– Я устал, пойду, – сказал он внучке и встал с кресла для посетителей. Порой ему казалось, что он приходит, ради этого удобного кресла, дома такого нету, а это было ровным и в меру мягких.
Они быстро распрощались – это был сухой жест руки, так как старик ненавидел объятья. Сколько раз он обнимал человека, родного или нет и тот скоро умирал или пропадал неизвестно куда. Сам он тоже боялся принимать объятья, потому что страшился той же участи.
На улице был летний день, жара после полудня разбавилась потоком западного ветра. Людей было не много – необычно для пятницы. Такое можно назвать феноменом для наполненного людьми городка, разраставшегося уже который год новыми домами и семьями.
Старик медленно ковылял по одной из таких улиц, делал это немного наклоняясь опираясь на трость – свою лучшую подругу уже как несколько лет. До его дома было относительно не далеко, пару поворотов и дворик -пространство заветного покоя и тишины. Он не пытался спешить к дому. Оказаться на улице, для него, было целое дело, да ещё в такую прелестную погоду, и что бы расфуфыренная молодёжь и их родители не носились туда-сюда было большой редкостью. Сегодня была ценная каждая минута, спокойно прогулки и мягкой погоды.
В одно мгновение что-то переменилось. Старик выпрямился и стал моложе на несколько лет, взял свою трость в руку и понёс её, как ручку чемоданчика, будто и не нужна она была вовсе. Лицо его преобразилось, глаза стали шире и некоторые морщинки изгладились. Движение его немного ускорилось, он, так же не торопясь наступал, но иначе – вальяжно, будто и позабыл про тяжёлые ноги и уставшее тело.
На встречу ему шла женщина лет тридцати пяти. В её карих глазах читалась частичка прожитой жизни, сохраняя при этом не принуждённую лёгкость. Натуральная, почти без макияжа на лице, как когда-то давно в молодости старика. Белобрысая, стройная и идеальная словно кто-то специально смешивал крови самых красивых людей, дабы родить такое чудо, одетое в обтягивающий спортивный костюм.