Еще вчера я хотела застрелиться. А сегодня, когда новость о добровольной сдачи поселка разлетелась по отрядам, я готова была даже Фунчозу на руках носить. До первого оврага. Куда скинула бы и присыпала снежком.
Невероятное облегчение и искреннее ликование читалось на лицах всех солдат. Радость от столь легкой победы можно было даже в воздухе ощутить: он, словно был заряжен током с веселящим газом, потому что настроение бойцов резко устремилось вверх по шкале термометра, который вот-вот взорвется от эйфории.
Конечно, наша радость ярко контрастировала с угрюмыми выражениями лиц местных жителей, которые смотрели на нас, как на вторженцев, завоевавших их дом. Мы словно уводили их всех в рабство. На самом деле, практически так оно и было. Теперь они все будут трудиться во имя нашей военной базы. Но, в конце концов, какая разница на кого работать, когда вокруг бушует смертельная зараза? Мы здесь все в одной лодке, которая пытается оставаться на плоту в шторм. Если мы и на этой хлюпкой лодке начнем одеяло делить, так все и вывалимся за борт или отвлечемся от курса и на рифы налетим!
Я пытаюсь держаться за эту мысль, как за спасательный канат. Потому что мне не хочется думать, что я – конкистадор или захватчик. Я не дом у вас отнимаю. Я дарю вам спасение.
Даже если вы его не хотите.
Командиры собирают основную часть отрядов посреди центральной площади, пока караульные продолжают свой пост на границах поселка. Я окидываю взглядом ребят и меня несет на невидимых волнах ко всеобщему веселью. Тесса уже заявила, что сегодняшним же вечером я должна повести ее к Горе-Федору лечиться. Ух, я ее так налечу, что она в беспамятство впадет! Она это заслужила! После этой миссии мы, действительно, явимся в штаб героями: мы пережили целую ночь, окруженные врагом, спасли тысяча триста человек от заражения, а еще нашли замысловатые научные технологии, которые можно доработать совместно с нашими учеными и инженерами, и, может быть, приоткрыть завесу подвальных коридоров надеждой на то, что жизнь на поверхности, пусть и далеко неполноценная, возможна.
– Короче! Мы все очень счастливы, что жители изъявили желание пойти с нами в добровольно-принудительном порядке! – начал Фунчоза.
По темным кругам под глазами я понимаю, что и он плохо спал этой ночью. Честно сказать, сегодня мало, кто спал. Включая жителей.
– И хотя мы получили не совсем то, чего хотели от этой деревни, по крайней мере, мы не превратимся в убийц людей. Что меня очень радует! Потому что я – убийца зомбаков!
Среди солдат прошло легкое возбуждение из-за рокового решения штаба, от которого мы были всего в паре шагов в действительности.
– Давайте все дружно скажем «Славься Стальная стерва» за то, что она уговорила головной офис этого распрекрасного дворца добровольно спустить флаги, и что по приезду на базу мы все пойдем под трибунал из-за ее же доноса! Давайте же! Славься Стерва! Славься Стерва!
– Фунчоза, заткнись уже! Ты достал своим нытьем! – Тесса вышла вперед и встала рядом с Фунчозой перед солдатами.
– Славься Стерва! – снова крикнул Фунчоза.
– Иди к черту! Ты сам себя подставил перед штабом!
– Славься Стерва!
– Я выдерну из твоей брови кольцо зубами, если не перестанешь кривляться!
Фунчоза сжал челюсти, опустил глаза и засеменил к своему отряду. Шепотом повторяя:
– Славься Стерва, славься Стерва…
Я поражаюсь силе выдержки Тессы. Я бы уже давно хорошенько почесала кулаки о скулы Фунчозы. Но чем больше мы работаем бок о бок, чем больше взрослеем, тем больше я воспринимаю этих двоих, как двух соперничающих близнецов. Есть среди них умный здравый и с холодным рассудком, а есть тупой, полоумный дебил, которого слишком сильно прижало мозгами к позвоночнику матери, и он уже изначально родился с отклонениями.
– Штаб уже проинформирован. На базе нас всех ждут и готовятся к приему, – говорила Тесса. – В настоящий момент старейшины подготавливают списки групп на сегодняшнюю эвакуацию. Сначала будем вывозить детей с матерями. Наша первоочередная задача – быть максимально незаметными. Аяксы должны передвигаться как можно менее шумно! Это будет непросто, потому что людьми будем набивать под завязку!
– Надо первой партией перевезти самых авторитетных и активных из жителей, чтобы быстрее адаптировались к базе и помогали новоприбывшим, – предложил Калеб.
– Согласна.
– А старейшины? – спросил Муха.
– А с ними что?
– Надо хотя бы одного перевезти, чтобы люди видели, так сказать, свет во тьме, – предложил Буддист.
– Хорошая идея, – согласились все и закивали.
– Я поговорю с Тиграном, – вызвалась Тесса.
– Антенна, сколько влезет людей в один Аякс? – спросил Легавый.
– С десятью солдатами немного, – ответил командир Теслы.
– Мы оставим здесь несколько солдат, чтобы контролировать обстановку и поддерживать связь с базой, – предложила Ляжка.
– База одобрит?
– Я поговорю с Полковником, – снова вызвалась Тесса.
Она всегда играет роль посредника. У нее язык подвешен, а голова имеет думающий мозг – поразительное чудо для многих солдат.
– Сколько потребуется солдат минимум для разметки территории, Калеб? – спросила Ляжка.
– Я бы сказал около двадцати, чтобы обеспечить круглосуточный караул хотя бы вдоль границ.
– Значит, столько и оставим.
– Да, только не все смогут вторую ночь продержаться в столь напряженных условиях, – предположил Хумус.
– Они поменяются с отрядами, которые вернуться с базы после транспортировки первой партии людей, – предложил Перун.
– Да, но кто останется сейчас?
– Да, сосунки! У кого есть силы отдежурить еще сутки в этом умирающем раю?
– Я останусь, – я вызвалась первой.
– Я тоже, – отозвалась Тесса.
– Нет, тебя ждут в штабе, – напомнил Калеб.
– Да… доносы катать… – тихо произнес Фунчоза.
Но его песни про обиду уже мало, кто слушал. Все были вовлечены в предстоящую серьезную миссию – путешествие на Аяксах с толпой детей и женщин, которая продлится следующие шесть месяцев.
– Я останусь с Антенной, а остальные командиры пусть едут в штаб. Надо разработать продуманный план по эвакуации. Там это сделать проще, – предложила Ляжка.
– Я не против, – кивнул Антенна.
– Тогда начинаем паковаться!
– Короче! Слушай сюда, тряпки бесхребетные! Расклад на сегодня таков! План А: распределяем людей по пяти точкам, где стоят Аяксы, пакуем в них людей, как Горе-Федор свои отвратные батончики, и сваливаем нахрен отсюда! Я хочу поскорее уткнуться в свою любимую подушку и пореветь над нашим раем, который мы потеряли благодаря славной Стерве!
Тесса закатила глаза.
– А план Б? – спросил Рафаэлка.
– Нет плана Б, есть только план А!
– Тогда зачем давать буквы? – не понимал тупоголовый Рафаэлка.
– Ой, да завали уже! Всем вперед, вперед, вперед!
Призыв Фунчозы, как всегда заражал своим безумием, и солдаты мигом разбежались по деревне, среди домов которой прятались боевые машины.
– Калеб! Бриджит! – подозвала Тесса. – Алания должна была подготовить списки первых на эвакуацию людей. Контролируйте процесс. Пусть Антенна и ребята из Теслы равномерно распределяют вес в машинах и загружают их максимально возможным количеством людей.
– Будет сделано.
– Понял тебя.
– Я пойду к Тиграну. Хочу уговорить его поехать первым из старейшин.
Мы кивнули друг другу и поспешили выполнять свой долг.
4.Крах мечты
21 декабря 2071 года. 08:30
Тесса
Я нашла Тиграна в его спальне. Мало, что изменилось здесь с вечера, хотя его жизнь перевернулась с ног на голову.
Он, как всегда разодетый в несколько рубашек и курток, перевязанный дырявыми шалями в такой же измученной многолетними зимами вязаной шапке, собирал в холщевый мешок потрепанные книги. Хотелось мне ему сказать, что все эти книги наверняка имеются в электронной версии в Хрониках, но что-то мне подсказывало, что не для знаний он их бережет. За все то время, что он кочевал с ними, он должен был запомнить каждую букву на пожелтевших измятых страницах. И все же он не может с ними расстаться.
– Тигран, мы начали погрузку людей, – сообщила я ему, едва войдя внутрь.
– Отличная новость. Алания не спала всю ночь, раздумывала над тем, кого отправить на базу первыми, – ответил он, не оборачиваясь.
– Буду иметь в виду.
– Скольких сможете увезти сегодня?
– Порядка пятидесяти людей, это будет под завязку. Но следующие партии будут больше, мы выгрузим солдат и оставим только водителя и двух стрелков. Пусть это не пугает тебя. Бронированные Аяксы непобедимы. В них, как за каменной стеной.
– Хорошо. Главное, чтобы люди добрались в целостности.
– Я это обещаю.
Наконец, Тигран обернулся. Он улыбнулся мне. Может, посчитал меня чересчур самоуверенной, может, поверил в мою искренность. Я очень хотела, чтобы они нашли свое место на базе. Им там не понравится, это – факт. Но главное – найти себе занятие, установить цель, определить стимул и просто тупо идти вперед.
– Я бы хотела, чтобы ты поехал сегодня, – произнесла я.
Он удивленно вскинул брови.
– Но места в машинах итак мало! Я не хочу отбирать кресло у моих подопечных!
– Тигран. Там на базе нелегко, – я еще ночью определила для себя, что хочу быть максимально честной с ним. – Вас встретят, накормят, больных вылечат. А дальше, каждый сам за себя. Твоим людям нужен будет пастырь. Еще долго вы будете чувствовать себя там чужими.
Тигран сначала долго смотрел на меня, а потом снова улыбнулся. Меня начинает напрягать, что в его взгляде все чаще проступают те же отцовские нотки, как во взгляде Полковника. Я вам, кто, в самом деле? Девочка? Или командир боевого отряда? Может, вы еще и сопли хотите мне утереть? Позовите, когда найдете их.
– Пока в руководстве есть такие люди, как ты, я могу быть спокоен, – ответил он.
Я вскинула брови.
– О! Вы переоцениваете мое звание на базе! – усмехнулась я.
– Дело не в звании. Дело в том, какие твои качества заставляют людей идти за тобой.
– Ох, поверьте, я далеко непопулярная личность! – я снова издала нервный смешок. Видел бы ты те картинки из комиксов.
– И, тем не менее, целая деревня идет за тобой.
И тут я замерла, как вкопанная. Даже дышать перестала, отчего вскоре в ушах забил пульс, напоминая о важности кислородного обмена для организма. Тигран снова смотрел на меня с этой раздражительно заботливой улыбкой.
– Да, Тесса. Я принял решение вести свою паству и идти именно за тобой. Не из-за ваших угроз, которые, признаюсь честно, огорошили меня так, что я вспомнил про свою аритмию. Не из-за вашего грозного генерала или полковников. Я не признаю права за физической силой. Мне важна сила духовная. И вот за ней я последую.
Я продолжала молчать и судорожно соображать, чего бы такого же красивого ему ответить. Жужу говорит, что я умею красноречиво выражаться перед толпой людей. Но, похоже, это получается само собой, естественным образом. А когда я нарочно пытаюсь выдумать какую-нибудь красивую философскую идею, от которой у людей брызнут слезы из глаз, получается только вот такое тугоумное выражение лица человека, который пытается выдавить из себя гладкий непрерывный идеальный кал.
– Я всего лишь пытаюсь спасти как можно больше людей, – наконец выдавила я из себя.
Тигран присел на край деревянного стола, прижав последние истрепавшиеся книги к груди. Он пристально смотрел на меня, словно изучал под микроскопом чужеродное существо.
– Ты ведь понятия не имеешь, что говорят о тебе солдаты, – сказал он то ли утверждением, то ли вопросом.
Я же продолжала удивленно молчать.
– Я не наивный дурак, полностью погрузившийся в веру в бога и уповающий на него во всех ситуациях. Я пообщался с солдатами. Многие из них мне очень понравились. Ими действительно движет бескорыстное желание помочь. Но в то же время я навел справки и о жизни на базе.
– И что же вы отметили для себя? – наконец спросила я.
Тигран немного задумался, хотя знал, что сказать, просто подбирал верные выражения.
– Скажу так: я бы очень хотел познакомиться с Полковником Триггером. Я так понимаю, у тебя с ним непростые взаимоотношения.
Ну конечно! Солдаты только и любят болтать о том, кто чья подстилка! Всех оштрафую на неделю без симуляторов!
– О нет! Я не о тех глупых домыслах!
Я снова удивилась. Оказывается, Тигран хорошо читает лица, если верно определил причины моего замешательства.
– Мне бы хотелось посмотреть на ваше с ним общение, чтобы узнать, как сильно он боится тебя.
Так. Вот сейчас самое время моей аритмии дать о себе знать. Этот старик, вообще, понимает, о чем говорит? Триггер боится меня?
– Полковник Триггер может произнести одно лишь слово, и меня приговорят к расстрелу, – отчеканила я.
– Именно! Но он этого до сих пор не сделал, хотя ты постоянно бунтуешь. Разве нет?
Я бунтую? Всего капельку! Я вообще дивная милая фея сижу на розовых кустах и леденцы посасываю!
– И мне интересно знать, он боится избавиться от тебя, потому что боится гнева людей, которые стоят за твоей спиной?
Такие есть? С какими солдатами он разговаривал? Почему я о них не знаю?
– Или же он боится избавиться от тебя, потому что боится потерять драгоценный шанс победить в войне с вирусом?
Я замотала головой, которая начала пухнуть от всей это философской белиберды. Я, если что, пришла сюда, чтобы сказать, что его машина подана. Я просто дворецкий в данную секунду, черт возьми!
– Каким образом я могу победить вирус?!
– Это – фигуральное выражение. Его, может, вообще никогда не одолеть. Но я говорю не о победе над ним, как об избавлении от болезни, а скорее, как о преодолении препятствия перед сосуществованием.
Он на минуту замолк. Видимо, по моему глупому выражению лица он понял, что мне необходимо время, чтобы понять смысл его речей.
Но я так и не догнала. Мне казалось, он говорит о своей деревне: они живут посреди зараженных, рискуя оказаться обнаруженными каждую минуту! С вирусом сосуществовать в такой форме – неоправданный риск.
– Я не представляю, как можно сосуществовать с вирусом, Тигран. И людей выводить из базы в такие условия я тоже не собираюсь. Мне кажется, я еще вчера объяснила свою позицию.
– О да! Она была ясна и однозначна. И хочешь открою тебе секрет?
Тигран даже наклонился слегка, чтобы открыть мне тайну.
– Своей непоколебимой верой ты заработала себе очки одобрения у солдат.
– О чем Вы?
– О том, что ты стала еще более ярким светочем. Люди видят в тебе искателя с холодным рассудком, которого не соблазнит единорог на радуге. Ты ищешь нечто твердое и прочное, не кидаешься с головой в рискованный авантюризм, и за этим твоим качеством люди последуют. Помни об этом, когда твой круг скрытых почитателей выйдет из тени. Предлагай им только то, ради чего сама бы жизнь отдала. И клади свою веру на тот алтарь, на который готова пролить кровь самого дорогого тебе человека.
Я очень хотела понять смысл его слов, но мой короткий мозг был не в силах уловить всю красоту его философии. Может, Тигран хотел видеть во мне частицу самого себя – борца, который не сдается до последнего? И даже сейчас, пусть он собирает сумки, потому что мы так приказали, он все равно не перестанет быть борцом и будет воодушевлять других людей на продолжение борьбы. Его время подходит к концу, но семена, которые он посадил в головы своей паствы, дадут плоды. Может, к тому он и клонил? Сообщить, что есть люди, которые пойдут за мной, за моим образом мышлений, для которых однажды я стану пастырем и мы наконец найдем путь наружу?
Уф. Слишком много мыслей. Опять же, я не для философских рассуждений сюда пришла. Время поджимает. Нам надо вернуться на базу, как можно быстрее. Работы там будет немеренно!
– Тигран, ты должен поехать среди первых, – я поставила точку нашим глубоким темам.
– Алания поедет. Я останусь здесь и покину деревню среди последних.
Как капитан тонущего корабля.
– Алания справится?
Мой вопрос резонен – вчера она была далека от роли лидера, рыдая здесь в объятиях Квентина.
– Ты недооцениваешь эту женщину. Стоит ее разозлить, как она начнет метать молнии, защищая своих подопечных и набрасываясь на агрессоров. Прости ей ее чувствительность. У нас с ней нет детей, но поверь мне, забота о жителях деревни раскрыла в ней материнский инстинкт небывалой силы. Представь, что все жильцы – ее дети, и ты поймешь, какой она опасный человек.
Тигран говорил о жене с нежностью. Он даже не замечал, как улыбался, пока говорил.
– Тесса, это – Калеб, – послышалось в ухе.
– Слушаю, Калеб, – ответила я, включив микрофон.
– Мы готовы к погрузке. Здесь Алания и…, – слышно было, как Калеб прикрыл рукой рот, чтобы приглушить свой голос, – я боюсь эту женщину.
Я ухмыльнулась. Тигран не обманул.
– Калеб не врет, – тоже шептала Бриджит. – Эта мадам тут такой кипиш наводит! Она сама решает, кто где сидит, по сколько человек, и ее вообще не волнует, что в один Аякс восемнадцать человек не влезет! Тесса, ты понимаешь? У них тут семьи по двадцать человек! Черт возьми, у меня ни одного родственника на базе, а они тут расплодились до восьми-десяти детей в семье! – Бриджит присоединилась ко всеобщему негодованию.
– Пусть распределяет, как ей кажется необходимым. Броню все равно не прорвет…
– Я сказала Халил едет в третьей машине! Почему ты его пересаживаешь? – услышала я крик этой грозной женщины на заднем плане.
– Да нет там места для его велосипеда! Он уже запихнул туда свою бочку! На кой черт ему велосипед?! Мы соберем ему на базе аналогичный! – ругался Фунчоза вдалеке.
– Как ты соберешь аналог, если чертежи давно в Лету канули?!
– Куда чего они сделали?
Эту сцену я должна лицезреть лично. Я подошла к окну, которое выходило на центральную площадь, где и происходила перепалка между Фунчозой и старейшиной. Они стояли в окружении собравшихся на эвакуацию жителей, солдаты контролировали толпу, а посреди всего этого столпотворения худая женщина в с длинной седой косой до пояса, торчащей из дырявой вязаной шапки с истрепавшимся помпоном, спорила с Фунчозой.
– А ну верни велосипед, малахольный! – кричала Алания.
– Кто?
– Малахольный! Знаешь значение слова? У тебя под шлемом мозги есть?
– Да что ты себе…
– Может, если бы ты не дырявил свое тело, почем зря, может, и мозги не утекли бы через дырки!
– Да как ты со мной разговариваешь, дамочка?!
– Как ты меня назвал?!
– Да…
– Какая я тебе дамочка, остолоп!
– Дам…
– Я тебе в бабули гожусь! А ну живо взял велосипед и засунул его обратно в свой вонючий танк!
Даже у меня глаза округлились от такого наезда на командира. Честно сказать, не хотела бы я ей поперек пути вставать.
Я прямо видела, как раздувались ноздри Фунчозы. Но он не посмел даже слова против сказать, потому что вокруг собрались сотни жителей деревни, и такую толпу Фунчозе не одолеть. Вот же бедный зверек!
– Вот! На! Смотри! – разъяренно выкрикнул Фунчоза.
Он яростно взял велосипед Халила за оси, желая раздавить их в своих ладонях, поднял его на башню Аякса, где Рафаэлка привязал хитроумное устройство для выработки электроэнергии к пушке так, чтобы не мешать ей вращаться.
– Мы прикрепим его снаружи! Так согласна? – зарычал он на женщину.
Алания позволила себе несколько минут оглядеть задумку Фунчозы, подергала велосипед туда-сюда, чтобы проверить силу креплений, и ответила:
– Если мы потеряем его по пути, я лично все твои кольца поотрываю! – Алания даже не побоялась поводить пальцем под носом у рассвирепевшего Фунчозы.
Но странным образом, он проглотил истерию женщины, которая уже умчалась к следующей машине наводить там свой порядок.
Что-то мне подсказывало, что я с ней подружусь.
21 декабря 2071 года. 09:00
Калеб
Алания – женщина настойчивая и целеустремленная. Мы сразу поняли, что она далеко пробьется на базе. Я уже представляю, как Генерал будет прятаться от нее за своими помощниками, которые как заезженные пластинки будут повторять «Генерал занят и не может Вас принять. Зайдите позже». Алания его все равно достанет. От этого на сердце становилось легче за судьбы этих людей – они в надежных руках. Алания не даст их в обиду.
Честно сказать, я даже удивлен ее внезапно открывшейся стороне. Она вроде тихой мышкой ходила за мужем, а теперь, словно почувствовала волю и распахнула свои прелестные крылья, которыми уже забила и изрезала нас. За тридцать минут распределения людей по машинам мы выдохлись так, словно сорока километровый кросс пробежали.
Тесса вышла из кирпичного здания вместе с Тиграном. Он нес мешок с пожитками. Гордый предводитель тоже склонил голову перед солдатами с ружьями.
Мне не нравится думать об этой ситуации в ключе захватчиков. Мы с Жужу прилагаем максимум усилий, чтобы заставить взглянуть на ситуацию с другой стороны. Заставить себя поверить, что мы спасаем их. И если бы угроза была очевидной, мы бы поверили в это. Вот только сейчас я все больше ненавижу нас за то, что мы свалились, как гром среди ясного неба, на ничего не подозревающих жильцов. Судьба свела нас с Шишками, которые и навели на эту деревню. С другой стороны, вместо нас они могли привести в деревню мародеров. Последние бы не выстояли перед таким количеством человек, но деревня уже была бы обнаружена.
– Тигран, для тебя место в Аяксе Маяка, – говорю я мужчине, когда оба подошли.
– Спасибо, Калеб. Но его займет Алания, – отвечает мужчина.
Я нервно сглатываю. Вот же черт. Эта женщина едет с нами. На такое я не подписывался! Я думал, она Тессе достанется!
– Как скажешь, – киваю я, а сам уже представляю, как Алания скинет Кэмела с водительского сидения и сама сядет за пульт управления. Такие женщины вечно знают и умеют больше остальных. По крайней мере, они так думают. И пусть это совершенно не так, твое мнение не значит ровным счетом ничего, пока они сами верят в свою исключительность.
– Как далеко ловит сигнал с этих машин? – Тигран кивнул на Аякса.
– С машин недалеко. Всего пару километров пробьет и то с помехами. Но на базе установлены несколько антенн радиорелейной связи, они помогают нам пробивать радиоканалы на сотни километров через сеть радиовышек. Например, через эту нефтяную станцию за холмом, – объяснил я.
– И сколько таких вышек у вас?
– Уже установлено тридцать шесть. Отряд Тесла состоит из радиоинженеров, они-то и создают карту радиосвязи с разными объектами, используя старые вышки.
– Вы связываетесь с другими выжившими?
– Да. На территории бывшей Европы мы поддерживаем связь с двумя подземными базами, наша – самая крупная.
– Потрясающе.
– Вы удивитесь, как пристально мы можем следить за поверхностью, пребывая под землей.
Я повернулся к Тессе, чтобы она рассказала про турельную систему РАБ, которая сама различает зараженных по силуэтам. Искусственный интеллект тоже работал над спасением человечества.
Однако, Тессы рядом не было. Она незаметно отошла ото всех нас и пристально вглядывалась в холмы вокруг.
О нет! Только не этот взгляд! Знаю я его. После него обычно вверх взмывает сжатый кулак, приказывающий всем заткнуться и замереть.
Вокруг Аякса в центре площади продолжала бегать малышня, обеспокоенные жители прощались с товарищами, сидящими в машине, и успокаивали друг друга словами о скором воссоединении. Остальные четыре Аякса, раскиданные по территории деревни, тоже грузили первую партию переселенцев со скудными мешками-пожитками. Жизнь в деревне бурлила нескончаемым гомоном дискутирующих голосов, заливистым смехом одновременно с горькими рыданиями прощания, и визгом малышни, кружащих вокруг родителей, ожидающих своей участи на погрузку. Солдаты вновь и вновь пересчитывали количество эвакуируемых, а я бесился от того, что не мог заткнуть весь этот гам вокруг.
– Тесса, что там? – спросил я в микрофон.
Тесса не двигалась и не отвечала. Она прислушивалась, но это было бесполезно – слишком много людей вокруг.
– Пока не знаю, – приглушенно ответила она, вглядываясь вдаль.
– Ты что-то заметила? – продолжал я беспокоиться, прижав наушник к самой перепонке, потому что эти детские крики меня уже достали.
Не нравится, когда Тесса вот так прислушивается к чему-то, что слышно только ей. Этот загадочный звук и называется интуицией Тессы, а как показывает практика, эта интуиция не несет ничего хорошего.
– Слишком тихо, – произнесла она.
Я бы с ней поспорил. Орущие дети начинали меня бесить.
– Маргинал, выйди на связь, – уже громко приказала Тесса.
– Я здесь, камрад, – мурлыкающий голос француза резко контрастировал с растущим здесь напряжением.
– Ты ведешь наблюдение за лесами? Что там происходит?
Солдаты наконец услышали переговоры между Тессой и Маргиналом и тоже перестали суетиться, а по их обеспокоенным лицам и некоторые жители деревни тоже обратили взоры на Тессу, стоящую посреди домов, и вглядывающуюся по сторонам.
Но Маргинал вдруг замолчал.
Какого черта происходит?
– Маргинал, ответь! – повторила Тесса.
Тут вдруг Тигран задергался и тоже начал осматривать окружающие нас холмы с заснеженными лесами.
– Она права. Птицы молчат, – подтвердил он.
Теперь уж я не выдержал перед напором этой долбанной паники, которая как инфекция передавалась воздушным путем.
– Аяксы, сколько осталось людей на погрузку? – затараторил я в микрофон.
И тут вдруг где-то вдалеке раздался взрыв.
На площади немедленно стихло. Люди тотчас же повернули головы в сторону незнакомого им раздавшегося звука. Они понятия не имели, что это за грохот. А вот солдаты же напротив – очень хорошо знали этот звук – так взрывается наша винтовочная граната АПАВ.
Мое сердце бешено забилось, дыхание участилось, а спину окатил холодный пот.
21 декабря 2071 года. 09:20
Фунчоза
– Тесса, что там? – спросил Калеб в наушнике.
– Ты снова рассадил их не так! – кричала умалишенная прямо под боком.
Эта истеричная Долбалания уже начинала не на шутку меня бесить!
– Они, вроде, были и не против! – процедил я сквозь зубы.
– Это же напуганные дети! Конечно, они и слова не скажут, когда дяди с автоматами велят им что-либо сделать!
Она залезла уже в четвертую машину, чтобы навести там одной лишь ей ведомый порядок!
– Кирюша, где твоя сестра?
– Килюса, где твоя сестла?! – передразнил я.
И тут же получил подзатыльник. Да какого хрена она себе позволяет?
– Пока не знаю, – раздался в ухе тихий голос Тессы.
О, нет! Если еще одна психопатка начнет действовать мне на нервы, обещаю, я начну пытать людей!
– Ты что-то заметила? – спросил Калеб.
– Куда посадили Надю? Вы видели?
– Она в последней машине.
– Да, кажется, я видела…
Женщины продолжали тявкать и кудахтать над сопляками, а я пытался вникнуть в переговоры придурков из Маяка. Что там опять?
– Слишком тихо, – произнесла Тесса.
Да что ты говоришь? Хочешь, поменяемся местами?
– Нет, Марина! Сиди! Я сама проверю! Остальные все здесь? – Алания продолжала руководить парадом.
– Да, все здесь! Не волнуйся, Алания!
– Маргинал, выйди на связь, – уже громче раздался приказ Тессы.
– Я здесь, камрад.
– Я проверю последнюю машину! – объявила сумасшедшая тетка с седой косой до задницы, как будто собралась спасать мир. Кстати, задница у нее ничего так.
– Маргинал, ответь!
Вдруг я услышал эти противные нотки в голосе Тессы, когда она превращается в большого начальника. Того самого, которого посещает загадочная интуиция, и она становится такой потрясающей и великолепной, что хоть глаз выколи! Но как я уже говорил, нюх на опасность у нее насколько необъясним, настолько же точен. И потому мой сфинктер рефлекторно сжался.
– Аяксы, сколько осталось людей на погрузку? – крикнул Калеб.
Но в следующую секунду все забыли о его вопросе, потому что где-то на востоке взорвалась граната.
Твою мать! Я знаю, что это за граната! Но вот чего я не знаю, так это почему кто-то из солдат выстрелил ею из Фамаса!
Неожиданно стало неестественно тихо. О, я бы кончил от этой тишины после визжащего надрывного ора ДолбаАлании о том, что я все делаю не так, если бы только эта тишина не была предвестником катастрофы.
А в следующую секунду катастрофа началась.
– План Ж, вашу мать! У нас план Ж! – надрывно завопил в наушниках Пудель.
Мой Пудель. Пятеро рядовых Васаби дежурили на границе вдоль обрыва в низменность с теплицами. Как раз там, где раздался взрыв.
Мой сфинктер превратился в точку размером с маковинку, а сердце начало усиленно впрыскивать адреналин в кровь.
– Что еще за план Ж? Что это значит? – спросил кто-то.
– Это значит «План Жопа»! У нас прорыв! Пудель, где они? – закричал я в микрофон.
Но мои ребята были слишком заняты, а может, напуганы – и это мне не нравилось больше всего – чтобы ответить.
– Фунчоза! Фелин! – крикнул кто-то.
Я посмотрел влево – это была Тесса. Она водила пальцами на планшете на запястье, и я понял, что она имела в виду. Черт, даже я остолбенел на секунду и потерял свою командирскую хватку! Я тут же принялся подсоединяться к камерам моих людей, которые встретили врага первыми.
Картинка еще не возникла на круглом дисплее перед моим глазом, как я уже застегивал шлем и бежал вдоль домов в сторону теплиц.
– Тесса! – крикнул я на ходу.
– Уже за тобой! – ответила она.
Я могу ненавидеть эту суку в мирное время, но, черт возьми, она – единственная, с кем я уверен в том, что моя спина всегда будет прикрыта, когда мне это нужно.
Послышался еще один взрыв гранаты, а за ним уже начались автоматные очереди. Они стреляли где-то вдалеке за домами, до них еще метров триста, и я проклинал свою двадцати шести килограммовую экипировку, которая замедляла мой бег. Я должен быть с моими солдатами! Я должен защищать их!
А выстрелы не смолкали и даже усилились. Это нагоняло страх. Но я не желал тратить ни секунды на работу с планшетом, чтобы вывести на дисплей картинку с камер солдат. В конце концов, какая разница, что там происходит? Главное добежать поскорее и усилить обстрел врага!
– Черт подери, Пудель! Сколько их там? – кричал я, задыхаясь.
В наушниках стоял неразборчивый гомон из криков, выстрелов, хлопков.
– Пудель!
– Я… я… их много! Я не могу сосчитать! – ответил наконец рядовой.
В его голосе слышалась неподдельная и, самое ужасное, неконтролируемая паника.
– Пять? Десять? Двадцать? – рычал я в негодовании.
Мои солдаты не умеют считать?
Снова крики и безостановочные очереди Фамаса.
Всего пятьдесят метров до ребят! Всего пятьдесят метров до пограничного обрыва в низменность с теплицами!
– Их двадцать! Нет! тридцать! Сорок! Черт! Я не могу сосчитать! Их слишком много! – теперь Пудель не просто паниковал, а полностью отдался во владения страха.
В соседнем проулке между домами я видел бегущую Тессу. Она вдруг посмотрела на меня таким взглядом, от которого я готов был наложить в штаны. Ей было страшно. А если Стальной Стерве страшно, то стоит бояться всем нам!
Всего двадцать метров! Всего десять! Вот уже последние дома в рядах! Вот уже спины моих бойцов, ведущих огонь по врагу, который прятался где-то внизу среди теплиц.