Объект Роберт
Я сидел какое-то время в лаборатории объекта 213Г-Ш-Ш, наблюдая за тем, как он пытался съесть какой-то засохший сэндвич, который он приготовил пару дней назад. Он откусил пару кусочков, а затем отложил его, решив, что сэндвич так и останется несъеденным.
Прошло два дня с тех пор, как я шёл с ним на контакт. И после разговора с НиАР я, раннее даже не допускавший об этом мысли, начал раздумывать о новом контакте.
НиАР злилась на меня, так что я теряю? Я могу продвинуться в деле, особенно теперь, когда оно обрело две звезды, и у меня есть зацепки.
Я схватил блокнот, продумывая новый контакт и представляя, как будет хвалить меня Вышка за то, что я решил это дело. Я уже придумал, что скажу в ответ на его похвалы и почести, но потом понял, что всё это глупости, что я думаю о иррациональных вещах и что мне нужно срочно убрать эти мысли из системы.
Всё случилось спонтанно. Я решил, что лучший способ решить этот контакт – это импровизировать, и так и вышло.
Я создал себе телефон, взял помятую салфетку с номером телефона Роберта из вещдоков (так у нас называются вещи, оставленные после контактов) и переместился к чёрному ходу дома объекта. Там никого не было.
Дрожащими пальцами я набрал его номер. Пошли гудки, они казались бесконечными.
– Я слушаю? – Голос объекта Роберта показался мне напряжённым.
– Привет. Это я. Тот парень, которого ты нашёл в кучке сломанных вещей, – как можно безразличнее говорил я.
– Джен?
Я тихо набрал воздуха, слишком затягивая паузу. Объект Роберт опередил меня:
– Я так долго ждал твоего звонка! Я знаю, что это ты.
Я снова молчал, удивляясь своей безынициативности – мне нужно сосредоточиться, стараться лучше!
– Да, – наконец выдавил я.
– Мы можем встретиться? Прямо сейчас? Неважно где. Пожалуйста, соглашайся!
Мы договорились встретиться в библиотеке – это была моя идея, вдохновлённая теми записями о контакте НиАР с объектом в том же месте. Я слышал, как объект Роберт запнулся прежде, чем согласиться, но всё же ответил положительно.
Через пару минут я видел через окно библиотеки, как он выходил из дома – библиотека находилась совсем близко.
Он выглядел нервно, точнее, более нервно, чем обычно. И снова я подавил желание записать об этом в блокнот.
Объект Роберт заметил меня сразу, как вошёл в здание. Он держал руки в карманах тёмной джинсовой куртки, но вся его поза, каждое его движение излучали напряжение.
– Привет, – выдохнул он едва слышно, подойдя к столу, за котором я сидел.
Он чересчур громко отодвинул стул, и на него шикнула библиотекарша. Он пробубнил что-то и сел, кидая на меня взгляды исподлобья.
Мне казалось, я нервничаю даже больше него, если это было возможно. На мне лежала огромная ответственность за этот контакт, и я просто не мог провалить его.
– Странное местечко ты выбрал, – тихо произнёс объект Роберт и криво невесело усмехнулся.
Я заметил, что его левый глаз едва заметно дёрнулся.
– Здесь практически никого нет в это время, – ответил я. – Можно спокойно разговаривать.
– Ты забываешь про эту чёртову вредину-библиотекаршу, – он кинул на неё презрительный взгляд. – Не могу поверить, что она здесь до сих пор работает.
– Ты здесь часть бывал? – схватился я за первую зацепку.
Объект перевёл на меня рассеянный взгляд и также рассеянно кивнул:
– Да, частенько. Со своей… девушкой.
Он снова поднял на меня глаза и неожиданно резко перегнулся через стол, оказываясь ко мне ближе, чем могла выдержать моя система – кажется, даже моё искусственное человеческое сердцебиение подверглось глюкам от страха.
Но я выдержал те пары секунд, пока он нервно бормотал прямо мне в лицо:
– Джен, я так рад, что мы наконец встретились. Ты не представляешь, через что мне приходится проходить сейчас, просто не представляешь…
Затем он наконец откинулся обратно на спинку стула и лихорадочно потёр переносицу, тихо продолжая:
– Наверное, я кажусь безумным. Может, я действительно сошёл с ума. Но, Господи, как это возможно… нет-нет, это невозможно, что мы с тобой встретились просто так.
Я внимательно наблюдал за ним. Пока он не смотрел на меня, у меня была отличная возможность перевести дух, как сказали бы люди, и обдумать ситуацию.
Тут он вскинул на меня свои тёмные карие глаза и неожиданно попросил:
– Прошу, расскажи мне свою историю.
– Историю? – переспросил я, изображая изумление.
– Да-да, ты прав, – нервно пробормотал тот, – это нетактично… если хочешь… я первый расскажу.
Ему тяжело далось сказать это, а мне тяжело далось скрыть радость на своём лице.
– Если ты считаешь, что готов, – ответил я так естественно, что мысленно зааплодировал себе.
Объект Роберт сделал глубокий вдох и снова слегка наклонился вперёд, облокачиваясь на стол:
– Единственный, кому я об этом рассказывал, – это мой психолог. Прошу, Джен, никому не говори об этом.
– Разумеется.
– Я… я действительно виноват в смерти своей девушки и друга. Я изменял ей… с ним.
Он посмотрел на меня, ожидая моей реакции. Я же ожидал продолжения, надеясь, что НиАР следит за мной по ту сторону экрана и записывает всё в блокнот.
– Я знаю, что это плохо, – тут же продолжил объект. – Но тогда я не задумывался об этом, понимаешь? В моей жизни всё было прекрасно: отличная работа, любимая девушка, так сказать, семья. Не знаю, любил ли я Оливера… так звали моего друга. Но я не мог устоять, понимаешь? Наверное, я был слишком разбалованным, наверное, я просто не ценил то, что у меня было.
– Я понимаю, – решил вставить своё слово я.
Эта фраза, прозвучавшая из моих уст, могла означать только одно: то, что учёные моей расы уже изучили это явление. Но, конечно, как и любой другой представитель человеческой расы, объект Робер понял её по-своему.
– Да, – одобрительно кивнул он. – Спасибо, Джен. Я… бы хотел вернуться в то время и всё изменить, честное слово. Измены всегда раскрываются, рано или поздно. Эмма… моя девушка… она узнала тоже. Это было ужасно, Джен, действительно ужасно. И они… они оба разозлились на меня. Только поэтому они оказались в машине вдвоём – они оба узнали, что я их предал, и это их объединило.
Я пытался вложить в свой взгляд сочувствие, сострадание. Но у меня ничего не выходило, и я был ужасно рад, что объект Роберт не смотрит на меня, ведь если бы он смотрел, то увидел бы скрытую радость. Радость от того, что я решил это дело. И объект Роберт сам говорил мне решение.
– Я правда думал, что люблю их обоих, Джен, это возможно? Как ты думаешь? А, впрочем, не отвечай. Я ненавижу себя. Они умерли уже около года назад, а я всё ещё скучаю по ним… Точнее, виню себя… в их смерти.
Если я раньше не говорил, то вопрос дела объекта 213Г-Ш-Ш был простым: почему после продолжительного времени депрессия у объекта не прекратилась? И если дело было в любовном партнере, то нужно было найти доказательства того, что это не «настоящая» любовь.
После того, как пришли результаты гет-теста задача усложнилась, ведь действительно была замешана любовь, да ещё и с двумя людьми.
Но как я уже говорил, объяснить это явление легко. К тому же, это усиливается чувством вины – даже если любовь уже прошла, объект всё ещё будет ощущать вину.
Объект Роберт испуганно наблюдал за мной.
– Не могу представить, о чём ты думаешь…
Я взглянул на него. Мне стало совершенно неинтересно – даже мой страх перед людьми, перед настоящим человеком, сидящим передо мной, покинул мою систему.
– Мне нужно идти, – сказал я, решив не церемониться.
Заканчивать контакт нужно, и как можно скорее.
Я встал со стула под ошарашенным взглядом объекта.
– Нет! – воскликнул он, вставая за мной. – Как так?
На него тут же отозвалась библиотекарша, но он её проигнорировал.
Я направлялся к выходу. Объект Роберт по пятам следовал за мной, бросая чересчур громкие слова, которые я старался не слушать.
К моему ужасу, он вдруг схватил меня за руку – он настолько крепко сжал кисть моей человеческой руки, что я даже ахнул от боли и страха, снова мешающего моей системе.
– Что здесь происходит?! – возникла библиотекарша, высокая худощавая женщина с тугим хвостом на голове.
Объект Роберт, к сожалению, продолжал её игнорировать, крепко стискивая мою руку и шепча:
– Прошу, Джен, ты моя последняя надежда. Неужели ты думаешь, что у меня нет шанса на искупление?
Я ничего не отвечал, по крайней мере потому, что моя система опять давала сбои из-за сильных тактильных ощущений и моего глупого испуга.
Наконец, библиотекарша вызвала кого-то, кто тут же отцепил объекта Роберта от меня, и я убежал.
Забежав за угол какого-то переулка, я наконец смог вернуться.
Мне пришлось какое-то время восстанавливать свою систему и исправлять сбои. Только после этого я смог перезаписать весь контакт в блокнот (НиАР в лаборатории не было), подчеркнуть выдвинутое мной решение и отправиться к Вышке с ним.
Я не понимал ход своих мыслительных процессов. Они были сосредоточены на Вышке, на решении дела, но почему-то избегали всяческое упоминание самого контакта и объекта Роберта.
Я не стал долго об этом раздумывать, потому что моя мыслительная система и так была перегружена.
Вышка встретил меня как всегда равнодушно, лишь слабо кивнув.
– Исследование об объекте 213Г-Ш-Ш завершено, – сообщил я, кладя блокнот на стол Вышки.
Он вскинул голову, оглядел надписи.
– Измены, чувство вины и любовь? – прочитал он вслух.
Странно, но мою систему совершенно не волновало, какой будет вердикт Вышки. Каждый раз, принося ему решение, я с трепетом, не совсем свойственной нашей расе, ожидал ответа.
Но сейчас – ничего. Может, это и хорошо. Может, я наконец избавляюсь от своих «задатков человека»?
– Неплохо, Сентябрь, – вдруг сказал Вышка.
Однако даже то, что он назвал меня по имени – похвалы лучше быть не может! – не произвело на меня никакого впечатления.
– Знаю, твоя коллега Номер Два была возмущена по поводу твоих действий, – продолжал он, вбивая результаты моего исследования в компьютер, – но я считаю, это признак твоей готовности рисковать ради своей работы. Поэтому, – он дописал, аккуратно сложил мой блокнот и отдал его мне, – я почти готов повысить тебя.
Я думал, я буду счастлив, когда услышу это. Нет, моя система явно пострадала, может, сломалась? Я должен пройти диагностику, чтобы проверить.
– Если хочешь, я повышу тебя прямо сейчас, – сказал Вышка, внимательно наблюдая за мной жёлтыми глазами без зрачков. – Если продолжить заниматься объектом 358А-Г-М.
– Нет, – вдруг ответил я.
Вышка вопросительно молчал.
– Уточни, – попросил он.
– Я должен закончить исследование об объекте Дженни. И только затем вы можете меня повысить.
По его непроницаемому синему лицу, сливающимся с глазами и ртом, как и у всех представителей нашей расы, было непонятно, как он отреагировал на то, что я назвал объект по имени.
– Хорошо, – лишь сказал он.
Я кивнул и вышел.
Пер-АПА
Я знал, что у Пер-АПЫ скоро начнётся курс для провокаторов, но я не мог пойти на него – мне срочно нужно было пройти диагностику. Я даже проигнорировал активность объекта Дженни – в последние часы уведомления приходили на удивление часто.
Обычно диагностика занимает час, но я решил тщательнее проверить каждый процесс своей системы, чтобы точно быть уверенным в её целостности.
По истечению двух с половиной часов диагностика была закончена. Никого в лаборатории не было – я специально выбрал пустую, чтобы никто не смог застать меня за этим занятием. Странно, но мне не хотелось объяснять, зачем я это делаю.
Результат меня расстроил. Только потому, что всё было в норме и не было никаких ответов на мои вопросы.
Почему моя система начинает так часто давать сбои? Что со мной, если диагностика не показала отрицательных результатов?
Было час ночи по человеческим меркам, так что уже никакой активности на мои часы не приходило. Вероятно, Вышка снял с меня объект Роберт, поэтому в целом о нём мне больше ничего приходить не будет.
Я задумался о том, что у меня вызывает эта мысль – то, что я закончил дело, которое растянулось на неделю. Обычно я решал дела за три-четыре человеческих дня.
И внезапно мне показалось, что я разочарован.
Наверное, разочарование – это одно из человеческих явлений, которые часто встречаются и у нас. Особенно, у меня.
Я вернулся домой – странно называть это домом, потому что это всего лишь промежуточная станция, место, где ты можешь поспать и, возможно, подкрепиться априкатором.
В комнате находился Вин де Ойл. Я рассчитывал на это, потому что знал, что он был на курсе Пер-АПЫ.
Он как раз открывал априкатор, когда я спросил:
– Это было полезно?
Он кинул на меня угрюмый взгляд, отложил априкатор.
– Если ты про курсы Пер-АПЫ для провокаторов, то ответ: абсолютно нет! Она лишь зря потратила моё время, рассказывая ерунду. Уверен, остальные считают также.
– Что именно она говорила?
– Абсолютную, абсолютную ерунду! Она поставила перед нами игрушечную машинку, можешь себе представить?
– Детскую? – удивился я. – Человеческую?
– Да! Маленькую, детскую, человеческую, игрушечную машинку.
– Но зачем?
– Она что-то говорила про то, что без истории эта машинка – совершенно бесполезный, бездушный предмет. Как будто история сделает её «одушевлённой».
Я хотел расспросить его ещё про курсы, но он лишь отмахнулся, сосредоточившись на априкаторе. Я не стал досаждать больше.
Поспав два часа, я решил сходить к Пер-АПЕ. На станции было тихо, большинство лабораторий не работало в это время суток, потому что работы и не было – люди, как правило, спят в четыре часа ночи.
Окна лаборатории Пер-АПЫ были тёмными, но никакого сонного режима, поэтому я решился дотронуться до панели.
– Здравствуйте, – сказал я, наклонившись. – Я хотел поговорить с вами о машинке с историей. Мне сообщили о том, что вы рассказывали на занятии.
Панель засветилась, и дверь открылась. Я зашёл внутрь. Огонёк робота был зелёным, в углу всё ещё лежала красная игрушечная машинка. Она так выделялась на фоне современной техники и проводов.
– Говорить, что хотеть, – прозвучал голос Пер-АПЫ из робота.
– Я анализировал переданную информацию долгое время, – сообщил я важно. – Я хотел бы уточнить у вас, что это значит.
– Уточнить?! – вскричала та. – Я не собираться делать это только потому, что ты не понять сам. Ты думать! Продолжать думать!
Я молчал, ожидая продолжения.
– Ты не собираться уходить?! – раздражённо воскликнула она.
Внезапно мне захотелось сказать кое-что иррациональное.
– Я считаю, вы были правы.
Она ошарашенно молчала, не ожидая такого от меня, и я продолжал:
– Вряд ли кто-то на курсах понял вас. Никто здесь не думает так, как вы, Пер-АПА. Но вы профессионал, я убедился в этом. Я хочу узнать больше о вашей методике.
Послышался тяжёлый вздох – вероятно, она всё же была расстроена тем, что её опасения по поводу существ нашей расы оказались верными и никто не понял её посылов.
– Я сказать тебе то, что я говорить им, – начала Пер-АПА. – Ты взглянуть на эту машинку. Что ты видеть?
– Это обыкновенная человеческая игрушка.
– Да! А что, если я сказать тебе, что у неё есть тайна? Как ты её узнать?
Я с сомнением взглянул на робота, но решил ничего не говорить и снова сосредоточился на машинке, искренне желая понять.
– Ну, может, я попробую её разобрать, – сказал я.
Снова послышался недовольный вздох.
– Это то, что ты привыкнуть делать каждый раз с людьми! Разбирать, копаться, изучать…
– Но это научные способы, и они работают. У нас есть все технологические возможности, чтобы узнать то, что нам нужно.
– Ты же сам понимать, что этого недостаточно. Подумать о Дженни и о моём с ней контакте, а затем скажи мне, что ты делать с машинкой, чтобы узнать её тайна.
Огонёк робота стал красным, и Пер-АПА перешла по проводам в дверную панель.
– Теперь уходить. Я ждать твоего ответа.
Объект Дженни
Я знал, что объект Дженни иногда выходит в парк либо поздно ночью, либо ранним утром, и сейчас как раз был подходящий момент для второго варианта. Я уже направлялся в лабораторию, когда часы завибрировали, сообщая об её активности, и довольно кивнул.
Наблюдая за тем, как она надевает куртку, я думал о словах Пер-АПЫ. Честно говоря, ничего полезного мне в голову не приходило, а то, что приходило, было заведомо неправильным, потому что я знал, что посыл Пер-АПЫ вряд ли станет мне ясным так легко.
Но упоминание о её контакте с объектом Дженни зародило во мне мысли о моём собственном контакте. Я твёрдо намеревался сдвинуться с мёртвой точки, поэтому встал и направился к аппарату переключения.
Ночной парк оказался довольно прохладным местом, особенно для моей чувствительной кожи. Я слегка дрожал, когда осторожно следовал за объектом Дженни, медленно идущим по аллее.
Я сделал глубокий вдох. Обогнул крюк и внезапно оказался перед ней. Она вздрогнула и остановилась, сверкая ярко-голубыми глазами, но промолчала.
Импровизация подводила. Прошла минута ужасного неловкого молчания.
– Привет! – наконец, произнёс я с чересчур большим энтузиазмом.
– А я-то думаю, где мой странный сосед-гей, – скрестила она руки на груди, глядя на меня исподлобья.
Неужели это насмешка в её голосе? Да, точно. Вероятно, это хороший знак.
– Я уж думала, ты решил избавить меня от этих преследований, мистер Маньяк, – наконец, она усмехнулась и опустила руки. – Но тебе повезло.
– Правда? – решил вставить я. – Почему?
– Потому что у меня сегодня траур.
Я нахмурился – в её словах явно прослеживался парадокс. Затем она усмехнулась, наблюдая за мной, и я понял, что это была шутка. Выдавил улыбку.
– Ты забавная, – так, вроде, они иногда говорят.
Она пожала плечами и двинулась вперёд, жестом показывая мне идти за ней. Я радостно послушался – надо же, да это же явный прогресс!
– Но, вообще-то, я серьёзно, – её голос и правда звучал непривычно грустно, – у меня сегодня траур.
– Кто умер? – спросил я, боясь, что это прозвучало равнодушно.
Это действительно прозвучало странновато, но обычно грустные люди не замечают такие незначительные вещи. Мне действительно повезло – объект был очень уязвим сегодня.
– Мой бывший босс, – сказала она, подняв на меня яркие глаза. – Он покончил с собой.
Я лишь кивнул, отворачиваясь.
– Это грустно. Почему он это сделал?
Мы медленно шли по тропинке. Я удивлялся тому, насколько комфортным стало наше общение. Вероятно, дело в полумраке – в темноте активно работают некоторые гормоны как у людей, так и у нашей расы.
– Год назад у него умерла девушка и друг, и он винил себя в их смерти.
Я даже замер на мгновение, и она это заметила, но ничего не сказала. Я поспешно двинулся дальше.
– И как его звали? – спросил я, даже не продумывая диалог.
– Роберт.
Оставшуюся прогулку мы шли в молчании. Я не мог ничего сказать, а она и не хотела ничего говорить.
Мы как-то вышли к её дому. Мои мыслительные процессы явно были не в порядке, и я ни на чём не мог сосредоточиться.
Она посмотрела на меня и молча ушла. Я постоял ещё немного, даже не чувствуя, как холод нарушает некоторые процессы системы, а затем вернулся.