И мы с Патчем решили единогласно, что иметь во врагах нефилимов все-таки менее опасно, чем всемогущих архангелов. Было очевидно, что Данте не терпится вступить в бой, но наши желания не совпадали. А поскольку лидером нефилимской армии стала я, то и решения принимать должна была я. Я чувствовала, что Данте пытается на меня давить, и мне это очень не нравилось.

Он остановился, схватил меня за запястье и развернул к себе лицом.

– Ты не сможешь контролировать все, что происходит вокруг, – он говорил спокойно, а меня вдруг затрясло мелкой дрожью, как будто я проглотила кубик льда. – Знаю, ты думаешь, что я против тебя, но я обещал Хэнку присматривать за тобой. Я скажу тебе одну вещь, Нора. Если разразится война, даже если просто бунт, восстание, тебе не справиться. Не в твоей сегодняшней форме. А если с тобой что-то произойдет и ты не сможешь возглавить армию нефилимов, получится, что ты нарушишь клятву, а ты знаешь, что это значит.

О да, я знала, что это значило, очень хорошо знала. Это значило прыгнуть в собственную могилу. И утащить за собой маму.

– Я хочу научить тебя кое-каким приемам в качестве меры предосторожности, – сказал Данте. – Вот и все, что я хотел тебе предложить.

Я сглотнула:

– Ты думаешь, если я буду тренироваться с тобой, у меня будет достаточно силы, чтобы защитить себя?

Ну, от падших ангелов, возможно. А вот что насчет архангелов? Я обещала им предотвратить восстание. А готовиться к боям, это как-то противоречит данному обещанию.

– Я думаю, попытаться стоит.

Мысли о войне заставляли мой желудок болезненно сжиматься и скручиваться в узел, но я не хотела показывать Данте свой страх. Он и так был уверен, что я не смогу защитить себя в случае чего.

– Так кем же ты будешь? Моим псевдобойфрендом или персональным тренером?

Уголки его губ дрогнули в улыбке:

– И тем и другим.

Глава 3

Когда Ви привезла меня домой после пробежки, на моем телефоне было два неотвеченных звонка.

Один от Марси Миллар, которая была моим заклятым врагом и одновременно, по иронии судьбы, как недавно выяснилось, моей сестрой по крови, но отнюдь не по духу. Все свои семнадцать лет я жила, не догадываясь, что у той самой девчонки, которая воровала мое шоколадное молоко в начальной школе и лепила женские прокладки на мой шкафчик в старшей, общая со мной ДНК.

Марси узнала это первая, и именно она сообщила мне обо всем. Между нами была молчаливая договоренность не выносить наше родство на всеобщее обсуждение. И по большому счету это знание не изменило ничего в нас самих. Марси оставалась для меня анорексичной безмозглой пустышкой, и я по-прежнему, прогуливаясь, оглядывалась по сторонам в ожидании пакости, которую она подстроит мне в следующий раз.

Марси не оставила сообщения, а я даже предположить не могла, чего ей от меня было надо, поэтому я перешла к следующему звонку. Неизвестный номер. Голосовое сообщение в виде тяжелого дыхания, медленного и явно мужского. И ни слова. Возможно, Данте. А возможно, Патч. А еще, возможно, Пеппер Фрайберг. Приложив минимальные усилия, Пеппер вполне мог раздобыть мой номер. Не слишком-то вдохновляющая мысль.

Я достала из-под кровати свою свинью-копилку, вытащила пробку-обманку и вытряхнула из нее семьдесят пять долларов. Данте сказал, что завтра в пять зайдет за мной, чтобы отправиться на пробежку по пересеченной местности, а потом бросил презрительный взгляд на мои тенниски и заметил: «Они не выдержат и дня настоящей тренировки». Вот я и собиралась потратить свои сбережения на беговые кроссовки.

Хотя я не относилась к перспективе войны так же серьезно, как Данте хотелось бы, особенно в свете нашего с Патчем секретного плана предотвращения нефилимского восстания, но в его словах о моих размерах, скорости и ловкости была доля правды. Я действительно была меньше, чем любой нефилим, которого я знала. В отличие от них я родилась в человеческом теле: средний вес, средне развитая мускулатура, все среднее, и только прямое переливание крови превратило меня в нефилима. Я была одной из них только теоретически, но не на деле. Мне не хотелось из-за этого становиться легкой добычей, а тихий голос где-то на краю моего сознания шептал, что так оно и будет.

Поэтому я должна сделать все, чтобы стать сильнее.

– А почему нужно начинать тренироваться в такую рань? – это был мой первый вопрос к Данте, но на самом деле я уже знала ответ.

Чемпион мира по бегу, показывающий свой самый лучший результат, будет выглядеть, словно он неторопливо прогуливается, если рядом с ним будет бежать нефилим. Я предполагала, что нефилимы способны развивать скорость до пятидесяти миль в час. Если мы с Данте с такой скоростью будем носиться по школьному стадиону, то стопроцентно привлечем к себе ненужное внимание. А в предрассветный час понедельника большинство людей еще спит, что дает нам с Данте прекрасную возможность чувствовать себя свободно и непринужденно.

Я положила деньги в карман и спустилась вниз по лестнице.

– Буду через несколько часов! – крикнула я маме.

– Мясо в горшочках будет готово к шести, не опаздывай! – ответила она из кухни.

Через двадцать минут я вошла в двери магазина «Камера хранения Пита», направилась в обувной отдел. Я примерила несколько пар кроссовок, выставленных на полке с надписью «распродажа»: Данте, конечно, мог отобрать у меня утро понедельника (у школьных учителей планировалось какое-то совещание или вроде того, так что занятия отменили), но это не значило, что я должна потратить на него еще и все мои сбережения.

Заплатив за кроссовки, я взглянула на время: еще не было и четырех.

Стараясь соблюдать осторожность, мы с Патчем договорились не звонить друг другу в публичных местах без особого повода, но я внимательно осмотрелась по сторонам и убедилась, что совершенно точно никого нет поблизости. Только потом достала из сумки телефон, который дал мне Патч, и набрала его номер.

– У меня есть пара свободных часов, – сказала я ему, идя к своей машине, припаркованной через квартал. – А в Локаут Хилл Парк есть один очень уединенный, очень укромный сарайчик за каруселью. И я могу быть там через пятнадцать минут.

В его голосе послышалась улыбка.

– Ты хочешь соблазнить меня.

– Мне просто нужна доза эндорфинов.

– А уединиться со мной в укромном сарайчике, значит, поможет тебе ее получить?

– Нет, скорей всего это введет меня в эндорфиновую кому. И мне не терпится проверить эту теорию на практике. Я только что вышла из «Камеры хранения Пита». Если светофоры будут на моей стороне, я буду там через десять…

Договорить мне не удалось.

На моей голове вдруг оказался мешок, меня схватили чьи-то сильные руки. От неожиданности я выронила телефон. Я кричала и пыталась высвободиться, но тот, кто тащил меня по улице вперед, был слишком силен. Я услышала, как подъезжает большой автомобиль, он остановился чуть позади. Дверца открылась, и меня впихнули внутрь.

Воздух внутри машины (скорей всего это был фургон) пропах потом и лимонным освежителем. Печка была включена на максимум, поэтому я моментально вспотела. Наверно, это входило в их планы.

– Что происходит?! Что вам надо?! – возмущенно кричала я. Наверно, весь ужас происходящего до меня еще не дошел, поэтому я была больше взбешена, чем напугана. Ответа не последовало, но слышно было дыхание двоих людей. Значит, двое плюс водитель – всего три. Против меня одной.

Руки у меня были связаны за спиной вместе, как будто какой-то цепью. И лодыжки тоже в цепях. Я лежала на полу фургона на животе, уткнувшись носом в пол, с мешком на голове. Попыталась было сменить положение, но не смогла – при любом движении плечевой сустав грозился выскочить из своей сумки. От злости и бессилия я снова закричала и получила ощутимый пинок в бедро.

– Заткнись! – произнес мужской голос.

Ехали мы довольно долго. Минут сорок пять, наверно. В голове у меня все перемешалось, я не могла мыслить логически и здраво. Могу ли я сбежать? Как? Убежать от них? Нет. Перехитрить? Возможно. А еще ведь был Патч: он должен понять, что меня похитили. Он найдет потерянный мной телефон на улице около магазина Пита, но как он узнает, куда меня увезли?

Поначалу фургон несколько раз останавливался на светофорах, но в целом дорога была свободная, и мы ехали дальше, покачиваясь и подпрыгивая, словно на американских горках, что дало мне основания думать, что мы покинули город и едем по холмам предместья. Моя футболка была насквозь мокрой от пота, я не могла вздохнуть полной грудью. Дышать становилось все труднее, и паника внутри меня все росла.

Под колесами фургона шуршал гравий, машина ехала все в гору, в гору. Но, наконец, двигатель замолк. Похитители схватили меня за ноги и выволокли из машины наружу, а там стащили мешок с моей головы.

Я оказалась права: их было трое. Двое мужчин и одна женщина.

Они оттащили меня в длинный деревянный дом и приковали цепью к декоративной балке, которая шла от пола до самого потолка. Света в доме не было – наверно, электричество было отключено. Мебели немного, ее покрывали белые чехлы. Воздух в доме был всего на пару градусов теплее, чем на улице, и было понятно, что хозяева отсутствуют. Кто-то, видимо, законсервировал дом на зиму и переехал в город.

– Орать нет смысла, – сказал мне самый огромный из похитителей. – Здесь на километры вокруг нет ни одной живой души.

На нем была ковбойская шляпа и темные очки, но маскировка эта была излишней: я была абсолютно уверена, что никогда не видела его раньше. Мое шестое чувство подсказывало мне, что все трое – нефилимы. Но что им надо от меня?

У меня не было даже тени предположения на этот счет.

Я попыталась вырваться из цепей, но они лишь жалобно звякнули в ответ.

– Была бы ты настоящим нефилимом, могла разорвать эти цепи, – произнес Ковбой. Он, видимо, был самым разговорчивым из них троих. Другие двое у него за спиной только смотрели на меня с отвращением.

– Что вам нужно? – повторила я холодно.

Ковбой криво ухмыльнулся:

– Я хочу знать, с чего это вдруг такая маленькая никчемная принцесска, как ты, возомнила, что революция нефилимов ей по плечу!

Я выдержала его полный ненависти взгляд, с трудом удерживаясь, чтобы не выплюнуть правду ему в лицо. Никакой революции не будет. Через какие-то пару дней, когда наступит Хешван, он и его дружки окажутся в полном распоряжении падших ангелов. Хэнк Миллар, хитрец, выполнил самую легкую часть работы: он задурил им головы обещаниями и мечтами о восстании и свободе. Мне же теперь предстояло совершить настоящее чудо.

И я не собиралась этого делать.

– Я следил за тобой, – сказал Ковбой, придвигаясь ко мне. – Порасспросил кое-кого там и тут и выяснил, что ты встречаешься с Патчем Киприано, падшим ангелом. Разве эти отношения могут пойти тебе на пользу?

Я невольно сглотнула.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Я прекрасно понимала, какая опасность меня подстерегает, если правда о наших с Патчем отношениях выплывет на поверхность. Конечно, я старалась соблюдать осторожность, но, видимо, старалась недостаточно.

– Я порвала все отношения с Патчем, – солгала я. – Что бы там ни было у нас, это в прошлом. Я знаю, в чем мой долг. Как только я стала нефилимом…

Он скорчил гримасу:

– Не стала ты нефилимом! – Он смерил меня взглядом с головы до ног. – Ты только взгляни на себя! Ты жалкая! У тебя нет никакого права называться нефилимом. Глядя на тебя, я вижу человека. Слабую, сопливую девчонку, самозванку!

– Вы злитесь потому, что я не такая сильная физически, как вы, – спокойно констатировала я.

– Да кто говорит о силе! У тебя нет гордости. В тебе не чувствуется преданности делу. Я уважал Черную Руку как лидера, потому что он заслужил это уважение. У него была цель, и он действовал. Да, он назвал тебя своей преемницей, но для меня это ничего не значит. Ты хочешь, чтобы я тебя уважал? Так заставь меня! – Он тыкал мне пальцем чуть ли не в лицо. – Заслужи это, принцесса!

Заслужить его уважение? Чтобы стать похожей на Хэнка? Хэнк был мерзавцем и лжецом. Он обещал своим людям невозможное, он заставил их поверить в несбыточное. Он использовал и обманывал мою маму и сделал меня пешкой в своей грязной игре. Чем больше я думала о том положении, в котором я оказалась, оставшись воплощать в жизнь его несбыточные фантазии, тем сильнее закипало во мне бешенство.

Я холодно взглянула Ковбою в глаза. А потом со всей силы ударила его ногой в грудь. Его отбросило назад, к стене, по которой он сполз вниз, на пол. Другие двое кинулись вперед, но внутри меня уже бушевал слишком сильный огонь. Незнакомая, но всепоглощающая сила заполнила меня. Я с легкостью разорвала цепи, услышав, как металлические звенья одно за другим со звоном падают на пол, и, не теряя времени даром, пустила в ход кулаки. Запулив ближайшему ко мне нефилиму в живот, я со всей силы пнула женщину ногой. Удар пришелся ей в бедро, и я поразилась тому, с какими поистине железными мышцами столкнулась моя нога. Никогда в жизни я даже представить себе не могла, что женщина может быть такой сильной и выносливой.

Данте был прав: драться я не умела. Я упустила момент, хотя и понимала в глубине души, что надо действовать немедленно, атакуя их снова и снова, пока они не пришли в себя от неожиданности. Вместо этого я застыла, потрясенная собственными действиями, приняв оборонительную позу, и ожидала, что будут делать они.

Ковбой бросился на меня и с силой толкнул обратно к столбу. От удара у меня перехватило дыхание, и я согнулась пополам, тщетно хватая ртом воздух.

– Я еще не закончил, принцесса! Это тебе предупреждение. Если узнаю, что ты так и крутишь роман с падшим ангелом, мало тебе не покажется. – Он похлопал меня по щеке: – Даю тебе время подумать о своих приоритетах. К нашей следующей встрече, для твоего же блага, я надеюсь, ты расставишь их верно.

Он дернул подбородком, подавая другим знак уходить, и все трое вышли за дверь.

Мне понадобилось несколько минут на то, чтобы снова начать дышать нормально и прийти в себя. Затем я выглянула за дверь: снаружи никого не было, только дорожная пыль оседала в воздухе. Незаметно подкрались сумерки, и на горизонте уже тускло поблескивали, словно осколки битого стекла, первые звезды.

Глава 4

Я стояла на маленьком крыльце дома и соображала, как же мне теперь попасть домой, когда послышался приближающийся рев двигателя. Я приготовилась к тому, что это возвращаются Ковбой и его команда, но на дороге показался спортивный «Харлей».

Патч.

Бросив мотоцикл, он в три шага подскочил ко мне:

– Ты не ранена? – спросил он, ощупывая мое лицо обеими руками и оглядывая меня на предмет повреждений. В глазах его плескалась смесь облегчения, тревоги и гнева. – Где они? – такого жесткого голоса я у него, кажется, еще не слышала.

– Их было трое, все нефилимы, – проговорила я. Голос у меня все еще дрожал от страха и от того удара в солнечное сплетение, который не давал мне как следует дышать столько времени. – Они уехали минут пять назад. Как ты нашел меня?

– Я активировал маячок.

– Ты установил на меня маячок?!

– Да, прикрепил на внутреннюю поверхность кармана твоей куртки. Хешван начинается уже во вторник, в новолуние, а ты нефилим, который еще никому из падших ангелов не давал клятвы. К тому же дочь Черной Руки. Ты дорого стоишь, и это делает тебя очень привлекательной добычей для каждого из местных падших ангелов. Ты не должна никому приносить клятву, Ангел, ты понимаешь это? И если ради этого мне придется нарушать твое личное пространство, что ж, смирись с этим.

– Смириться? Прошу прощения… – Я не была уверена, чего мне больше хотелось: обнять его или стукнуть.

Патч не обратил на мое возмущение ни малейшего внимания.

– Расскажи мне все, что можешь, об этих нефилимах. Внешность, марка машины, все что угодно, что может помочь мне их найти. – Глаза его сверкали яростью. – И заставить их заплатить.

– А мой телефон ты тоже прослушиваешь? – поинтересовалась я, все еще не до конца переварив мысль о том, что Патч вмешался в мое личное пространство, не предупредив меня об этом.

Он ответил без колебаний:

– Да.

– Другими словами, у меня больше нет секретов от тебя.

Выражение его лица смягчилось. В других обстоятельствах то, что сейчас появилось у него на губах, можно было бы даже характеризовать как улыбку.

– Парочка секретов от меня у тебя все-таки еще осталась, Ангел.

О’кей, значит, я все-таки кое-что могу.

– Их главный прятался за темными очками и ковбойской шляпой, но я уверена, что никогда не видела его раньше. А другие двое… мужчина и женщина… на них была совершенно обычная одежда.

– Машина?

– У меня на голове был мешок, но уверена, что это был фургон. Двое сидели сзади вместе со мной, а дверца открывалась с таким звуком, как будто ее вели в сторону, когда меня вытаскивали наружу.

– Еще что-нибудь?

Я сообщила Патчу, что главарь в курсе наших тайных отношений.

– Хм, – произнес Патч. – Если правда о нас выплывет на поверхность, неприятностей не избежать. – Брови его сошлись на переносице, а глаза стали такими темными, что казались бездонными. – Ты уверена, что готова оставаться со мной, когда за тобой так пристально следят? Я не хочу терять тебя, но, если все равно придется, я бы хотел, чтобы это было наше решение, а не их.

Я взяла его за руку, отметив, какая у него холодная кожа. Он стоял, не шелохнувшись, словно приготовившись к худшему.

– Либо я с тобой, либо меня нет совсем, – ответила я.

И я действительно говорила то, что думала. Однажды я уже потеряла Патча, и пусть это звучит слишком мелодраматично, но я бы предпочла умереть. Он был смыслом моей жизни. Он был нужен мне. Мы с ним были двумя половинками одного целого.

Патч крепко взял меня за плечи и заглянул мне в лицо:

– Я знаю, тебе не понравится эта идея, но все-таки: нам стоит подумать о том, чтобы инсценировать публичную ссору. Продемонстрировать всем, что мы расстались. Если эти ребята настроены так серьезно и копают так глубоко, мы не сможем быть уверенными, что они ничего не найдут. Это становится похоже на охоту на ведьм, и лучше, если мы будем опережать их хотя бы на шаг.

– Инсценировать ссору? – повторила я, чувствуя, как меня охватывает ледяная дрожь.

– Мы же будем знать правду, – прошептал Патч мне в ухо, грея мои руки в своих ладонях. – Я не намерен потерять тебя.

– А кто еще будет знать правду? Ви? Моя мама?

– Чем меньше они знают, тем они в большей безопасности.

Я издала протестующий возглас:

– Я и так слишком много врала Ви! Не думаю, что снова могу ее обмануть. Я все время чувствую себя виноватой перед ней и хочу быть честной. Особенно в таких важных для меня вопросах!

– Это твое право, – мягко сказал Патч. – Но они не станут мучить и пытать ее, если ей действительно нечего будет им сказать.

Я понимала, что он прав. Разве есть у меня на самом деле выбор? Разве могу я подвергать свою лучшую подругу опасности только ради того, чтобы иметь чистую совесть?

– Нам, возможно, не удастся провести Данте. Ты слишком тесно с ним общаешься, – продолжал Патч. – И, может, будет даже лучше, если он будет знать правду. Он сможет донести слух о нашем разрыве до влиятельных нефилимов. – Патч стянул с себя кожаную куртку и укрыл ею мои плечи. – Давай я отвезу тебя домой.

– А можем мы сначала заехать к «Камере хранения Пита»? Мне нужно поискать свой телефон и тот, который ты мне дал. Один выпал у меня из рук, когда они напали, а второй остался в сумке. И если нам повезет, то мои новые кроссовки еще тоже там.

Патч поцеловал меня в макушку:

– Оба эти телефона нужно отключить. Они принадлежали тебе, и я склонен предполагать, что нефилимы воспользовались случаем и уже вставили в них жучки. Лучше будет купить новые.

Мне стало очевидно одно: если раньше я еще сомневалась в том, что мне нужны тренировки с Данте, то теперь все сомнения отпали. Мне необходимо научиться драться, и как можно быстрее. В промежутках между попытками скрыться от Пеппера Фрайберга и совещаниями со мной о моей новой роли лидера нефилимов Патч отлично защищал меня, но теперь настало время самой о себе позаботиться.

Когда я вернулась домой, было уже совсем темно.

Я вошла в дверь, и моя мама выскочила из кухни мне навстречу. Она выглядела одновременно встревоженной и сердитой.

– Нора! Ну, где же ты была?! Я звонила тебе, но у тебя включен автоответчик!

Мне захотелось треснуть себя по лбу. Ужин! В шесть! Я совершенно забыла о нем.

– Прости, мам, мне очень жаль, – заговорила я. – Я оставила свой телефон в магазине. А к тому времени, как заметила, что потеряла его, было уже время ужина, и мне понадобилось возвращаться за ним через весь город. Я его не нашла, и теперь я не только осталась без телефона, но и тебя вот расстроила. Прости, пожалуйста. У меня не было возможности позвонить.

Как же ужасно, что снова приходится врать маме. Я делала это столько раз, что, казалось бы, могла уже привыкнуть, но мне все равно было больно. Я все меньше и меньше становилась похожа на ее дочь, и все больше и больше – на Хэнка. Мой биологический отец был просто виртуозным и непревзойденным лжецом. И вот я уподобляюсь ему.

– Ты не могла остановиться и найти, откуда можно было бы позвонить мне? – Ее слова прозвучали так, словно она не слишком верит в мою историю.

– Такое больше не повторится, мам. Я обещаю!

– А ты не с Патчем была случайно? – От меня не укрылась презрительная интонация, с которой она произнесла его имя.

Патч вызывал у моей матери те же чувства, что и еноты, которые вечно переворачивали вверх дном все на нашем заднем дворе. И я не сомневаюсь, что она не раз предавалась сладостным мечтам о том, как стоит на крыльце нашего дома с ружьем в руках, целясь ему в голову.

Я набрала воздуха в грудь, мысленно обещая себе, что это будет последняя ложь.

Если нам с Патчем действительно придется публично изображать расставание, лучше всего начать прямо сейчас. Почва для подобных семян очень даже подходящая. Я убеждала себя, что забочусь о безопасности мамы и Ви, а остальное уже не так важно.

– Я больше не с Патчем, мам. Мы расстались.

Ее брови взлетели вверх, но на лице явно читалось сомнение.

– Да, это случилось только что, и нет, я не хочу об этом говорить. – Я пошла по ступенькам наверх.

– Нора…

Я обернулась, и вдруг слезы потекли из моих глаз. Они были неожиданными, это не было игрой. Просто я вспомнила, как чувствовала себя тогда, когда мы с Патчем действительно расстались. Ощущение потери вдруг нахлынуло на меня с такой силой, что я начала задыхаться. Эти воспоминания всегда будут преследовать меня. Патч был частью меня – лучшей частью. Без него я испытывала только опустошение и растерянность. А не хотела испытывать это снова. Никогда.

Выражение маминого лица сразу изменилось. Она поднялась ко мне по лестнице, ласково погладила меня по спине и прошептала мне на ухо:

– Я люблю тебя. Если ты передумаешь и захочешь поговорить, то…

Я кивнула, а потом закрылась у себя в комнате.

Я уговаривала себя не расстраиваться, стараясь, чтобы это звучало убедительно. Это всего-навсего один шаг назад. Ненадолго. И я вовсе не вру маме и Ви. Я просто хочу, чтобы им ничего не угрожало. Да, честность в большинстве случаев – это лучшая политика. Но иногда нужна и ложь во спасение, правда, ведь? Звучало это довольно убедительно, но желудок у меня все равно болезненно сжимался.

Где-то на краю сознания меня царапала мысль, которая не давала мне покоя: как долго мы с Патчем сможем притворяться… чтобы это не стало правдой?

Пять часов утра понедельника наступили слишком быстро. Я выключила будильник и снова откатилась на подушки, бормоча себе под нос: еще две минутки… Закрыв глаза, я снова отдалась во власть дремы и уже даже начала видеть какой-то сон, как вдруг мне в лицо полетела моя одежда.

– Проснись и пой, – произнес Данте, стоя в темноте около моей постели.

– Что ты здесь делаешь?! – завопила я сонным голосом, хватаясь за одеяло и натягивая его как можно выше.

– Делаю то, что положено делать персональному тренеру. Пытаюсь вытащить тебя из постели и заставить одеться. Если ты не выйдешь на крыльцо через три минуты, я вернусь и вылью на тебя ведро ледяной воды.

– Но как ты сюда попал?

– Ты оставила окно открытым. Стоит отвыкнуть от этой привычки. Трудно контролировать происходящее, когда проход открыт кому угодно.

Он отошел к дверям, а я выскочила из постели.

– Ты что, ненормальный?! Не вздумай выйти в коридор! Мама может тебя услышать. Сам подумай: парень появляется из моей комнаты ночью… Стыд какой! Да меня накажут на всю жизнь!

Его это явно забавляло:

– А кстати… я бы не стал особо стыдиться.

Он вышел, а я еще секунд десять стояла как вкопанная, размышляя, нужно ли искать подтекст в его словах. Ну, разумеется, нет. Конечно, иногда может показаться, что он флиртует со мной, но на самом деле это не так. Точно не так.

Я натянула черные легинсы и футболку из микрофибры, а волосы собрала в хвост. Как бы там ни было, я буду неплохо выглядеть, когда Данте загонит меня в могилу.

Ровно три минуты спустя я встретилась с ним на тропинке. Оглянувшись вокруг, я вдруг поняла, что не хватает какой-то важной детали.

– А где твоя машина?

Данте слегка стукнул меня в плечо:

– Так ты лентяйка? Ай-яй-яй. Я-то думал, мы согреемся, совершив марш-бросок километров на пятнадцать. – И он махнул рукой в сторону леса за дорогой.

Когда-то в детстве мы с Ви любили играть в этом лесу, мы даже построили там как-то летом шалаш. Но я никогда не представляла себе, насколько он большой и как далеко тянется. А ведь как минимум километров на двадцать.

– После вас.

Я колебалась. Если честно, я не очень была готова бежать сейчас в дикий лес с Данте. Он был одним из приближенных людей Хэнка. Этого достаточно, чтобы не доверять ему. Здраво рассуждая, я вообще не должна была соглашаться тренироваться с ним, а тем более в столь отдаленных и уединенных местах.

– После тренировки нам нужно обсудить кое-что относительно морали, нефилимов, их ожиданий и отношения к тебе, – добавил Данте.

После тренировки. Значит, он не собирается бросить меня на дно заброшенного колодца в течение следующих нескольких часов. И к тому же ведь Данте теперь подчиняется мне. Он присягнул мне. Он больше не заместитель Хэнка, теперь это мой заместитель. Нет, он не посмеет причинить мне вред.

В последний раз с тоской подумав о мягкой, теплой постели, я стряхнула с себя остатки сна и побежала к лесу. Ветки над моей головой образовывали нечто вроде шатра, закрывая даже те слабые отблески света, которые давала занимающаяся заря. Но я все видела благодаря острому нефилимскому зрению и бежала, перепрыгивая через поваленные деревья, уклоняясь от низкорастущих веток и стараясь не споткнуться о торчащие корни и прочие препятствия. Дорога была предательски неровной, один неверный шаг на такой скорости мог стоить мне очень дорого и обернуться катастрофой.

– Быстрее! – покрикивал у меня за спиной Данте. – И выше поднимай ноги! Ты бежишь как стадо напуганных носорогов! Я могу услышать тебя и поймать с закрытыми глазами!

Я прислушалась к его замечанию и постаралась ставить ноги на землю как можно мягче и по возможности бесшумно. Данте унесся вперед, обогнав меня без малейшего усилия.

– Поймай меня! – приказал он мне.

Бросившись в погоню за ним, я поразилась скорости и ловкости моего нового тела нефилима. Просто удивительно, насколько неповоротливым, тяжелым и неловким, оказывается, было мое прежнее человеческое тело по сравнению с этим. Мои физические возможности выросли многократно, и это было великолепно.

Я ныряла под ветки, перепрыгивала через огромные валуны и огибала препятствия с такой легкостью, как будто пробегала эту полосу препятствий уже сотни раз и знала ее наизусть. И все-таки, как ни быстро я бежала, как ни взлетала над землей, как ни приземлялась с кошачьей мягкостью и грацией, Данте по-прежнему был далеко впереди. Он двигался, как животное, гонимое охотничьим инстинктом в поисках очередной добычи. Вскоре я и вовсе потеряла его из виду.

Я замедлила бег, вслушиваясь изо всех сил. Ничего. А через секунду он вдруг появился из темноты впереди.

– Жалкое зрелище, – сообщил он. – Давай еще раз.

Следующие два часа я провела, безуспешно гоняясь за ним, чтобы услышать снова и снова: «Давай еще раз. Еще раз. Еще раз… Опять плохо. Еще раз».

Я уже готова была сдаться: ноги дрожали от усталости, а легкие разрывались так, словно по ним водили наждачной бумагой, – когда Данте вдруг возник передо мной и хлопнул меня по плечу в знак одобрения:

– Отличная работа. Завтра начнем силовые упражнения.

– О? Будем таскать булыжники? – предположила я скептически, все еще отдуваясь и стараясь выровнять дыхание.

– Нет, деревья с корнем вырывать.

Я уставилась на него.

– Разбрасывать в разные стороны, – уточнил он жизнерадостно. – Как следует выспись. Тебе это не помешает.

– Эй! – окликнула я его. – Но ведь мой дом в нескольких километрах отсюда!

– В пяти, если быть точным. Как раз хватит для заключительной пробежки.