Уборочные работы
Когда великий Эшерих вернулся из командировки в носоглотку Игната Захаровича, то он увидел её засыпанную белым блестящим порошком. Он только недавно поговорил со своим сыном по телефону и хотел подготовить носоглотку к его возвращению. Весь музыкальный оркестр под руководством Аристарха Юрьевича находился в белом плену мельчайших частиц.
Господин Унисон, дирижёр оркестра классической музыки, стряхнул с себя белый порошок, постучал белковой дирижёрской палочкой по парапету и стал играть микрос – запрещённую музыку в микромире. Публика в лице уборщицы Хламидии Петровны восторженно хлопала в жгутики. Когда оркестр доиграл музыкальную композицию, Аристарх Юрьевич взялся за голову и присел на стул.
– Я уже за свою жизнь столько носоглоток поменял, но я всё равно не могу вспомнить, где мне давали свободно заниматься моей музыкой. Люди очень часто срывали мои выступления своими не поддающимися логике выходками. То им захочется среди ночи водки, горячего чаю и чего-нибудь ещё.
Его лицо выражало безысходность. Он говорил, но было видно, что его мысли сейчас находятся где-то далеко.
– А когда болеет наш хозяин, то от его лекарств я впадаю в сонное состояние. Эшерих, ты не знаешь, когда всё это закончится?
– Думаю, что чем чаще хозяин будет пропускать через себя все эти химические вещества, тем скорее придёт ему конец. Он уже стал на путь самоубийства, раз начал нюхать наркотики.
Эшерих взял с поверхности слизистой глотки немного белого порошка и попробовал на вкус.
– Думаю, нам всем нужно искать новое место для жилья. Наш старый хозяин приходит в полную негодность благодаря новому увлечению. Но прежде чем мы уйдём отсюда навеки, мне необходимо вернуть моего сына обратно сюда.
– А где он сейчас? – обеспокоенно спросил дирижёр оркестра.
– Он случайно оказался на поверхности ладони нашего хозяина.
– Ужас какой, бедный Тео! – воскликнула уборщица.
– Хламидия Петровна, возьмите себе ещё несколько помощников и срочно начинайте избавляться от этой белой гадости.
– Ох, и намело же, так намело! А куда будем девать всё это добро? Может обратно с ноздрей вниз: и нам меньше работы, и нашему хозяину не придётся умирать от передозировки.
– Нет, сбрасывать обратно нельзя никак, а то пострадаем ещё больше. Не простит нам такую наглость Игнат Захарович, да и сбрасывать такое количество порошка обратно вряд ли получится. Далековато. Поэтому сейчас мы все вместе переместим некоторое количество порошка в сторону глотки и сбросим в пищевод. Ну а там внизу наши работники сами утилизируют часть порошка. А другая часть, конечно же, попадёт внутрь организма. А в носовых проходах мы прочистим две дорожки для продвижения моего сына и его друга.
Эшерих призадумался, а потом спросил, все ли поняли его намерения.
– Я поняла. Я сейчас пойду и приглашу моих знакомых помочь мне, —ответила Хламидия Петровна.
– А я подключу свой оркестр для общественных работ. Они всё равно не могут играть в таком заснеженном белом мире. Да и физическая работа всем пойдёт на пользу, – воодушевлённо произнёс дирижёр.
– Тогда я пойду и позову сюда аварийные команды со своей спецтехникой, которая ускорит нашу пыльную работу. Не забудьте все надеть средства защиты от химических атак. Мне сообщили, что нашему хозяину выписали антибиотики, которые, как вам хорошо известно, могут принести массу неприятностей нашему брату. Посему требую от каждого из вас неукоснительно соблюдать все правила безопасности по время антибиотических атак. Я сегодня выступлю по нашему радио и сообщу всем жителям носоглотки о предстоящих мероприятиях. А теперь, пожалуйста, помогите очистить наш общий дом от этого белого мусора.
Дирижёр и уборщица мигом пошли искать подмогу для выполнения наиважнейшего на данный момент дела. Хламидия Петровна по дороге всё время повторяла: «Ну и намело! Это, конечно же, не зима, даже не ядерная зима, а это – наркотическая белая зима в наших широтах».
Уборщица когда-то обитала в глотке инженера по обслуживанию ядерных установок. Поэтому её сленг пестрел некоторыми словечками, свойственными работникам атомных станций. Она вообще любила слушать разговоры людей разных профессий, на которых она провела всю свою жизнь. Она на атомной станции получила большие дозы радиации, но выжила. Теперь она могла жить в самых несвойственных для её вида местах.
Она любила носоглотку. Здесь она себя чувствовала комфортно среди множества таких же мутировавших микроорганизмов, которые попадали сюда из разных мест. Контингент микробов в носоглотке менялся довольно часто. Встреча с новыми микробами давала надежду душевно молодой Хламидии найти себе спутника жизни.
Недавно она случайно встретилась с микробом, который обитал вместе с ней в носоглотке инженера. Старому знакомому пришлось покинуть своего хозяина, так как он находился на последней стадии онкозаболевания. Об этом оповестили по общественному микробному радио «Час микробов». Сама Хламидия Петровна обожала слушать это радио, особенно, когда выступал Кокбаум с достижениями микробной инженерии в борьбе с новыми разновидностями антибиотиков и других веществ.
Романтичная уборщица с нетерпением ждала, когда её любимый ведущий произнесёт магическое слово «антибиотик». Диктор произносил этот термин с особой интонацией, несвойственной ни одному микробу, с которыми ей приходилось быть знакомой. Она слышала, что главный ведущий радио «Час микробов» является метисом. В местной жёлтой газете писали, что он потомок скрещивания микробов животного и человека. Хламидия не верила в такие слухи.
Сам Кокбаум обладал не только прекрасной дикцией и впечатляющим внешним видом, но и умением успокаивать микромир носоглотки в самые лихие времена. Его гипнотическая речь внушала надежду и успех во время частых войн и враждебных интервенций со стороны других микробов, а также массового применения антибиотических средств со стороны человека.
Голос Кокбаума поднимал дух у оставшихся в живых микроорганизмов, когда вся поверхность глотки была покрыта телами погибших товарищей после внезапного мощнейшего вливания антимикробных препаратов.
Антибиотики
Весть о скором применении антибиотиков быстро дошла до каждого микрожителя ладони, на которой очутились Теофраст со своим другом Темосом. Местные обитатели отреагировали очень спокойно и без какой-либо истерики, в которую впадает большинство микроорганизмов в других частях тела хозяина.
– Дядя Бионтыч, – обратился Тео к своему сопровождающему. – А вы сообщили вашим жителям, что скоро хозяин применит антибиотики?
– Они об этом уже знают, – без тени удивления ответил он. – Здесь информация распространяется очень быстро. Иногда я и сам недоумеваю, как они всё это сразу узнали.
– Вы, я вижу, нисколько не боитесь этих веществ?
– Побаиваюсь, конечно. Но мы, микробы кожи, имеем постоянный контакт с очень ядовитыми веществами, в том числе с антибиотиками. Один раз наш хозяин засмотрелся на рекламу антимикробного мыла. На следующий день он пошёл в магазин купил целую упаковку. Если бы вы видели, что творилось здесь с нами. Мы не знали, куда нам спрятаться от этой гадости, приведший к массовой гибели жителей ладони. Наши хвалёные антибиотические костюмы помогали отчасти. Да они не были рассчитаны на такое интенсивное воздействие за столь короткое время. Поначалу хозяин мыл руки столь часто и с таким остервенением, будто он хотел, чтобы мы сгинули навеки с его ладоней. Во время этой мучительной процедуры мы, естественно, встречались с нашими соседями, живущие на второй ладони. Многие из них перебрались к нам. Они думали, что у нас дела обстоят получше, но не тут-то было. Когда они увидели голую кожу без признаков жизни на её поверхности, то им очень скоро захотелось обратно. Они тогда переместились к кончикам пальцев хозяина и ждали, когда же он начнёт мыть свои руки. Они не думали, что хозяин будет мыть руки непременно с антибактериальным мылом. Но желание вернуться домой было сильнее голоса разума.
Бионтыч призадумался, потом он поднял глаза поверх и продолжил рассказ:
– Я часто задаю себе вопрос: почему этот неглупый человек сразу начинает верить тому, что говорят или показывают у него в телевизоре? Неужели нынче людей напрочь лишили возможности мыслить разумно? Многие из них знают, что без микробов просто невозможна сама жизнь. Разве они не понимают, что благодаря нашей жизнедеятельности на его коже, она функционирует сообразно заложенной программе, которая работает в любом живом организме?
– Я ещё мало что знаю, но я думаю, что это происходит от того, что мы очень маленькие. Они нас не видят без микроскопов. А такие устройства есть не у каждого человека, а лишь у некоторых, кто занимается исследованиями. Люди же защищают животных? Это потому что они видят их беды. Они большие, их сложно не заметить, а мы невидимы для них, – продолжил мысль Бионтыча Теофраст.
– Согласен с тобой. Есть ещё одна причина, по которой люди к нам относятся так пренебрежительно. Она заключается в том, что нас много. И нас вряд ли занесут в книгу вымирающих организмов. Мы с человеком живём вместе очень давно, но нас как будто и нет для него. Они вспоминают о нас, когда им нужно получить что-то полезное. И в этом процессе мы выступаем в роли каких-то наёмных работников, которым можно не платить. Да мы сами всё добываем: и для себя, и для самого человека, и для других живых существ. Нельзя же быть таким слепым и глупым существом. Может быть нам, микробам, необходимо взять заслуженный отпуск на несколько дней, а потом прийти и посмотреть, как люди обходятся без нас?
– Мой папа тоже иногда ведёт разговор об отпуске, но он никогда толком не отдыхает. Он вечно занят или находится где-то в командировке. Мама говорит, что наш папа отдыхает на работе.
– Эшерих – пример для всех. Если микробы увидят его отдыхающим, то, наверняка, они тоже захотят последовать его примеру.
– Папа говорит, что микробы – самые работящие существа на нашей планете.
– В целом так и есть, но некоторые из нас годами могут спать. Это в основном происходит тогда, когда мы находимся в неблагоприятных местах обитания или под воздействием особых веществ. Я по образованию химик-технолог. Поэтому я хорошо понимаю наш вклад в дело благоденствия всех живых существ на земле, но я также могу вас обоих угостить мороженым собственного производства. Хотите?
– С удовольствием попробуем, – ответил Тео.
– Я бы тоже попробовал мороженое, которое подают химики-технологи, живущие на поверхности ладони, – признался прежде молчаливый Темос.
– Вот и замечательно. Сейчас мы пойдём ко мне, я вас угощу вначале вкусным обедом, а затем последует и наше мороженое.
– Мы тоже иногда пробуем мороженое, но это только в те радостные дни, когда наш хозяин балует себя этим. Тогда нам тоже достаётся своя порция, – произнёс Тео.
– А я один раз так наелся этого мороженого, что неделю ходил больной, – оживился Темос. – Представляете, я лежу лицом кверху, а надо мной целая гора вкусного мороженого! Я тогда без движения только жадно впитывал эту вкуснятину. Меня домой принесли холодного, но очень довольного.
– Вы, молодёжь, я так понимаю, любители мороженого.
Молодёжь не стала отпираться и ещё раз подтвердила свою жизненную позицию относительно этого лакомства.
Дядя Бионтыч накормил досыта гостей. Он также угостил их мороженым собственного производства, а сам тем временем стал вспоминать свои детские годы. От этих воспоминаний его лицо стало добрее и приветливее. Бионтыч ел и лишь немного беспокоился о том, как бы от мороженого не заболели его гости, особенно сын Эшериха.
Завершение уборки
Сам Эшерих в это время руководил работами по уборке носоглотки от белого наркотика. Для этого дела была задействована вся аварийная служба вместе со спецтехникой. Кроме того, убирать порошок пришла вся клининговая команда во главе с Хламидией Петровой. Она, как самая главная уборщица, действовала значительно активнее на этом аварийном участке. Горы белого порошка молчаливо угрожали её завтрашним планам. Она задумала пойти в салон красоты и привести себя в порядок. Ей уже не нравились её заросшие жгутики, да и белки внешнего слоя выглядели не презентабельно. Она недавно по телевизору видела, что в известном во всей носоглотке салоне красоты «Микросиния» предлагают новую услугу. Сертифицированные специалисты салона обещают с обновлением внешнего белкового слоя также биотическую защиту от нового поколения антибиотиков.
Хламидия очень хотела быть красивой и защищённой. Поэтому романтическая уборщица, некогда обитавшая в носоглотке инженера по обслуживанию ядерных установок, решила во что бы то ни стало завтра пойти и осуществить все свои женские задумки.
Когда работа кипела вовсю, внезапно слизистая оболочка носоглотки начала жадно впитывать белый порошок, который причинил столько неудобств местным жителям. Часть порошка превратилась в жижу и теперь стекала густым ручейком в глотку. Хламидия Петровна обрадовалась такому обстоятельству, ибо это увеличивало её шанс осуществить все задуманное на завтрашний день.
Эшерих дал команду всем прекратить уборку, поскольку порошок таял, как снег при тёплом весеннем солнце. В носоглотке стояла тишина. Все микробы с удивлением смотрели на процесс таяния белого порошка. Поверхность слизистой в это время напоминала монстра с огромным количеством маленьких ненасытных ртов, жадно поглощающих порошок с наркотическим эффектом.
Через несколько минут молчаливого наблюдения, усталые микробы вместе с мотивирующим дирижёром и его командой услышали песню, которую пел одурманенный хозяин. Эту песню горланили в старину в кабаках пьяные крестьяне, пытаясь водкой заглушить думы о тяжёлой и безысходной жизни. Все микробы, которые вышли на уборку, с недоумением слушали простонародные песни с вкраплениями нецензурных словечек от интеллигентного артиста.
Когда репертуар песен внезапно закончился, хозяин начал говорить по телефону. Речь его примерно на четверть состояла из матерных слов, которые без особых искажений доходило до местного населения его носоглотки. Наконец-то музыкальный руководитель оркестра не выдержал и крикнул: «Заглохни, пьяная скотина! Как я ненавижу телефон и людские песни. Они не дают нам отдохнуть, даже когда люди находятся вне своего рабочего места». Маленьким микробам родители закрыли уши, некоторые из них издали смотрели, как их мамы и папы убирали белый снег без охлаждающего эффекта.
– Надо что-то сделать с этим певцом, – никак не мог успокоиться Аристарх Юрьевич.
Эшерих позвал своего заместителя Эогона и приказал связаться с руководителем работ в кишечнике хозяина.
– Эшерих, Токос на связи, – сухо сообщил заместитель.
– Токос, друг мой. Как твои дела? – начал Эшерих.
– Приветствую тебя. У нас, как всегда, работы много, но мы не жалуемся. Как ты поживаешь?
– Мы тоже работаем. Вот сегодня убирались в носоглотке. Но часть токсичного мусора попала в тело нашего общего хозяина, и он сейчас находится в состоянии наркотического опьянения. Наш неспокойный хозяин теперь поёт.
– Как я понимаю, вам там весело. Вам поют песни. Вообще, носоглотка – это райское место, мой друг Эшерих. Тебе несказанно повезло в этом плане. Что от меня требуется? – спросил руководитель работ в кишечнике.
– Токос, надо сделать так, чтобы наш хозяин большую часть своего времени проводил с мыслями о своём неуправляемом кишечнике, нежели о карьере великого исполнителя народных кабацких песен. Маленькие микробы не должны слушать такой репертуар, ты меня понимаешь, мой друг?
– Я тебя понял, Эшерих. Сейчас прикажу нашим работникам на какое-то время поменять технологию работ в кишечнике. Ну, ты понимаешь, что мы должны работать согласно нашим внутренним инструкциям? Если об этом узнают в Верховном Центре, где ты, кстати, работаешь, то мне самому испортят пищеварение, возможно, даже навсегда.
– Если спросят, то укажи на меня. Я отвечу, кому потребуется.
– Разберёмся сами. Я тебе позвоню позже и узнаю, как там ведёт себя наш неугомонный хозяин. До связи, мой друг.
– Спасибо. До связи, Токос.
В этот же день Эшерих выступил по радио. Он сообщил всем жителям носоглотки о скором возможном применение хозяином антибиотических препаратов. Он также предупредил всех микроорганизмов об обязательном ношение антибиотического покрытия до особых его указаний.
Путешествие по линии жизни
Теофраст не думал, что ему понравится находиться на поверхности ладони и прогуливаться здесь со своим другом в сопровождении дяди Бионтыча. Маленький микроб заметил, что недалеко от них ходят два здоровенных микроба, которых приставили их охранять от любых неприятностей на новом месте. Дорогие гости в сопровождении гида Бионтыча и грозных охранников с любопытством изучали поверхность кожи ладоней их хозяина Игната Захаровича. Она была испещрена многочисленными углублениями, тянущимися как длинные глубокие русла высохших рек.
– У вас здесь очень интересно и необычно, – стал восхищаться Тео местным рельефом. – В носоглотке, конечно, тоже много познавательного, но там темно, поэтому всё окружающее нам кажется не таким ярким и впечатляющим, как здесь у вас.
– А что это за проходы? – начал допытываться Темос, показывая на глубокие борозды.
– Сейчас ребята мы находимся у основания ладони. Перед нами открывается картина почти всей внутренней поверхности. Эти борозды называются линиями жизни и судьбы, – стал объяснять дядя Бионтыч своим маленьким гостям. – Если хотите, то я могу вас провести по одной из этих линий.
Тео и Темос радостно заулыбались и дали своё согласие на эту неожиданную экскурсию.
– Тогда выбирайте, по какой линии вы хотите погулять вместе со мной.
Немного подумав, Тео первый высказался в пользу линии жизни. Его друг без возражений согласился с этим выбором.
– Тогда в путь, мои юные и любознательные гости, – призвал Бионтыч.
Вслед за гостями двинулись и два громилы, которые осматривали всё вокруг с большим недоверием.
Под собой путешественники увидели причудливые фигуры кожных чешуек, имеющие огромные размеры, а по сторонам каньона возвышались кожаные горы, они тоже состояли из чешуек, наросших друг над другом. Они сейчас походили на зеркала с неправильными формами. В некоторых местах вдоль каньона лежали маленькие куски кожных чешуек. По внешнему виду можно было определить, что они только недавно откололись от более крупных своих собратьев.
– Держитесь середины каньона. Это самое безопасное место в этом ущелье, так как сюда редко долетают большие чешуйки, которые могут принести нам немало хлопот, – давал советы опытный Бионтыч.
Охранники-микробы продолжали с подозрением наблюдать за окружающей обстановкой и прикрывали собой молодняк от проходящих мимо разнообразных микроорганизмов, которые тоже выбрали это место для своих маршрутов. Когда путешественники далеко продвинулись по линии жизни, то они услышали впереди чей-то голос, призывающий не бояться каких-то последствий со стороны властей.
Бионтыч шёл спокойно, словно не замечая, что возле огромной груды маленьких чешуек собралась большая толпа микробов. Один микроб залез на стену каньона и оттуда произносил свою призывную речь. Охранники приготовили антибиотическое оружие, ожидая неприятности от собравшихся. Когда путешественники поравнялись с толпой, то оратор на чешуе-трибуне моментально замолк и стал смотреть в сторону путешественников.
– Приветствую тебя, Рахнос! – произнёс Бионтыч в сторону оратора, а сам поднял жгутик в знак приветствия.
Толпа оглянулась в сторону путешественников.
– Приветствую тебя, Бионтыч! – ответил молодой оратор с фанатичными глазами.
– Не надо оглядываться по сторонам. Идите прямо и делайте вид, что ничего необычного вы не наблюдаете, – тихо произнёс Бионтыч.
– Дядя Бионтыч, а кто они такие? – начал допытываться маленький Тео, когда они далеко отошли от этой группы микроорганизмов.
– Они называют себя микрореформаторами микробного сообщества. Рахнос – это глашатай новых идей среди таких безумных, как он, микробов, желающих изменить привычный порядок в микромире.
– А почему он так часто машет головой, словно хочет что-то ею разбить? – не унимался сын Эшериха.
Бионтыч засмеялся.
– Это долгая история, но так как у нас долгий путь, поэтому я вам всё-таки расскажу немного о нашем великом ораторе.
К нам этот персонаж с качающейся головой свалился прямо с неба.
– Он десантник из десантно-штурмового микрополка?
– Нет, он у нас оказался совершенно случайно. Он когда-то обитал на теле дятла. Знаете такую птицу, которая очень любит работать клювом?
– Да, нам о ней рассказывали в школе, – признался Темос.
– Это хорошо, что вы так осведомлены, иначе мне пришлось бы долго объяснять, что это за птица. В общем, наш оратор жил в перьях этой птицы. Когда птица находится на деревьях, то микробам не до отдыха, так как от её стука микронаселение этих птиц вынуждено бодрствует, а спят они, когда пернатое существо спит сама или находится в полете. Тишина и обдувающий ветер способствуют быстрому глубокому сну микрожителей, который, к сожалению, может прерваться в любой момент. Про всё это нам рассказывал оратор.
Но во время последнего своего полёта, наш Рахнос спал между головными перьями шумной птицы и видел сладкий сон. Но вдруг перфорирующая птица совершила противозенитный манёвр и села на дерево. Во время этого манёвра он и выпал к нам на голову как божья кара. Первые несколько дней на поверхности ладони нашего хозяина Рахнос почти беспробудно спал. А когда просыпался, то кричал: «Дайте мне, наконец-то, поспать!»
После пробуждения мы его стали кормить свежими чешуйками кожи и поить водой из потовых желёз хозяина. Он оклемался, а потом нам рассказал всю свою историю, связанную с пернатым неугомонником. Он всё время проклинал эту птицу, но иногда и находил добрые слова в её адрес. Например, он с радостью отзывался о том, что он ни разу не почувствовал на себе воздействие искусственных антибиотиков, которыми здесь нас потчуют довольно часто.
После нашего радушного приёма, он стал жить вместе с нами. В начале этот микроб вёл себя совершенно обычно, без каких-либо подозрительных историй. Затем я несколько раз видел и слышал, как он подзывал местных микробов и рассказывал им, что они должны поменять свои прежние правила жизни.
– Он, наверное, здесь в каньоне тоже к чему-то призывал всех окружающих? – спросил Тео.
– Он часто собирает толпу бездельников, которым лишь бы не работать и находить виновных на стороне. Микробов, как известно, много, поэтому ему совсем несложно находить свою целевую аудиторию. Мне передали, что он сейчас собирает бездельников-слушателей для своих пламенных речей, в которых он критикует власть за бездействие и предлагает свой выход из создавшейся ситуации. Дело в том, что наш общий хозяин, Игнат Захарович, в последнее время стал вести себя несколько странно, а о его наркотических пристрастиях мы уже все наслышаны. Это является одним из серьёзных поводов задуматься о нашем будущем на его теле, которое сейчас пропитывается страшной химией. Среди нас увеличивается также количество мутировавших микробов. Статистики Верховного Центра микромира сообщают о мутантах среди нас, способных жить в среде с концентрацией наркотических веществ, превышающей нормы в десятки, а то и сотни раз. Чем они будут заниматься, когда наш хозяин уйдёт в мир иной? Мало того, что он нас травит этой гадостью, так он ещё начал чрезмерно увлекаться антибиотиками. Чуть что – он сразу принимает антимикробные препараты широкого спектра действия. Кроме антибактериального мыла, теперь он прикупил себе ещё и антибактериальный шампунь. Да у него на голове этих волос меньше, чем у меня жгутиков на моём теле! В связи с этими событиями наш Рахнос призывает всё микробное население к действиям, направленным на изменение привычек и наклонностей нашего хозяина. Мы, действительно, способны на многое. Например, мы, микробы, можем менять вкусовые восприятия человека в самых различных направлениях. Мы можем человека заставить полюбить тот или иной продукт, но мы не в состоянии изменить это восприятие на противоположное.
Рахнос недавно предлагал микробам из носоглотки поспособствовать тому, чтобы хозяина стошнило только от мысли о наркотических порошках. Мы ведь, действительно, способны изменить химическое поле над вкусовыми рецепторами хозяина. Значит, мы в состоянии трансформировать вкусовое восприятие нашего Игната Захаровича.
Твой отец имеет связь с иммунными клетками и даже с клетками центральной нервной системы хозяина. Ты понимаешь, что значит иметь хорошую связь с главными клетками организма человека, мой маленький, любопытный друг? – обратился рассказчик к Тео.
– Это безграничная власть над всем телом?
– Почти так. Верховный Центр микромира, где, кстати, работает твой отец, имеет двустороннюю тесную связь с главными клетками центральной нервной системы и клетками иммунитета. Они все работают сообща. Благодаря такому взаимовыгодному сотрудничеству существует наш многоуважаемый Игнат Захарович.
– Я не знал об этом. Мой отец мало рассказывает о своей работе, – признался сын Эшериха.
– Я думаю, что со временем ты узнаешь о многих вещах, о которых ты ещё не слышал. Но я ещё не рассказывал вам одну смешную историю о нашем Рахносе, свидетелем которой был ваш покорный слуга.
Бионтыч заулыбался, когда начал вспоминать о том грандиозном выступление оратора внутри линии судьбы на внутренней поверхности ладони хозяина.
– Однажды наш Рахнос каким-то образом сумел собрать огромную толпу в одном из укромных мест внутри линии судьбы, которую мы видели в начале нашего маршрута. Эта акция у бездельников называется флешмобом. Она заключается в неожиданном сборе в самых разнообразных местах большого количества микроорганизмов. Это своего рода развлечение для молодых продвинутых микробов, которые считают себя пионерами на игле прогресса. Сие собрание началось с массового обнимания друг с другом. Мне тоже пришлось обняться с желторотыми сопляками-микробами.
По лицу Бионтыча после этих слов пробежали несколько дрожательных волн, а затем установилась мина улыбающегося микроба, увидевшего глупую сцену, в которой ему пришлось поучаствовать.
– Затем на трибуну из кожных чешуек залез и сам главный герой. В начале своей речи, как всегда, Рахнос вновь упомянул о том, что власти бездействуют и не принимают решительных мер в борьбе с пагубным пристрастием нашего хозяина. В тот день он предлагал самим взять в жгутики власть и устроить показательное выступление с участием микробов. Угадайте где?
– Мы не знаем, – ответил Тео.
– На слизистой оболочке глаз, напротив зрачков нашего хозяина.
– Он у вас экстремал, – произнёс Темос.
– Не то слово.
– А для чего он хотел, чтобы микробы собрались там? Мы в школе по предмету «Безопасность микробов» изучали глаза человека. Это место непригодно для жизни. В жидкости, омывающей глаза, находится опасное для нас вещество – лизоцим, которое убивает микробов.
– Всё верно, Тео, – поддержал своего гостя дядя Бионтыч. – Но Рахнос учёл этот факт. Он предлагал микробам с трибуны надеть на себя защитные костюмы и направиться в сторону глаз хозяина. Затем полчища микробов должны будут стать напротив зрачков Игната Захаровича таким образом, чтобы, очнувшись утром от пьяной спячки, наш хозяин увидел перед собой: в одном глазу надпись: «Нет наркотикам!», а во втором: «Нет антибиотикам!» И обязательно в каждом слогане должен присутствовать восклицательный знак.
Вся кампания дружно засмеялась. Даже огромные охранники попытались на своих накаченных мордах изобразить улыбку.
– А Рахнос уверен в том, что Игнат Захарович обязательно заметит этих доблестных, но глупых микробов? – спросил Тео.
– Если их будет немного, то не заметит, а если в этом оригинальном микробном шоу примут участие несколько сотен тысяч и больше микробов, то возможно, что хозяин и прочтёт наше послание.
Вся туристическая группа стала хохотать от пуза.
– Не забывайте, мои юные друзья, что Рахнос – это микроб, упавший с дятла, – резюмировал Бионтыч.
Дружный смех в глубинах линии жизни звучал по-особенному.