Сообщество живых теней. Книга вторая. Джокер

После вкусного обеда, Алексей поднялся к детям, которые играли в своей комнате, и провел с ними целый час, собрав всех троих вокруг себя на диване. Он рассказывал им о Москве, о России, о необъятных просторах своей любимой страны и о ее добродушных и веселых людях. Он с выражением читал им стихи Пушкина, рассказывал русские сказки и смешные детские анекдоты. Наконец, когда подошло время прощаться, он нежно обнял их всех, поцеловал их в щечки, и спустился вниз. Дети сбежали вслед за Алексеем на первый этаж, и снова обступили его, а младшая Роуз схватила его за руку, и стала трясти ее.

– Дядя Алекс, пожалуйста, останьтесь у нас еще на один день, – произнесла она, тоненьким голоском, глядя на Алексея своими ласковыми голубыми глазками, – вы же собирались рассказать нам еще много интересных историй. Ну, пожалуйста!

Воскобойников нежно обнял расстроенную Роуз, которая смотрела на него уже жалобным взглядом, чмокнул ее в розовые щечки, и поднял высоко над своей головой.

– Мне очень жаль, Роуз, – промолвил он с грустью, глядя то на нее, то на Мэри и Рикки, – но мне сегодня надо быть дома. Однако я твердо обещаю вам, что как только появится время, то я сразу же прилечу к вам, и мы обязательно погуляем вместе по Лондону, почитаем интересные книжки, и поговорим на все интересующие вас темы.

Он попрощался с милыми детишками, вновь обняв их по очереди за хрупкие плечи, и повернувшись затем к Кэтрин, снова выразил ей искреннюю благодарность за заботу и внимание, и поцеловал изящные пальцы ее пахнущей сиренью нежные руки.

В двенадцать дня друзья прибыли в аэропорт, и остановились на автопарковке, вплотную пристроившись сзади к знакомой машине. Не успел Алексей открыть дверцу, как перед ним выросла коренастая фигура генерала Адамса.

– Ах, как нехорошо! Хотели сбежать от старика Грэга, полковник Алекс, – произнес он, с мягкой улыбкой на мужественном лице, – я уже час стою здесь, и терпеливо дожидаюсь вас, как робкий юноша на первом свидании. Почему же вы вчера еще не предупредили меня, что улетаете сегодня, я бы хоть сувениров купил вашим детям.

Алексей был откровенно смущен, совершенно не ожидая, что сам генерал Адамс будет провожать его в аэропорту. Он пожал ему руку, искренне извинился, что не простился с ним вовремя, и вынув из кармана переданный ему ранее телефон, расплылся в улыбке.

– Простите, господин генерал, я совсем забыл про него, – выпалил он, виноватым голосом, – видимо, сказываются еще впечатления от наших приключений.

– Да перестаньте, Алекс! Как вам не стыдно! – отрезал тут же Грэг, – я же не за телефоном проехал весь Лондон, и стою здесь, как мальчишка, чтобы получить его обратно! Оставьте себе, он вам еще пригодится. Он надежно защищен, даже от меня.

Генерал громко рассмеялся, подмигнул Джейсону, и достав из внутреннего кармана пальто небольшой конверт с логотипом Барклайз, протянул его Воскобойникову.

– Здесь все твои деньги, Алекс, – произнес он, уже серьезным тоном, – на твое

имя уже открыт счет, и выписаны банковские карты. Внутри конверта найдешь выписки со счета, пароли и коды к ним. Только, прошу тебя, трать их с умом, и ни в коем случае не светись перед своими коллегами, иначе тебе придется признаться, что завербован нами.

Алексей рассмеялся над шуткой генерала, и не обращая уже никакого внимания на этикет, тепло обнял его за плечи, и крепко пожал его жилистую мускулистую руку.

– Спасибо вам, Грэг, за все, – произнес он, назвав его впервые по имени, – вы заставили меня взглянуть на этот мир по другому, и в корне изменить к нему свое отношение. Вы поистине тот самый, настоящий английский генерал, с высокой честью, достоинством и благородством, о которых мы с восхищением читали еще в детстве.

Я по-настоящему очень горд и счастлив знакомству с вами!

Адамс был искренне тронут столь высокой оценке своих качеств. Он снова тепло обнял полковника Алексея Воскобойникова, взглянул с улыбкой в его чистые искренние глаза, и пожелав ему счастливого полета, молча направился к своей служебной машине.

Джейсон дождался, пока его друг и соратник пройдет регистрацию на рейс, проводил его до пограничной зоны, и остановился перед самым турникетом.

– Ну, что, братец, – произнес он, чисто по-русски, – желаю тебе счастливого возвращения на родину! Надеюсь, мы ненадолго расстаемся с тобой?

– Спасибо тебе за все, Джейсон, – ответил Алексей, также по-русски, – Я даже не сомневаюсь, что очень скоро встретимся с тобой вновь. Думаю, поводов для этого будет теперь предостаточно. А если не подвернется случай, то организуем его сами!

Когда он прошел паспортный контроль, и незаметно растворился потом в разнородной массе пассажиров, полковник Коллинз еще с минуту глядел ему вслед, а затем, низко натянув на лоб свою шляпу, поднял ворот плаща, и бодро зашагал к выходу.

Спустя полтора часа, он добрался до дома, загнал машину в гараж, и остановившись у крыльца, набрал номер генерала Адамса. Грэг находился уже дома, и приготовив себе зеленого чая, уютно расположился в своем любимом кресле перед камином, просматривая утреннюю почту, которой так и не успел коснуться в течение всего дня.

– Ну, что, сынок, проводил своего друга? – произнес он, едва подняв трубку.

– Да, Грэг, все в порядке, – ответил Джейсон, с некоторой грустью в голосе, – думаю, через два с половиной часа он приземлится уже у себя, в Москве.

– Что ж, очень хорошо, – отметил генерал с удовлетворением, – я искренне рад, полковник, что ты наладил такие близкие отношения со своим русским другом и соратником, и мне очень приятно, что ты повел себя с ним самым достойным образом.

Джейсон выслушал с улыбкой его высокую оценку своим действиям, и искренне поблагодарил своего уважаемого шефа за деятельное участие и поддержку в процессе сближения с русским полковником Алексеем Воскобойниковым.

– Если я тебе не нужен на данный момент, Грэг, то хотел бы поспать несколько часов, – обратился он к нему, перед тем, как выключить телефон.

– О чем речь, сынок! – воскликнул генерал, громким голосом, – конечно же, отдохни, и хорошенько выспись. А вечером, часам к девяти, подъезжай ко мне, нам есть о чем поговорить с тобой. Надеюсь, что успеешь прийти в себя за это время?

– Успею, Грэг! – ответил Джейсон, зычным голосом. – Непременно буду у тебя не позже девяти вечера. К тому времени, я уж точно компенсирую недостаток сна.

Закончив разговор, он переступил порог своего дома, чмокнул в щечку Кэтрин, которая готовила на кухню ланч для детей, и нежно обнял ее сзади за тонкую талию.

– Ну, как ты здесь, милая, устала, небось? – прошептал он ей на ухо.

– Да, я то ничего, любимый, лучше на себя посмотри, – ответила она, тихим голосом, повернувшись к нему, и поцеловав его нежно в губы, – ты же совсем осунулся за эти двое суток, на тебе же лица нет! Давай—ка, прими быстро душ, и отправляйся немедленно в спальню, а то еще свалишься прямо здесь.

– Пожалуй, ты права, Кэт, – произнес Джейсон, снова шепотом, – мне сейчас действительно нужен отдых, чтобы избавиться от этого жуткого напряжения.

Несмотря на давящую усталость, он задержался на кухне еще с полчаса со своей супругой, выпил с нею по чашке зеленого чая с медом, обсуждая за столом дела и настроение у детей, а потом нежно чмокнул ее в щечку, и медленно поплелся в спальню.

Джейсон долго не мог уснуть, ворочаясь более часа в постели, но не прошло и пяти минут, как он погрузился в сонное состояние, как раздался звонок его дэйзика.

– Привет, дружище! – услышал он веселый голос Алексея, добравшегося, наконец, до Москвы, – докладываю, что я уже дома, и со мной все в полном порядке.

– Поздравляю тебя, Алекс! – ответил Джейсон, с таким же задором, – Очень рад, что ты снова в кругу своей семьи. Передавай им привет, и помни, что Коллинзы всегда будут рады видеть вас у себя в Лондоне или в Базилдоне. Доброго дня вам!

После разговора с другом, он ушел в ванную, и долго стоял под холодным душем, пытаясь избавиться от кошмарных видений, которые не давали ему покоя во время своего непродолжительного сна. Затем, быстро скинув с себя пижаму, он переоделся в джинсы и пуловер, спустился вниз, и прошел в гостиную. Кэтрин стояла, молча, в центре большого зала, и держа левую руку на поясе, пальцами правой поглаживала свой подбородок. Она разложила по всему дивану и даже на полу свои разноцветные мозаичные картинки, и сосредоточенно водя по ним глазами, пыталась подобрать соответствующий своему вкусу образец для новой модели вязаного платья. Увидев уже одетого супруга, она тут же отложила свое занятие, отвела его на кухню, и посадив за стол, заставила пообедать, сетуя на то, что он стал в последнее время довольно часто игнорировать ее домашние обеды, предпочитая питаться, где – то на стороне. Несмотря на полное отсутствие аппетита из-за кошмарных сновидений, но не желая обижать свою супругу, Джейсон съел все, что она поставила перед ним на стол. Он выпил затем чашку крепкого кофе, поднялся из-за стола, нежно взял ее за хрупкие плечи, и ласково погладил по шелковистым волосам.

– Спасибо тебе, милая, за все, что ты делала и делаешь для меня, и особенно за твое почтительное отношение к моему другу и соратнику, – произнес он, мягким голосом, – Алекс был просто в восторге от заботы и внимания, что ты проявила к нему, и мне это очень понравилось. Я по-настоящему горжусь тобой, родная моя!

Кэтрин слегка смутилась от столь лестных слов в свой адрес, и в знак благодарности нежно обняла своего любимого супруга, одарила его смачным поцелуем в губы, и пожелав ему скорейшего возвращения домой, убежала вприпрыжку к детям.

Джейсон глянул ей с улыбкой вслед, проводил взглядом до второго этажа, и схватив на ходу пальто и шляпу, выскочил во двор, и уехал на своей машине к генералу Адамсу.

Грэг сидел за столом в своем кабинете, придерживая двумя пальцами очки на носу, и, буквально впившись глазами в монитор, что – то увлеченно выискивал в интернете. Когда снизу послышался стук, а затем и тихий скрип входной двери, он поднялся из-за стола, спустился навстречу своему питомцу, и снова приветствовал его крепким рукопожатием.

– Что – то вид у тебя странный, сынок, – произнес он, заметив его необычно рассеянный взгляд, – вижу, что ты так и не выспался. А может, ты уже выпил чего – то?

– Да нет же, Грэг, ничего я не пил сегодня, а отдыхал у себя дома. Если, конечно, это можно назвать отдыхом, – ответил Джейсон, растирая пальцами свои бледные щеки, – даже и не знаю, как тебе объяснить это, но впервые в жизни мне было сегодня так страшно, что я проснулся после всего лишь пятиминутного сна весь в холодном поту и с дрожащим от озноба телом. Ко мне во сне приходили вчерашние убитые мною бандиты, и каждый из них пытался дотронуться до меня своими красными от крови липкими руками. Ты не поверишь, Грэг, но я так обрадовался, когда проснулся, и увидел над собой свет от горящей лампочки, что стал целовать подушку!

Генерал прекрасно понимал состояние своего воспитанника. Ему в свое время довелось пройти через этот ад ночных триллеров, доводивших его почти до грани сумасшествия. Возвращаясь каждый раз из очередной командировки в горячую точку, где он вынужденно лишал жизней таких же как и он людей, с такой же алой кровью, с такой же кожей и с такими же семьями дома, как и у него, он страшно мучился. Он страдал не только ночью, во сне, но и днем, когда все кругом дышало этой бесценной, и возможно, единственной жизнью. Он всеми способами пытался отогнать от себя этих назойливых привидений, которые, казалось, и не желали расставаться с ним, и с ужасными гримасами на бесцветных лицах преследовали его повсюду. В первое время он успокаивал себя тем, что всего лишь исполнял приказы своего начальства, убивая врагов, которые также могли лишить жизни и его самого. Но генерал убивал не у себя на родине, защищаясь от них, или защищая свой дом, своих близких и родных, а далеко за ее пределами, в собственных домах своих противников. Многие из его жертв жалобно и со слезами на глазах просили у него пощады, бережно сжимая в руках, кто Коран, кто Библию, а кто и убитого шальной пулей или осколком снаряда бездыханное тело своего малолетнего ребенка. Он убивал этих несчастных людей не за их провинность перед ним, а только потому, что так решило его командование, его руководство, которое пыталось насадить этим бедолагам свои нравы и свои порядки. Грэг был абсолютно уверен в том, что уход родных детей из дома и развод с любимой женой, стало для него карой за его грехи перед Господом. А однажды, скрывшись от чужих глаз, чтобы не показывать на людях своей слабости, он целый день простоял на коленях, горько оплакивая расставание с близкими людьми, а затем три дня не выходил из церкви, моля Бога принять его покаяние, и отпустить ему грехи. Со временем эти ужасные и жуткие фантомы отстали от него, и он посчитал, что Господь сжалился над ним, и дал шанс осмыслить свою жизнь по-новому. С тех пор он жил почти отшельником, зная в основном только два адреса: – место работы, и своего дома. Единственной его отдушиной был полковник Коллинз, которого он очень любил, и всякий раз, отправляя его на очередное задание, выпивал целую бутылку виски, и положив телефон на стол, с волнением ждал его возвращения, нервно расхаживая по всему дому.

– Ты же знаешь, сынок, каково мне было после своих командировок, – сказал он, закуривая трубку, – страшно, даже вспомнить! Я очень хорошо понимаю тебя. Мне очень жаль, но большинство людей из нашей сферы вынуждены жить с этим, и мучиться до конца своих дней, теряя не только сон и покой, но зачастую и самое ценное и дорогое – своих родных и близких. Некоторым удается все – таки вымолить прощение у Бога, и зажить обычной нормальной жизнью, отделавшись лишь небольшими потерями. Очень хочу надеяться, что и ты попадешь в это число прощеных грешников.

С трудом выговорив последнее слово, он по-отечески обнял своего питомца, и положил ему голову на плечо, желая скрыть свои скупые мужские слезы, предательски выступившие в глазах при воспоминаниях о своей бывшей жене и детях. Джейсон теперь понимал, почему он с таким уважением и трепетом отнесся накануне вечером к тем убитым бандитам, которые напрямую посягали на жизнь граждан его любимой страны. Даже видавшие виды сотрудники особого отдела были удивлены тем, что он до последней секунды не отдавал приказа на открытие огня, рассчитывая завершить операцию мирно. Немного успокоившись, Грэг протер глаза платком, и медленно опустился в свое кресло.

– Однако жизнь продолжается, сынок, и нашу клятву перед Короной – служить, и защищать свою Королеву, свое отечество и свой народ, остается в силе, – сказал он, протерев глаза уже ладонями, – у нас с тобой очень много дел: Во-первых, я очень рад, что у тебя появился хороший и надежный друг Алекс, который оказался на удивление очень отважным, искренним и добродушным парнем. Надеюсь, что вы сохраните эти бесценные со всех точек зрения прекрасные отношения, и не променяете их на фальшивые ценности в этой сложной жизни. Во-вторых, мы отрубили вчера только одну голову этой поганой гидры, но она у нее очень быстро отрастет снова, и исподтишка дыхнет на нас своим огнедышащим зловонным нутром. Нам необходимо просчитать все возможные действия своего врага и наши перспективы в этой жесткой схватке. Речь идет не о простых хулиганах и бандитах с улицы. Мы имеем дело с профессиональными разведчиками и безжалостными убийцами, которые не остановятся ни перед чем, ради достижения поставленной цели, истинного назначения которой мы пока мало что знаем.

Джейсон глубоко вздохнул, с трудом избавившись от назойливых и тяготивших его душу мыслей, и сосредоточил все свое внимание на речи Грэга, природное чутье которого пока ни разу не подводило. Говоря о гидре, генерал, разумеется, имел в виду огромный и неисчерпаемый потенциал врага, сумевшего скрытно создать прекрасно организованную и тщательно законспирированную шпионскую ячейку в самом сердце благополучной Англии. И не было никакой уверенности в том, что она окажется единственной.

– Наши лучшие агенты и профильные специалисты из спецлаборатории, проверяют сейчас все телефоны, изъятые накануне вечером у бандитов, – сказал Грэг, задумчиво глядя полковнику в глаза, – в ближайшие часы они доложат нам о своих результатах. Подключены лучшие специалисты со знанием китайского языка и эксперты – криминологи. Самая большая наша проблема, Джейсон – это ты. Мы не знаем, что они

успели сообщить о тебе своим руководителям, и об этом, к сожалению, станет известно только завтра, после расшифровки телефонных разговоров и сообщений. Мы также подключили к работе и свои спутники. Да, кстати, чуть не забыл, сынок, – произнес он, сделав небольшую паузу, – исчез Келвин Коул. Тот самый отставной офицер, который по нашим сведениям был связан с Таном, и руководил подготовкой его наемников в стрельбе из всех видов стрелкового оружия. Его не оказалось в числе убитых вчера бандитов, и обыскав затем все здание, наши агенты так нигде и не обнаружили его. Его фотографии уже разосланы по всем аэропортам, вокзалам, автостоянкам и многим другим учреждениям и заведениям по всей стране. Будем надеяться, что он найдется в самое ближайшее время, и мы, наконец, решим эту задачу с одним пока неизвестным.

Грэг снова встал со своего места, заложил руки за спину, прошелся с задумчивым взглядом по кабинету, а потом встал у подоконника, и вновь подкурил свою трубку.

– Если хозяева Тана узнают, что произошло с их лучшим агентом, получив сведения о вчерашних кровавых событиях, то угроза для Джейсона и его семьи, возрастет многократно, – размышлял он с грустью в душе. – Соответственно, к нам сразу же будут заброшены другие исполнители, которые уже не будут вести с ним какие – либо переговоры, или пытаться перетянуть его на свою сторону. Они просто возьмут моего агента на мушку, и ликвидируют одним выстрелом и с любой дистанции, тем более, им наверняка известны все маршруты его передвижения по стране.

Генерал задумался не на шутку. В глазах его чувствовалось волнение, которое невозможно было скрыть, даже на невозмутимом мужественном лице. Он сделал неглубокую затяжку, опустил дымящуюся трубку в пепельницу, и протяжно вздохнул.

– Я думаю, сынок, что тебя с семьей надо переселить в более безопасное место, чтобы избежать еще одного, вполне предсказуемого покушения, – произнес он, положив ему руку на плечо, – мы не знаем, насколько быстро они сумеют среагировать

на произошедшие за эти сутки события, и как скоро забросят к нам новых головорезов.

Джейсон подскочил тут же с места, посмотрел на генерала возмущенным взглядом, нахмурил брови, и с явным недовольством покачал головой.

– Нет, Грэг, никуда я не перееду! – заявил он, твердым и решительным голосом, – Об этом не может быть и речи! Я очень люблю этот дом, и хочу остаться в нем до конца своих дней. Ты представляешь, какую травму я нанесу сейчас своей семье, просто предложив им переехать в другое место?! Это просто немыслимо!

Генерал подошел к подоконнику, затянулся дважды из своей трубки, и вернувшись снова к столу, опустился вновь в кресло, и уставился на распахнутое окно.

– Мы же не можем, сынок, выставить круглосуточную охрану вокруг твоего дома, – стал настаивать он, – если они возьмутся серьезно, то никакая охрана не успеет среагировать в нужный момент. В конце концов, дети скоро пойдут снова в школу, Кэтрин продолжит разъезжать по магазинам, парикмахерским и детским клиникам. Да ты и сам не сможешь сидеть постоянно дома, сложа руки, и заперев все двери на замки.

Но Джейсон был невозмутим и категоричен, и решения своего менять не собирался.

– Нет, этому никогда не бывать! – вновь уверенно отрезал он, сжав от досады кулаки, – и давай, Грэг, не возвращаться больше к этой скучной теме, пожалуйста. А то меня начинает уже трясти от одной мысли о переезде.

Видя, что на полковника совершенно не действуют ни его уговоры, ни настойчивые просьбы, Грэг решил поступить в соответствии со сложившейся ситуацией. Он развел, молча, руками, поднялся из-за стола, и позвонил одному из сотрудников особого отдела.

– Майор Харрис, – произнес он, строгим тоном, едва услышав в трубке голос вызываемого абонента, – немедленно позаботьтесь о том, чтобы по всему периметру дома полковника Коллинза установили дополнительные камеры наблюдения, и выделили еще двоих наших агентов, чтобы несли у этого объекта постоянное дежурство.

– Понял, вас, господин генерал, – ответил тут же Харрис, – Будет исполнено!

– Ну, что ж, раз не получается, как должно быть, то надо сделать так, насколько позволяют возможности, – сказал Грэг, повернувшись к Джейсону, и подойдя затем к окну, выглянул во двор, и вновь подкурил свою погасшую к тому моменту трубку.

Лицо полковника Коллинза вдруг резко перекосилось. Он весь передернулся, опустился снова в кресло, и склонив низко голову, стал постукивать пальцами по столу.

– Дожились, черт подери! В своей стране теперь будем прятаться от врагов! – выпалил он гневно, с какой – то нескрываемой презрительностью и негодованием, – Напустили в страну без разбора всякой нечисти, и позволяем им теперь вытворять у себя все, что им заблагорассудится. Они, что там наверху, не видят, что мы уже достаточно заполнили Англию, и если не остановим этот бесконтрольный и бесконечный приток всяких отморозков и отбросов со всего света, то совсем скоро сами начнем искать убежища где – нибудь в Антарктиде! До каких же пор нам терпеть эту вакханалию?!

– К сожалению, сынок, не мы с тобой решаем эти вопросы, – стал успокаивать его Грэг, – надеюсь, что мы еще скажем свое веское слово, и заставим их прислушаться к нашему голосу. Именно для этого мы с тобой и работаем днем и ночью, не покладая рук и ног, чтобы эти перемены наступили как можно скорее.

Спустя всего минуту, взяв себя наконец в руки, и заметно успокоившись, полковник поднялся вновь из-за стола, подошел к окну, и встал рядом со своим шефом.

– Эх, иметь бы рядом такого парня, как Алекс, – произнес он, глядя на него задумчивым взглядом, – в нем настоящий боевой дух, какая – то бесшабашность, и полная самоотдача. А главное, – он очень надежен! Подучил бы его технике боя в экстремальных условиях и некоторым особенностям нашей службы, натаскал бы физически, и пошел бы

не задумываясь на любое опасное задание. Но, к сожалению, это только в моих мечтах.

У него своя родина, и своя клятва перед народом, которому он служит верой и правдой.

– А чему ты научил бы его, сынок? Ведь именно он посадил вчера Тана на пятую точку, вынудив того сделать себе вскрытие, – сказал Грэг, с ехидцей в голосе, не пропустив его слова мимо ушей, и взглянув на него с явным недоумением, – Пусть и ударом булыжника по голове, но он сделал это! Надо признать, он был вчера великолепен, черт подери! Ты бы видел, как он искренне переживал за тебя, нервничал, не зная, что с тобой происходит там, внутри, и все время рвался к тебе на подмогу! Да, тебе не помешало бы получить такого человека в напарники. Этот пошел бы на все, ради своего друга, и никогда не оставил бы его в беде. Но, увы, он служит своей стране, а ты – своей. И должен сказать, – ты молодец, что поделился с ним вчера этими фунтами. Он по праву заслужил их. Для нас это мелочь, а для него – существенная поддержка. Да ты не расстраивайся, Джейсон, и среди наших ребят полно высококлассных профессионалов, которые дадут фору любому противнику. Подберем тебе на днях хорошего напарника!

Заметив грустное лицо своего собеседника, Грэг вдруг неожиданно прервал начатую тему, предложил выпить с ним по бокалу виски, чтобы унять нахлынувшую вдруг грусть, и взяв с подоконника трубку, проводил его в гостиную.

– Кстати, ты не голоден? – спросил он своего питомца, спускаясь с ним вниз по лестнице, – а то у меня в духовке томится сочная осетрина в фольге?

Джейсон было уже кивнул, но вспомнив, что обещал Кэтрин поужинать сегодня дома вместе со своей семьей, вежливо отказался, согласившись лишь на бокал виски.

Спустя час, заметно повеселев от принятого алкоголя, и обговорив все имеющиеся в разработке дела, он попрощался с шефом, и в прекрасном настроении уехал в Базилдон.

Было уже четверть десятого вечера, когда он загнал машину в гараж, и зашел в дом, где

вся семья была уже в сборе, и ждала только его, поглядывая время от времени на часы. Кэтрин также, как и Грэг приготовила на ужин рыбу, но не осетрину, а огромного лосося. Она накрыла вместе с девочками на стол. Аккуратно разложила приборы и салфетки. Поставила на середине пять цветных свечек на подсвечниках. Повесила на спинки стульев коротенькие столовые полотенца, и присела с журналом в руках в глубокое кресло.

– А вот и наш папочка, детки, – произнесла она, радостным голосом, услышав тихий скрип двери в прихожей, – теперь можно садиться и за стол.

– Добрый вечер, милые мои, – воскликнул глава семьи, весело и с задором, едва ступив на порог столовой, – простите, что опоздал, но я летел к вам на всех парусах.

Дети тут же кинулись к своему отцу, обступили его с улыбками со всех сторон, но заметив строгий взгляд мамы, взяли его втроем за руки, и буквально потащили к столу.

Джейсон был в этот вечер по-настоящему голоден, испытывал настоящий львиный аппетит, и с огромным с удовольствием позволил себе съесть все, что поставила перед ним Кэтрин. На десерт он полакомился пудингом, выпил затем чашку чая с молоком, и насытившись вдоволь, отложил салфетку в сторону, и подмигнул с улыбкой Роуз.

– Спасибо, милая, ужин был просто восхитительным, – произнес он, все тем же веселым голосом, нежно поцеловав супругу в румяную щечку, – а сейчас, если ты не возражаешь, мы пойдем с ребятками наверх, и немного пошалим.

– Вот и прекрасно, – ответила Кэтрин, поднявшись следом из-за стола, – буду только рада, что вы побудете сегодня вместе, а я пока приберусь здесь.

Джейсон просто горел в этот вечер неуемным желанием уделить своим детишкам немного больше внимания, чем он мог себе позволить за минувшую неделю. Он жаждал поговорить с ними об их делах, узнать о настроении и пожеланиях перед школой, и компенсировать тем самым недостаток своего общения с ними. В последние дни он был постоянно занят своими делами то на службе, то со своим другом Алексом, и никак не мог выбрать для этого подходящий момент. И вот, этот час, наконец, настал.

Несмотря на то, что ее любимый супруг вернулся домой веселым и жизнерадостным, Кэтрин все же уловила в его глазах какую – то обеспокоенность, какое – то едва заметное волнение. Обладая необыкновенной интуицией, она всем своим женским нутром и бесконечно любящим сердцем чувствовала, что Джейсона мучает, какая – то затаенная проблема, о которой он возможно и хотел бы, но никак не решается рассказать ей.

– Почему же у него такой погасший взгляд, о чем же он так сильно переживает? – думала она, теряясь в догадках. – А может, по службе что – то не ладится?

После того, как он ушел с детьми в их игровую комнату, она твердо решила для себя, что выведает у него эту тайну, но чуть позже, когда они останутся одни в своей спальне. Закончив уборку на кухне, она прибралась по дому, почистила обувь, расставила ее по местам, и заперев все двери дома на ключ, поднялась на второй этаж, откуда доносился звонкий и пронзительный смех Роуз. В комнате у детей стоял настоящий кавардак. Они бегали. Прыгали. Скакали на своем отце верхом. Разбрасывали повсюду одежду, игрушки, открытки, бумажки, и весело хохоча, громко визжали от неописуемого восторга и удовольствия. Даже обычно скучная, медлительная, немногословная и замкнутая в себе Мэри разошлась не на шутку, и держась обеими руками за живот, хохотала громко и заразительно, мечась в прыжках между Джейсоном Рикки и Роуз. Увидев разрушительную и комичную картину, Кэтрин вскинула руки, и застыла в дверях.

– Вы что здесь вытворяете, хулиганы? – вскрикнула она, сквозь смех, – решили устроить здесь последний день Помпеи? От вашего крика скоро весь дом развалится!

Но затем, видя слабую реакцию на свои настойчивые призывы прекратить балаган, она лишь глубоко вздохнула, и стала поднимать с пола разбросанные повсюду вещи.

– Прошу тебя, милая Кэтрин, оставь! Мы сами все уберем потом, – послышался веселый голос Джейсона, который, громко дыша, схватил в охапку девчонок, и стал кружиться с ними словно волчок в центре комнаты. – Давай присоединяйся к нам, и немного подурачимся вместе, а то когда еще у нас найдется для этого время.

Неизвестно, сколько продлился бы этот импровизированный праздник, устроенный главой семьи Коллинзов для детей, если бы не внезапный телефонный звонок Грэга.

– Джейсон, я только что получил результаты расшифровки всех телефонных разговоров Тана со своими хозяевами, – доложил он, спокойным голосом, – И вот, что интересно, во всех его беседах с ними содержится несколько фраз и о тебе, в которых он уверенным тоном сообщает, что работа продвигается успешно, наблюдение за тобой ведется непрерывно, и через пару дней тебя доставят к нему. А в последнем разговоре он коротко докладывает им: «Мы с ним уже договорились! Он у меня! Он уже мой!».

Последняя фраза прозвучала в те самые минуты, когда ты еще находился у него в подвале, и ставил свои автографы на его бумагах. Ты понимаешь, что это означает?

– Одну минутку, Грэг, я только перейду к себе, – сказал Коллинз, ласково улыбнувшись жене и детям, и ушел в кабинет, чтобы продолжить с ним разговор наедине.

– Ты намекаешь на то, что у нас все еще сохраняется шанс остаться в игре? – спросил он, плотно закрыв за собой дверь, и опустившись медленно в кресло.

– Вот именно! Остается еще один слабый, но все – таки шанс, – добавил генерал, несколько возбужденным голосом, – я сейчас собираю по частям твой договор с Таном, который ты вчера на радостях разорвал раньше времени в клочья, и выбросил в мусорное ведро. Хорошо, что это произошло у меня дома, а не где – нибудь на улице, иначе мы потеряли бы эту возможность продолжить свою партию. Я уже вызвал к себе специалиста, чтобы он соединил мне все эти клочочки, и восстановил документ, и думаю, что он станет нашим главным козырем. Кстати, о деньгах… Он нигде в своих переговорах не упоминает о них, а это значит, что Тан использовал свои личные средства, будучи абсолютно уверен, что ты не заберешь их с собой. Ну, ладно, сынок, подумай хорошенько перед сном над этой информацией, а завтра, как выспишься, сразу же приезжай ко мне, нам предстоит теперь выстраивать все планы заново.

– Вот так поворот, полковник Коллинз! – подумал Джейсон, кладя телефон