Глава 43
Эти стуки заставили нас встрепенуться, и даже Карл попытался привстать на локтях, но боль в животе не позволила ему это сделать. Некоторое время мы все смотрели на дверь, но потом обратили взоры на Рагну.
– Я никого не жду. Никто не знает про эту хижину, – пытаясь оправдаться, проговорила Рагна, – никто, кроме изгоев, – добавила она, вспомнив, что пару раз они приходили сюда вместе с ней. Свен и Тиль вскочили со своих мест, я тоже встал и подошел к двери. Стук повторился.
– Кто там? – спросил я.
– Это я – Руди, – ответил знакомый голос за дверью.
– Что тебе надо?
– Я убежал от них, и хочу помочь вам. Мы переглянулись. В глазах Свена и Тиля я видел недоверие, они опасались того, что Руди мог привести с собой изгоев. Но я знал Руди, и я ему верил. Я никогда не считал его «настоящим изгоем», он выгодно отличался среди них. Он всегда был сдержан, тактичен, в нем прослеживались аристократические манеры.
– Я думаю, что он говорит правду. Нам стоит впустить его и выслушать, – предложил я.
– Я тоже так думаю, – поддержала меня Гретхен. – Тем более в бою против нас он не участвовал, и наблюдал за всем происходящим из ковчега.
– Ты один? – крикнул Тиль.
– Да, – ответил Руди, который все это время терпеливо ждал под проливным дождем. Я открыл ему дверь. Руди неуверенно вошел и остановился у порога, оглядываясь по сторонам.
– Входи, чего стоишь?! – сказал Тиль, – мы тебя не тронем, если ты действительно пришел с благими намерениями. Руди все еще стоял, не решаясь пройти дальше, и смотрел выжидающим взглядом на меня.
– Руди, доверие должно быть взаимным. И если ты хочешь чтобы мы поверили тебе, то ты должен сам поверить нам. Входи. И только после этого он вошел и встал напротив меня. Я жестом указал ему на стул, приглашая сесть. Он сел.
– Рассказывай, Руди. Чем ты можешь нам помочь? Как тебе удалось убежать от них?
– Они пришли очень уставшие после боя, и сразу разлеглись на кроватях. Через некоторое время я услышал, что они спят, и, вытолкнув дверь наружу, выбежал из ковчега. Пробежав немного, я оглянулся, но никто не преследовал меня.
– И? Чем это может нам помочь? Ведь дверь ковчега можно закрыть и вдвоем. Или ты думаешь, что они все еще спят, не подозревая о том, что дверь ковчега открыта? – перебил его Свен.
– Нет, я уверен, что они уже закрыли дверь, но… – продолжил свой рассказ Руди, поочередно глядя на меня и Свена. – Помните люк на крыше ковчега?
– Да, но он открывается только изнутри, – заметил я.
– Я обвязал одну сторону ремня за ручку люка на внутренней стороне, а второй его конец вытащил наружу. Уверен, они не заметят этого ночью. Так что теперь можно войти в ковчег через этот люк на крыше. Нужно только бесшумно забраться на крышу и дойти до него.
Убедившись, что он закончил свой рассказ, я посмотрел на Тиля и Свена.
– Я верю ему, и думаю, нам стоит попробовать.
– Согласен, все равно других вариантов у нас нет. А любое промедление играет сейчас против нас, – согласился Свен.
– Да, но Руди пойдет с нами, – добавил Тиль. Мы начали готовиться. Рагна вытащила все, что можно было использовать как оружие. А Свену она дала свой охотничий лук со стрелами. Мы были готовы.
– Удачи вам, теперь я знаю, что вы спасетесь, – сказал нам Карл, скривив губы в попытке улыбнуться.
– Мы спасемся, Карл, мы! Мы не оставим тебя! – ответил ему Тиль.
– Мы скоро вернемся, – сказал я, и вышел на улицу. За мной вышли и остальные.
Глава 44
Выйдя из хижины полные решимости, мы направились в ковчег, на этот раз лишь мужчины участвовали в этой попытке. Руди тоже шел за нами, я видел, как он неохотно идет, и, скорее всего, он и в предстоящей битве не будет участвовать. Пока мы дошли до ковчега, промокли насквозь и, дрожа, аккуратно поднялись на крышу ковчега. Пришлось снять обувь, чтобы не топать по крыше и не создавать лишнего шума. Было очень важно, чтобы изгои не услышали, как мы поднимаемся. Мы, вчетвером, встали возле люка и были готовы спуститься. Крышку люка открыл Тиль и первым спустился в ковчег, за ним тут же прыгнул Свен, я посмотрел на Руди, и понял, что он не готов идти за нами, и прыгнул вслед за Свеном. Спустившись, я увидел как Тод, увидев нас, в ужасе сделал попытку подняться, но Свен и Тиль уже успели подбежать к нему. С разбегу, мощным ударом ноги, Тиль отправил в нокаут Тода. Они решили не рисковать в этот раз, и вместе справиться с ним. Свен налетел на него, и сев сверху, обрушил на него свои мощные удары, которые глухим эхом отзывались в каждом уголке ковчега. Я понял, что он хотел закончить начатое дело Карла. Все произошло в считанные секунды. За это время в противоположной стороне от Тода просыпался Олаф. Я бежал к нему, чтобы он не успел вмешаться в драку и не успел взять оружие. Я одним махом левой руки чуть не снес ему голову, от удара он стукнулся об стенку. Я запрыгнул на упавшего Олафа, и начал избивать его.
– Я же говорил, что он мой, – услышал я за спиной голос Тиля, и тут же почувствовал, как он, схватив меня за плечи, оттолкнул в сторону. Он взял Олафа, который лежал без сознания, за ногу, и потащил на середину корабля. Свен все еще продолжал неистово избивать Тода, который уже не защищался.
– Свен перестань! – крикнул Тиль, – они не заслужили легкой смерти.
Я остановил Свена, так как он даже не слышал, что ему говорил Тиль. Тод лежал, не двигаясь, лицо его было похоже на кусок мяса, глаз не видно было вообще. В это время спустился Руди. Подошел к нам и надменно посмотрел на своих бывших товарищей. Мы завязали руки изгоям и посадили их. А сами начали думать над тем, как лучше всего наказать их, пока они не пришли в себя.
– Может, мы тоже завяжем их под деревом? – предложил я.
– Возможно, Тода и завяжем, но если Карл не выживет, то я убью этого изгоя, – ответил Тиль, показывая на Олафа.
– Этот ковчег построили мы, – сказал тихо и неожиданно Тод, – и он принадлежит только нам.
– Без Рагны, вы бы даже не знали, что такое ковчег и не знали бы о потопе, – ответил я, хотя чувствовал себя немного неудобно, так как в действительности ковчег построили изгои. Но мысль о том, что они бездушно завязали нас на улице, перечеркивала все их труды.
– Руди! – обратился Тод к изгою, не обращая внимания на мои слова, – иди сюда, посмотри на меня, я хочу посмотреть, какие они бывают, глаза предателя.
Руди осторожно приблизился к Тоду, хотя Тод был завязан и избит, Руди все равно боялся его.
– Руди, – протянул Тод хриплым, срывающимся голосом, – помнишь, когда вас с Олафом изгнали из города, за вами гнались люди, чтобы убить вас, помнишь?
– Помню, – ответил Руди почти шепотом.
– Скажи мне, сколько их было тогда?
– Семь или восемь…
– И что они сделали с вами?
– Они схватили нас с Олафом и начали избивать, хотели убить.
– Кто тогда вас спас? Кто?! – немного подождав ответа Руди, которого не последовало, – я, Руди, я спас вас, когда вы уже лежали и молили о помощи. Не боги, не Свен, не Ларс, а я, понимаешь?! Я тогда, рискуя своей жизнью, спас вас от лап этих кровожадных убийц. А помнишь, когда мы чуть не умерли от голода, кто, рискуя своей жизнью, охотился на кабана с одной лишь палкой в руках, чтобы прокормить вас? Помнишь, когда вам с Олафом негде было жить, кто вас приютил?
Руди молчал. Он даже не смотрел на Тода.
– И после всего, что я сделал для тебя, ты предал меня. Я уважаю своих врагов больше, чем тебя. Убейте меня! – крикнул Тод, – убейте меня, лучше умереть, чем жить с тем фактом, что я был, обманут одним из самых близких мне людей.
Я отвел Тиля чуть дальше, чтобы никто не услышал наш разговор.
– Я со Свеном пойду обратно в хижину, за Карлом и девушками, ты с Руди оставайтесь здесь. Присмотри, чтобы ничего не натворили тут, к тому же ты устал, трудно будет тащить Карла тебе.
– Почему Свен не остается?
– Если честно, я не хочу оставить изгоев наедине.
– Понял, правильно мыслишь, – улыбнувшись, ответил Тиль и направился к изгоям.
Я и Свен покинули ковчег и побежали в хижину. Дождь, как мне казалось, начал лить еще сильнее. В хижине все с напряжением ждали нашего возвращения.
– Где Тиль? – спросила тут же Гретхен, увидев, что его нет с нами.
– В ковчеге, все прошло как по маслу, сейчас они с Руди в ковчеге ожидают нас.
Рагна сидела рядом с Карлом. Он лежал, покашливая, лицо было у него совсем бледным, он потерял слишком много крови. Кожа вокруг раны побагровела, а в некоторых местах обретала зловеще черный оттенок. Я вместе со Свеном подошел к нему.
– Как все прошло? – спросил Карл очень тихо.
– Ковчег наш, мы спасены Карл.
– Это хорошо, я рад, что вы сможете спастись, я рад.
– Перестань говорить так, будто ты умрешь, я не хочу ничего слышать об этом. Мы спасены, Карл, – сказал Свен, взяв его за руку.
– Я рад, что все получилось, – повторял Карл. На его лице появилась едва заметная улыбка, он был счастлив оттого, что его друзья будут спасены.
– Карл, держись, сейчас мы все вместе пойдем в ковчег, слышишь?
В ответ Карл ничего не ответил, просто смотрел на нас, улыбаясь. Свен дергая его руку, снова и снова повторял его имя, но он уже не отвечал. Его глаза были словно стеклянные, легкие перестали дышать, а сердце уже перестало биться. Я заметил, как слезы подступили к глазам Свена. Гретхен, сидевшая дальше, кусала ногти и тихонько плакала немного покачиваясь. Лиза и Рагна, не отрывая свои застывшие взгляды от Карла, сидели и не знали что делать. Все мое тело покрылось ледяным холодом, и я смотрел на лицо Карла, которое застыло в вечной улыбке. Я закрыл глаза Карла и констатировал:
– Мне очень жаль, но мы потеряли его.
Глава 45
– Мне очень жаль, Свен, – сказал я, дотронувшись до его плеча и пытаясь оказать ему моральную поддержку. Смерть близкого нам человека порождает пустоту в нашей душе, которую люди пытаются заполнить словами утешения и соболезнования. Лиза и Рагна вслед за мной тоже высказали соболезнования, и только Гретхен сидела, продолжая плакать.
Я не знал, какие существуют ритуалы погребения в Норбурге, поэтому я отвел Рагну в сторону и шепотом спросил ее об этом:
– У нас нет определенного ритуала. Каждый прощается с покойником по-разному: кто-то сжигает тела, кто-то хоронит их в земле, а те, кто побогаче, оставляют их дома, выделяя отдельную комнату. Думаю и мы можем оставить его здесь. Эта хижина мне больше не понадобится. И Свен будет только рад такой почести для Карла.
Вернувшись к Свену, я рассказал ему, что Рагна предложила оставить Карла в хижине. Свен одобрительно посмотрел на Рагну, и поблагодарил ее. Мы с Рагной начали собирать сумки, забирали все, что могло нам пригодиться в ковчеге. Простившись с телом Карла, мы покинули хижину и направились в ковчег. Молнии, сверкавшие, словно фотовспышки папарацци, оглушающие раскаты грома создавали жуткую атмосферу. Деревья наклонились под тяжестью дождя, словно уставшие после тяжелой работы. Кое-где слышались трески и последующий шелест листьев, от не выдержавших и падающих деревьев. Уже рассветало, когда на горизонте показался ковчег. Подойдя ближе, я с облегчением обнаружил, что дверь ковчега открыта. Несмотря на то, что мы почти не спали, мы ускорили шаг.
Войдя в ковчег и сбросив с плеч тяжелые сумки, я первым делом проверил люк, он был плотно закрыт. Я отвязал ремень, который помог нам открыть крышку люка снаружи. Тод и Олаф сидели в самом центре ковчега спиной друг к другу. Тод даже не проснулся, когда мы вошли, возможно, он был без сознания.
– Где Карл? – спросил Тиль, вскочив с места и выйдя к нам на встречу. Олаф беспокойно начал озираться по сторонам, понимая, что смерть Карла означала его смерть. Свен ничего не ответив, оттолкнул Тиля со своего пути, и направился прямо к Олафу. Он перевернул его на живот, вытащил нож и разрезал веревки, которые связывали его руки за спиной.
– Какой рукой ты вонзил в него нож? Этой? – вопрошал Свен, дергая его правую руку. – Отвечай мне, – крикнул в неистовстве Свен, и схватил его за волосы, повернув лицо к себе. Он снова взял его правую руку, а другой рукой с силой ударил в область сгиба на локте с внешней стороны. От удара рука Олафа с хрустом выгнулась в обратную сторону. Олаф кричал от боли и молил о пощаде. Я, понимая, что не смогу остановить Свена, отвел девушек в носовую часть ковчега, где была перегородка. Руди продолжал сидеть на своем месте, обняв колени и не отрывая глаз от Олафа.
Тиль, сообразив, что Карл умер, схватил в руки топор, который лежал неподалеку, и подбежал к Олафу.
– Сейчас я избавлю тебя от боли в этой руке, – с этими словами Тиль замахнулся топором, и рубанул по сломанной руке Олафа чуть выше локтя. Олаф вскричал от боли. Его крики резали слух, Лиза и Гретхен сидели, закрыв уши. Тиль, в ярости потеряв контроль над собой, взял вторую руку Олафа, и ударил по ней топором. Послышался хруст, но рука все еще была на месте, Тиль нанес еще несколько рубящих ударов, пока рука Олафа не отвалилась. Свен начал перевязывать раны Олафа, чтобы остановить кровь:
– Он не имеет право на такую быструю смерть, – поговаривал Свен, затягивая раны Олафа. Немного успокоившись, Тиль и Свен взяли Олафа за руки, или за то, что от них осталось, и выбросили его на улицу под дождь. Вслед ему они выбросили его руки. Вернувшись к Тоду, они подняли его с места, и поволокли на улицу. Тода привязали к тому самому дереву, к которому вчера Тод привязал нас. На обратном пути, Тиль поднял Олафа на ноги, и крикнул ему:
– Давай, ты можешь спасти своего друга. Иди, развяжи его.
Они вошли в ковчег спокойные, с чувством выполненного долга. Месть за друга – это тоже в каком-то смысле долг. Их друг был отомщен. Мы не стали закрывать дверь ковчега, чтобы выветрился запах крови. К тому же, девушкам надо было смыть кровь.
Через открытую дверь мы наблюдали за изгоями. Тод кричал Олафу, чтобы тот развязал веревки, хотя бы ногами. Но Олаф, находясь в шоковом состоянии, медленно шагал вокруг Тода. Через некоторое время Олаф упал, и больше не поднялся.
Глава 46
– Я не хочу ничего слышать об этом. Найди мне его, – расхаживая в своем кабинете, кричал мэр города на подчиненного, который стоял, опустив голову. – Он не мог провалиться сквозь землю.
– Я вчера весь день простоял у его дома под дождем, – умоляющим тоном говорил подчиненный.
– Я ничего не хочу об этом слышать, Гарольд. У нас чрезвычайная ситуация, а его нет на месте. А если сейчас будет сход лавины? Оползень? Безответственный поступок.
Невысокий, плотного телосложения Гарольд стоял у двери, виновато опустив голову. На вид ему было не больше двадцати лет. Волосы у него были огненно рыжего цвета, и такого же света пушок красовался у него на подбородке. Вид у него был уставший и сонный, в этот ранний час. В его маленьких глазах все еще горел огонек молодости, который угасает к тридцати годам. Карьерист, который пожертвует всеми ценностями в жизни ради работы; который будет пресмыкаться перед высшими чинами, несмотря на то, хороший это чиновник или нет. Но добиться высокого положения в обществе, ему было не дано. Основой положения в обществе является уважение. А таких людей, каким был Гарольд, мало кто уважает. И вот, этот маленький человек с большими мечтами построить карьеру, как и говорил, вчера весь день провел у дома Тиля. Ему было приказано найти и привести Тиля в здание администрации города, так как в этот день он не явился на работу. Гарольд вернулся домой только поздно ночью, а утром еще раз сходил к дому Тиля, и сейчас стоял с виноватым видом, потупив глаза.
– Иди, и не возвращайся сюда, пока не найдешь его, – с этими словами мэр города выгнал Гарольда из кабинета. Гарольд снова вернулся на то место, где простоял вчера. Отсюда вид открывался на всю улицу, где жил Тиль. И он мог беспрепятственно наблюдать за домом Тиля, Карла и Свена, которые были соседями, оставаясь незамеченным. Именно в этом месте, когда-то еще мальчишками любили собираться три товарища. Их дома находились по соседству, и они с самого детства сдружились. Тиль был самым отважным и самым сильным среди них, он был для них как старший брат. Он всегда заботился и заступался за друзей, особенно часто ему приходилось это делать за Карла, который был слабее их двоих. Но Карла отличало другое, он был очень смышленым парнем и за это его уважали друзья. Тиль был инициатором всего, что они делали. Карл обдумывал идею, и предлагал варианты как лучше сделать это. А Свен, молчаливый и трудолюбивый, это делал. Они идеально дополняли друг друга. И в тот роковой день, когда Свен совершил преступление, Тиль выступил с предложением, что нужно подчистить подножия дамбы, Карл подумав, предложил выкопать яму, куда можно было бы сгребать всю грязь из-под дамб, а Свен выкопал ее. И вот теперь Карла не стало. Друзья лишились мозга.
Об этом не знал Гарольд, который ежечасно выходил из своего укрытия и стучал в двери Тиля и Карла. Он заглядывал к ним в окна, но никого не было, никто не открывал ему дверь.
– Ты чего тут ходишь целый день? Ищешь кого? – вдруг окликнул его грубый мужской голос за спиной. Он обернулся, и увидел, что из двери дома напротив выглянул мужчина.
– Я ищу ваших соседей, Тиля и Карла. Вы не знаете, где они могут быть? – заискивающе спросил Гарольд.
– Знаю. Вчера утром они покинули дом.
– А не могли бы уточнить, кого именно вы подразумеваете, говоря «они»?
– Тиль со своей женой, Карл. И с ними был еще кто-то. Как мне показалось, это был Свен, – последнее слово он произнес шепотом, предварительно оглянувшись по сторонам.
– А в какую сторону они пошли?
– Вон туда, в лес, – ответил здоровяк, показывая рукой в сторону леса.
– А почему вы не сообщили о том, что в городе был изгой? – уже увереннее спросил Гарольд, чувствую свое преимущество перед виноватым человеком, и, узнав все, что ему было нужно.
– А ты кто такой? – снова грозным тоном спросил здоровяк в дверях. Уверенность Гарольда улетучилась. Быстро попрощавшись, он ушел в сторону леса.
Он быстрым шагом шел в сторону леса под проливным дождем. Ноги скользили по грязи. «Если идти прямо, то возможно, я приду прямо к ним» думал Гарольд. Спустя несколько часов, он увидел нечто большое, деревянное, похожее на дом. Приблизившись, он увидел, что в этом строении ходят люди. Приглядевшись, он узнал Тиля, который с помощью еще одного парня, незнакомого Гарольду, подошел к двери и закрыл ее. Само строение и то, как закрывается дверь, удивили его. Он, забыв об усталости, побежал в сторону города, и даже не заметил, что перед ковчегом, под деревом лежали два тела. С каждым шагом он бежал все быстрее, окрыляемый мечтами о большом будущем. Он узнал то, чего никто не знает. И он собирался сполна воспользоваться этим.
Тем временем, в ковчеге, Ларс и Тиль закрыли дверь, надеясь, что откроют ее только после потопа. Они не заметили Гарольда, который издалека наблюдал за ними. Ларс, вспомнив о том, что нужно сделать отверстия для весел, решил посмотреть, как это делается в интернете. Поэтому, предупредив Рагну, чтобы ему никто не мешал, пошел спать.
Глава
47
Сильно болела голова, словно она потяжелела на несколько киллограммов. Кажется я слишком много времени пробыл во сне, что чувствовал себя не здоровым. Я с большим усилием добрался до кухни, наполнил стакан водой из-под крана и залпом осушил его. Я чувствовал как вода растекается по моему телу, вдыхая жизнь моему телу, словно дождь в засушливой земле. Пульс участился, дыхание вместе с этим тоже. Это в свою очередь начало быстрее качать кровь по телу, и мозг, насытившись достаточным колличеством кислорода, начал работать быстрее. Состояние немного улучшилось. «Вероятно, я снова спал в неудобном положении, зажав некоторые вены» подумал я. Чтобы окончательно прийти в себя я принял душ. Наконец, я стал бодрее и туман в голове рассеялся. В голове всплыл вопрос о веслах. На мой взгляд, проделать отверстия в корабле для весел не было сверхзадачей, но все же, везде могут быть свои подводные камни, из-за этого я решил в интернете посмотреть, как прикрепляли весла к кораблям, чтобы те из-за неаккуратности гребца не скатились в море.
Включив компьютер, я принялся искать всю информацию о веслах и нашел несколько интересных фактов, но в целом, не все так уж сложно. Я посмотрел еще пару сайтов, но везде писали об одном и том же. Дальше читать об этом, мне казалось бессмысленным делом. К тому же, бесконечно всплывающие рекламные баннеры, начинали действовать мне на нервы.
Раз уж я проснулся, мне хотелось выжать максимум из этого пробуждения. И я решил увидеться с Генрихом. На этот раз я набрал его рабочий номер и записался на официальный прием на вечернее время, для того, чтобы он мог уделить время и после рабочего времени, задержавшись там.
В пять часов вечера я уже сидел в кабинете Генриха. Он подуставший, но в хорошем настроении, расспросил меня о последних Норбургских новостях. За это время накопилось довольно много новостей, о которых следовало бы знать ему. Например: начало ливня, предательства и бои с изгоями, новые друзья и так далее.
– Это была настоящая бойня, Генрих, Тиль отрубил ему обе руки, представляете, – говорил я ему, вспоминая эти страшные картины зверского поведения Тиля и изгоев. – Ни одна сторона из столкнувшихся сил не поступила гуманно.
– А как бы ты поступил, если одного из твоих друзей, убил какой-нибудь преступник?
Я тут же подумал о Роберте.
– Я не знаю, способен ли я убивать или причинять людям увечья, даже если те заслужили это.
– Вот это правильный ответ, – он посмотрел на часы, что висят на стене, – уже почти шесть, а это значит что?
– Это значит конец рабочего времени?
– Это значит, мой дорогой Ларс, – открывая тумбочку, которая стоит рядом с рабочим столом, вытащив оттуда бутылку виски, – пора поговорить по душам.
Он разлил виски, и мы продолжили беседу.
– Генрих, я теперь боюсь, что Тиль и Свен могут убить меня и Лизу. То, что они сделали с Олафом и Тодом… Они это сделали, не колеблясь, словно разделывали хорошую дичь на ужин. Боюсь, они убьют и Руди.
– Насчет Руди они что-нибудь говорили? Может, в их поведении что-то было заметно?
– Нет, но у меня предчувствие такое в душе.
Генрих сидел, думал о чем-то, постукивая пальцами по столу.
– Знаешь, в чем сейчас главная проблема, – начал осторожно Генрих, – мои практические советы могут быть безрезультатными.
– Это почему? – не понимая к чему это он, спросил я.
– Дело в том, что я учился и практиковался здесь, в Швеции и Германии. Дело даже не в государственных рамках, а в пространственных понятиях и условиях. Вот, например, у нас совсем другие ценности, те вещи, что для нас являются нормами, для них могут быть из ряда вон выходящих, так и наоборот. Понимаешь? Но один совет я тебе все же дам. Если не хочешь неприятностей, то тебе не следует защищать Руди.
Все это время я плыл в море мыслей, а слова Генриха будто бы река наполняли это море мыслями, и я бороздил в своей лодке, один, не зная куда плыть. Я тонул в бесчисленных вопросах. Посмотрев на стакан с виски, я подумал, что алкоголь высушит это море вопросов и мыслей. Я снова выпил виски, вслед за мной и Генрих. На этот раз, мне казалось, что второй был крепче, чем первый.
– Это уже другой виски? – спросил я.
– Нет, это ты уже другой, пьяный, – с широкой улыбкой ответил Генрих.