Твоя по контракту

Глава 5

Арсений

Месяц спустя

– Долго мне еще здесь находиться?

Иван окинул меня молчаливым взглядом. Неспешно сел, подтягивая брюки на коленях, поправил рукава на рубашке. Каждое движение было медленным, словно брат нарочно выверял каждый жест.

– Блин, я со стеной, что ли разговариваю?! – взорвался я. – Иван!

– Будешь так орать, пролежишь в клинике еще столько же, – спокойно возразил старший брат.

– Еще три с лишним недели под капельницами? Ну, уж нет, спасибо!

Я с трудом заставил себя успокоиться. Хотя внутри было неспокойно. Я просто наблюдал за секундной стрелкой, мысленно отсчитывая удары.

– Полегчало? – спросил брат.

Прошло сто восемьдесят три секунды. Я отсчитал каждую из них.

– Да. Не нужно меня мариновать в лечебнице. Я в полном порядке.

– Ага. Знаешь, ты выглядел дерьмово, когда я отдал приказ положить тебя в лечебницу.

Я посмотрел на лицо старшего брата. Мы были очень сильно похожи. Только у него глаза мамины, карие, и лицо немного шире, с грубоватой линией подбородка. Но если не брать во внимание эти мелочи, я словно смотрел на себя, повзрослевшую и поумневшую версию.

– Вань, я тебе тысячу раз сказал. Это была последняя капля.

– Да, это была последняя капля моего терпения. Оно закончилось.

Иван поднялся, начав измерять шагами палату. Брат замер у окна, повернувшись ко мне спиной.

– Милу похоронили? – спросил я.

Иван провел ладонью по голове. Сейчас у него была короткая стрижка. Почти под ноль.

Давно он так стрижется? Не помню… Кажется, в первый раз я увидел брата с такой стрижкой в ту ночь, когда он вытащил меня из клуба мертвецки пьяным.

– Похоронили, Арс. Или ты думаешь, родственники Миланы стали бы дожидаться, пока ты просохнешь?

– Вань, прекращай, – попросил я. – Просто мне башню тогда сорвало из-за расставания и ее выкрутасов.

Брат обернулся, сложив руки под грудью.

– Тебе всегда от этой шлюхи башню срывало. Непонятно только, что ты в ней нашел.

– Сам не знаю, – признался я. – Реально, брат, не понимаю. Это как бзик.

– Твой бзик уже лежит в могиле. Надеюсь, что теперь ты окончательно покончил со всеми выкрутасами.

– Да, – согласно кивнул я. – Мне надо вернуться к работе.

– Не беспокойся. Сейчас я занимаюсь делами фирмы.

Я мгновенно поднялся с кровати.

– Нет. Довольно бока отлеживать. Я пришел в себя уже давно и готов вернуться. Ты зря держал меня в лечебнице три недели. Это впустую потерянное время, Вань.

Брат сжал мое плечо пальцами:

– Знаешь, я так не считаю. Сейчас ты похож на человека, а не на конченного психа.

Я отошел от брата, размял шею и уставился в окно.

– Скоро кончится ноябрь. А я спустил в никуда половину осени.

– Нет, – поправляет меня брат. – Ты спустил в никуда почти целый год, пока носился со своими недо-отношениями с этой шалавой Миланой.

Я молча проглатывал справедливые поправки, внесенные братом.

У меня было время подумать обо всем. О Милане, в том числе. Она все еще сидела занозой внутри, от которой нарывало гноем. Но я чувствовал, что скоро этот гнойный нарыв прорвет, потом станет легче.

– Даже ничего не возразишь? – удивился брат.

– Нет. Согласен по всем пунктам.

– Так хочется вернуться в нормальную жизнь? – недоверчиво спросил Иван.

– Да. Очень.

Брат отошел в сторону. Достал телефон и набрал номер своего знакомого, управляющего этой клиникой. Иван попросил, чтобы меня готовили к выписке.

Внутри бурлило радостное предвкушение и нетерпение.

За три с лишним недели я возненавидел всеми фибрами своей души стены лечебницы для алкоголиков и наркоманов Хотелось вырваться поскорее отсюда…

* * *

Через час внедорожник брата выехал за пределы территории частной клиники.

– Дай сяду за руль? – я чувствовал себя младенцем, которого впервые вывели на прогулку.

– Не борзей, Арс. Первое время тебя будет всюду сопровождать водитель.

Брат наградил меня тяжелым взглядом.

– Не просто сопровождать, но и приглядывать, сигнализировать мне. Узнаю, что ты сорвался, отправлю на лечение за границу. На год. В закрытую лечебницу без права посещения. Ясно?

– Яснее некуда, – согласился я и одернул рукава джемпера.

Разгладил ладонью джинсы. Мне было непривычно в такой повседневной одежде. Я чувствовал себя чужаком в этой одежде, потому что обычно я натягивал на себя рубашку и черный костюм.

– Зарули на кладбище, – попросил я.

– Я знал, что ты это скажешь, – брат иронично хмыкнул, но больше не насмехался надо мной.

Он привез меня на кладбище и показал могилу Миланы. Старший брат отошел в сторону, предоставляя мне свободное пространство для скорби.

Я, глядя на дорогущий памятник, не ощутил почти ничего. Мне не верилось, что Милана мертва. Как будто от того, что я не увидел своими глазами, как в землю опускали гроб с телом девушки, ее смерть можно было считать фикцией.

Но могила была. Памятник, фото, строки соболезнования. Свежие букеты цветов.

Я поправил один из венков и только потом, прикоснувшись к скорбному атрибуту смерти, понял, что Милана мертва. Совсем. Окончательно.

– Вань?

Брат подошел ко мне, остановившись рядом.

– Чего?

– Как это случилось?

– Не справилась с управлением. Села за руль не в том состоянии.

– Пьяной? – уточнил я.

– Не пьяной, а нажравшейся таблеток радости. Без шансов. Ее головой можно было в футбол играть, – мрачно пошутил Ваня.

Потом брат пристально посмотрел на меня, впиваясь пристальным взглядом, словно искал следы одержимости.

Пока не было ничего. Сердце билось ровно и спокойно. Минутой ранее я принял смерть бывшей невесты. Гораздо больше меня интересовал другой вопрос.

– Со мной в клубе была девушка. Я принял ее за Милану. Что с ней?

Ваня приподнял уголки губ, обозначая улыбку.

– Я решил эту проблему.

Брат посмотрел на часы и хлопнул меня по плечу.

– Пора возвращаться домой. Сегодня ты переночуешь у нас.

– Жена не будет против?

Ваня пожал плечами:

– Оксана тебя не переваривает, зато дети будут рады. Они по тебе соскучились.

Я нырнул в теплый салон автомобиля. Ваня развлекал меня беседой. Но у меня из памяти не выходил смутный образ.

Кроваво-красное платье, светлые волосы, еле слышные оправдания.

Тогда я посчитал слова девушки за пьяный бред своей бывшей невесты, но сейчас понимаю, что девушка не врала. Она не понимала, кто я, и почему лезу к ней с претензиями.

– Как ты решил проблему, Ваня?

– Зачем тебе это знать? – напрягся брат.

Я развернулся в его сторону.

– Зачем? Ваня, я трахнул девушку, как две капли воды похожую на Милану. Я считал, что трахаюсь с Миланой!

– Уверен, что она была так похожа, как ты об этом говоришь?

Карие глаза брата сощурились презрительно:

– Ты даже на ногах стоять не мог! Ты на четвереньках полз в сторону выхода, когда я тебе позвонил. Уверен, что разглядел девушку хорошенько, а?

– Уверен. Я был пьян в говно, да. Но кое-что очень хорошо помню. Красный. Ее любимый цвет. Милана бы так оделась и ярко накрасилась. Я принял другую девушку за Милану.

– Не бери в голову, – скривился брат.

Я поперхнулся удивлением.

– Не бери в голову? В смысле? Сейчас я уверен, что трахнул другую девушку. А ты говоришь, не бери в голову. Кто был в клубе вместо Миланы?

– Послушай, Арс, – брат разозлился. – Я не в курсе, где ты ее подцепил. В этом клубе или в другом. Я решил проблему. Выгреб за тобой дерьмо. Точка. Больше тебя ничто не должно интересовать.

Я помолчал, выдержив паузу. Но потом возразил:

– Не согласен. Ты же знаешь, что я не такой…

– Ты не такой? – повысил голос Ваня. – А какой ты, Арс? С тех пор, как ты связался с Милой, я перестал понимать, какой ты – настоящий. Ты стал неуправляемым, дерганым, подсел на клубы и бухие тусовки. Так что извини, но твой поступок, как раз в духе того человека, которым ты был весь последний год.

– Но до того, Вань! До встречи с Миланой.

Брат пожал плечами, равнодушно ленту огней автомобильных фар, ползущих по дороге.

– Хорошо. Допустим, я окончательно опустился в твоих глазах. Но я хочу понять и исправить хоть что-то, – перевел дыхание. – Поэтому спрашиваю, как ты решил проблему.

– Молча, Арс. Не знаешь, как проблемы решаются? Деньгами и связями. Тебя отправили в лечебницу. Девушку уволили. Ей хорошо заплатили и посоветовали не поднимать шумиху.

В горле встал противный ком. Я с трудом проглотил его.

– Она хотела поднять шумиху?

– Все обошлось, не так ли? – Иван выразительно выгнул брось. – Ты отлежался под капельницами и посвежел, проветрил свои мозги. Пора перелистнуть эту страницу и идти дальше.

Я был не согласен с Ваней, упрямо мотнул головой.

– Ты ее видел? Ту девушку?

Ваня сжал кулак, долбанув им по рулю.

– Какого хрена ты лезешь в это снова?

Я спокойно выдержал хлесткий удар его ярости.

– Снова? Я еще не лез в это, братец. Ты решил все за меня. Я хочу знать, как ты это решил. И, что самое главное, с кем. Она действительно, так похожа на Милану?

Ваня проигнорировал мой вопрос.

– Приехали, брат.

Я и не заметил, как машина брата оказалась перед воротами его дома.

– Ты не ответил, Ваня.

– Давай отложим этот разговор на потом? Не хочу пачкать семейный вечер дерьмом, – процедил сквозь зубы Иван.

– Не затыкай мне рот. Я хочу узнать, кто она.

Ваня вылез из автомобиля, хлопну дверью. Я вылез следом. Ваня достал из багажника две коробки. Протягивает мне, пояснив:

– Подарки детям. От любимого дяди, разумеется. Аэрофутбол и розовый говорящий питомец. Не перепутай, кому и что надо подарить.

– Ха-ха, – отозвался я, послушно вышагивая по асфальтированной дорожке следом за братом.

– Ты предусмотрительный, Вань. Наверное, и с той девушкой все решил так, чтобы невозможно было подкопаться, да? – кинул вопрос в спину брата.

Ваня обернулся:

– Скажи, Арс… Ты хочешь узнать о той девушке, потому что у тебя совесть голову подняла? Или потому, что она похожа на твою шалаву-Милу? Уже ощущаешь недостаток ядовитой дряни и пытаешься заменить оригинал суррогатом? Так?

Я не ответил.

Но про себя сделал зарубку: «похожа».

Значит, я найду эту девушку. С помощью брата или без его участия.

* * *

Жена Вани, Оксана, встретила меня холодной улыбкой и поцеловала воздух возле моей щеки, бросила недовольный взгляд на мужа.

Ваня сделал вид, что не понял молчаливого намека, громко возвестив на весь дом:

– А кто к нам пришел?

Послышался топот детских ног. Как будто неслось стадо слонят, а не двое погодок шести и семи лет.

Димке шесть, Наташке семь.

На мгновение я забыл обо всем, посмотрев на радостные, освещенные улыбками, лица племянников. Всегда любил с ними играть, обнял их с удовольствием, щекоча до сильного визга.

Я вручил им подарки якобы от себя, но совесть кусала меня за пятки.

– Я обязательно куплю им что-нибудь. От себя, – вполголоса пообещал брату. – По-настоящему от себя.

– Лучше поиграй с детьми! – ответил Ваня, глядя, как его дети повисли на мне с двух сторон.

– Ва-а-а-ань… – послышался голос Оксаны.

Она подозвала мужа и что-то тихо втолковывала ему.

– А ну, наперегонки, кто быстрее помоет руки! – скомандовал я.

Детвора с визгом сорвалась с места в ванную комнату.

С каким-то удовольствием я подумал о том, что дети забрызгают мыльной пеной идеально натертое зеркало.

Но Оксана все равно не убирается дома, за чистотой следит домработница. Так что потерпит. Я приблизился к супружеской паре, услышав часть их тихой беседы.

Глава 6

Арсений

– Почему ты так рано выпустил его из лечебницы? – злым шепотом спросила Оксана, не заметив моего приближения.

– Может быть, потому что твой деверь не нуждается в лечении? – спросил я нарочито громким голосом.

Оксана вздрогнула, смерила меня раздраженным взглядом.

– Знаешь, я так не считаю.

В ответ я улыбнулся так широко, как только можно.

– Я тоже много о чем думаю, когда смотрю на тебя. Но озвучивать не стану. Я же исправляюсь! – подмигнул ей и направился в столовую, словив по пути племянников.

Оксана – моя ровесница. Мы встретились на вечеринке по случаю окончания учебы в университете. Похоже, она до сих пор не может забыть, что некоторое время мы встречались и спали. То есть она спала со мной, гораздо раньше брата. Мы часто пересекались в компании общих знакомых, трахались, но я не планировал встречаться с ней и заводить постоянные отношения.

Слезки огорчения Оксаны по этому поводу отер не кто иной, как мой братец.

Удачно отер, если они поженились.

Оксана с тех самых пор меня на дух не выносила. Меня это жутко веселило. Успокоилась бы ты, замужняя дама и мать двоих детей!

Оксана всегда считала меня легкомысленным и ветреным, бабником и распиздяем.

Разумеется, последний год не добавил очков репутации в глазах жены брата, поэтому сейчас я не самый желанный гость в их доме.

Но, честно говоря, мне плевать на ее недовольство.

Я люблю детей. Души не чаю в своих племянниках. Так что будь Оксана хоть тридцать три раза против моего присутствия в их доме, ее протест меня нисколько не волновал.

* * *

После ужина мне отвели гостевую спальню.

За окном стояла непроглядная темень, но на часах было всего восемь. Поэтому я решил позвонить Богданову Алексею, отцу Миланы.

Он ответил на звонок после четвертого гудка.

– Алексей Валентинович? – спросил я и внезапно понял, что растерял все слова, которые планировал произнести. – Это Арсений. Покровский, – зачем-то уточнил, хотя был уверен, что отец Миланы узнал меня по голосу.

– И что тебе от меня надо, Арсений Покровский? – холодным тоном поинтересовался Богданов.

– Хочу принести соболезнования по поводу утраты Миланы.

Во рту было сухо и немного царапало в горле от неловкости ситуации. Но имя бывшей невесты я произнес легко, без видимых трудностей. Даже слишком легко для человека, сходившего по ней с ума.

Кажется, что Богданов понял мои чувства даже раньше меня. Родители обладает волшебным чутьем, когда дело касается их детей. Они сразу отделяют искренние переживания и соболезнования от тех, что произносятся только потому, что так надо.

Я все еще не понял, когда успел перейти в разряд посторонних людей. Но я произносил слова вслух, а они проходили мимо моего сердца.

– Тебя не было на похоронах, – внезапно резко произнес Богданов.

– Я не мог. Но сегодня навестил могилу Миланы.

– Мила была беременна. Семь недель, – отрывисто сообщил Богданов.

– Что?!

Ответом мне послужила тишина. Богданов сбросил звонок, даже не попрощавшись. Я выматерился, бросив телефон на стол.

– А что ты хотел? – раздался голос брата. Ваня стоял в дверях, отпивая виски. – Тебе пить не предлагаю.

– Я и не хочу пить. За текущий год я выжрал норму спиртного на несколько лет вперед.

– Не звони Богданову, – продолжил начатую тему брат. – Нечего тревожить родителя, пусть даже и ребенком у него была оторва Мила. К тому же…

Брат сделал глоток и покатал спиртное на языке.

– К тому же он считает, что ты виноват в смерти Милы.

– Я?

– Да. Вы же поссорились. Бурно поссорились. Потом у вас обоих началась ломка, как у заядлых наркоманов. Милана накуролесила. С летальным исходом. Тебе повезло больше.

– Мы поссорились за два месяца до ее гибели. Как я могу быть виноватым? – спросил я.

– Горюющему отцу ты не докажешь своей правоты. И ни за что не переубедишь. Мой тебе совет – займись своей жизнью и работой. Кажется, ты хотел вернуться к управлению фирмой?

– Вернусь, – пообещал я. – Только сначала вникну в курс дел.

– Не торопись, Арс. У меня все под контролем. Сначала приведи в порядок мысли.

* * *

Этим вечером я улегся в кровать до непривычного рано. Проворачивал в голове все произошедшее.

Мысли упорно возвращались к той ночи.

Милана была мертва. На ее месте была другая. Получается, что я взял незнакомую девушку против воли, изнасиловал?..

Я взбивал подушку, по десять раз менял положение на кровати, то и дело откладывал одеяло в сторону и накрывался им снова.

Постель казалась мне неудобной.

Но на самом деле мне было неудобно от огромного чувства вины, распирающего изнутри.

А еще меня дико раздражало, что брат отказывался назвать имя пострадавшей.

Иван отказывался говорить хоть что-то на эту тем. Брат не хотел делиться сведениями.

Но мне нужно выяснить все. До дикого зуда и ломоты в пальцах, которые нечем занять.

Сейчас у меня при себе даже не было сигарет.

Пришлось вставать. Брат всегда бросал сигареты на верхней полке в гостиной, чтобы дети не достали.

Я стрельнул у старшего брата парочку сигарет. Я вышел на балкон полураздетым: футболка и шорты не держали тепло. Зябкий вечерний воздух мгновенно вытянул жизненное тепло из тела.

Но мне нужно как следует промерзнуть и выстудить себя изнутри, чтобы не наломать дров еще больше.

В голове крутились слова брата:

«Не бери в голову. Я решил эту проблему…»

Ты, Ванька, может быть, и решил свою проблему – вытащил задницу младшего брата из передряги.

Но что мне делать с огрызком собственной совести, ноющим слишком громко?

Так что проблема для меня ни хрена не решена. Мне только предстоит взяться за ее решение.

Я принялся вспоминать события той ночи. Когда охранники брата запихивали меня в машину, смазанный взгляд успел зацепиться за неоновую вывеску «Orange».

Значит, клуб «Orange».

А еще брат проговорился, что девушке не просто заплатили. Ее уволили.

Клуб «Orange», уволенная месяц назад девушка-блондинка.

Теперь точно найду.

Мысль зацепила очень сильно. Вернувшись в дом, я сразу же пошел в направлении выхода.

– Не рановато для самостоятельных прогулок по ночам? – окликнул меня брат.

Ваня остановился напротив меня.

– Далеко собрался?

– Вань, ты мне не нянька, – напомнил я.

– Нет. Я твой старший брат. У нас нет родителей, чтобы читать тебе нотации.

– Ты вместо них? – поинтересовался я. – Не подумай, что я возмущаюсь. Я просто уточняю. Мне тридцать два. Я должен тебе отчитываться в том, куда собираюсь пойти гулять задолго до полуночи? Когда я успел превратиться в Золушку?

– Остынь. Ты не Золушка, а гребаная тыква. Тыква, которая останется этой ночью дома. В кругу семьи, – напористо ответил брат.

– У меня есть свое жилье…

– В котором навели порядок сегодня. Вернешься завтра. Но сегодня я хочу, чтобы ты остался здесь. Это не обсуждается. Или…

Брат двинулся вперед, произнеся с грозной интонацией:

– Или я решу, что слишком рано дал отмашку, чтобы тебя выпустили.

– Полегче, Вань. Мне не пять лет. Я прекрасно знаю, что облажался. Этого уже не исправить. Но не надо тыкать меня в это мордой каждые пять минут, как провинившегося кота, нассавшего в тапки.

Иван усмехнулся.

– Посмотри на себя. Ты собрался разгуливать в этих шортах в конце ноября?

– Погорячился немного.

– Вот и остынь. Не пори горячку.

Ваня указал взглядом на коридор, ведущий к спальне, и скомандовал:

– Вперед.

Я отвесил ему шутовской поклон.

– Как скажешь, господин брат. Но завтра я отправляюсь в свободное плавание. В курсе?

– Приведи себя в порядок, моряк. И не утони в луже, – напутствовал меня Иван.

* * *

На следующий день я проснулся едва ли не самым первым. Поцеловал племянников на прощание в спящие, пухлые щечки. Я собрался покинуть дом брата как можно раньше.

У меня накопилось множество дел, требующих немедленного решения.

На кухне я столкнулся с братом, уже полностью собранным и одетым.

При взгляде на брата мне стало немного стыдно за свой внешний вид: щетина даже наощупь казалась неопрятной, а джинсы и джемпер надоели до ужаса.

Запустил пальцы в шевелюру – похоже, что и здесь стоит навести порядок.

– Кофе? – предложил брат. – Оксана сварила.

– Оксана варит дерьмо, а не кофе. Так что нет, спасибо. Я заеду в любимую кофейню.

Брат безразлично пожал плечами и как ни в чем не бывало потягивал коричневую бурду из крохотной чашки.

Мне даже смотреть на это было противно, не то, что пить.

Есть женщины, которых нельзя подпускать к продуктам – все испортят. Оксана умудрялась испоганить даже элитный сорт арабики.

– Ты знал, что Мила была беременна? – спросил у брата, пристально наблюдая за его реакцией.

Он оторвался от своего смартфона, кинув на меня мимолетный взгляд.

– Узнал на похоронах. А что?

– Да ничего. Почему мне не сказал? – спросил я, мгновенно закипев злостью.

Всю ночь пытался перемолоть ее во что-то другое, но так и не смог.

– Ну, вот ты узнал этот прискорбный факт. Что-то в мире изменилось?

– Изменилось. Беременность была семь недель. В то время мы еще встречались. Мила считалась моей невестой. Это был мой ребенок.

– Поправочка, – усмехнулся Ваня. – Этот ребенок мог быть твоим. С той же долей вероятности, что ребенок мог быть от другого мужчины. Милана тебе постоянно изменяла. Кажется, именно по этой причине вы постоянно ссорились?

– Да, Милана была гулящей девкой. Но ребенок мог быть моим! – произнес я, начиная ходить по кухне.

– Или не твоим. Мила была дыркой, каких поискать. Ты сам мне об этом говорил. Так что забей. Нет ни Милы, ни ее выблядыша.

После слов Вани меня резко накрыло черной яростью. Я наотмашь выбил чашку с кофе из рук брата, забрызгивая его светло-серую рубашку коричневой жидкостью.

– Полегче, Арс! – процедил сквозь зубы брат.

– У тебя все просто. Нет ни ребенка, ни матери. Даже о мутной истории с другой девушкой можно не беспокоиться. Все вопросы можно замять и решить! Да?

– Да, именно так. В моем мире все решаемо. И это… – показал брат на пятна от кофе. – Тоже решаемо. Веди себя прилично в моем доме.

– Мне плевать на правила приличия! Но не надо говорить так, словно речь идет об испорченной пачке молока, а не о чужих жизнях!

Брат невозмутимо расстегивал золотые запонки.

– Оксана! – позвал он. – Принеси мне другую рубашку! – потом обратился ко мне: – О чужих жизнях? Позволь уточнить, с каких пор тебя начали волновать чужие жизни? Ты же свою жизнь едва по кабакам не просрал, но сейчас печешься о чужих жизнях. О чужих жизнях, которых уже нет.

Ваня швырнул грязную рубашку на пол.

– Уже нет в живых ни ебливой Милы, ни ее и твоего или не твоего ребенка. Их нет, понимаешь? Но ты истеришь и бесишься на пустом месте. Проснись, брат! Я вытащил тебя из дерьма. Не стоит окунаться в то же болото с головой сразу же по возвращению!

– Спасибо, Вань. Реально говорю спасибо. Но сейчас я очнулся, понимаешь? Позволь самому решать, что мне делать со своей жизнью, а? Без тебя.

– Ты опустишь на дно свою жизнь, Арс, – вздохнул брат, принимая свежую рубашку из рук жены. – Без меня тебе не справиться.

– Я собираюсь опровергнуть это утверждение. Спасибо тебе за все.

Я вышел на улицу и вызвал такси. Хлопнул себя по карманам – бумажник есть, ключей от автомобиля нет.

Ухмыльнулся, вспомнив слова брата о том, что за руль он меня не пустит.

Не много ли ты на себя берешь, Иван?

Впрочем, с этим я хотел разобраться позднее.

Сначала я назвал таксисту адрес салона, где обычно делал стрижку. Мастер, узнав меня, передвинул клиентов. Он привел в порядок мою прическу и аккуратно выровнял бородку.

Взглянув в зеркало после стрижки, я понял, что за последний месяц сильно осунулся. Или просто вернул привычную форму лица. Потому что до этого лицо у меня было припухшее от постоянного пьянства и почти круглосуточного бодрствования.

Добравшись до своего дома, я удивился тишине. Побывав в гостях у брата с их шумными детьми, я поразился разнице и с раздражением подумал, зачем мне одному такие огромные хоромы? Здесь можно разместить две футбольные команды без стеснения и останется еще немного места для их постоянных фанатов.

Я переоделся в привычный костюм: угольно-черный. Белая рубашка, массивные часы из белого золота.

Провел пальцами по ровным линиям и идеальным стежкам – вот бы жизнь выправилась так же, почти мгновенно.

Потом накинул укороченное пальто и заглянул в гараж.

Пусто. Ни одной машины. Сукин ты сын, Ваня!

Я набрал его номер телефона.

– Эй, братец! Не охренел ли ты? Где мои тачки?

– Какую из них тебе вернуть? – поинтересовался Ваня. – Вместе с водителем, разумеется.

– Если речь идет о тотальном контроле, то никакую. Оставь себе. Я уже вечером оседлаю нового коня, – я скинул звонок, злясь, что придется потратить время еще и на это!

Хлопот полон рот – это про меня, выпущенного на свободу из лечебницы.

* * *

Первый день был очень насыщенным. В клуб «Orange» я добрался уже вечером.

Напросился в гости к управляющей. Она узнала меня сразу же, но попыталась сделать вид, что я ей незнаком.

– Поздно, – улыбнулся я, прочитав имя на бейджике. – Тамара Васильевна. Вы в курсе, кто я. Думаю, вы догадываетесь, о ком я хочу поговорить.

– О чем?

– Нет, – поправил ее слова. – Именно о ком. Как звали ту девушку, что работала в клубе?

– Не понимаю, о чем вы, – немного нервно улыбнулась Тамара.

– Прекрасно понимаете. Думаю, ваше понимание достигнет степени просветленности, как у далай-ламы, когда вы взглянете на это…

Я достал листок из накопителя бумаг и небрежно черкаю цифру. Внушительную и аппетитную цифру. Некоторые продают своих родных за гораздо меньшие суммы.

Толкнул листок в сторону Тамары. Почему-то я был уверен, что Ваня заплатил ей за молчание гораздо меньше. Он такой, аккуратист во всем, не любитель швыряться заработанными нулями.

Но мне просто срочно нужно узнать хоть что-то о той девушке. Уверен, что не смогу уснуть, если не выясню хотя бы имя. Сумма не имеет значения.

– Вы же понимаете, что я… не могу, – немного жалко ответила Тамара, но сама косилась в сторону внушительного количества нулей.

– Уверен, что можете. Мой старший брат заплатил вам за молчание. Я плачу вам за информацию, которая не уйдет дальше моих глаз и ушей.

Тамара колебалась

– Но ваш брат может осложнить мою жизнь…

– У вас не возникнет проблем с моим братом, гарантирую. К тому же за такую сумму вы вполне можете себе позволить приятный и длительный отпуск от своей работы. Не правда ли?

Тамара кивнула, но потом спохватилась:

– Я не совсем то имела ввиду. Зачем вам нужна Алена?

Значит, девушку зовут Алена. Отлично, вот и проболталась.

– Алена… Хорошее начало. Напишите все, что знаете. Имя, адрес, телефон.

– Послушайте… Я ведь даже не знаю, как вас зовут!

– Но это не помешало вам узнать меня. Сущие пустяки.

Я едва ли насильно сжал пальцы управляющей вокруг ручки.

– Пишите, Тамара.

Она нахмурилась. Кончик ручки неуверенно замер над девственно чистым листом бумаги.

– Вы уже испортили девочке жизнь! Оставьте ее в покое… – внезапно выпалила она. – У Алены и без вас проблем хватает.

– Значит, я решу некоторые из них, – лениво бросил взгляд на циферблат наручных часов. – Вы меня задерживаете, честное слово. Не хотите продавать информацию? Мне ее продаст кто-нибудь другой. За меньшую сумму.

Это должно сработать. Всегда срабатывало.

На этот раз мне тоже повезло.

Через пять минут новый автомобиль уже несся по указанному адресу. Или несся навстречу к Алене Трофимовой я, а автомобиль только лениво вращал колесами.