Воспоминания об «Авроре»
Это стихотворение-воспоминание посвящается годовщине постановки крейсера Аврора в устье Невы на вечную стоянку именно в 1948 году.
Однажды в студеную зимнюю пору
Приехала с мамою я в Ленинград,
Сказав: «Отведи-ка меня на Аврору.
Ведь делают там из детей октябрят!»
«Мала ты ещё, – отвечала мне мама. –
Тебе ещё надо чуток подрасти!»
Но я на Аврору звала так упрямо,
Что было её мимо нам не пройти.
И вот мы вступили на борт теплохода,
Который народам свободу принёс.
Я шапку одела, поскольку погода
Стояла не очень – был сильный мороз.
Темнело. Нева, убелённая снегом,
Куда-то неспешно текла вдалеке.
Торжественно честь отдавая коллегам,
Матросы шагали по быстрой реке.
В лесу раздавался топор дровосека.
Вернее, на башне удары часов.
Аврора торжественно вот уж полвека
Стояла в тени ленинградских мостов.
И гордо над ней трепетал на морозе
Наш флаг, наш российский родной триколор!
И я, замерев в уважительной позе,
До капли запомнила всё до сих пор.
Сосущим чужое
Образец жёсткой патриотической лирики. Ибо нефиг!
Я купила себе чупа-чупс.
И немного его пососала.
И печально подумала: Упссс!
Лучше б съела я русского сала!
С чесночком, да прожилкой мясца!
Да на корочке чёрного хлеба!
После водочки или винца!
Вот что точно понравилось мне бы!
В этом сале российская ширь!
И бескрайность родимых просторов!
В нём былинный седой богатырь
Спрятал свой неуёмистый норов.
В нём раздолье бескрайней души
И простор разухабистых песен!
С салом мир даже без анаши
Очень светел и очень чудесен!
Что мне чуждая нам карамель –
Эта липкая сладость на палке
Из далёких заморских земель,
Превращённых в подобие свалки?
Нет, не та это радость! Не та!
То ли дело родимое сало!
И решительно я изо рта
Чупа-чупс этот мерзкий достала!
И швырнула его на панель!
И ногой подфутболила лихо.
Я, буржуи, вам, блять, не мамзель!
Я – российская наша чувиха!
Белый квадрат Слесарченко
Всем творцам художественным словом посвящается.
Передо мною снова белый лист.
Смотрю в него – и дрожь бежит по телу.
Он так внезапно, так невинно чист,
Что я буквально сильно оробела.
Чего он ждёт? Что хочет от меня?
О чём безмолвно просит мою душу?
Что обещает он, меня маня
Туда, куда я думать даже трушу?
Мне этот лист судья и прокурор,
Муж, сын, свекровь и зять в одном флаконе.
Он мне поддержка и глухой укор.
Он мне глоток воды в огне агоний
Он манит, словно белая дыра,
Меня лишая воли и отваги.
И вот я понимаю: Всё! Пора!
И тянется моя рука к бумаге.
И душу всю на рифмы изорвав,
Я кровью строк рисую акварели…
Мой белый лист! О как же ты неправ!
Из-за тебя котлеты пригорели.