Глава 71
Я проснулся в холодном поту в своей квартире в Стокгольме. Чувство удушья все еще не покидало меня. Дыхательные пути были свободны, но мозг еще не успел вернуться в эту реальность, и подавал сигналы о нехватке кислорода. Я встал с кровати и, подойдя к окну, распахнул его и сделал пару глубоких вдохов и выдохов. Постепенно чувство удушья покинуло меня, но я раз за разом ощупывал свое горло. Я все еще явственно ощущал или помнил то, как я ногтями сдирал кожу на горле. Осмотревшись в зеркале в ванной, я окончательно убедился, что никаких ран на моем теле нет.
Время было половина десятого утра. Я решил сразу же написать в ежедневник о своих приключениях во сне, несмотря на то, что желудок упорно требовал еды. Меня очень беспокоил тот факт, что возможно я умер во сне. Но я не спешил говорить об этом Генриху, так как я не был еще уверен в этом. И не хотелось беспокоить его, в последний раз он был очень замкнут в себе. Я видел, что мои сны не дают ему покоя.
Закончив писать, я обнаружил, что потратил около двух часов на это занятие. Я очень удивился своей красноречивости, когда понял, что половину из написанного занимало описание моих чувств во время удушья. Отложив ежедневник, я подошел к окну, и снова сделал пару глубоких вдохов, стараясь прочувствовать весь дыхательный процесс. Я мысленно следовал за молекулами кислорода, стараясь заглянуть во все уголки моего организма, и придать им энергии. За все время своей жизни, я лишь сегодня понял всю прелесть поглощения кислорода. То, что раньше казалось само собою разумеющимся, сегодня было для меня чудом и верхом блаженства. Дышать, ощущать, как потоки воздуха колеблют твои ноздри и наполняют легкие живительной силой, было восхитительно.
Мой желудок издал жалобный, полный страдания, крик. Я, быстро приняв душ, направился в кофейню через дорогу. В ожидании заказа, я смотрел на улицу, наблюдая за людьми. «Интересно, а какие сны видят они?» подумал я. На другой стороне улицы, я заметил лавку с овощами и фруктами. В глаза бросались красные яблоки. Они на мгновение вернули меня обратно в сон, где Лиза протягивала мне тот самый зловещий плод. И сейчас, я ясно видел, что это был никакой не персик, а яблоко. Я подношу его ко рту, и откусываю…
– Вот ваш заказ, – сказал вежливо официант, вырвав меня из моего сна или воспоминаний, которые начинали уже затягивать. Я вздрогнул. – Прошу прощения, сэр. Я не хотел вас напугать, – начал извиняться официант. Я поблагодарил его, и принялся поглощать завтрак, который состоял из небольшого куска пиццы, шоколадного кекса и кофе.
Позавтракав, я вышел из кофейни и направился обратно домой. Краем глаза я снова заметил эти яблоки за дорогой и остановился. «Ты не успокоишься, пока не убедишься, что эти яблоки не такие уж опасные. Купи и съешь пару яблок» сказал я себе, и, перебежав через улицу, направился к лавке. Купив три яблока, я быстрыми шагами вернулся домой. Вымыв под струей холодной воды, я откусил кусочек яблока. Яблоки оказались спелыми и очень вкусными. Я съел сразу два, и, почувствовав себя увереннее, был готов снова погрузиться в сон, и узнать, что же там произошло. Проглотив таблетку сна, я лег и закрыл глаза.
Глава 72
Проснувшись, я огляделся по сторонам, надеясь увидеть Лизу и Рагну, но, к моему большому разочарованию, меня окружали стены и предметы мебели моей квартиры в Стокгольме. «Таблетки перестали действовать» пронеслось у меня в голове. Я посмотрел на часы, и обнаружил, что проспал около четырех часов. Время за окном близилось к вечеру. Я не смог попасть в тот мир. И других снов я не видел, по крайней мере, я не помнил их. Просто так сдаваться было не моем духе, и я решил попробовать снова. На этот раз я выпил две таблетки, «чтобы уж наверняка», и снова отправился в постель.
Проснулся я с ужасной головной болью. Я пролежал некоторое время, не открывая глаз. Я все ждал, что сейчас услышу голос Лизы, которая будет будить меня, тихо повторяя мое имя. Но вместо этого, я услышал уведомление, которое пришло на мой телефон. Меня бросило в жар, внезапно меня начало все раздражать в этом мире, я со злостью схватил телефон и, разблокировав его, посмотрел на уведомление. Новый пост в Instagramm. Я швырнул телефон в другую комнату через открытую дверь. Судя по звукам, его задняя крышка и батарея отлетели от него. Я был в отчаянии. Неужели я умер во сне? Но как такое возможно? Это ведь мой сон, и я не могу умереть там. Я тщетно пытался найти ответы. Обращаться к интернету было бессмысленно, вряд ли кто-то кроме меня страдал этим недугом. Я быстро принял душ, позавтракал тем, что было в холодильнике, собрал свой телефон и выбежал на улицу. Я решил идти к Генриху.
Пасмурная погода и раннее утро внесли коррективы в мои планы, и мне пришлось вернуться в квартиру, и надеться теплее. Небо заволакивали серые тучи, а улицы Стокгольма были окутаны туманом. На моей машине блестели капли утренней росы. Как бы я ни спешил к Генриху, приходилось ехать медленно, из-за тумана не было видно людей, которые порой выскакивали на проезжую часть. Терзаемый смутными мыслями и сомнениями, я пару раз проехал нужный поворот. «Возможно, я умер во сне и никогда не смогу вернуться туда. А ведь порой меня посещали мысли о том, чтобы променять эту, реальную жизнь, на сон. И кто даст гарантию, что эта реальная жизнь не есть сон? Больше я никогда не увижу Лизу. Что будут делать Лиза и Рагна без меня? Что с ними будет?» Вдруг я ясно вспомнил выражение лица Рагны, которое я заметил, во время удушья. Каменное выражение лица и глаза, которые сверлили меня. Да, она хотела моей смерти, и это она все подстроила. А после того, как она справилась со мной, ей не составит труда убрать со своего пути Лизу. Меня осенило. Я вспомнил все слова, которые слышал о легенде, о том, что только один человек останется в живых. Каким же я был наивным.
Обуреваемый этими мыслями, я подъехал к зданию, где находился рабочий кабинет Генриха. Припарковав машину, я быстро поднялся вверх по ступенькам и вошел к нему. В приемной меня встретила Лена. Ее глаза светились, излучая радость. Он улыбнулась и сказала, что доктор Генрих совсем недавно пришел на работу, и сейчас совершенно свободен. Предварительно позвонив, она впустила меня к нему в кабинет. Генрих встал, чтобы поприветствовать меня.
– Доброе утро, Ларс, располагайся!
Я вошел и сел в уже знакомое мне кресло.
– Если честно, я уже забыл, на чем мы остановились, какие события я вам рассказал, а какие нет.
– Свет в конце тоннеля, – учтиво напомнил мне Генрих.
Положив на стол блокнот, я рассказал Генриху все подробности. Когда я закончил свой рассказ, Генрих, погрузился в свои мысли, постукивая пальцами по столу, как любил это делать, когда не мог, найти нужные слова.
– А ты пытался после этого снова вернуться туда?
– Да, два раза попытался, и каждый раз не помнил сны.
– Единственное, что я сейчас могу предложить – продолжай попытки. У меня пока нет никаких догадок, что это может быть. Мне нужно время, Ларс, чтобы разобраться, – ответил Генрих, поднимаясь со своего кресла. Вместе с ним я тоже поднялся, – еще пару дней попробуй, если не получится, приходи. Возможно, я сам позвоню, если будут кое-какие новости.
– Хорошо, – ответил я, не скрывая своего разочарования. Я надеялся, что Генрих предложит мне гипноз или другие таблетки. Но он опустил руки.
– Ларс, – окликнул меня Генрих, когда я уже подошел к двери. – Вполне возможно, что твоя история в том мире закончилась. У меня уже есть кое-какие догадки, но озвучивать я их не буду, пока не удостоверюсь в их достоверности. Не мучай себя. Если после нескольких попыток у тебя не получится вернуться в тот мир, то продолжай жить в этом мире.
– Хорошо, – снова ответил я, и вышел.
После разговора с Генрихом, я уже был практически уверен в том, что я не смогу больше вернуться туда. Выражение его лица выражало безнадежность. Мы оба понимали, что все кончено, остается лишь раскрыть загадку недели и сна. Несмотря на это я взял таблетки, наполнил стакан водой и сел на кровать, рассуждая о происходящем. Я искал смысл во всем: почему я умер, почему я не вижу другие сны и т.д. Вдруг я вспомнил Лизу. Ее образ помог отбросить все ненужные мысли и я, выпив таблетку, лег спать.
Глава 73
Следующие два или три дня прошли будто во сне. Если быть точным, то, действительно, большую часть этих дней я провел во сне. Но не в том, в котором я так жаждал оказаться. Я принимал таблетку за таблеткой, засыпал и снова просыпался, я ел всего один раз в день, заказывая еду с доставкой на дом. Все тело, вплоть до костей, болело так, будто по мне пробежалось стадо слонов. Я ничего не помнил, сон исчез, словно вся жизнь, пережитая с Лизой, просто плод моего воображения. «Добро пожаловать в обычную жизнь». Я был готов отказаться от всех благ цивилизованного мира, лишь бы побыть рядом с Лизой. Это не было потребностью тела, скорее потребность души. Рядом с ней я чувствую себя уютнее. И именно с ней связаны самые яркие и впечатляющие моменты моей жизни в Норбурге. Это были самые лучшие моменты моей жизни, и прожил я эти моменты во сне. Я бы пережил снова все трудности, через которые мне пришлось пройти в Норбурге, только бы вернуться туда снова.
Когда я мысленно шел назад, в поисках истока, с чего все это началось, в голове всплыл момент, когда мы с друзьями сидели в баре, тогда я впервые увидел Лизу. Идея о том, что я смогу найти ее в Стокгольме снова овладела мной, как в первые дни, после загадочной недели. Пытаться вернуться в тот мир, во сне, было уже бессмысленно, поэтому я, взбодрившись, начал перебирать в голове варианты, как я мог бы найти Лизу здесь, в Стокгольме. Я чувствовал, как жизнь возвращается ко мне. Мысли в голове закружились в ураганном вихре, и уже спустя несколько минут мне не терпелось начать действовать. Жизнь в цивилизованном мире, жизнь стремительная, бурная, захватывающая, снова начинала поглощать меня. Мыслительный процесс вернул меня к жизни. К реальной жизни. Все по Декарту.
«Раз уж она однажды посетила это заведение, значит, она когда-нибудь должна вернуться туда снова» заключил я и, быстро собравшись, направился в бар.
В баре посетителей почти не было. И я не спеша смог выбрать себе место, откуда можно было видеть все столики в зале, а также, что самое важное, я мог видеть тех, кто входил и выходил из заведения. Дисплей мобильного телефона показывал 27 июля, среда, шесть часов вечера. Погода облачная, без осадков. Я положил телефон в карман, чтобы он не отвлекал меня от наблюдения. Официанты, которые отдыхали в это время суток, готовясь к вечерней «атаке» посетителей, скорее всего не заметили, как я вошел. Я бросил взгляд на барную стойку, где бармен и официантка что-то тихо обсуждали. Заметив меня, бармен сказал что-то девушке, кивнув в мою сторону. Девушка, резко обернувшись, быстрым шагом подошла к моему столику и подала меню, сказав с виноватым видом:
– Добрый вечер! Прошу прощения, я не заметила вас.
– Ничего страшного, я никуда не спешу, – успокоил я ее. Она выглядела довольно мило, ее светлые волосы и невысокий рост на мгновение отобразили в памяти образ Лизы. Ее честность и улыбка, выражавшая искреннее сожаление, действовали обезоруживающе. – Кружку темного пива, пожалуйста, – заказал я.
– Одну минуту, – кивнув, ответила она, и плавными шагами направилась к барной стойке.
Я был оптимистично настроен, и мне казалось, что сегодня именно тот день, когда Лиза придет в это заведение. Но ни в этот вечер, ни в последующие вечера, она не появилась здесь. Я чувствовал себя обманутым, я злился на нее, хотя и понимал, что ее вины в том, что я схожу здесь сума по ней, нет. С каждым вечером, я выпивал все больше алкоголя не только в объемах, но и в градусах. У меня уже начали проявляться первые признаки алкогольной зависимости. Я уже дошел до того, что выпив немного, начинал приставать к официантам и гостям с вопросами о Лизе. Может кто-то видел ее здесь. Я пытался описать ее как можно подробнее, но под описание «блондинка с голубыми глазами и невысокого роста» подходила каждая третья девушка Стокгольма.
В первый вечер, ожидая увидеть Лизу, я просидел здесь до поздней ночи, за это время успел опустошить шесть или семь кружек пива. Немного опьяневший я вышел из бара и шел под тусклыми фонарями, чтобы проветрить голову прохладным, свежим воздухом. Я проходил мимо закрытых магазинов, глядел на прохожих, которые изредка попадались мне навстречу. Я приглядывался к каждой девушке, пытаясь разглядеть в них Лизу. Насмотревшись в Норбурге, в ковчеге, затем и в каньоне на жестокость людей, сейчас я шел один, ночью, и не испытывал никакого чувства страха. Наоборот, я наслаждался, чудесными архитектурными формами, пусть и невысоких, но идеально вписывающихся в городской пейзаж домов. Наслаждался отличной погодой, и безопасностью. Все время по телевизору и радио я только и слышу, что где-то там, на ближнем востоке, на побережьях Сомали, где-то на Украине идут бои. В странах третьего мира все еще болезни: эбола, малярия, различные виды гриппа и т.д. Но вокруг я вижу общество очень спокойное и здоровое. Размышляя обо всем этом, я начинаю понимать, как же мне повезло, начинаю все больше и больше любить свою страну, этот город. Не знаю то ли от искренней любви к родине, либо от того, что я уже пьян, подпевая “Du gamla, du fria” я дошел до дома, и совсем не устал. Я делал вздохи все глубже и глубже, пытаясь в полной мере насладиться беспечной жизнью.
На третий день меня уже начали узнавать официанты и бармены. А я, не обращая на них внимания, все также ждал, что сейчас откроется дверь и войдет Лиза. Что они? Я даже на себя внимания не обращал, лицо мое покрывала трехдневная щетина, волосы были растрепаны, мешки под покрасневшими глазами. И вот, я снова в баре, держу в руке очередной стакан. Смотрю на кусочки льда в темно-коричневом виски, и обращаюсь к нему: ты убиваешь мое время, убиваешь мои страхи, убиваешь волнения и тревоги, убиваешь отчаяние, ты даже убиваешь меня, но не воспоминания. Тебе не убить мои воспоминания, которые сидят глубоко в моей голове. Я начинаю крепко сжимать стакан, представляя, как я швыряю его об стену, и мелкие осколки разлетаются по всему бару. Это создало бы истинную атмосферу бара. Но времена сейчас не те. Сумасшедший, подумают люди, и они будут правы.
После того, как я опорожнил еще пару стаканов виски, я не помня как, оказался в своей квартире, в постели. Я лежал, закрыв глаза, и мне казалось, что я падаю вниз сквозь кровать под моей спиной. Голова начинает кружиться, и я проваливаюсь в бездну.
Глава 74
На следующее утро я проснулся с жуткой головной болью, к которой я уже начинал привыкать. Во рту все пересохло, голос охрип. Единственное, что мне сейчас поможет и вернет меня к жизни – это банка холодного пива, подумал я, и направился к холодильнику. Я открыл дверцу холодильника и мне в лицо пахнул протухший запах. Я уже давно его не открывал, и возможно некоторые продукты уже испортились. Я, не в силах вынести этот запах, тут же захлопнул дверцу. Выхода не оставалось, надо было идти в магазин, который, к счастью, находился в двух шагах от моего дома. Переодев мятую одежду и немного причесавшись, я вышел из квартиры. Купив пива, я отправился к себе в квартиру. Консьерж, увидев меня, улыбнулся и помахал мне конвертом. Я нехотя подошел к нему, и постарался напустить на себя вид бодрого человека. Седой старик, с гладко выбритым лицом, все еще махал конвертом.
– Вам письмо. Принесли сегодня под утро. Я не стал вас будить, – наконец сказал он, протягивая мне конверт.
– А кто его принес? – спросил я, только для того, чтобы не показаться невежливым.
– Его принесла молодая девушка. Очень симпатичная, кстати, – подмигнул мне консьерж.
– Спасибо большое, – сказал я, и быстрым шагом направился к лифту. Сейчас мне больше всего хотелось открыть банку пива, а не конверт. Уже в лифте я, взглянув на письмо, обнаружил, что письмо от Генриха. Это было странно. Войдя в квартиру, я оставил банку пива на столе, а сам прошел в свою комнату с конвертом в руке. Я аккуратно вскрыл конверт. Внутри лежали письмо, написанное от руки.
«Приветствую тебя, Ларс!
За все это время мы очень сблизились с тобой, и ты знаешь, что я все свое время посвящал изучению твоих сновидений не только потому, что ты мой пациент, но потому, что ты стал мне другом. И сейчас, когда, мне кажется, что я разгадал тайну твоих сновидений, мне очень, жаль, что приходится рассказывать тебе об этом в письме. Но ты меня пойми: у меня были веские причины для этого. Я со своей женой Ингой покинул нашу страну. Не буду вдаваться в подробности, мой дорогой друг, а перейду сразу к самому важному.
Твои сны были очень похожи на истории, описанные в Ветхом Завете. Но хронологический порядок в твоих снах был нарушен. В самом начале нашего знакомства я предположил, что это может быть либо фантазия, либо параллельный мир, либо воспоминание. Я с сожалением начал склоняться к тому мнению, что все это лишь плод твоего воображения, пока ты не прошел электроэнцефалографию. На результатах твоего ЭЭГ было видно, что в то время, когда ты видишь эти сны, твоя лобовая часть мозга, которая отвечает за воспоминания и память, проявляет большую активность. Твой мозг черпал всю эту информацию из воспоминаний. И я не мог этого понять. Я не мог понять, когда ты мог такое прожить, пока не наткнулся на школьный учебник по биологии. Сидя в кабинете, я листал его, и наткнулся на тему об оплодотворении яйцеклетки. И я нашел удивительные сходства в процессе оплодотворения яйцеклетки и твоих снов.
Норбург (замкнутая местность, окруженная горами) – периодические лавины – потоп – тоннель – новая земля, новая местность – божественный сад – плод, который ты вкусил. А теперь прочти о процессе оплодотворения.
Возможно, ты немного разочарован, так как не достиг своей цели в поисках дневника своей матери, в поисках Лизы, но посмотри на это с другой стороны. Благодаря тебе, мы с тобой разгадали величайшую загадку человечества, которая существует более двух тысяч лет. Ведь ветхозаветная история едина для многих религий, а почему? Вот наш ответ. Возможно, пророки, которые жили до нас, тысячи и тысячи лет назад, видели те же сны, что и ты…
Мой иссохший мозг, со скрипом начал работать, разгоняя нейроны, которые образовывали новые связи. Я, не дочитав письмо, бросился к компьютеру, и открыл первую же ссылку, который мне выдал поисковик о процессе оплодотворения. Все сходилось, Генрих был прав. Моя голова готова была разорваться от осознания этого факта.
Я выбежал из дома, и, поймав на улице такси, отправился в аэропорт. Девушка на кассе несколько подозрительно смотрела на меня, и все перепроверяла сходство моей фотографии в паспорте с моим лицом. Наконец, она выдала мне один билет до Хельсинки, и, облачившись в маску доброжелательности, улыбнулась, и пожелал мне удачного полета.
Глава 75
Спустя два часа самолет приземлился в аэропорту Хельсинки. В самолете нас неплохо покормили, поэтому я, поймав такси на улице, сразу направился в роддом, где работал мой давний друг. По телефону мы договорились с ним встретиться во время его обеденного перерыва.
– Эй, Ларс, какими судьбами? – с широченной улыбкой на обросшем щетиной лице и распростертыми объятьями встретил меня Джозеф. Несмотря на его радостное выражение лица, было видно, что он очень устал, возможно, всю ночь дежурил. Его карие глаза, спрятанные за очками, выдавали в нем усталость. Глаза никогда не врут.
– Привет, Джо, – ответил я, обнимая его. Мы отправились в столовую в цокольном этаже роддома. Во время обеда он все расспрашивал меня о моей жизни. Мы с ним очень давно не виделись, так давно, что я даже не знал, что он уже женился, и у него родилась дочь. Он говорил без умолка, при этом активно жестикулируя и выражая искрений интерес к моей персоне. Я не знал о чем ему говорить, ведь по сравнению с тем, что я пережил в Норбурге, моя реальная жизнь кажется настолько скучной и однообразной, что не стоит и говорить о ней.
– Слушай, Джо, у меня к тебе огромная просьба, – сказал я, под конец нашего обеда.
– Я весь к твоим услугам, мой друг.
– Ты сможешь мне обеспечить доступ в архив роддома?
– А тебе зачем? – с усмешкой в глазах спросил он, пытаясь понять, не шучу ли я.
– Я ищу свою сестру.
– Насколько я помню, у тебя никогда не было сестры.
– Я тоже так думал до сегодняшнего утра. Джо, поверь мне, раз я прилетел сюда, то значит, у меня есть веские основания думать, что у меня есть сестра. И я хочу ее найти.
– Я тебе верю, Ларс, – уже серьезно ответил Джозеф. – Я постараюсь что-нибудь придумать. Сколько у тебя времени?
– Завтра вечером я уже хотел улететь обратно.
– Я что-нибудь придумаю, Ларс, – медленно, четко выговаривая каждое слово, проговорил Джозеф. – Кстати, ты уже нашел место, где остановишься?
– Нет, но по пути я видел несколько отелей неподалеку отсюда. Думаю в одном из них, найдется место для меня.
– Хорошо. Завтра утром ты сможешь получить все необходимые данные, а сейчас мне пора работать, – сказал Джозеф, и поднялся с места, поднимая с собой поднос с посудой.
– Спасибо, Джо. Я у тебя в долгу.
Как и планировал, я заселился в отеле неподалеку от роддома. Расположившись, я решил отправиться на могилу матери. Я шел по кладбищу вдоль надгробных камней. С момента моего последнего визита, их стало еще больше. Путь от ворот кладбища можно было сравнить с дорогою жизни. Все эти надгробные камни, это твои воспоминания. Вот большие, красивые памятники, которые олицетворяют твои успехи и большие достижения, моменты, когда ты был счастлив, а вот маленькие, квадратные камни, которые лежат на земле, не выделяясь, на общем фоне. Это моменты, которые кажутся не столь важными, но если приглядеться, то можно увидеть, что это очень дорогой камень – белый мрамор. Так и в жизни, события, которые, кажется, не имеют никакого значения в твоей жизни, оказываются судьбоносными, если, оглянувшись назад, вглядеться в них. А в самом конце твоего пути, тебя ждет вырытая яма, уготованная только лишь для тебя одного. И тебе выбирать, какой надгробный камень будет освещать память о тебе.
Вернулся я в отель очень поздно, и легко поужинав, лег спать. На следующее утро я направился в роддом, надеясь, что Джозеф поможет мне. Он встретил меня, и провел в отдельный кабинет, заставленный шкафами, которые, в свою очередь, были заставлены папками. Объяснив мне как искать данные, он ушел работать. Я открыл первый шкаф, и увидел, что папки были рассортированы по годам. Первая дата начиналась с 70-х годов. Определившись с хронологией, я быстро нашел 1986 год. Этому году были посвящены больше четырех полок в шкафу. Перебирая папки, я нашел июль 1986 года, а далее дату 9 июля.
9 июля 1986 года, 08 часов 45 минут – Ларс Бьернссон было написано красивым, каллиграфическим почерком в одной строке.
Следующая строка:
9 июля 1986 года, 08 часов 57 минут – Лиза Бьернссон.