Дальше в студию вышла жена похитителя и шоу стало крутиться вокруг неё. Кто она, какие отношения у неё с мужем, знала ли она о его намерениях и т.д.
Светлана отметила второй раз, что ведёт себя эта женщина странно, что она нисколько не смущена произошедшим, тем более не убита горем и не растеряна – и это как минимум вызывает недоумение. Она даже хихикала над какими-то вопросами, более того несколько раз переходила в атаку. Например, когда, кто-то удивился, что в их собственности находятся такие дорогие машины, она очень естественно стала возражать, что мол ничего особенного, что машины стоят недорого (так как они подержанные), всего-то по восемьсот тысяч…
Светлана перестала удивляться бесконечным несуразицам, просто фиксировала их, и уже намечала план дальнейших действий:
– Нужно поговорить с художницей – «Это я сама»
– Нужно поговорить со смотрительницей – «Это пусть делает редакция Комсомольской Правды, или сама Женя (отличный повод снова пообщаться с ней)»
– Нужно выяснить в каких домах работала эта парочка – «Задание для редакции или Жени»
Шоу закончилось, также внезапно, как и началось, Светлана лишь с удивлением отметила, что её ни о чём не спросили (слава Богу, Женя будет довольна), быстро встала со своего места и поспешила на выход, чтобы перехватить художницу и поговорить с ней. Это оказалось не так-то просто сделать: вначале её перехватил технический человек и долго снимали приборчики с проводами, а потом её остановила девушка редактор, чтобы что-то сказать ей. «Что за напасть?» – Светлана пыталась не выпустить художницу из виду, и не понимала, почему ей все мешают. К сожалению, в какой-то момент она отвлеклась на секунду и потеряла её. «Чёрт, где она?» – Светлана грубовато вырвалась, заскочила в какую-то комнатку, чтобы взять свою шубку, и поспешила на выход, чтобы догнать художницу уже на улице.
Но и там её не оказалось.
«Куда ж ты так быстро делась-то?» – она окинула взглядом дворик, с припаркованными машинами и, не увидев нужной женской фигурки, шумно выдохнула, развела руки в стороны и хлопнула себя по бокам, выражая крайнее неудовольствие – «Вот блин».
– Извините, – раздался чей-то голос совсем рядом.
Светлана вздрогнула от неожиданности, с досадой обернулась к очередной помехе и замерла – перед ней стояла художница с картиной в руках.
– Можно с вами познакомиться?
– «Слава Богу…» – Светлана перевела дух, – Да, конечно.
– Меня зовут Катерина Чиркова, я…
– Вы художник.
– Да.
– Очень приятно Катерина, а меня зовут…
– Я знаю кто вы. Вы Светлана Коваль из Коваль-гэлери.
– Да.
– Можно показать вам мои работы?
– Да, конечно. – Светлана взяла её картину и сделал вид, что внимательно рассматривает. – Очень неплохо.
– Правда?
– Правда. – Не моргнув, глазом соврала она, – есть ещё?
– Да, много.
– Копии, или есть, что-то своё?
– Есть своё.
– И где можно посмотреть?
– В небольшой мастерской, у меня дома…, – начала художница, но заметив задумчивость в лице Светланы, подумала, что ей неохота возиться и заспешила с другими вариантами, – я могу прислать вам фото, если не удобно посмотреть сейчас, и привезти к вам в галерею посмотреть что-то если понравится…
«Надо же, как удачно складывается», – думала Светлана совсем о другом, глядя на её хорошенькое лицо.
– Нет, я могу сейчас посмотреть, но прежде зайдём куда-нибудь перекусим. Вы не против?
Девушка не ожидала такого поворота, но среагировала быстро:
– Не против.
– Отлично. Я знаю один хороший ресторанчик неподалёку… Как вы относитесь к кавказской кухне?
– Хорошо.
– Вот и отлично, вон моя машина.
Они сели в машину, и через полчаса уже входили в ресторан. Светлана выбрала столик подальше и, пропустив девушку вперёд, шла за ней, рассматривая её стройные ножки, в чёрных колготках, и попку в обтягивающем платье. «Какая аппетитная, а? Прям нямка…» – думала она про себя, наблюдая за плавным покачиванием бёдер художницы.
За столиком они сели напротив друг друга и Светлана попросила меню у официанта.
– Выбирайте, – стала она помогать Катерине, – но я бы посоветовала запечённую горную форель и вот эти салатики.
– Хорошо, доверяюсь вашему вкусу, – художница закрыла меню, и было ясно, что эта фраза имеет несколько смыслов: и еду, и её картины, и возможно, её саму – отметила про себя Светлана и сделала заказ.
– Так вы действительно видели всё собственными глазами, – приступила галеристка к делу, как только официант отошёл от них.
– Да, конечно.
– Вы сказали, что смотрительница всё видела, но не остановила похитителя. Так и было?
– Да, она просто сидела и ничего не делала. Поэтому многие и подумали что всё в порядке, и я в том числе.
– И её никто не отвлекал в этот момент?
– Нет.
– Очень странно… Как это можно объяснить? – Светлана невольно посматривала в декольте художницы, – «Шикарные грудки, интересно какого цвета у неё сосочки?»
– Не знаю.
«Что она не знает? – отвлеклась Светлана, – не знает, какого цвета у неё соски?»
– Она спокойно сидела и ни как не реагировала на происходящее.
– А, – Светлана, оторвалась от декольте и вернулась к разговору, – Похитителя не смущало её присутствие?
– Нет, он вел себя абсолютно естественно, как будто делал всё это уже сто раз.
– А потом?
– Всё, ушёл вместе с картиной. – Она оглядела ресторан, и гибко потянулась, так что Светлана всерьёз испугалась, что декольте может не выдержать нагрузки.
«Она мне показывает себя что ли? Как интересно…»
Официант принёс заказ и пока расставлял тарелки на столе, Светлана обдумывала услышанное и решала, что ей делать дальше. Ехать к художнице в мастерскую или нет? С одной стороны картины у неё «так себе» (это видно уже по той копии, что она показала), и ехать к ней для того, чтобы посмотреть на них, смысла нет, а с другой стороны неудобно не поехать, раз пообещала. Хорошо с картинами ясно, придётся потратить время и съездить, потом правда, придётся как-то объяснить ей что, увы, пока она не сможет помочь ей с продажами. Но это ладно, не в первый раз ей вести такие разговоры с начинающими художниками. А, вот, что с ней самой делать? Она видимо, готова на многое, чтобы попасть ко мне в галерею. Вон грудки показала мне почти со всех сторон, и несколько раз «случайно» коснулась своей коленкой моей ноги под столом. «Странные люди, они всерьёз думают, что стоит им попасть в галерею, или на аукцион, и всё – дело сделано. Дальше все начнут покупать их картины автоматически, как будто покупатели дети…».
Официант ушёл, и Светлана задала следующий вопрос:
– Что вы говорили про сигнализацию?
– Что она не работала в этот день.
– А в другие дни работала?
– Ещё как работала, у меня несколько раз срабатывала, когда я подносила телефон поближе.
– Ого, лично у вас?
– Да, и не только у меня – у моих знакомых художников, тоже. Иногда нужно сфотографировать подпись или какое-то интересное место крупно, вот и подносишь телефон почти в плотную…
– Вы кому-нибудь сказали об этом?
– Да конечно, и полиции сказала, и перед шоу, когда мы обсуждали, что нужно рассказать. Но девушка редактор попросила не останавливаться на этой теме.
– Дааа? Как интересно. Почему?
– Не знаю, но я всё равно посчитала, что это важно и сказала об этом в эфир. Но… – она наклонилась к Светлане так, что грудь в декольте, при таком ракурсе, казалась совсем голой, – но вы видели сами, – она слегка подвигала корпусом вправо и влево, давай возможность увидеть практически всё. Светлане даже показалось, что она увидела краешек ореола соска… – «Оооо, тёмнокоричневый». – вы видели, что ведущий проскочил мимо моего замечания о сигнализации.
– Хмм, – Светлана чуть не протянула руку, чтобы отодвинуть ткань и не увидеть грудь целиком, но спохватилась, отвела взгляд в сторону, выдохнула, и продолжила о краже, слегка севшим голосом – Да, видела. Странно, что он пропустил ваши слова об этом.
– Может быть, тот полицейский, что выступал передо мной, должен был рассказать о сигнализации, но не сказал. Почему? Наверное, не хотят акцентировать внимание на своих недоработках. Да и у ведущего задача была не найти преступника, а провести яркое шоу. Поэтому он не останавливался на мелочах, тем более что гвоздём программы была жена похитителя, а не мы с вами.
– Это точно. До меня дело вообще не дошло, тут вы правы.
– Отличная рыбка, – художница отправила в рот последний кусочек и выпрямилась, – очень нежная, – с подтекстом произнесла она и опять продемонстрировала своё декольте.
«Если мы сейчас поедем к ней домой, то картинами её, мы вряд ли там будем заниматься, – Светлана очень отчётливо представила себе, чем же они там займутся, – вначале мы посмотрим какого цвета её…».
Слава богу, зазвонил телефон и остановил её эротические размышления.
«Ох ты, зеленоглазая журналистка. Вовремя…», – Светлана стрельнула глазами на соседку напротив, словно Евгения её застукала зачем-то неприличным. Показала художнице, что ей нужно поговорить. Поднялась и, отойдя, от столика на безопасное расстояние, ответила:
– Алё.
– Закончилось шоу? – Без вступления начала журналистка.
– Да.
– И что там было?
– Ничего особенного. Я, послушалась вашего совета и молчала всю передачу. Ни на какие вопросы не отвечала, и ни в какие склоки не встревала.
– Отлично.
– Но сходила туда я не зря. Они пригласили на шоу несколько очень интересных свидетелей, и даже вытащили в студию жену похитителя картины.
– Ого.
– Да. Мне сейчас не очень удобно говорить, лучше приходите ко мне завтра в галерею, она находится в «Артефакте». Знаете где это?
– Да.
– Я завтра планирую быть там целый день, так что в любое удобное время приходите. Есть что рассказать. Сейчас могу кратко: Похититель снимал картину на глазах у смотрительницы, поэтому с ней хорошо бы поговорить, Сигнализация была, но почему-то не работала именно в этот день.
– Ого.
– Да. И это ещё не всё. Жена похитителя вызывает не меньше вопросов, чем он сам. Она вела себя, мягко говоря, странно.
– В смысле?
– С одной стороны они живут в однокомнатной квартире в Одинцово, с другой владеют роскошными автомобилями. С третьей – она говорит, что маниакально любит своего мужа, а с четвёртой – ни сколько не расстроена, не удивлена, и не напугана случившемся. Хихикает, огрызается и так далее. То есть перспектива остаться одной с годовалым ребёнком на руках, её нисколько не пугает.
– Ничего себе.
– Да, посмотрите сами сегодня, шоу начнётся в 19-00, а я завтра расскажу подробности, которые наблюдала изнутри.
– Отлично… – и она повесила трубку.
Светлана постояла ещё несколько секунд, улыбаясь, пока не вспомнила о художнице. «Ох ты…» – Она непроизвольно оглянулась, и её взгляд наткнулся на стройные ножки в чёрных колготках, красиво закинутые нога на ногу. – «И что делать?» – после звонка Евгении ехать с ней куда-то стало невозможно. – «Мда… И что это значит?».
Она вернулась к столику.
– Извините, сейчас не получится куда-то поехать. Давайте попробуем ваш вариант. Вы пришлёте мне фото нескольких, на ваш вкус, лучших работ, я посмотрю и скажу, что привезти в галерею.
Художница погрустнела, но спорить не стала.
– Хорошо, на какой адрес прислать?
– Ковальгэлери собака мэил ру.
– Хорошо. Если сегодня кину, и вам что-то понравится, то завтра смогу привезти в галерею?
– Да, почему нет? Я весь день буду в галерее, – смело сказала Светлана, будучи стопроцентно уверенной, в том, что ей не понравится ничего.
– Хорошо.
– Я сейчас в центр еду, вас куда-нибудь подкинуть?
– Нет, мне быстрее будет на метро, – скучно ответила девушка. Она почувствовала перемену настроения Светланы, расстроилась, но трагедию из этого делать не стала. На этом они и расстались.
Светлана, тут же забыла о ней, и полностью погрузилась в размышления о краже картины.
Итак, что мы имеем?
Мы имеем странную семейную пару, которая живёт в однокомнатной хрущёвке и владеет, как минимум, тремя дорогими автомобилями, каждый из которых стоит в разы дороже их квартиры. Так же на них висит долг в 250 000 руб. который они не могут оплатить уже год. Ясно, что этого не может быть. И тем более ясно, что картину он пошёл воровать не для того, чтобы оплатить эти несчастные 250 000. Для этого можно было продать одну из машин, а на сдачу купить ещё одну квартиру, чтобы не ютиться с ребёнком в однушке.
«О» – ахнула она про себя, кое что сообразив, – «А ведь я могу навести справки о той смотрительнице. Наверняка Татьяна Николаевна (подумала она об искусствоведе из третьяковки, с которой сотрудничала в качестве эксперта по некоторым художникам 19-го века), что-то знает о ней, и сможет сказать, как объяснить её странную пассивность.
Не долго думая, она достала телефон и набрала её.
– Татьяна Николаевна, добрый вечер, это Коваль. Мне нужно показать вам рисунок Маковского – когда удобно чтобы я подъехала?
– Шалом моя дорогая, – Татьяна Николаевна не была еврейкой, но в качестве лёгкого стёба над своими коллегами, которые преимущественно были именно этой национальности, частенько добавляла в свою речь еврейские словечки и поговорки. – Который из них, Константин?
– Нет, Николай.
– Азохен вей, не самый мой любимый герой, но помогу чем смогу. Я сейчас в НИНЭ, и пробуду здесь ещё час-полтора.
– Отлично, я приеду в течение часа.
– Тов (хорошо по-еврейски) жду.
Светлана поехала в галерею, чтобы взять рисунок. Она, конечно словчила, у неё уже было положительное экспертное заключение от Ольги Лобовой на этот рисунок, но ей нужен был повод повидаться с Татьяной Николаевной, чтобы ненароком завести разговор на тему кражи и спросить про странную смотрительницу.
– Шалом бояре, – поздоровалась она через час, входя в помещение экспертной организации НИНЭ. – Марченко ещё здесь?
– Здесь, здесь, – раздался её голос откуда-то из глубины. – Проходи ко мне. Девочки – раздалось от туда же, – кто-нибудь угостит на кофейком?
– Вам какой?
– Два эсперссо.
После этого что-то зашипело, зажужжало и по комнатам, стал разливаться аромат свежего кофе.
– О какой запах, привет, привет, – Светлана шла в нужном направлении и отвечала на приветствия знакомых и незнакомых сотрудников экспертного центра. Наконец она вошла в кабинет, где находилась Татьяна Николаевна Марченко, и застала её за огромным, космического вида микроскопом, вместе с которым она выглядела просто потрясающе. Если бы кому-то для съёмок фильма, понадобился типаж благородной аристократки лет ста, то лучше чем Татьяна Николаевна и представить себе было невозможно. Хоть картину с неё пиши: высокая, худая, строгая, с абсолютно прямой спиной и гордым чётким профилем, в обрамлении седых, вьющихся волос. Одним словом, породистая красавица несмотря, ни на какой возраст. Она оторвалась от микроскопа и поднялась навстречу Светлане
– Не сходишь с экранов, моя дорогая, – они по-приятельски обнялись, – видела тебя несколько раз в ящике, ты прям звезда.
– Да ладно, звезда… Нашли говорливого эксперта, вот и зовут куда попало.
– Не прибедняйся, говоришь ты отлично и главное по делу. Молодец, мне за тебя не стыдно.
– Спасибо, от вас особенно приятно слышать такое.
Кто-то принёс им кофе и они перебрались за соседний столик, рядом с микроскопом.
– Давай своего Николая, посмотрим.
Светлана достала из папки рисунок Николая Маковского и протянула эксперту. Та взяла листок абсолютно картинным жестом и принялась внимательно изучать его, сквозь толстые линзы очков. Особенное внимание она уделила подписи.