НиАР
Я ждал НиАР возле лаборатории по её делу, которому она стала посвящать всё своё время после того, как исследование об объекте Роберте завершилось.
Она вышла спустя тридцать минут (переведено для человеческих писателей) и, увидев меня, тут же недовольно отвернулась.
– Здравствуйте, – сухо бросила она и хотела уйти.
– НиАР, подожди, – попросил я, стараясь вкладывать в произнесение её имени как можно больше уважения.
– Я не собираюсь разговаривать с вами. Теперь вас повысили, в чём вы должны, по большей части, быть благодарны мне, и мы не работаем вместе.
– Меня ещё не повысили.
Она остановилась, взглянув на меня через плечо.
– Да, – продолжил я, – я отказался.
Впервые в жизни я видел её удивлённой – наверное, потому, что оба мы начали действовать иррационально.
– Не понимаю, – сказала она в подтверждение моих мыслей.
– Я отказался, потому что хочу закончить дело объекта Дженни, – её пронзительный взгляд почему-то заставил меня поправить: – объекта 358А-Г-М.
– И вы хотите взять меня как Номер Два? – прищурила она синие глаза.
– Нет.
– Тогда что ты от меня хочешь, Сентябрь? – она неожиданно спокойно повернулась ко мне и скрестила руки на груди.
Я не предполагал такую резкую смену её настроения, поэтому какое-то время просто моргал, пытаясь спроектировать дальнейшую речь.
Неужели она действительно решила выразить мне уважение? Даже теперь, когда мы не работаем вместе.
– Ничего. На самом деле, НиАР, я ждал тебя по очень… иррациональному делу.
Она продолжала молча смотреть на меня.
– Я хотел попросить тебя сходить в лабораторию объекта Роберта.
– 213Г-Ш-Ш? – она опять выглядела удивлённой. – Но…
– Да, исследование завершено плюс объект покончил с собой.
– После вашего контакта? – Она не знала этой новости.
Трудно было сказать её реакцию по лицу. Но в норме наша система не должна реагировать никак.
Проблема в том, что моя система теперь реагирует «никак» не только на это, но и на абсолютно всё остальное.
– Да. Полагаю, так.
– Но зачем идти в лабораторию?
– Я хотел бы узнать, как это случилось. Ты могла бы совершить контакт… переключение в его комнату.
Я заговорился – с каждым моим словом синее лицо НиАР начинало вытягиваться и становиться недовольным.
– Стоп! – произнесла она наконец. – Вышка дал тебе это исследование? Он попросил узнать, в чём причина суицида?
– Нет.
НиАР какое-то время моргала, видимо, тоже думая, как спроектировать разговор.
– Тебе стоит сходить на диагностику. Твоё поведение слишком иррационально.
– Я сходил.
– Тогда не представляю, что может происходить в твоей системе. Ты должен сосредоточиться на деле сейчас же, если не хочешь, чтобы на тебя обратили внимание. Ты знаешь, что они посмотрят в твоё дело и увидят задатки человека.
Я вздохнул и кивнул. Я ожидал, что она уйдёт, но она вдруг сказала:
– Работать с вами, Сентябрь, было приятно. Я хотела бы, чтобы у вас не было проблем.
– Вы лучший Номер Два, НиАР, – едва заметно улыбнулся я и кивнул.
Но, когда она ушла, моё желание узнать что-нибудь об объекте Роберт лишь усилилось.
Я решил сосредоточить мысли на задачке, которую поставила мне Пер-АПА, чтобы не загружать систему иррациональными мыслями.
Объект Дженни
Весь оставшийся день я провёл в размышлениях, прерываясь на объект Дженни, но она не делала ничего нового.
Я уже предполагал, что она снова пойдёт ночью, или хотя бы рано утром, в парк, поэтому решил приготовиться к контакту.
Я не стал заглядывать к Пер-АПЕ, неготовый ответить на её вопрос. Чтобы скоротать время, читал научную литературу представителей нашей расы.
Объект Дженни снова заказывал пиццу: такую же, грибную и сырную, но я уже давно не записывал такие мелочи. Мой блокнот был бы весь исписан, если бы я это делал, и это было бы абсолютно бесполезно.
Когда курьер пришёл, я отвлёкся от книги, чтобы послушать их разговор. Он попросил деньги, она заплатила и вдруг сказала:
– Вы не могли бы отнести эту пиццу в квартиру 96?
Я тут же вскочил на ноги. Я сам выдумал квартиру 96, поэтому следовало скорее перехватить пиццу, чтобы не случилось ненужных несостыковок.
Настроив переключение, я вихрем перенёсся в коридор и столкнулся с курьером за углом.
– Это в квартиру 96? – сбивчиво проговорил я, хватая пиццу из его рук.
Он растерянно заморгал, пока я уже уходил в другой конец коридора с пиццей в своих худощавых человеческих руках:
– Спасибо! Это мне.
Я обошёл коридор по кругу и вышел к квартире объекта Дженни, затем откашлялся, проверил все процессы своей системы и позвонил в дверной звонок.
Она не торопилась выходить. Наконец, дверь открылась, и я встретился с её голубами глазами.
– С чего это вдруг? – выдавил я обаятельную улыбку и указал на пиццу в своих руках.
– Тебе и твоему дружку, – сказала она безмятежно.
– У меня нет дружка, – отозвался я, не растерявшись, но поняв её шутку.
– На самом деле, мне просто перехотелось кушать, – произнесла она также безмятежно.
Она отлично уворачивалась! Я был уверен, что всё это ложь, но не мог понять истинную причину её поведения.
– А, может, – решил рискнуть я, – ты просто хотела привлечь моё внимание?
Она хмыкнула, скрестила руки на груди и облокотилась на раму двери.
– Твоего внимания и так слишком много, – ответила она. – Ладно, если честно… я не умею выражать свои мысли словами. Просто я хотела поблагодарить тебя за вчерашнюю прогулку. Мне нужно было кому-то сказать о случившемся. И ты отлично умеешь выслушивать, ты знаешь об этом?
Я не знал. Я вообще не ожидал такого – и это раздражало. Оказалось, что непродуманный контакт, моя ошибка привели к успеху.
Это совершенно не сходилось с нашими правилами.
– Спасибо, – наконец, выдавил я.
Она улыбнулась, рассматривая меня исподлобья.
– Так, может, всё-таки съедим её вместе? – предложил я, обдумав ситуацию.
Она лишь пожала плечами, неловко почесав ухо, и пропустила меня внутрь.
– У меня не убрано.
– Ничего страшного, – тут же отозвался я.
Мы, не разговаривая, разложили пиццу. Я посчитал, что лучше мне не говорить лишнего. Она спокойно переносила молчание в диалоге.
Когда мы доедали по второму куску – да, человеческая еда невообразимо ужасна! – я не выдержал и отложил её на тарелку, притворившись, что пью сок, который она мне налила.
К счастью, жидкость мы вообще не ощущаем. Наши тела состоят из воды всего на десять процентов.
– Могу я спросить кое-что? – спросил я вдруг.
Она подняла на меня глаза и кивнула, прожёвывая кусок.
– Твоя вчерашняя история… про Роберта. Она меня впечатлила.
Она вытерла рот рукой и вздохнула:
– Никогда не сталкивался со смертью?
Я решил отложить свой личный интерес и тут же отозвался:
– А ты?
Объект Дженни лишь слабо улыбнулся и покачал головой. Я не был уверен, что это было отрицание. Скорее, это, наоборот, было подтверждение – даже не представляю, почему я пришёл к такому выводу.
– Не сталкивался, – решил продолжить я.
– Тебе так интересно копаться в прошлом людей?
Она внимательно смотрела на меня, и меня вдруг передёрнуло.
– Как ты сказала? – невольно вырвалось у меня.
– Копаться в прошлом. Ты прямо выискиваешь что-то.
Я ошеломлённо молчал – мало того, что я снова действовал иррационально, против системы, так ещё и позволил объекту заподозрить меня.
Но её фраза о копании в прошлом внезапно пробудила во мне активный мыслительный процесс, который перекрыл все остальные.
– Если тебе так интересно, – продолжила она спокойно, – он не заслужил этого. Я часто видела его девушку, когда она приходила к нему на работу. Она была невероятно истерична и избалованна. Тратила все его деньги.
Объект Дженни прервался, будто смущаясь своей длинной речи. Я поспешил оторваться от своих мыслительных процессов и сказать:
– Продолжай. Мне очень интересно.
Она пожала плечами, переходя к следующему куску пиццы.
– Да и его друг был не ангелом. Кажется, его звали Оливер. Я видела их в тот день, когда они попали в аварию. Я видела их вдвоём, девушку Роберта и Оливера, и они явно собирались сделать что-то плохое. Они были ужасно злы, мешали мне работать своими громкими обсуждениями.
– Он спал с ними обоими, – вдруг вставил я.
Она вскинула на меня глаза.
– Да. Как ты догадался?
– Это было нетрудно. – Я отвёл взгляд. – Раз он решил покончить с собой, вероятно, они оба были для него важны.
– Да… Ты прав, он изменял одной с другим. Но он был хорошим человеком, хорошим боссом. Уверена, ему даже в голову не приходило, что они могли сесть в ту машину, сговорившись о мести, о жестокой мести, судя по их разговорам. Роберт же думал, это чистая случайность, и винил себя в ней.
Я лишь кивнул, моя система отказывалась предлагать варианты ответа. Честно говоря, мне почему-то совершенно не хотелось продолжать.
– Спасибо, что рассказала мне, – наконец, кое-как пробормотал я.
– Что ты об этом думаешь? – В её голубых глазах впервые за всё время появился интерес.
Кажется, от этого интереса они стали ещё ярче. Они напомнили мне глаза НиАР – это было глупо.
– Не знаю, – ответил я от безысходности. – Это грустно.
– Ты так не считаешь, – вдруг возразила она.
Моя система начала кидать тревожные сигналы.
– С-с чего ты взяла?
– Я вижу это по твоему лицу.
Какой ужас! Я должен сосредоточиться… Я могу испортить абсолютно всё.
– Наверное, я просто считаю, – постарался оправдаться я, – что ему не стоило это делать.
– В этом я с тобой согласна, – ответила она, и я тихо облегчённо выдохнул. – Психолог Роберта очень был к нему привязан. Думаю, они могли бы быть счастливы вместе.
Мне вдруг невыносимо захотелось закончить контакт. Глаза объекта Дженни так пытливо наблюдали за мной, что казалось, будто это она изучает меня, а не я – её.
Пер-АПА
Как только контакт закончился, я отправился к Пер-АПЕ. Контакт с объектом Дженни был продуктивным только в том плане, что я узнал нечто о моём прошлом исследовании и что это помогло мне понять замысел Пер-АПЫ и её машинки.
– Я был прав, – сказал я, подойдя к её панели.
Окна были тёмными, но я всё равно прикоснулся к экрану, почему-то уверенный в том, что током меня не ударит. Это оказалось верным.
Пер-АПА впустила меня, оставляя окна тёмными.
– Ты знать ответ на моя загадка? – спросила она.
– Я полагаю, что да, – ответил я, входя.
Она была в роботе – огонёк горел зелёным.
– Как я уже сказал, я был прав. Мне нужно копаться.
– Ты идиот! – тут же последовал гневный ответ. – Я же сказать, что это не есть правильный ответ!
– Копаться в прошлом, – продолжил я, и она тут же замолкла. – Если у этой машинки есть тайна, она появилась в прошлом. И я должен узнать прошлое, чтобы понять, как сформировалась эта тайна и как она действует на настоящее.
Какое-то время Пер-АПА не отвечала.
– Почти попасть, Сентябрь, – наконец, послышался её голос. – Ты почти понять, что важно. Ты лишь забыть о будущее.
– Будущее? – уточнил я.
– Да. Вы заканчивать дела и выбрасывать людей, как мусор, не задумываться о их будущем.
– Нас это совершенно не касается. Мы узнали причины, мы записали их и переходим к следующему исследованию, учитывая прошлый опыт.
– Будущее показывать ошибки прошлого. Или будущее показывать успех прошлого. Ваши исследования мочь ошибаться, но вы не знать этого, потому что не смотреть будущее.
Роберт
Я не знал, как интерпретировать слова Пер-АПЫ о будущем. Как я и предполагал, её вариант ответа ни разу не посещал мою систему – наши мыслительные процессы были слишком разные.
Мне приходило уведомление о деятельности Дженни – сначала я думал, что она пошла в парк, но, оказалось, она просто пошла в душ, а затем легла спать.
Какое-то время я читал всякие научные книги в её лаборатории, а затем вернулся домой, где Вин де Ойл всё ещё пытался разобраться с тем делом про любовь. Я хотел спросить у него, могло ли это его дело быть «тупиком», но почему-то не спросил.
До утра я читал научные книги, принял априкатор, а затем понял, что мои мыслительные процессы всё ещё занимает желание узнать что-либо об умершем объекте Роберт. Это как-то сошлось с тем, что Пер-АПА говорила о будущем, даже учитывая, что никакого будущего у объекта Роберт нет и быть не может.
Я отправился на нижние станции. Забавно, но Пер-АПА попала в точку, сказав, что мы выбрасываем людей, как мусор. У нас, можно сказать, даже есть «свалка» – специальное помещение, куда переносят все завершённые дела и больше никогда к ним не возвращаются.
Интересно, что сказал бы Вышка, узнав, что сейчас я вбиваю объект 213Г-Ш-Ш в компьютерном поиске по этой свалке?
Какие иррациональные мысли. Если ему будет нужно, он узнает, но меня это никак не касается – мне нужно продолжать делать свою работу, даже если он решит подчеркнуть жирной линией «задатки человека» в моём резюме.
Тем не менее, я всё ещё стоял на свалке, ожидающий подтверждение поиска. Это было огромное помещение с виртуальными комнатами, в которые можно было зайти через поиск.
И я нашёл ту комнату, которая мне была нужна. Я не был уверен, что она будет активна – обычно, комнаты умерших людей пустуют, – однако я не стал отступать.
Прошёл идентификацию. Меня распознали, как Номер Один, и я почему-то слабо улыбнулся, чувствуя, как непривычно растягиваются тугие мышцы губ.
Когда я зашёл в тёмную комнату, я внезапно понял – мне было жаль погибшего человека. Чувство сожаления, практически несвойственного нашей расе, вдруг оказалось в моей системе. Наверное, я просто не привык быть Номером Два – я не успел осознать, что мои действия могут настолько влиять на объекты.
Я потянулся к выключателю, чтобы хоть как-то осветлить лабораторию мёртвого объекта. Экран «телевизора» щёлкнул, послышались загрузочные звуки.
И тут мне пришлось удивлённо замереть, как сказали бы люди.
Вместо пустого, неактивного экрана меня встретил почти ожидаемый вид: объект Роберт сидел за столом в своей кухне, перебирая таблетки.
Сначала я подумал, что это прошлые записи, поэтому тут же подбежал к панелям, проверяя все параметры. Нет, ошибки быть не могло: всё это происходило в этот момент, и объект был жив.
Я не мог поверить своей собственной системе. Объект Дженни не мог говорить о другом человеке. Это был тот же Роберт, которого я изучал, как объект, и тот же Роберт, который когда-то был боссом объекта Дженни.
Конечно, сам факт их знакомства был редкостью, но такое случалось, и не раз, поэтому я не стал концентрироваться на этом. Но теперь я совершенно ничего не понимал.
С «телевизора» послышались звуки ругани: объект Роберт уронил одну таблетку под стол.
– Осторожнее, – сказал мужской голос из другой комнаты.
Я прищурился, уверенный, что голос принадлежит психологу.
– Ты даже не видишь меня, док, – улыбнулся Роберт, доставая таблетку.
– Я живу в твоей дыре уже пару дней, так что знаю, что к чему.
– Ну, когда-нибудь мы отсюда съедем.
– Мы бы уже съехали, если бы ты не потратил все деньги на психологическое лечение.
Сам психолог вышел из ванны лишь через минуту, он насмешливо ожидал ответа своего клиента.
– К счастью, – обернулся на него Роберт, – я больше не пользуюсь услугами психолога.
На секунду у меня снова сработал этот рефлекс: достать блокнот, включить ручку и написать большими буквами, что объект – счастлив.
Конец исследования
–
Дженни
Я стёр всю историю поиска – впрочем, помимо моего запроса, там было ещё всего парочку, – и отправился обратно. Больше всего меня поражало то, насколько этот случай показывал правдивость слов Пер-АПЫ.
Мы выбросили дело, думая, что решили его, а, оказалось, оно продолжается – и, вполне возможно, мы где-то допустили ошибки в своих расчётах, поторопились и оступились, радуясь быстрым прорывам.
Я был уверен, что чувство вины объекта Роберта будет мучить его и дальше. Конечно, может, оно и мучает, но совершенно не так, как я предполагал.
Исходя из увиденного и услышанного от объекта Дженни, я мог бы изменить некоторые пункты своего доклада Вышке, хотя бы в том месте, где фигурировала любовь. Вероятно, его прошлые отношения были одними из тех связей, которые не задерживаются надолго, но изрядно портят людям жизнь.
Если бы я знал, что объект Роберт мог так быстро открыть своё сердце новой любви, я бы зачеркнул всё, что я писал тогда. Мне следовало узнавать больше об отношениях Роберта с той девушкой, и, может, хотя бы это дало бы мне понять, что дело не в любви, а только, исключительно в чувстве вины – я уверен, что именно она вызывала депрессию.
Возможно, только теперь мне следовало бы написать в блокнот о любви. Только теперь, когда она каким-то образом – почему-то мне совершенно не хотелось объяснять это по-научному – помогла ему избавиться от депрессии.
Обо всём этом я думал, когда шёл к Пер-АПЕ. Я хотел спросить её, как она пришла к такому выводу, как она дошла до того, чтобы думать о будущем тех людей, которых мы выбрасываем.
Однако её панель совершенно неожиданно горела красным – никогда ранее такого не было.
Я прикоснулся к ней, и тут же началась идентификация. Панель вскоре загорелась зелёным светом, и я различил появившийся текст:
«Сентябрь, контакт с Дженни».
Объект Дженни была в парке. Рядом гуляла с собакой какая-то женщина в капюшоне, и они перекидывались словами – непривычно было видеть объект Дженни, спокойно разговаривающим с кем-то незнакомым. Впрочем, в целом непривычно было видеть её с кем-то разговаривающей.
Я переключился в тёмных закоулках парка – тяжело было совершать переключение в общественных местах, нужно было постоянно ждать, когда все люди разойдутся. Затем мне пришлось пройти несколько метров к скамейке, где сидел объект Дженни.
Наша раса не особо приспособлена к физическим нагрузкам, поэтому даже такое небольшое расстояние утомило.
Я сел рядом, даже не в силах выдавить приветственную улыбку. Однако она улыбалась, так непривычно и искренне, что моя система заставила меня заподозрить что-то неладное.
– А я ведь так и не знаю твоего имени, – сказала она вместо приветствия.
– Сентябрь, – отозвался я, даже не обдумывая ответ.
Но даже после того, как я озвучил своё настоящее имя, я не испытал ничего – по правилам, мне нельзя было называть его.
Объект Дженни ничего не ответил, лишь кивнув, и мне казалось, что глаза её стали ещё более голубыми, а улыбка – ещё шире.
Недалеко затявкала собака – женщина всё ещё стояла рядом.
– Ты уверена, что объект Ро… – я тут же запнулся.
– Что? – подняла бровь она.
– Я сказал, ты уверена, что Роберт, который был твоим боссом, покончил с собой?
– О, – безмятежно отозвался объект Дженни, – нет, я соврала тебе.
Я удивлённо посмотрел на неё. Она выждала небольшую паузу и затем продолжила:
– Он не покончил с собой. На самом деле, теперь он действительно живёт по-настоящему.
Моя система не была готова ответить на это так скоро. Однако объект Дженни будто и не хотел, чтобы я что-то отвечал:
– Скажи мне, Сентябрь, но ты ведь тоже теперь знаешь, что он жив?
Я смог лишь утвердительно кивнуть.
– Эта новость была для тебя радостной? – продолжала спрашивать она, внимательно наблюдая за мной.
Я не знал, что ответить.
– Не знаю, что ты хочешь ответить, – произнесла она, – но мы оба знаем правду. Твоя система действительно давала сбои, когда я говорила тебе о смерти Роберта – значит, это вызывало у тебя негативные, иррациональные эмоции.
Я ошеломлённо молчал – настолько ошеломлённо, что чувствовал себя человеком.
Наконец, я смог спросить:
– Но откуда ты знаешь? Неужели ты знаешь, кто я?
– Да, я знаю, – спокойно ответила она.
Снова тявкнула собака – она вырвалась из поводка хозяйки и подбежала ко мне. Я поморщился, отвлекаясь на животное. Собаки тоже, как и яблоки, могли расщепить нашу кожу своим отвратительным языком.
Однако этого не случилось – хозяйка тут же подошла и оттащила своего глупого питомца. Затем, когда я собирался снова сосредоточиться на объекте Дженни и понять, что происходит, эта же женщина вдруг стянула свой капюшон, и я увидел знакомое лицо.
– Пер-АПА?! – воскликнул я.
Она выглядела точно так же, как тогда, во время контакта с объектом Дженни.
– Наконец-то я могу разговаривать с тобой без этого глупого акцента, – сказала она бодро, поправляя седую прядь волос. – Ну, Сентябрь, ты что-нибудь понимаешь?
– Нет, – честно признался я.
Объект Дженни рядом хмыкнул.
– Не такие уж вы и умные, – задумчиво произнесла она, с улыбкой смотря на небо.
– Неужели, – неожиданно злобно обратился я к Пер-АПЕ, – вы рассказали всё обо мне и нашей расе объекту Дженни?!
– А ещё варианты есть? – весело спросила пожилая женщина. – Нет, Сентябрь, ты не угадал. Хотя, честно говоря, да, кое-что я действительно ей рассказала. Но лишь потому, что Дженни – действительно моя внучка.
Я растерянно моргал.
– Правнучка, – поправила Дженни спокойно.
– Да, – улыбнулась Пер-АПА и посмотрела на меня.
– Но это невозможно, – произнёс я. – Объект Дженни – человек.
– Хватит называть меня объектом, – отозвалась та, кинув на меня косой взгляд.
Пер-АПА усмехнулась и обратилась ко мне:
– Ты снова ошибаешься, Сентябрь. Человек здесь только я, а в Дженни льётся кровь – или как там у вас это называется? – вашей расы. Взгляни на её глаза. Они совершенно такие же, как у тебя в твоём истинном обличии, только со зрачками.
Я взглянул на Дженни с лёгким испугом. Она смотрела на меня и улыбалась, и её голубые глаза в темноте действительно казались синими, почти такими же, как у представителей нашей расы.
– Но как вас пустили на станцию? – обратился я к Пер-АПЕ. – Люди не могут ничего знать о нас.
– Это всё мой партнёр, – ответила женщина. – Он был твоей расы, чистокровный. И он изучал меня, как объект. Я уже даже не припоминаю, какое у меня там было дело.
– Он вступил с вами в романтические отношения?! – содрогнулся я. – Его должны были наказать за это.
– Никто не мог наказать его, потому что он был Вышкой.
Пер-АПА вздохнула, видя мою возмущённую реакцию. Она отпустила поводок собаки – неожиданно животное загавкало и убежало восвояси. Женщина села между мной и Дженни и обняла нас обоих за плечи.
– Он был одним из первых с «задатками человека», как вы это любите называть, – начала она более мягко. – Уже тогда это начало появляться. Конечно, тогда они ещё изучали совсем другие вещи, они не изучали «антисознание», которое стало модно изучать лишь тридцать лет назад. Но это всё неважно. Он видел мой математический ум и возможности, которые я могу открыть для вашей расы. Он позволил мне воспользоваться вашими невероятными технологиями, чтобы я смогла соорудить себе новое тело, в котором я могла бы жить столько, сколько захочу, однако до этого у нас появился ребёнок.
Он был смешанной крови, и, тем не менее, в нём преобладали признаки вашей расы, поэтому отправлять его на Землю было против правил – это грозило вашей расе и вашему проекту раскрыться.
Тем не менее, когда он нашёл себе партнёршу вашей расы, родился ребёнок с рецессивными генами – с моими признаками. Внешне он выглядел абсолютно также, как человек, и оставлять его на станции было запрещено. Возникло бы много вопросов.
Тем временем, ваш проект заходил слишком далеко. Мой партнёр уже умер, и я продолжала существовать в своём металлическом теле, наблюдая за тем, как ваши методы становятся всё более жестокими.
Я продолжала создавать новые технологии, надеясь, что они пойдут на пользу всем, даже людям, но никто из вас не собирался рассказывать про вашу странную одержимость ими и про всё хорошее, что вы узнали о них и что могло помочь им. Я много думала об этом. Думаю, ваша раса действительно восхищалась расой людей. Это заставляло вас копать дальше, искать изъяны, ведь восхищение – это чувство людей, и у вас такого не должно быть.
Затем начались эти первые смертельные исходы – некоторые контакты влияли на психику людей. И затем один из таких контактов повлиял на моего собственного внука, ставшего объектом исследования. Он покончил с собой, подвергшийся влиянию одной из представительниц вашей расы, старающейся выяснить очередную ерунду.
– Он был моим отцом, – вставила Дженни тихо.
Я молчал.
– Да, – продолжала Пер-АПА. – Я не знала, что у него есть ребёнок до тех самых пор, как не появился ты, Сентябрь. Когда я увидела Дженни в базе данных исследуемых объектов, то всё поняла. То, что у тебя в резюме были «задатки человека», лишь вдохновляло меня на то, чтобы покончить с этим раз и навсегда.
– Вы использовали меня? – спросил я.
– Нет-нет, Сентябрь! Поверь, я делала с тобой лишь то, что ты делал с людьми на протяжении трёх лет своей работы – я наблюдала за тобой в твоей естественной среде обитания. Я должна была убедиться, что это возможно – вызвать человеческие эмоции у вашей расы, заставить появиться трещину в вашей системе. И это оказалось возможным.
Какое-то время мы все молчали. Я отключил свою систему. Я отключил все способы станции контролировать мой разум и мысли. Это было опасно – я мог потерять связь и застрять здесь.
Но почему-то мне было всё равно.
– И что теперь? – спросил я. – Что вы собираетесь делать теперь?
– Я? – удивлённо указала на себя Пер-АПА. – Совершенно ничего!
– Но ведь вы хотели уничтожить весь наш проект.
– Да, хотела. Но мне и не нужно ничего делать для этого – лишь немного подождать. Ты доказал мне, что представители вашей расы постепенно становятся такими, как люди; что их система – вовсе не система, а такой же внутренний мир, как у меня и у других объектов, которые ты когда-либо изучал. Когда-нибудь они, как и ты, увидят трещину в их системе, но будет уже слишком поздно.
Я снова молчал. Было очень тихо в парке, и мне вдруг понравился холод, который заставлял меня дрожать.
– И кстати, – нарушила тишину Дженни, – не расстраивайся, что тебе не удалось решить моё дело. Может, это потому, что я не совсем человек?
Мы снова помолчали. Внезапно я нарушил тишину:
– Я думаю, среди людей есть случаи и похуже.