Кирилл достал из коробки чёрного хомяка. В нетерпении он снова открыл аквариум и закинул туда джунгарика. Как только хомяк начал ползать по поверхности "паутины", к нему потянулись дюжина красных щупалец. Медленно, но смертоносно. Красное существо точно знало, где находится хомяк. "Наверное, пора дать "паутине" нормальное имя." Джунгарик провалился вглубь красной твари, но сумел за что-то зацепиться и тут же сорвался и упал. Кирилл плохо различал силует животного, но продолжал смотреть и придумывал имя. "Нужно что-то связанное с паутиной. Может, Шнюк?" Первая щупальца с зубчиками прокусила кожу хомяка, и тот жалобно запищал. Вторая присосалась к его лбу. Две щупальцы гладили его внутренние органы. Хомяк задыхался. "Может… " Его начало поглощать. "… Тарантул? " Кирилл посмотрел на подопытного. Из живота торчали две пульсирующие щупальцы. По ним что-то текло. Присоски облепили тело хомяка, как мухи ленту-липучку. Вскоре они начали отлипать и исчезали в своей же чаще. Как и в прошлый раз, потребовалось около четырёх минут, чтобы переварить всё тело хомяка. Компост начал капать с мышц, где он скапливался. Щупальца рассеялись по аквариуму. Всё стало так, будто ничего и не было. Хотя, нет. Нужно выкинуть коробку из-под хомяков: наверняка в ней остался запах шерсти. Ещё надо убрать следы крови в аквариуме. Однако Тарантул всего за семь минут переработал тело хомяка. Сколько ему потребуется на руку Кирилла? Не более десяти минут, без повреждений не обойдётся. У Кирилла есть синие резиновые перчатки, но их легче прокусить, чем кожу человека. "Риск не превыше всего. Не сегодня точно." Кирилл посмотрел ещё раз посмотрел на аквариум. Следов почти не видно, если не приглядываться.
Кирилл снял халат, взял коробку и вышел из лаборатории. Зайдя в квартиру, он взял телефон, заменил пакет мусорном ведре, завязал на старом узел и ушёл. Выкинув мусор Кирилл набрал номер Камиллы и спросил, где она.
– Ещё у подруги на дне рождения.
– Смотрю, у вас там веселуха, – перебил Кирилл, вспоминая свой опыт с хомяками. Он понял, что она придёт не скоро. – Ты там до скольки?
– Не знаю. Если что, ключи у меня есть.
– Хорошего вечера тогда.
Кирилл отслонил от уха телефон. И отключился. Его взгляд упал на другой номер: "Егорик". Одна мысль побудила нажать на зелёную кнопку. "Но перед этим нужно ещё кое-что сделать."
…
Раньше осознание её присутствия пронизывало насквозь и забирало всю уверенность. Оно опустошало, выжимало всё до капли. Как стало хорошо, когда это прекратилось. Егор чувствовал полёт в груди. Он не смотрел на неё теперь так часто, как до этого, больше глупо не улыбался, когда с ней разговаривал, и не потел от волнения. Волнения теперь вообще не было. Такое чувство было необычно и приятно. Подростковая влюблённость оковами давила на запястья, петля растягивала кожу на шее, но и то и другое исчезло бесследно. Наконец освободившись, он как будто вышел из пыльной слишком маленькой комнаты на свежий воздух. Он мог покляться, что летает. "Но она по-прежнему прекрасна."
Дни были одинаковы. Летние тёплые, волнительные из-за экзаменов, один из которых будет совсем скоро. Зная это, Егор повторял параграфы.
Завибрировал телефон. Открылся чёрный экран с номером Кирилла. "Ты оставишь меня в покое хоть ненадолго? Хочу услышать положительный ответ." Взял трубку.
– Егор, привет. Свободен?
"Для тебя нет."
– Наверное, да.
– Отлично! Сможешь прийти ко мне? Камиллы нет.
"Тогда мне там делать нечего."
– А где она?
– На дне рождения у подруги.
"Ушла, лишь бы тебя не видеть. Или меня."
– Так придёшь?
– Приду.
Егор отключился, закрыл книгу, оделся и вышел на улицу. Он не хотел идти туда, потому что втайне ненавидел Кирилла за всё, что тот имел. В частности, Кирилл был куда роднее Камилле, чем Егор. "Это бесит сильнее, чем следовало бы." Чувства ослабели, но не исчезли, точно также с ревностью – она стала тоньше. "Как паутина."
У подъезда его ждал Кирилл. Они ещё раз поприветствовались.
– Ты в курсе о нашем с Камиллой проекте?
"Если он ещё раз скажет это имя, он не жилец."
– Вы о нём очень мало рассказывали. Да, слышал.
– Хочешь посмотреть на него сейчас?
Ради этого он сюда шёл? Скорее всего.
– Не возвращаться же…
Кирилл развернулся и открыл подъездную дверь. Изнутри подъезд был покрашен голубой краской, и где-то на середине она ограничила с белой. Перила тоже покрашены, в серый, но их нельзя назвать новыми. По многим причинам. Например, глубокие царапины, сделанные на самом металле, а не на краске. Хотя и тех и других хватало. Свет из окна освещал только лестничную площадку, самый низ, у домофонной двери, где сейчас находились Егор и Кирилл, он не доставал. В том числе дверь в подвал. Её освещало только вечером, и только тогда, когда было шумно. Над лестничной площадкой была лампочка с звуковым детектором. Она светила слегка жутковатым, изредка мигаючим, жёлтым светом.
– Нам сюда. – Кирилл указал на дверь в подвал. Там находилась их лаборатория. Кирилл достал ключи и легко провернул его два раза по часовой стрелке.
– Откуда у тебя ключи?
– Соседка дала. Она тут самая главная и хранит ключи от подвала у себя, но никогда сюда не заходит. Потом сделала дубликат ключей и отдала их именно нам. Сказала ещё, что у нас честные глаза и, если она свои потеряет, то обратится к нам.
– Со странностями, видимо.
– Глупышка просто.
Егор хихикнул. Хотя он и ненавидел Кирилла, но признавал его смешные шутки.
Они зашли в лабораторию. В центре небольшой комнаты был лаборантский металлический стол, на котором стояла большая полупрозрачная коробка. Вокруг на маленьких колёсиках находились капельницы, от которых шли трубки. Они встречались в одном месте, оттуда торчал маленький белый кран. Внутри коробки было что-то очень массивное и, кажется, красное. Рядом с этой коробкой стояла ещё одна, только картонная. Из-под обуви. "Что же он хочет мне показать?"
Кирилл открыл картонную коробку. Там что-то шуршало, будто несколько десятков маленьких когтистых лапок. Егор увидел там штук двадцать маленьких хомяков.
– Джунгарские, – объяснил Кирилл.
– Сколько ты за них отдал?
– Около шести тысяч.
Чёрные глазки смотрели на Егора. Их розовые носики нервно дрожали, будто боялись.
– Зачем они тебе?
– Увидишь. Обещаю, это будет зрелище. Но хомяки – только часть, вторая вот. – Кирилл улыбаясь подвинул к Егору пластиковою коробку. Там было стеклянное окно, сквозь которое Егор увидел что-то непонятное. "Что за паутина? Что это вообще такое?" Оно было кроваво-красным, с множеством щупалец, которых Егор даже в самых страшных снах не видел. "Это не тело. Это какая-то сеть капилляров. Нет органов. Нет ничего, кроме щупалец. Они не исходят от одной точки, а просто переплетены между собой. Да так свободно, что можно насквозь отсюда Австрию увидеть."
– Что это такое?
– Чистильщик. И его имя Тарантул. Он – личность, понимаешь?
– Нет, – Егор не понимал, как можно эту субстанцию назвать личностью. Настоящий тарантул окажется симпатягой, по сравнению с этим.
– Он может поглощать биологические отходы и перерабатывать их в полезные вещества. Компост и прочее. Он может переваривать трупы животных, вместе с костями, дерьмом и делать их полезными. Но даже я не знал, но догадывался, что он не только падальщик, но ещё и охотник. Для этого здесь эти хомяки.
Егора немного пугала речь Кирилла, который зачем-то взял одного хомяка из коробки. Но быстро сообразил что к чему.
– Смотри. – сказал Кирилл, открыл крышку у пластикого аквариума и кинул туда, в красный ад, мышонка.
Затишье. Хомяк несколько секунд спокойно ходил по тентаклям, но соскользнул и пропал в красных мышцах. Но потом снова показался. Его держала за ногу красная щупальца. За несколько секунд джунгарика атаковали несколько щупалец, они разодрали его и поглотили, оставляя несколько капель крови на полупрозрачном дне.
Егор смотрел на это выпученными глазами. В них горели страх и тревога. "Что он сделал с ним!? Что они с ним сделали!? Они оба!?" Егор за свою жизнь видел крови мало: в больницах, когда её нужно сдавать, дома, когда порезался, в школьном туалете, он хлестала из носа, когда его неслабо ударили.
– Ты что сделал? – голос выдавал испуг.
Кирилл не обратил внимания.
– Понравилось? Красочно? Но это только разминка. Тарантул может перерабатывать за раз большое количество сырья. Я тебе сейчас это докажу.
Он открыл полностью окно аквариума и взял коробку с хомяками. Но почему-то отпустил.
– Блин… Останется много следов. Камилла заметит…
Кирилл говорил шёпотом, но Егор разобрал его слова и вздохнул с облегчением. Камилла помогает ему, даже когда её нет рядом. Она вообще знает, что они тут вырастили? Это не помощь человечеству, это монстр… который должен умереть. Вот только паук, сплёвший паутину, будет против.
– Он… он опасен.
– Не говори ерунды. Без еды он не проживёт. Всё-таки часть сырья он берёт для себя. Так… что мне с вами делать?
Это он к хомякам обратился или к Егору с Камиллой?
– Я возьму их.
Егор не понял, что сказал.
– Бери тогда.
Кирилл поставил коробку на пол и закрыл её. Оттуда доходило шуршание и тихий писк. Егор взял коробку и посмотрел на Кирилла. Тот закрывал аквариум с красной массой, сожравшей хомяка; а он был довольно милым.
– Егор… ты мне друг?
Егор бы глубоко задумался, но сейчас на это нет времени.
– Да.
Кирилл повернулся к нему лицом с явным безразличием.
– Тогда ты не будешь говорить Камилле, что здесь было. И о том, чему здесь предстаяло случится. Правда?
Что он имеет в виду? Не говорить Камилле, что Кирилл хотел скормить двадцать хомяков их питомцу? Живьём!? "Это безумие."
– Я думаю, надо рассказать. Это существо опасно, и она должна об этом знать.
– Слушай, всему своё время. Мне нужно ещё кое-что закончить, прежде чем ей показать. Это займёт пару дней, обещаю, не больше. Скажи, пожалуйста, что не ничего расскажешь.
– Что ты ещё хочешь сделать? Как я вижу, эта хрень готова жрать всё, что движется. Она готова к эксплуатации. Поздравляю!
В последнем слове Кирилл услышал иронию. Над его созданием смеются. И над камиллиным тоже. Следовало бы показать всё, на что оно способно, но не сейчас.
– Просто не говори ничего Камилле. Да и никому вовсе. Это секрет.