибыл на базу, Абдулкарим уже был там и поторапливал Принцесс, запоздавшую с ужином.

– Виталик не звонил?

– Нет.

– А Джек?

– Тоже нет.

– Вот, чёрт!

Алекс рассказал о последнем звонке, полученном от Виталика.

Абдулкарим попробовал дозвониться со своего телефона, но тоже безрезультатно. Оба телефона молчали. Оставалось ждать и перебирать в уме всевозможные причины того, что произошло.

Уже начало темнеть, когда загрохотали открываемые ворота и во двор въехал золотистый Ланд Ровер. Из машины вышли Джек и Виталик и направились к Абдулкариму и Алексу, молча стоявшим во дворе с немым вопросом в глазах.

– Мистер Алекс, с вас двадцать тысяч леонов! – подходя, радостно провозгласил Джек.

– Что-то я не помню, что занимал у тебя деньги!

– Не занимали, нет. Но вы мне должны! – Джек улыбнулся еще шире. – За то, что я Виталика сегодня из плена выкупил!

– Что-то дёшево его оценили… – не поверил Абдулкарим. – Им нужно было просить хотя бы двадцать пять тысяч.

– Ну хватит уже держать театральную паузу! – не вытерпел Алекс. – Что там у вас случилось?

Версии случившегося существенно отличались в зависимости от точки зрения того, кто рассказывал об инциденте.

Когда-то, достаточно давно, Алекс посмотрел чёрно-белый фильм, который снял японский режиссёр Акиро Куросава.

Фильм назывался «Расёмон».

В этой картине одно и то же событие было показано с точки зрения четырех героев фильма, которые были либо участниками этой истории, либо её свидетелями.

На суд зрителя предлагались четыре версии одного и того же происшествия, и у каждого из четырех свидетелей версия была своя. По ходу фильма каждый из участников добавлял свои штрихи и дополнительные детали к общей картине того, что в действительности произошло.

Тогда, посмотрев этот несомненно интересный фильм, Алекс и подумать не мог, что сюжет, подобный японскому, ему доведется встретить в Африке.

Правда, в сильно упрощенном варианте и с учетом африканского колорита.

В этот злополучный день Виталик и Джек отобрали пробы в трех намеченных точках. Всё шло по уже отлаженной схеме.

Виталик определял положение точки по навигатору и указывал Джеку направление движения, согласовывая их перемещения с картой. Джек рулил, подъезжая к точке настолько близко, насколько позволяли местные проселочные дороги и тропы, а также болотистая пойма рек и ручьев, где находился объект их исследований.

Четвертая точка была самой дальней от их текущей позиции и располагалась в среднем течении ручья Вайко, что впадал в речку Махой. Посещение этой точки оставили напоследок, чтобы от нее сразу же двигаться домой, в Кенему.

Виталик ввел координаты в навигатор и стрелка бодро указала, в каком направление им следовало держать свой путь.

К концу маршрута он почувствовал, как затекла его поясница и особенно ноги. Хорошо бы выйти и размяться, но до точки оставалось уже недалеко.

– Вон, смотри! – Джек указал пальцем на небольшую пластиковую канистру, привязанную на самом верху высокой пальмы, под её развесистой зеленой шапкой.

– Что там, обезьяна? – не понял Виталик.

– Да нет! Вон смотри, видишь белое на верху пальмы?

– А, да, вижу. Что это?

– Это канистра.

Виталик непонимающе смотрел на Джека, не понимая, шутит тот или нет.

– Это канистра для сбора пальмового сока, из которого лимба готовят пальмовое вино, – терпеливо объяснил Джек.

– Что за лимба? – не понял Виталик.

– Лимба, это такая народность, они живут здесь. Их основной промысел – это добыча сока. Из него они делают вино и продают всем местным.

– Вкусное? – облизнулся Виталик.

– Ну, это смотря кому они его продают! – усмехнулся Джек. – Для себя они его готовят из чистого сока. А в то, что на продажу, доливают воды, прямо из того болота, где переливают вино в большие канистры. Оно все равно потом всё вместе перебродит, а покупателю какая разницу? Лишь бы пьяное было и в голову ударило.

– И что, бьёт?

– Еще как! – подтвердил Джек. – Некоторых прям с ног сшибает! Правда, на следующее утро голова сильно болит. А иногда и с горшка весь день не слезаешь.

– Ну еще бы! Неудивительно, если болотной воды напиться…

Минут через тридцать они съехали с гравийки и покатили по проселочной дороге в направлении ручья, до которого оставалось не более километра.

Дорога становилась все хуже и уже, пока не превратилась в две едва заметные тропки, по всей видимости, протоптанные местным населением, которое тоже имело какие-то дела на ручье Вайко.

– Все, дальше ехать опасно, – Джек притормозил на небольшой полянке, окруженной высокими пальмами.

И вот здесь для наших героев произойдет то самое событие, неоднозначное и двусмысленно-противоречивое с точки зрения всех его участников.

Порой восприятие одного и того же факта может оцениваться разными людьми совершенно по-разному, с учетом накопленного ими жизненного опыта, а также с учётом исторического и культурного контекста.

Глава 3. Три версии
Версия Виталика

Виталик сверился с данными навигатора. До точки оставалось метров двести, и стрелка уверенно указывала прямо, но проехать прямо было невозможно, поскольку там были сплошные заросли, внутри которых что-то белело.

Далее тропинка ныряла вниз и шла в обход зарослей и выходила прямо к ручью Вайко, куда и стремились попасть Джек и Виталик.

– Тогда глуши мотор и выгружаемся! – Виталик открыл дверь и вышел, чтобы немного размять задеревеневшее тело.

От долгого сидения ноги затекли и плохо слушались.

Виталик, покачиваясь из стороны в сторону, как плохо смазанный робот, пошёл в направлении багажника, медленно переставляя ноги.

Джек уже стоял там, когда вдруг почувствовал какое-то смутное беспокойство. Он оглянулся. Никого. Лишь качнулся куст возле пальмы, что стояла рядом с дорогой, по которой они приехали.

Он открыл заднюю дверь и протянул лопату подошедшему Виталику.

Виталик уже взялся за черенок, когда боковым зрением уловил какое-то движение сзади. Он тоже оглянулся. Никого.

«Видимо показалось», – подумал он.

Он вытащил лопату и принял поданный Джеком большой джутовый мешок, в котором лежали полотняные мешочки для проб.

Джек хлопнул дверью багажника и закинул мешок себе на плечо.

Ему показалось, что у пальмы опять что-то мелькнуло, что-то, похожее на человеческую фигуру.

Джек не придал этому значения и пошел вперед.

Виталик еще раз сверился с навигатором. Все верно, ручей должен быть в паре сотен метров впереди. Он убрал прибор.

Ноги все еще плохо слушались своего хозяина.

Виталик закинул лопату на плечо и, покачиваясь на непослушных ногах, двинулся вслед за Джеком. Он отметил, что минуту назад его что-то встревожило, но чувство это было мимолетным и не поддающимся объяснению. Так бывает, когда мы спиной чувствуем чей-то пристальный взгляд, направленный на нас.

Виталик еще раз оглянулся. Из-за высокой пальмы, стоявшей недалеко от дороги, выглядывал человек. Заметив, что его обнаружили, человек мгновенно скрылся за деревом, потом пару раз мелькнул среди кустов и наконец полностью растворился в джунглях. Вид у человека был очень напуганный.

По крайней мере так показалось Виталику.

Он пожал плечами и пошел догонять Джека, который поджидал его у места, где тропинка ныряла вниз, в обход зарослей. Вправо от нее отходила вторая тропинка, менее натопанная. Она вела в глубину зарослей, где что-то белело, просвечивая сквозь кусты.

Виталик еще раз сверился с навигатором. Им нужно было двигаться по левой тропинке, которая и должна было вывести их к ручью.

Под сенью деревьев была тень и было не так жарко, как на открытом месте.

Они весело сбежали по тропинке вниз и через пару минут уже стояли на берегу каменистого ручья Вайко.

– Копай здесь!

Виталик вручил лопату Джеку, а сам склонился над мешком, доставая из него мешочки для проб.

Когда Джек занимался углублением третьей ямки, все это и случилось.

Виталик как раз укладывал в большой джутовый мешок уже отобранные пробы, как вдруг раздались громкие крики и из кустов справа и слева выскочили полуголые, перемазанные глиной люди, грозно размахивающие мачете, лопатами и палками. Вид у них был крайне агрессивный.

Виталик как присел, укладывая пробы, так и остался сидеть молча. Только джутовый мешок выставил перед собой, как не самое очевидное, но немое свидетельство его профессиональной принадлежности к славному племени геологов. Другой визитной карточки у него все равно не было.

Однако вид мешка не только не успокоил нападавших, но напротив, вызвал еще больший шквал негодования и эмоций.

Они громко взвыли, указывая пальцами то на мешок, то на Виталика, то на что-то еще, что белело у него за спиной, в густых зарослях.

Джек, как только увидел атаковавших их людей, сразу же бросился наутёк.

Он бежал от них прямо через ручей, поднимая брызги, распугивая лягушек и их детей. Он нёсся во весь опор и что-то громко и отчаянно кричал.

Возможно, он не чувствовал особенно сильной связи с тем славным племенем геологов, к которому принадлежал Виталик. А возможно, Джек не испытывал особенно сильной любви к представителям того племени, что на них напало.

Как бы то ни было, но его быстро поймали, скрутили и подвели к Виталику.

Затем, все еще продолжая громко вопить, тыкая в них палками и размахивая руками, страдальцев погнали вверх по тропинке, по которой они только что пришли. От захватчиков, что их пленили, явно попахивало алкогольным перегаром.

Мешок и лопату у них отобрали еще у ручья.

Именно в этот момент Виталик и вспомнил про телефон. Подгоняемый тычками в спину, он полез в карман, достал мобильник и набрал номер Алекса.

– Слушаю, – раздалось в трубке.

– Это… Нас здесь куда-то тащат…

Те поработители, что шли сзади, заметили, что пленник пытается позвонить.

Раздались громкие крики. Один из конвоиров, замахнувшись на Виталика их же лопатой, отобранной им у Джека, выбил из его рук телефон. Подняв телефон, агрессоры с громкими, негодующими воплями погнали их дальше.

Версия Джека

Джек знал, что они едут по территории народности лимба. Лимба не только делают пальмовое вино, но зачастую и сами к нему прикладываются. Особенно молодежь. Тогда они становятся излишне эмоциональными и легко возбудимыми. А иногда и откровенно агрессивными.

Он рассказал Виталику, как лимба собирают сок, и показал канистры, которые они подвязывают у самой кроны, высоко вскарабкиваясь на самый верх.

Ему стало не по себе сразу же, как только они прибыли на ту полянку и стали выгружать инвентарь из машины. Предчувствие было каким-то нехорошим.

Но, несмотря на предчувствие, Джек честно выполнял свой долг. Он копал глубокие ямки, со дна которых Виталик отбирал пробы и, упаковав образцы в небольшие полотняные мешочки, укладывал их в большой джутовый мешок.

Нападение произошло неожиданно. Когда захватчики накинулись на них, выскакивая отовсюду, словно перемазанные глиной черти и громко вопя, Джек даже и не подумал терять голову от страха. По крайней мере, так обстояли дела, согласно его версии случившегося.

Он мгновенно принял смелое решение бежать за подкреплением, чтобы потом отважно организовать самооборону. Но для того, чтобы остаться в живых, сначала нужно было сбежать от «глиняных чертей», что с жуткими воплями скакали вокруг и уже взяли в плен Виталика.

Сначала побег, а уже после размышления о том, как же вызвать это самое подкрепление. Таков, по словам Джека, был его план, мгновенно разработанный им в процессе внезапной атаки «глиняных чертей».

Поэтому, не разбирая дороги, Джек рванул к свободе прямо через ручей, распугивая живущих там лягушек и головастиков. Он бежал крупными скачками, поднимая по пути тучу брызг.

Ему совсем не хотелось становиться таким же пленником, как уже порабощенный Виталик. Джек очень любил свободу. А как известно, путь к освобождению, независимости и суверенитету всегда лежит через тернии.

В случае с Джеком, путь к свободе лежал через ручей с головастиками, по которому он мчался, как укушенный койотом верблюд, невзирая на недавно купленные, почти новые кроссовки.

Бежать нужно было быстро, ибо на кону стояла его жизнь.

Поэтому при выборе, новые кроссовки или жизнь, Джек выбрал последнее.

– Ага! Бросил меня. Сбежать хотел… – прервал рассказ Джека Виталик, с укоризной глядя на него. – Так бежал, что только пятки сверкали!

– Да нет же! На другом берегу ручья я заметил подходящую палку, которую и хотел прихватить для самообороны, – фальшиво оправдывался Джек. – Эх, жаль, что не успел! Они меня раньше схватили…

– А вопил тогда чего? – поинтересовался Виталик. – Хотел противника криком напугать?

– Да нет же! – возразил Джек. – Я хотел их проинформировать, что не надо нас бить! Что мы всего лишь мирные геологи…

Джек неожиданно расхохотался, вспоминая то, что с ними произошло.

– А еще я хотел им крикнуть, что самый мирный геолог это тот, что сейчас под мешком прячется! Зачем ты мешок на голову накинул?! Хотел притвориться кучей мусора?

– Это… – решил внести ясность Виталик, – не прятался я… Так быстро все случилось, что я мешок даже опустить не успел!

Версия Умару

В этот день Умару и Тамба пошли в верховья ручья Вайко, чтобы собрать сок с тех пальм, где пару дней назад они установили новые канистры. Умару был молодым, двадцатилетним пареньком из деревеньки Джабака, что располагалась на реке Махой. Умару был лимба, как впрочем, и все остальные жители этого небольшого поселения на границе Восточной и Южной провинции.

Ему нравилось ходить на сбор сока вместе с Тамбой, который жил по соседству с ним. Тамба был значительно старше, и он знал много занимательных и жутких историй, которыми делился, сидя у костра с Умару, когда они оставались ночевать в буше.

Накануне вечером они собрали хворост и развели костер, чтобы приготовить ужин и запечь в углях несколько клубней ямса. Они соорудили себе лежанку для сна и сейчас сидели у костра, разламывая исходящие ароматным паром, пропечённые клубни, слегка присаливая их и запивая хмельным пальмовым вином, которое собрали сегодня за день.

Огромная полная луна уже взошла над горной грядой на горизонте, разливая свой серебристый свет в водах старой протоки, на берегу которой они устроили свой лагерь. У подножия гор были видны отсветы далекого пожара.

Это местные жители выжигали джунгли, высвобождая плодородные африканские почвы для своих плантаций. Лохматые пальмы сонно заглядывали в воды старой протоки, любуясь своим отражением. Мир был наполнен ночным спокойствием, тишиной и умиротворением.

– Тамба, а расскажи мне про зомби! – испытывая внутренний трепет в предвкушении рассказа, попросил Умару.

– А… Ты хочешь про зомби… Зомби, это серьезная тема, – охотно начал Тамба, – но не лучшая тема для ночного времени и такого места, как это…

– А что не так, с этим местом? – встревоженно поинтересовался Умару.

– А ты не знаешь? – перейдя на шёпот, спросил Тамба. – Тогда слушай…

Недалеко от того места, где они устроили свой ночлег, находилось старое кладбище. Их деревенька Джабака когда-то располагалась здесь же, неподалеку.

И вот однажды на окраине деревни поселился старый колдун. Он не был лимба, он был чужак. Говорят, что он пришел со стороны Либерии. Хотя кто-то утверждал, что он был родом из Гвинеи.

Колдун мог лечить людей от многих болезней, делая отвары из трав, кореньев и пепла сожжённых на огне летучих мышей, жаб и змей. Колдун носил на голове странный тюрбан. Говорили, что тюрбан был набит человеческими волосами, вперемешку с костями из могил. Он иногда доставал из него мелкие и старые человеческие кости, измельчал их в ступе до состояния порошка и готовил из них наркотическое зелье. Жители деревни боялись колдуна, но все же обращались к нему за помощью, когда возникала нужда. А когда он помогал, то люди расплачивались с ним теми продуктами, что были у них в хозяйстве.

Вскоре колдун расчистил небольшое поле на краю джунглей, где выращивал маис, ямс и сорго. Но выращивал он не только для себя, и многое из выращенного оставалось также для последующей продажи. Причем было удивительно, как с такого маленького поля ему удавалось собирать такой богатый урожай.

Но еще более удивляло жителей деревни то, что они никогда не видели на том поле самого работающего колдуна. Когда бы они не приходили к нему, он всегда был дома, занятый приготовлением каких-то отваров и порошков.

– Я тогда был мальчишкой, мне было лет двенадцать, – вспоминал Тамба. – Однажды я полез на высокую пальму за очередной канистрой с соком. Накануне прошел дождь, а та пальма росла с наклоном. Когда я добрался почти до самого верха, моя нога неожиданно соскользнула с мокрого ствола и я полетел вниз.

Он погладил правую ногу, на голени которой была видна шишка и старый шрам.

– Когда меня принесли к колдуну, кость торчала наружу. Было жутко больно! – продолжил Тамба свой рассказ. – Колдун тогда собрал мою ногу, но не очень удачно. Как видишь, я теперь хромаю и уже не могу бегать.

– Так, ну а что там с зомби? – поинтересовался нетерпеливый Умару.

– Сейчас будет тебе и про зомби, – усмехнулся Тамба.

Вскоре люди в деревне стали умирать чаще, чем это случалось раньше. А урожаи колдуна становились все богаче и богаче. Он расчистил от джунглей вдвое большее поле, чем было у него ранее, но опять же никто не видел, когда он это сделал.

К нему за продуктами даже из Кенемы стали люди приезжать.

И вот однажды, поздно ночью, чиф нашей деревни, досточтимый Аруна не спал и увидел, как колдун, крадучись, подошел в дому его соседки. Он что-то пробормотал, стоя под её дверью, а потом приник губами к дверной щели и стал с шипением втягивать воздух. Затем в его руках появился сосуд из высушенной тыквы. Колдун вынул пробку и с шипением вдохнул воздух в сосуд, после чего вновь заткнул его пробкой.

Как потом выяснилось, таким образом колдун высосал душу своей будущей жертвы, похитив ее. Через три дня соседка уважаемого чифа Аруны умерла.

Она была совершенно здоровой, сильной и энергичной молодой женщиной.

И вдруг сгорела за три дня.

Чиф понял, что здесь что-то нечисто и стал ночами следить за домом колдуна. Через два дня он заметил его, крадущегося к сельскому кладбищу. Там он раскопал свежую могилу соседки чифа и достал из нее тело. Могилу он засыпал и замёл все следы.

При свете луны уважаемый чиф Аруна увидел, как колдун достал сосуд из высушенной тыквы и на секунду поднес его к носу недавно умершей женщины.

Колдун что-то пробормотал.

Женщина вздрогнула и села.

От этих слов рассказчика Умару стала бить мелкая дрожь, но тем не менее заплетающим языком он прошептал:

– А дальше?

– Дальше… – Тамба долил себе еще пальмового вина и отхлебнул, – а дальше колдун приказал соседке идти на поле, что принадлежало ему, чтобы возделывать растущие там культуры.

Соседка, не говоря ни слова, медленно встала и пошла туда, куда ей приказал колдун. Досточтимый чиф Аруна проследил за женщиной и обнаружил, что ночью при свете луны на том поле трудится около десятка зомби.

Вот откуда у колдуна были такие богатые урожаи. На него работало множество зомби, которые исчезали при свете дня и появлялись там с наступлением ночи.

Умару завороженно слушал рассказчика. Руки его мелко подрагивали, а по спине ползли мурашки страха. Тамба продолжил свой рассказ.

Досточтимый чиф Аруна дождался дня и встретился с отцом Тамбы, которому он рассказал об увиденном ночью. Отец Тамбы был хоть и пожилым человеком, но физически сильным и смелым. Жители Джабаки уважали его. Чиф Аруна пригласил его для поддержки, и они вместе пошли к дому колдуна.

Когда они вошли в дом, колдун растирал в деревянной чашке какой-то порошок. В доме было дымно и стоял жуткий смрад.

– Я всё знаю! – сказал уважаемый чиф Аруна. – Я всё видел прошлой ночью. Ты делаешь из жителей нашей деревни зомби, которые работают на тебя!

Это были последние слова досточтимого чифа, которые он произнес при жизни.

Лицо колдуна исказила злобная ухмылка. Он зачерпнул из чашки порошок, который только что растирал и подошел к чифу. Колдун поднял руку и с ладони дунул ему в лицо этот порошок. Затем колдун пролаял какое-то заклятие и остатком порошка дунул в лицо отцу Тамбы. И они словно окаменели, их словно паралич охватил. Они были живы, они всё слышали и видели, но не могли и пальцем пошевелить! Они не могли сказать ни слова. Всё, что они могли, так это стоять и смотреть.

Колдун знал, что они придут к нему этим утром. Поэтому он и приготовил заранее свой магический порошок.

Плюнув под ноги уважаемому чифу Аруне, колдун прошел в угол комнаты и откинул занавеску. Он никому не позволял даже приближаться к этому углу, когда к нему приходили люди.

За занавеской, в углу комнаты было несколько полок. На них стояли маленькие сосуды из высушенных тыкв, заткнутых пробками. По рассказам отца Тамбы, их там было больше двадцати. Вот сколько душ колдун держал в своем подчинении в виде зомби!

Бормоча под нос ругательства, он достал большой джутовый мешок и стал складывать в него все эти сосуды из тыкв. Затем он завязал мешок и отнес его на сельское кладбище, где и спрятал. Говорят, что похищенные души нельзя далеко увозить от тех мест, где их тела были погребены. Иначе прервется связь. Так говорят старики.

Затем колдун вернулся, уселся посреди комнаты и стал ждать.

Уважаемый чиф Аруна и отец Тамбы продолжали стоять не в силах что-либо сделать. Где-то через час снаружи раздался звук подъехавшей машины.

Колдун поднялся и пошел к выходу. Проходя мимо чифа Аруны, он опять плюнул ему под ноги и хрипло прошептал:

– Придет время и я вернусь! Тогда я похищу души всех жителей твоей деревни! Я всех вас сделаю зомби и вы станете моими вечными рабами!

Колдун злобно захохотал и вышел из дома.

Было слышно, как машина тронулась и вскоре звук ее затих вдалеке.

Они простояли так до самого вечера. Видимо, к концу дня действие порошка закончилось, их ноги вдруг подкосились, и они оба рухнули на пол.

Когда их нашли, они были очень слабы. Уважаемый чиф Аруна протянул еще пару дней и умер, так и не сказав ни единого слова. Отец Тамбы был моложе, и он оказался крепче. От него жители деревни и услышали эту историю.

Они подтвердили, что к дому колдуна действительно подъезжал автомобиль золотистого цвета. На нем колдун и уехал.

А еще они видели, что за рулем автомобиля сидел худой и очень бледный человек, с отсутствующим взглядом.

Смелые люди из нашей деревни ходили днем на сельское кладбище, но так и не смогли найти там тот большой джутовый мешок, что спрятал колдун.

После этого случая по ночам жители деревни часто слышали завывания, что доносились со стороны кладбища. А в те ночи, когда полная луна стояла в небе, с той стороны, где раньше было поле колдуна, многие слышали удары мотыг о твердую землю и тяжелые, протяжные вздохи.

Люди не захотели больше оставаться на этом проклятом месте и перенесли нашу деревню в то место, где она сейчас и стоит.

К концу рассказа Умару била уже крупная дрожь и холодная испарина стекала по его лицу, несмотря на костер, что ярко и весело потрескивал рядом.

– Ты мне покажешь утром, где было то старое кладбище? – дрожащим голосом попросил он Тамбу.

– Ложись спать! Придет утро, будет видно, – ответил тот.

Встав рано утром, за день Умару успел снять около полутора десятка канистр, за которыми ему приходилось, как мартышке, взбираться к самым верхушкам пальм.

Спустившись в очередной раз, он упросил Тамбу показать ему старое кладбище. Тот нехотя согласился и повёл его по едва заметной, заросшей тропке.

Дойдя до небольшой полянки, Тамба остановился.

– Вот, смотри, от этой поляны и туда дальше, располагалась наша старая деревня Джабака. Там дальше, видишь, уже всё затянули джунгли.

– А кладбище? – взволнованным голосом спросил Умару.

– Вот, видишь эту тропинку? – спросил Тамба, указывая вправо. – Вон там эта тропинка ныряет вниз и идет в обход зарослей. А вправо от нее отходит вторая тропка, не такая заметная и натопанная. Она и ведет к тому старому кладбищу. Видишь, это оно просвечивает там, сквозь кусты.

Умару, как загипнотизированный смотрел в сторону белеющего в зарослях кладбища, не в силах отвести от него взгляд.

– Ты посмотри, какие здесь выросли пальмы. Такие мощные и высокие! – обратил Тамба внимание Умару на растущие на поляне деревья. – Давай, полезай наверх, сделай надрезы и установи там пару канистр.