Дыханье Вселенной. Книга стихов

В просторах Вселенной

В бескрайней Вселенной,

В огромной галактике,

В солнечном вихре,

На нашей Земле,

В городе светлом,

В доме под крышей

Один человек

На белом листе

Мелкими, мелкими буквами

Пишет

О людях хороших,

О доме под крышей,

О городе светлом,

Прекрасной Земле,

О солнечном вихре,

О млечной галактике,

Лёгкой пушинкой

Витающей где-то

В бескрайних просторах

Вселенной ничьей.

Солнцепоклонник

Все девять месяцев я жду

Тепла, его так сердце просит.

По холодам, дождям иду,

Ловлю луч Солнца, неба просинь.

Не осуждайте же меня,

Что вновь на юг я улетаю.

Мне мало светового дня,

О жарком солнышке мечтаю.

Я пропитаться весь хочу

Лучистым, ароматным светом.

Когда обратно прилечу,

То буду жить тем чудным летом.

Метели, вьюги и мороз

Начнут ломиться в окна, двери.

А свет, что я в себе принёс,

Всё будет греть, я в это верю.

Наваждение

Оживший сад наполнен светом.

Конец весны, и пахнет летом.

Деревья жадно влагу пьют.

Ещё черёмухи цветут.

Щебечут в кущах воробьи,

Распелись, будто соловьи.

Повсюду свежая трава.

На ветках нежная листва.

И вновь льёт небо синеву,

А я, как будто бы, плыву

В бескрайнем голубом просторе.

Печали нет, любовь во взоре.

Перед распахнутым окном

Сидим, опять одни, вдвоём –

Моя душа и тела старость.

А старость никому не в радость.

Она согбенная сидит.

Душа же – молодо глядит.

Разлуки время не настало.

Забылась старость сном устало.

Мне двадцать лет

Душа, пока здесь старость спит,

Как птица, в прошлое летит,

Туда, в далёкие года.

Мне было двадцать лет тогда.

Я к морю часто приходил.

И в одиночестве бродил.

Нет, ничего я не искал.

Ходил бесцельно, размышлял,

Подолгу на камнях сидел,

На море синее глядел.

Случилось это на воде.

Плыву и знаю – быть беде.

Вернись! Плыви назад скорей.

Работай, тысяча чертей!

Как будто, кто-то мне кричал.

И я из сил последних мчал.

На берег выскочил, упал

За камень из прибрежных скал.

И тут же взрыв, и столб воды.

Вот так я избежал беды.

И это ведь не в первый раз,

Как будто кто-то снова спас.

В четыре года я тонул.

Мне гибкий прутик протянул

Прибрежный куст, меня держал.

А я, вцепившись, брата ждал.

Когда же было мне лет шесть,

На дерево задумал влезть.

Но сук сломался, я упал

И в ямку головой попал.

А там опавшая листва,

И мох, и мягкая трава.

Тогда я шею не свернул.

А мог бы. Бес меня тянул.

Ещё был случай, вот такой.

Зашли приятели за мной.

Пошли гурьбой в соседний парк,

Там музыка, гулянье пар.

Хоть я уже подростком был,

Но осторожность позабыл.

С качелей совершил прыжок.

И мне опять везун помог.

В тот миг я чудом уцелел.

Удар был страшен. Я летел

Через ограду и зевак

И оземь, рядом с корнем, шмяк.

Все ахнули. Я ж целым встал,

Но, правда, год ещё хромал.

Удар плашмя, а не ребром

Пришелся, понял я потом.

На спину всю один синяк

Я получил, как тайный знак.

Таких вот случаев, когда

То обходила вдруг беда,

То выходил на верный путь,

Хоть легче было бы свернуть,

Я насчитал ещё штук пять,

Себе-то мне чего уж врать.

Тогда, среди прибрежных скал,

Впервые смутно осознал,

Что так бывает неспроста.

Всего один исход из ста.

Незримый кто-то так ведёт,

И направляет, и зовёт

Меня по верному пути

И не даёт с него сойти.

Я избежал опасных драк,

Хоть был отчаянный дурак,

И к хулиганам не примкнул,

В учёбу с головой нырнул,

Тащил обязанностей груз,

И вот заканчиваю вуз…

На миг прервём повествованье.

Себе ж заметим, то купанье

Мне в память врезалось навек.

Уж так устроен человек.

Мне тридцать лет

Душа вспорхнула, полетела,

Но, осмотревшись, снова села.

Всего через десяток лет.

Кто же теперь даёт совет?

Хоть есть родные и друзья,

К себе прислушиваюсь я

И выбираю, что носить,

Что есть, что пить и с кем дружить.

Пока мой метод не подвёл.

Я так жену себе нашёл.

Увидев, понял – вот она,

С небес сошедшая жена.

Теперь уже пять лет живём

С двумя детьми, а не вдвоём.

Сначала появилась дочь,

В жену красивая, точь-в-точь.

Потом родился и сынок,

Ему сейчас один годок.

Хороший мальчик, но хлопот,

Как говориться, полон рот.

Однажды, с ним в саду гулял.

В коляске сын спокойно спал.

Вдруг слышу тихие слова.

Прислушался, шумит листва.

Откуда голос прозвучал?

А он спокойно продолжал:

– Хранитель говорит с тобой.

Не бойся, я ведь ангел твой.

Ты знаешь сам, без лишних слов,

Что я всегда помочь готов.

Но ты стремиться должен сам

На путь, ведущий к небесам.

Людская жизнь – всего ступень

Для тех, кому идти не лень

К посмертной жизни, неземной.

Ведь так её зовут порой,

Хотя она вполне земная.

Для вас она – подобье Рая.

Там тоже надобно трудиться,

Лентяй нигде не пригодится.

Как здесь себя покажешь нам,

Так там зачтётся по делам.

Вполне достойно там живут

Те, кто законы неба чтут.

И ты на правильном пути,

И дальше должен так идти.

Моим советам ты внимай

И сам, конечно, не плошай. -

Сей голос, лишь в мозгу, звучал.

В коляске сын спокойно спал.

И внешне всё, как прежде было.

Меня ж ознобом охватило.

Не тронулся ли я умом?

Как разобраться мне во всём?

Словам довериться сполна?

Другая жизнь, и где она?

А здесь жена, и дочь, и сын.

И не дожил я до седин.

Зачем загробный мир искать?

Но он сказал мне «не плошать».

Что ж, буду жить по разуменью,

А не по божьему веленью.

А если он поможет сам,

За то – спасибо небесам.

Мне шестьдесят лет

Душа моя опять вспорхнула

И тридцать лет перешагнула.

Седьмой десяток лет пошёл.

Меня мой ангел не подвёл.

И все прошедшие года

Его я чувствовал всегда.

Но ничего я не просил.

Работал и детей растил.

Уже и внуки появились.

Они сейчас бы удивились,

Узнав, кому внимает дед.

Для них-то я авторитет.

Что же касается детей,

Пришлось им слышать от людей,

С кем я трудился много лет,

Как часто ценен мой совет.

Конечно, я не идеал,

Но смену всё же воспитал.

Полжизни вузу посвятил.

Преподавал, спортсменом был.

Тренировал и мозг, и тело.

И не было такого дела,

Где я бы струсил, сплоховал.

Что я надёжен, каждый знал.

А дома жизнь вся на виду.

Вот-вот на пенсию пойду.

Как снег белеет голова,

И вспоминаются слова,

Про верный путь в загробный мир.

И снова тихий, как зефир,

Тот самый голос вновь сказал:

– По жизни, верно, ты шагал.

И впереди далёкий путь.

Ещё не время к нам шагнуть.

Трудись. А время подойдёт,

И тихо кончится завод.

Но жизни – это не предел,

Ведь и у нас есть много дел. -

Слова затихли, удалились

И в шуме ветра растворились.

А я подумал: – Жизнь людская,

Быть может, интересней Рая.

Глубокая старость

Душа опять легко взлетела.

Как хорошо летать без тела!

Оно там дремлет без меня

Уже, наверное, полдня.

Пора, пожалуй, возвращаться

И, с этим временем, прощаться.

Постранствовав, душа вернулась,

А старость сразу же проснулась.

Она немного оживилась.

Наверно, молодость приснилась.

Глаза открылись – сад в цветах.

Щебечут воробьи в кустах.

Над садом небо голубое.

Весь мир находится в покое.

И вспомнился вчерашний день.

Был юбилей, и грусти тень

Ещё витает надо мною,

Хоть был я окружён роднёю,

И рад был видеть дочь и сына.

Но старость так неумолима.

Всё вижу будто бы во сне.

Я всё приемлю, всё по мне:

Степенных внуков разговоры,

И правнуков горячих споры.

Подарки, адреса, цветы,

Но нет друзей, и где же ты,

Мой верный друг – моя жена.

Кем ты сейчас окружена?

Жизнь, как комета пролетела,

Путь прочертила и сгорела.

Вот и моя уже летит.

А мир незыблемый стоит.

Иду, лечу вслед за тобой.

Встречай, незримый ангел мой.

Душа уносится на небо

Всё небо, землю и моря

Обнять смогла любовь моя.

В ней нет ни дна, ни берегов,

Она объёмней всяких слов.

Лишь свет и синева во взоре.

А подо мною сине море,

И изумрудная вода,

И белоснежные суда.

Цветущие луга, ручьи.

Они для всех, они ничьи.

Леса там, горы и поля.

Родная, милая Земля.

Там жизнь симфонией звучит,

Она ликует и звенит,

И душу светом согревает,

Её баюкает, ласкает.

Душа свободно в высь несётся

И, вот-вот, к свету прикоснётся.

На Том Свете

Струится мягкий, ровный свет.

Я в нём рассеян, тела нет.

И это я осознаю

И сам всю душу отдаю.

Но свет редеет, исчезает,

И предо мною проступает

Знакомый сад, цветущий луг.

Привычные места вокруг.

Но здесь я гость, пришелец я.

С улыбкой смотрит на меня,

Встречает верный ангел мой

И увлекает за собой.

Он держится, как старый друг.

– Вот первый, запредельный, круг,

В котором вас мы принимаем, -

Он говорит. – Прекрасно знаем,

Что труден этот переход.

Для привыканья нужен год.

Знакомый мир мы создаём.

Все изменения – потом.

Очистится душа вначале

От мук сердечных и печали.

Сейчас идём в тот павильон,

Гостиницей послужит он.

Сюда не попадают дважды.

У нас нет голода и жажды.

Свет нам энергию даёт.

Всё тот же свет, что Солнце льёт.

Тут не довлеет тяготенье,

Поэтому легки движенья.

И нам совсем не нужен сон.

Всё, что мы видим, это он.

Ты снова молод, полон сил.

Свет восприятье изменил,

И здесь главенствует сознанье.

Но зренье, слух и обонянье

Усилены во много раз.

Вкус, осязанье – не для нас.

О них одни воспоминанья,

Чтоб лучше понимать желанья,

Живущих на земле людей.

Земля под нами, и на ней

Всё можешь просто наблюдать.

Но не дано тебе мешать

Тому, что происходит там.

Не всё подвластно небесам,

Где мы сейчас и пребываем.

Мы много видим, много знаем.

Скажу я сразу, наперёд,

Работы здесь на целый год.

И всё над собственной душой.

А это нелегко порой.

Ещё в душе пылают страсти,

И нет над ними вашей власти.

Как жизнью управлять другой,

Коль не справляешься с собой.

Учись и многомудрым глазом

Охватывай суть жизни разом.

Свои пристрастия забудь,

Всё изучай, ученым будь.

Ещё, обычный здесь, вопрос,

Людей он мучает всерьёз:

«А где жена, и где друзья?»

Скажу и это, не тая.

На разных уровнях они

В трудах проводят свои дни.

Все встречи будут интересны

Тем, что мы все здесь бестелесны.

В любое время дня и ночи,

Как только встретиться захочешь,

Того ты вызвать можешь сам,

Не обращаясь даже к нам,

Призвав своё воображенье

И волевое устремленье.

Все будут выглядеть всегда,

Как прежде, в лучшие года.

Родителей увид�