– ХЛОП!
Увесистая плюха впечаталась возле моего левого полусапожка, мои ноги инстинктивно присели, затем, подпрыгнули и пульнули меня за валун, покрытый вереском. А в подмышку мне ударило что-то нехорошее.
– Капец! Духи руку из ДШК отстрелили. – Мелькнула последняя мысль во время полёта, затем я ударился боком о грунт за булыжником и в моей голове погасли лампочки.
Секунд пять я лежал за камнем, не шевелился, видимо получил лёгкий нокдаун от удара о землю. В принципе, это ожидаемо, если семьдесят килограмм живого и трезвого веса с полутора метров хряснуть о планету, то нокдаун долго ждать не придётся.
Пока я лежал за камнем и приходил в себя, ДШК по какой-то непонятной причине не стрелял. Видимо, пулемётчик отстрелил мне руку и теперь прикалывался, забивал косяк, радовался, что я убит. И ещё почему-то две «сигналки» свистели и плевались ракетами в афганское небо.
– А! О! Это же я пошёл их снимать! Надо было проход организовать пацанам из Девятой роты. – Всплыла мысль воспоминаний в моей голове.
Но кто-то те «сигналки» сорвал. Интересно, кто? А ещё смеялся кто-то мерзко и обидно. Тоже интересно, кто?
После этих мыслей я осторожно высунулся из-за камня, поросшего какой-то хренью. По правилам хорошего тона выглядывать надо не сверху валуна, а сбоку. Чтобы пулемётчик ДШК не снёс мне башню в случае, если уже забил косяк.
Выглянул я из вереска сбоку от камня и понял, что всё, как всегда, было очень прозаично и обыденно. Среди валунов смеялись пацаны с плащ-палатками. Они не просто смеялись, они ржали, как в День Победы со слезами на глазах и при этом показывали на меня пальцами. Чего это их так развеселило? Они были очень замученные и измотанные, надо было показать что-то невероятно ржачное, чтобы они захотели смеяться.
– А-а-а-а! Мне же душманы руку отстрелили. Наверное, смешно висят обрывки. – Подумал я и встал из укрытия в полный рост. Надо было определить опасность ранения, я взялся за свою подмышку, в которую ударила душманская пуля. Взялся, крови не обнаружил, но нащупал что-то твёрдое, с ужасом сжал пальцами, потянул к глазам. Смотреть было страшно, я стиснул зубы. Пацаны заржали так, что начали задыхаться и стонать.