Последствия
Я беру твои руки,
Мну пальцы,
Перебираю костяшки;
Рот изуродован,
Рот кровоточит,
Сдавленный крепко,
Сдавленный буквами металлической пряжки.
Кожа висит.
Кожа ремня болтается
Мёртвым хоботом.
Я не осип.
Я не могу это высказать,
Я не могу сыграть
Этот вязкий парковый холод.
Я ложусь на газон,
Мну траву,
Взглядом прошу рвануть ремень сильно влево —
Чтобы кровь изо рта капала чаще;
Я буду ползать и извиваться,
Крутить головой,
Вычерчивая —
Выплёвывая —
Слова?
Слишком сложно —
Схемы.
Устану.
Упрусь лбом в асфальт,
Кровь зальёт носовые пазухи.
Мы уже за границей зелёной зоны,
Вне рамок,
Ни стен, ни родителей тут,
Даже зеркала нет —
Я захлебнусь,
Тёплая кровь у меня одного.
Сколько раз мы с тобой?
Ни разу.
Ю а
фантазийные вкладыши не лгут, если наспех обмотать ими голову
дёргай кота за ниточки
примеряй кофточки
дыми в форточки
хоронись в закоулочки
синий чулочек
рыжему – рыжево
в том цвете мы тоже ошибалась, что молоды
рижские шпроты
садистские шпоры
отомсти им
достань запрещенного нынче
любимого димедрола
раздави.
порошок на протекторе шин
головой я давно уже in
затертето – но заебало
изрядно и неправильно понято
неправильно втянуто
верно подмечено
и обезображено
не пресечь это вам
не в багажном мы
а в разделочном
на полу.
воздух, покрашенный в зарево, не замерзает
мысы старых ботинок упруги
мыс доброй надежды
лишь география
лишь увлечение
лишь решетка на старом газоне
вопросами в лоб
не сознавайся
охуевай
и не вспомни
в магнитных полях вневременного оргазма
я сижу и кончаю на пятом от двери бозоне
хиггса.
простонародное качество ЖИТЬ
не уживается в слабых спорах
грибница исчезнет
елочных игл подушка собьется в бесформенный валик
поздно давать
ранее до скелетика разобрали
кому то
кому это
кому это и то
мне примерить и побыть одному
теплый, тканый вручную ковер
прелюдии в ноль
будет так – не ублажаю, не люблю, не ебу
въёбываю
лампы накаливания всё равно запретят
они старые
они слабые
ретроградные и прочь из замочной скважины!!
ключ под ребром
сладко-сладко
приходи ко мне, vitа новая
принеси мне рубашку свежую
принеси мне рубашку
йодную
дёргай.
Nowhere
to
hide
from
yourself
Сквозь снег видно огни, одни голые и уставшие —
разумеется, это не наши,
в духоте балкона, обшитого белым пластиком,
в час ночи, в два – без разницы, свет не гаснет,
затухает и гниёт мозг,
в руках – нож, сейчас нож задаёт вопрос,
краска слезет с фасада
и стянет за собой все улыбки по пьяни,
все признания, кружки и ужины,
отражения в стёклах и в лужах,
отвращение к себе и к гостям,
ощущение, что дом – это там,
где угодно, только не здесь, не в этой панели,
не в этой кухне, не в этих руках, не в этом теле,
сколько дырок и дырочек я оставил сам,
сколько лент и ленточек я в косы вплетал,
сколько слов прожевал и выплюнул мятыми,
чтобы хоть посмотреть, чтоб она, они стали понятны мне,
на краю этих платьев – пожар,
вдоль по шву огонёк побежал,
с потолка – звездопад, из форточки – ливень,
я держал твою руку безумным усилием,
я держал СВОЮ руку – я один под зонтом,
подо мной только грязь, подо мной целый холм,
я вижу не свет – отсветы фар,
я мог что–то сделать, но всё проебал,
я мог бы заглядывать в окна соседей,
но там никого с первого по последний,
я мог бы зайти, если кого–нибудь знал,
я мог сделать хоть что–то, но всё проебал.