– Здравия желаю, Олег Владимирович!
Верхоламов брови приподнял от удивления, грит:
– Ну, здарова, коли не шутишь.
Бендер ему в ответ:
– Да нет же, нет! Я не шучу! Не узнали меня, что ли?
– Да, хрен тебя знает, чтобы я тебя узнавал. Солдат, как солдат. Вас долбать не передолбать во всей Сороковой Армии. Где ж я всех упомню.
Тут понеслось, Бендер начал подпрыгивать от радости и орать, мол, знаете, как мы Вас в Термезе называли? Мы Вас «ПапаОлег» между собой называли. Я в Вашей роте обучение на снайпера проходил.
В ответ Верхоламов по коленке себя ладонью – хлоп!
– А-а-а-а, вот ты про что! А я-то думаю, что за солдат такой на Зубе Дракона выискался, который меня по имени-отчеству знает. А ты с моей учебной роты! А-а-а-а! Ну, здарова, воин, блин! Как душманов молотишь? А? Якорь им всем в печёнку!
Дальше-больше, заболтались они с Бендером за случаи из их Термезской службы, Верхоламов под шумок вытащил откуда-то колоду карт и выкрикнул:
– Гена, идём в «Кинга» на четверых распишем? Или в «Тысячу»?
Гена – это так на русский манер офицеры перевели имя Гакила Исхаковича, звсегда его Геной и называли. А четвёртым в ту пору я сидел в «Идальне» с трассером и ПОМЗом в руках, как внук Прометея. «Гена» долго не кобенился, согласился и уселись мы вчетвером за колоду карт.
Все три или четыре дня, что Хайретдинов оставался на Зубе Дракона, всё это время мы на четверых лупились в «Тысячу». По вечерам, конечно же, заступали на парные посты, это – святое, но днём на четверых коротали время за колодой.
Не могу представить себе, чтобы Ефремов, или Рязанов, или Пудин сидели бы на посту боевого охранения и резались в карты с солдатами. Солдат должен бдеть и просматривать вверенный ему сектор, иначе душманы всем отрежут всё, до чего дотянутся. Нам помощь обещали через 48 часов, если случится что-нибудь нехорошее. То есть, если душманы на нас нападут, то мы должны продержаться двое суток. Только через это время будет собрано какое-то подразделение, укомплектовано и отправлено на наш пост. И что должен делать Комендант в таком случае? Правда же, играть в карты с солдатами?
Или, быть может, разделить 24 часа на равные отрезки времени, назначить на посты наблюдателей, распределить их по сменам и строго следить, чтобы солдат СПАЛ в то время, когда ему положено спать. Потому что, если он это время потратит на игру в карты, то потом уснёт на посту. По-моему, надо поступать по уму, а не по кайфу. Следить за дисциплиной на посту – это однозначно обязанность Коменданта.
Но теперь Хайретдинов уже не являлся комендантом, он сдал полномочия Верхоламову и мог пойти хоть вниз, хоть в вверх, а хоть бы и в карты поиграть. Это больше была не его ответственность, не его солдаты, не его пост. Его солдаты скучали «по нём» в Восьмой роте. А здесь, на посту №12, Хайретдинову стало всё по барабану. Но он, худющий, как выжатый лимон, остался на Зубе Дракона с фиолетовыми кругами под глазами. Он остался на несколько дней без воды и без гигиены, чтобы помочь Верхоламову в организации службы. А Верхоламов ржал: – «Гы-гы-гы-гы», сверкал улыбкой и попросил помочь играть в карты. «Ну, ладно, в карты, так в карты», – сказал Хайретдинов и принялся исполнять возложенные на него новые обязанности. Потому что новый комендант был старше по званию, а в армии это святое.