По завершении обхода позиций вверенного ему объекта, Хайретдинов неожиданно для себя обнаружил, что весь подчинённый ему гарнизон насчитывает аж целых шесть человек.
– Герасимович, докладывай! – Взревел Комендант обескровленного гарнизона. – Где водоносы?
– Ещё не вернулись, товарищ прапорщик.
– Как не вернулись? Почему не вернулись? Какие-нибудь сигналы подавали? Выстрелы или, может ракеты запускали?
– Никак нет, товарищ прапорщик, всё было тихо. Если б шо-то произошло, я б доложил.
– Что же мне, сухари готовить за потерю половины гарнизона по своей глупости? Ну ладно, если посадят – выйду, а если расстреляют, что делать буду?
– Не расстреляют. Ребята, наверное, хэбчики стирают. Они мыло с собой взяли, я им своё отдал.
– Надо было к этим разгильдяям приставить одного ответственного! Как же я так прокололся! – Сокрушенно покачал головой Комендант и пошел за биноклем.
Мысль была простая, понятная и педагогически оправданная. В воспитательных целях разгильдяев надо напрягать физическими работами чаще, чем нормальных солдат. Но к толпе балбесов обязательно надо было прикомандировать, например, сержанта Тимофеева. Он быстро бы всем вставил мозги на место. Но Комендант побоялся ослаблять гарнизон, подумал, вдруг душманы нападут. Потому и оставил надёжного сержанта на посту.
Такая «экономия» оказалась ошибочной, к концу дня Хайретдинову это стало очевидно. Он, весь на нервах, просматривал дырки в скалах при помощи бинокля, перемещался с одной точки на другую, прикладывал к глазам средство наблюдения, всё пытался обнаружить затихарившуюся группу.
Группа вернулась на Зуб Дракона в конце дня, почти перед самым наступлением темноты. Бойцы выглядели постиранными, свежими и ухоженными. Хайретдинов негодовал, грозным голосом задавал им вопросы насчёт пространства и времени, то есть, в каком месте вселенной их носило много часов подряд. На что бойцы рассказали про длинный, трудный спуск, нудную сложную стирку, длинный банно-прачечный комбинат и непреодолимый подъём. По сути и по форме они выглядели весьма правдиво и убедительно. Но умудрённый многолетним опытом общения с раздолбаями Хайретдинов уверенно чувствовал подвох. Вроде бы солдаты сделали всё правильно, но что-то не давало Коменданту покоя. А что именно он никак не мог сформулировать.