Банши. Город грехов

Некоторое время стояла тишина, после чего я услышала хлопок закрывающейся двери и характерный звук ключа. Серьезно? Я про себя усмехнулась в ответ на этот жест.

– Аяяй, о великий верхний всея… Черт, я забыла, как город ваш зовется, – весело проговорила я, слыша, как мужчина приближается ко мне. – Не подскажешь, мастер порока?

– Не подскажу, – голос мужчины был весьма приятным. Он обошел стол и с интересом стал меня рассматривать.

– Не стесняйся, – широко улыбнулась, мой стрип упирался в край его кресла. Надавив обувью на его край, сдвинула его назад, освобождая пространство перед собой. – Присаживайся, верхний. Нам есть, о чем поболтать, – уголок губы мужчины дернулся вверх, и он сел в кресло, широко расставив ноги и положив ладони на подлокотники.

Ему было около сорока на вид, светлые волосы были убраны в низкий хвост. Мужественные черты гладковыбритого лица и глаза цвета неба приковывали взгляд. Он был обнажен по пояс, тату-узоры украшали его руки от уровня запястий до самых плеч.

– Ты не в теме, – закончив мой осмотр, заключил мужчина.

– Да ты, знаток, приятель. Смотря в какой… Моя работа имеет такую тематику, что ты просто обалдеешь. Но сразу скажу – не советую.

– Даже так? – его бровь удивленно поползла вверх. – Что сейчас мешает мне вызвать охрану и выкинуть тебя из моего клуба?

– Интерес.

– Занятно, – он слегка улыбнулся. – Зачем ты хотела меня видеть и как попала в клуб?

– Насчет последнего… Я обладаю даром убеждения, – улыбнулась ему в ответ. – А по поводу первого… Я ищу одного человека. И из уважения к вашим правилам, решила, что ты сможешь мне помочь. Не хотела бы показать вашей теме свою.

– Из тебя бы вышла замечательная домина.

– Знаю, мастер порока, знаю. Я хотела бы видеть господина Гаврилова.

– Мы не озвучиваем имен в этих стенах. Все анонимно.

– Брось, ты знаешь всех, кто сюда заходит на огонек. Я лишь поговорю с ним, – немного задумалась. – Ну и возможно применю свой дар убеждения.

Мужчина, прежде сохранявший невозмутимость, расхохотался. После чего резко придвинулся ко мне, перенеся свои руки на стол по обе стороны от меня. Мда… мастер порока блин! Судя по его округлившимся глазам, он не ожидал того, что последовало после его действия. А именно платформы стрипа моей правой ноги на его хозяйстве.

– Дар убеждения у меня ох какой! Проверять не стоит. Лучше продолжим переговоры, – покачала головой. – У меня есть финансы, которые мне не терпится пожертвовать на развитие твоего уникального детища. Разумеется, в обмен на встречу с Гавриловым.

– Мне бабки не нужны. Своего добра хватает… Ты не представилась.

– Какая я, однако, невежливая. Но и ты не представился. Что тебе нужно, верхний?

– Я хочу это видеть.

– Ооо… – протянула удивленно. – Ты что из этих? Вуайерист? Кто бы мог подумать…

– Если ты не будешь с ним шалить, то вуаеризмом это не считается, – парировал мужчина.

– Фу, мастер, фу! Плохой мастер! – меня аж перекосило от представленного. – Ты Гаврилова видел? Ничего не смущает? Он же мне в деды годится. Фу, верхний, фу!

– Пошли, диковинка. Пойдем твоего деда проведаем, – он мягко подхватил мою ногу, аккуратно сняв со своего хозяйства, и поднялся с кресла.

– Ладно. Так уж и быть. Я покажу тебе фокус.

– Какой? – не понял мужчина.

– С исчезновением господина.

***

В кабинет Ярова ворвался взволнованный Тимур, неся в руках плотно запечатанный конверт. Парню предстояло поведать боссу плохие новости, а вот кусок бумаги должен был его спасти. Он надеялся, что там хорошие новости. Яров оторвался от экрана компьютера и тяжело посмотрел на помощника.

– Ну и?

– У меня новости, босс. Вся наша сеть поставщиков нового наркотика уничтожена, а сам продукт изъят. Совет постарался.

– Твою мать! – Максим взорвался. – Какого хрена?

– Всех зачистили.

– Сукины дети! Что в конверте?

– Ответы.

Максим подскочил и выхватил из рук Тимура конверт, разорвав его. Пробежавшись по строчкам, он удивленно взглянул на помощника. Потом снова на лист бумаги. В его голове мысли сделали неимоверный кульбит. Как такое может быть? Вот же ж шлюха! Она не только укусила кормящую руку, она предала их. Догадка возникла в его голове как по мановению волшебной палочки. Теперь пазл, который никак не хотел складываться, предстал перед ним цельной картиной. Теперь многое стало объяснимым.

– Как интересно, – голос вмиг похолодел. – Сообщи всем. Пускай завозят оружие. Чем больше, тем лучше. К черту наркоту, как только все закончится, возобновим поставки. Я дам им выбор. И только от них зависит, что последует за этим выбором.

Глава 44. Горькая правда

Мастер порока проводил меня вглубь клуба. Внутри он напоминал огромный муравейник с коридорами-лабиринтами. Легко было запутаться, но мужчина уверенной походкой шагал вперед. Встречая кого-либо, наблюдала за иерархией отношений с интересом.

– Тут, – он резко остановился около двери, помеченной цифрой 14. – Вообще сессию прерывать нельзя.

– А мы и не будем. Думаю, он будет польщен, если сам мастер будет наблюдать за его сессией. Не так ли? Вперед, блондинчик, – последнее шепнула прямо ему на ухо. Ну чтоб иерархию не нарушать.

– Пошли, чудо-юдо, – весело пробормотал мужчина, открывая передо мной дверь и пропуская внутрь первой. – Он тебя знает?

– Сейчас узнает. Я как раз тут для ознакомления.

– Оторва, – констатировал мужчина и зашел за мной.

Внутри царил полумрак, и как только мои глаза немного привыкли я сразу заметила их. Девушка была подвешена обнаженной к потолку, через все ее тело проходили веревки, образуя своеобразный рисунок. Местами кожа приняла красноватый оттенок, а на лице девушке застыла блаженная улыбка.

– Мастер? – я рассмотрела своего «клиента» позади сабы. Тот склонил голову в уважительном кивке. – Что привело Вас на сессию?

– Интерес, – ответил блондин.

– Я уже закончил, – какое-то время мы наблюдали, как он освобождает девушку из пут. – Буду рад, если в следующий раз…

– Нет, в следующий раз не нужно будет. Освободи сабу, – голос блондина принял другие нотки, а я пока прислонилась к стене позади себя, скрываясь от взглядов.

– Хорошо, мастер. Можешь быть свободна, – она поцеловала его руку, и обернувшись в простыню и опустив голову, скрылась в дальнем конце комнаты. Послышался хлопок – в помещении оказалась еще одна дверь. – Чем могу быть полезен?

– Давай, домина. Я понаблюдаю, – мастер обратился ко мне, а мужчине сказал. – Тут есть тот, кто хочет с тобой познакомится, – на лице владельца похоронного бюро застыло удивление.

– Господин Гаврилов, я по Вашу душу, – вынырнула из тени, направляясь к Гаврилову. Тот реально деда напоминал. Такого себе деда-извращугу, в любой момент готового распахнуть бежевый плащ. Не знаю, почему мой больной мозг выдал именно эту ассоциацию.

– Кто ты такая? – удивился Гаврилов, смотря на то, как я поднимаю одну из лежавших на полу веревок.

– Когда это мы перешли на «ты»? – удивленно спросила. – Аяяй! Как неэтично, господин Гаврилов.

– Что происходит, мастер? – хозяин клуба молча пожал плечами.

– Если ответишь на вопросы, так уж и быть, фокусы показывать не буду, – перехватила веревку поудобнее. – Итак, кто такой Максим Яров? – если вообще можно было поперхнуться воздухом, то Гаврилов провернул сейчас именно это. – По глазам вижу, что знаешь.

– Иди в жопу! – истерично взвизгнул мужик, внезапно подавшись вперед на меня.

– Только если в твою и определенным девайсом, – хмыкнула ему в ответ, и, резко вскинув руку, хлестнула веревкой по оголенному торсу Гаврилова. – Кажется так ваши штучки называют? – обратилась к мастеру.

– Ага, верно, – блондина веселила вся эта ситуация.

– Что ж… Придется все-таки фокус показать, – Гаврилов не ожидал, что во мне будут хоть какие-то силы. Из уважения к его возрасту, я довольно быстро его скрутила и связала. Его же девайсами. Тот изрыгал проклятия, маты и много всего интересного и некрасивого. Судя по лицу мастера, это была последняя сессия Гаврилова. Рванула карабин вниз и подвесила мужика вверх, как рыбку на крючок.

– Ты нарушаешь правила, домина, – покачал головой мастер. – Безопасность, разумность, добровольность.

– Ты гонишь! – нашла кляп среди прочих девайсов неподалеку от всего веселья и заткнула им рот Гаврилову. – Не соглашусь. Смотри, безопасность, – ткнула на крепления. – Висит крепко, не упадет – ручаюсь, – блондин снова начал улыбаться. – Разумность, – подняла указательный палец вверх. – Во избежание приобретения головной боли применила устройство для устранения источника шума, – ткнула этим же пальцем в кляп во рту возмущенного и красного как рак Гаврилова. – И добровольность… Ты ж здесь добровольно? Как и я. А с этим… – невозмутимо глянула на мужика, – сейчас перетру. И вообще, я к этому миру не принадлежу, поэтому и правила не обязана соблюдать.

– А к какому принадлежишь? – мастер расхохотался.

– К сказочному. Я же предупреждала, что фокусы буду показывать. И вуаля, – спародировав волшебника с палочкой, взмахнула руками, – нет господина, остался только Вадик. Эстетично подвешенный Вадик, украшенный кляпом во рту.

– Нет, ты действительно чудо какое-то! – мастер не мог перестать смеяться.

– Ага. Юдо. А теперь, ближе к теме. И так уж и быть к моей, а не к вашей, – наклонилась ближе к Гаврилову. – Вадик, в твоих интересах отвечать на вопросы. Заморская царевна прибыла за ответами, – я вынула кляп изо рта, приблизившись к лицу мужчины, и тот затараторил.

– Как такое может быть? Твои глаза… – он выпучил глаза.

– Всмысле? – теперь уже я ничего не понимала. – Яров – кто он?

– Он недавно прибыл из-за границы, делами отца не занимался. Около года назад. Яровы – одна из старейших криминальных семей этого города. После смерти старшего Ярова их власть развалилась.

– Ну и? Подробнее. Знаю, ты все знаешь. С твоей профессией ты самый главный держатель информации криминального мира. Колись, Вадик.

– У Ярова-старшего была семья. Старший сын от первого брака и молодая жена с новорожденной дочерью. Сын был отправлен на обучение за границу, его мать трагически погибла. Все полагали, что он не женится снова, однако через некоторое время появилась девушка. Свадьба была шикарной по тем временам, однако невеста не выглядела счастливой. Ее все время сопровождал высокий мужчина… – Гаврилов рассказывал, а в описании я узнавала дядю. – Через год у них появился ребенок. Девочка.

– Как звали девушку?

– Арина, – на мою голову словно камень упал.

– А что с провожатым случилось?

– Поговаривали, что Яров “купил” у этого мужчины себе невесту. Мол типа для скрепления связей между городами. После свадьбы мужчина исчез.

– Что потом случилось? – более грубо спросила.

– С рождением дочери Яров-старший немного поменялся. Он был жестоким человеком. И эта жестокость была по отношению ко всем и вся. Но только не к дочери. Он ее боготворил.

– Откуда ты столько подробностей знаешь?

– Потому что был рядом все это время. Я дружил с Яровым, если это можно было назвать дружбой. И стал крестным для его дочери, – пробормотал тише Гаврилов. – Я был вхож в семью.

– Что случилось с Яровым? – мне не нужно было знать имени ребенка. Я была единственным ребенком своей матери.

– Он был застрелен своей правой рукой.

– Почему?

– Смотря на тебя, я вижу лишь его лицо. Его жуткие глаза, – выдал внезапно Гаврилов. – И Яров через некоторое время увидел и все осознал.

– ГОВОРИ, ВАДИК! – я теряла терпение от его несвязного рассказа.

– Ты стала причиной смерти Ярова-старшего. Твоя мать влюбилась в самого жуткого жителя этого города. И это, как ты понимаешь, был не Яров. А его правая рука. Марк Булатов. Когда ты немного подросла, Яров просто все понял. Цвет глаз у детей – дикая обманка природы. Посмотрел на тебя однажды и увидел его в твоих глазах. Яров хотел убить и тебя, и твою мать, и твоего отца. Но не успел. В ночь, когда произошла перестрелка, вы скрылись на одной из машин Ярова. Прежде чем смерть забрала твоего отца, он убрал практически всех, кто пытался броситься за вами вдогонку. Марк Булатов был профессионалом своего дела, именно поэтому был так ценен для Ярова. Уже позже машину, в которой вы ехали, нашли сгоревшей с двумя телами внутри. Максим приехал на похороны отца, пытался во всем разобраться, но не найдя ответов, уехал на долгое время. После вашей смерти я не видел смысла вскрывать старые раны, и унес эту тайну на долгие годы.

Рванула карабин вниз, и мужчина с глухим стуком встретился с полом.

– Вася! – он перевернулся и попытался освободиться. – Ты же Вася? Я прав?

– Вася? – я горько усмехнулась. Слишком много информации на меня свалилось. Я была истинной дочерью своего отца. От малинки не родятся апельсинки. И я тому прямое доказательство. Дядя лишь развил то, что передалось по наследству, так сказать. Гадство! Теперь многое услышанное в детстве стало объяснимым. Искала сущность Ярова, а нашла себя. И я, черт возьми, об этом не просила! Злость заструилась по венам, словно яд, вызывая моральную агонию. Достигнув пика, ужасающе расхохоталась. – Что удумал Яров-младший? Говори, иначе познакомлю тебя с тем, кто тебе не понравится.

– Он приехал год назад, восстановил старые связи, образовал новые. Что-то нашло на него, и он решил все выяснить. Как-то изрядно выпив, он проболтался, что вы живы. Вернее, ты. А твоя мать скончалась. Он узнал об этом случайно. А после начал уверенно копать в этом направлении, и выяснил, что смерть была подставной, и вы все это время жили вместе с дядей совсем недалеко. Я отказался верить в его пьяный бред, решив поговорить позже. А утром Макс сказал, чтобы я не лез в это дело. И что он отомстит за смерть отца и вернет блудную сестренку в семью.

– Он знает, что я не его сестра?

– Нет, я не стал говорить. И не спрашивай почему – он ужасен, а ты – моя крестница. Я подумал, что таким образом хоть как-то защищу тебя и верну домой.

– Я уже знаю, что он из себя представляет. Можешь не рассказывать. Он захочет выяснить степень родства.

– Почему? – не понял Гаврилов.

– Потому что у этого ублюдка на меня стоит, – зло выдала я. Присела рядом, ослабив веревки, чтобы мужчина мог самостоятельно выпутаться. – Это не мой дом. Знаешь, в чем проблема, Вадик? Яров пришел в мой город и начал нарушать правила. Где похоронен отец? Ты знаешь, Вадик. Ты владелец похоронного бюро.

– Они хотели кинуть его в общую могилу, но Марк был из уважаемой семьи. И был похоронен по всем канонам своей семьи. У них семейный склеп на кладбище за городом. Я покажу где.

– Кажется, у тебя будет чем заняться, – кивнула на веревки.

– Я помогу, Вася. У меня есть влияние и деньги. Я помогу!

– Где была твоя помощь, когда ты узнал, что я жива? Да и что в принципе ты обо мне знаешь? – горькая улыбка никак не хотела уходить с моего лица.

– Он монстр! Прости меня, – он к тому моменту выпутался из веревок и подполз ко мне. Обняв меня за колени, остался сидеть на полу, обратив свой взгляд на меня. – Прости. Я…

– Стоп, Вадик. Остановись, иначе я наговорю много того, что твое старческое сердце возможно не выдержит. А брать еще один грех на душу я не желаю. Я не нуждаюсь в твоей помощи. Ты видишь в моих глазах моего отца. Сам сказал. Так вот, я не знаю, кем он был. Но знаю то, кем сама являюсь. Я – жуткое чудовище, порожденное в результате игр взрослых людей. И с недавних пор, дорогой крестный, я – глава клана. Вася? Ты не имеешь права произносить это имя. Васю методично растоптали и от нее остались лишь руины. А на них взрастили палача, – что-то в моем взгляде заставило Гаврилова отпрянуть и отпустить мои колени. Он зарылся в волосы, опустив голову в пол. – Поздравляю, крестный, потому что тебе выдалась редкая возможность познакомиться с Банши, – он вздрогнул и поднял на меня потерянный взгляд. – А я в свою очередь скажу, что не совсем рада этой возможности.

Говорят, что время лечит. Не думаю, что оно хоть когда-либо вылечит меня. Человек, сидящий на полу, был моей семьей. И когда узнал о моем существовании, даже не попытался предупредить об опасности, что ожидала меня. Он не попытался даже встретиться со мной. Ощутила легкое прикосновение к моему плечу, вспомнив о том, что в комнате мы были не одни.

– Я покажу, – голос блондина раздался в гнетущей тишине.

– Что покажешь, верхний?

– Склеп. Никогда не верил в судьбу и совпадения. Мой отец знал Марка Булатова – они были близкими друзьями. Он каждый год ходит на его могилу, потому что больше не кому.

– Отчего же?

– Яров истребил всех, кто был хоть как-то связан с ним или являлся его родней. Поэтому мой отец ходит не только к Марку. Он ходит ко всем.

Что могло быть хуже новостей о том, что моя мать была продана дядей другому мужику в качестве «жены», мой отец был убит, защищая нас, а сейчас психованный ублюдок рыщет в поисках ответов и жаждет кровавой мести, забрав у меня семью, с которой я так и не успела познакомиться? Только новость о том, что я могла предотвратить это. Могла помочь, если бы крестный вовремя открыл свою пасть и заговорил.

Мне казалось, что руины невозможно разрушить, потому что рушить уже нечего. Оказывается, я ошибалась. Очень даже возможно.

Глава 45. Вот оно – мое отражение

Амир застал Борзова примерно в том же положении, что и Вася ранее. С головой в бумажках и изрядно потрепанного. И в отличие от девушки поесть с собой мужчина не захватил. А если бы еще узнал, что Вася тут еду разносит всяким прокурорам, то назрел бы конфликт. Большущий такой. Богдан с Данилой запаздывали, поэтому он решил не ждать, а подняться в кабинет прокурора.

– Ты вообще отдыхаешь? – вместо приветствия выдал Амир, заняв место на диване. Он успел освежиться и выглядел уставшим, но хотя бы ухоженным. Темно-синие джинсы, распахнутая на груди белоснежная рубашка с подкатанными рукавами, обнажающими предплечья, и удобные белоснежные кроссовки. Мокрые волосы после душа растрепались, и сегодня он мало чем напоминал сурового криминального авторитета. Разве что густой бородой и сбитыми костяшками, если это можно было к таковым признакам отнести.

– И тебе, Сеитов, привет, – протянул устало Борзов. – Почему ты здесь?

– Ты же говорил, что есть информация. А я был несколько занят. Скажем так, у тебя стало намного дел поменьше относительно сегодняшнего утра. Считай, что их не существовало.

– Оно уже в архиве. Так что и у тебя дел поменьше стало, – не остался в долгу прокурор, вновь зарываясь лицом в бумаги.

– Ты о чем?

– Думал, что Василиса рассказала тебе, раз вы тесно общаетесь, – уколол прокурор.

Амир нахмурился, понимая выпад Борзова. Он не знал, что именно связывало этих двоих, однако их непонятные отношения ему не нравились. Он доверял девушке, но, черт возьми, ревность задушить в себе было невероятно сложно. Особенно когда подливают горючее в пылающий огонь. Амир мог бы ответить Борзову, мог бы подправить правильные черты его лица, мог бы поспособствовать его смещению. Его возможности и полномочия были велики. Только вот нуждался ли он в этом? И нуждалась ли в этом Василиса? Ответ был на поверхности. Нет, они оба не нуждались. Ревность – штука страшная и необъяснимая. Она – катализатор для грехов. Хочешь нарушить заповеди – просто приревнуй. Остальное уже не за тобой, а за ними – страшными грехами людскими. Амир ревновал, но не нуждался в ревности. Мужчина выдохнул, возвращая себе равновесие и чувствуя, как гнев отступает. Она с ним – это главное. И Вася сказала, что у нее есть информация, но, злясь на потерю контроля, он даже не уточнил по какому поводу. Сам виноват.

– Теснее, чем ты можешь себе представить, Борзов, – скупая улыбка тронула губы Амира. – А такие моменты к разговору не предрасполагают, полагаю, ты понимаешь, о чем я. Что с Царевым?

– Дело в архиве. Мы нашли убийцу, – поджал губы Аркадий. – Вернее свидетеля, а Василиса на месте догадалась по его наводке.

– И кто же это?

– Свидетель описал убийцу, как хромающего на обе ноги человека, создавая впечатление, словно он пытается найти положение, которое принесет ему меньше боли.

– Дмитрий Царев.

– В точку, Сеитов. Василиса попросила отправить дело в архив и при мне позвонила Цареву-младшему. Он знает, что она идет за ним. Вася сказала ему про карты и желание Царя. И попросила не вмешиваться, – он откинулся на спинку кресла, разминая шею. – Я и не вмешиваюсь.

– Понятно, – Амир знал, что теперь Дима – задание Банши. – Что ж, тогда до встречи, Борзов, – он поднялся и направился к двери.

– Амир? – позвал его прокурор, и мужчина замер. – Я всегда буду поблизости. Она, хоть и не нуждается в этом, знает это. И теперь это знаешь ты. Я принял ее выбор и надеюсь, ты примешь мой. Мы – взрослые люди, не так ли?

– Расслабься, прокурор, – Амир посмотрел на Борзова, повернувшись к нему. – Я не просто так ношу свою фамилию. Но если увижу, что твоя поддержка станет напоминать мне иное… Я покажу тебе воочию, почему получил свое прозвище.

***

Кладбище было ухоженным и закрытым. Мы довольно быстро добрались до него. Отказавшись ехать в машине мастера, я поехала прямиком за ним. Пришлось завернуть в одно место, не ожидала, что мне сегодня повезет. Но как оказалось, сегодня Госпожа Фортуна повернулась ко мне лицом, а не жопой как обычно. У склепа нас ожидал пожилой статный короткостриженый светловолосый мужчина в темно-синем костюме. Он держал в руках огромный букет синих роз. На звук наших шагов мужчина обернулся. Мастер успел привести себя в порядок, дабы не шокировать папашу видимо. А вот мне пришлось накинуть поверх наряда свою рубашку. Не скажу, что стала выглядеть приличнее. И мне как-то было плевать на это. Встретившись взглядом со стариком, увидела его удивление и неверие. Похоже даже несмотря на макияж, я напомнила ему его друга.

– Василиса, – протянула ему ладонь, прерывая неловкое молчание. Он перехватил ее, и мы пожали руки. – Он тут? – посмотрела на склеп. Мужчина утвердительно кивнул. – Мне необходимо попасть внутрь. У вас свои каноны, а у меня свои. После поговорим.

Я вернулась к багажнику, извлекая то, что в ближайшее время думала – не увижу. Со вздохом натянула черные кожаные перчатки и подхватила в обе руки содержимое.

– Помочь? – голос мастера раздался совсем рядом.

– Нет. Это лишь моя ноша, – я покачала головой в ответ и проследовала за стариком.

Склеп представлял собой круглое здание около трех метров в высоту, украшенное полуколоннами и выпуклыми символами солнца по всей своей поверхности между ними. Стальная дверь с характерным скрежетом распахнулась, и мы прошли внутрь. Ни разу не видела склеп, он впечатлил своей архитектурой и атмосферой. Тут не пахло смертью, скорее – покоем. По кругу располагались узкие ниши, загадочно подмигивающие своей темнотой. Между ними – выпуклые каменистые части, освещенные десятками длинных свечей-столбиков под колпаками. В центре комнаты располагалось каменное возвышение, напоминающее своеобразный алтарь. На нем и вокруг него были расставлены свечи, лежали синие розы, уже потерявшие свою свежесть, но еще не завявшие. Было видно, что кто-то был здесь недавно.

– Почему, – на миг запнулась, – почему тут все горит?

– Дань уважения, – пожал плечами старик, и двинулся к постаменту, заменяя букет цветов.

– Я думал, что ты тут раз в год бываешь… – удивленно протянул мастер.

– Я бываю здесь очень часто, но не каждый день. За свечами следит мой человек. Они никогда не гаснут, – просто ответил мужчина. – Теперь слово за Вами, – старик повернулся ко мне и кивнул в сторону одной из центровых ниш. – Он там. Возьми, – протянул мне довольно большой столбик горящей свечи. Чтобы взять его в руки, мне пришлось оставить часть того, что я несла, на полу.

Пламя свечи ярко осветило нишу, показывая своего обитателя. А именно продолговатый каменный саркофаг, украшенный золотыми солнцами и табличкой с гравировкой. Марк Вениаминович Булатов. Провела кончиками пальцев по выступающим буквам. Вот оно – мое отражение.

Отец полагал, что дает нам второй шанс. Шанс на жизнь ценой своей собственной. Однако их с мамой чувства обрекли целую семью на уничтожение, а нас – на существование. Злая шутка судьбы. Яров не остановится, пока не закончит. Пока не растопчет и не сотрет в порошок то немногое, что у меня осталось.

Кровная месть страшна. Она неумолима и беспощадна. Вот только оставались вопросы. Она ли это? И был ли Яров-старший жертвой? Не думаю. То, что он вместе с Царем сотворили с моей мамой, было чудовищным. Поэтому, нет. Я не считаю его жертвой. Очередной ублюдок из многих. Как и его сын. Кровная месть, хоть и страшна, но она – последовательна. Око за око, зуб за зуб. И она ни в коем случае не предполагает цену жизни одного ублюдка на цену жизней целого семейства, среди которого было много женщин и детей. Со смертью отца она уже свершилась. Но Максиму Ярову этого было недостаточно. И то, что он сделал, и то, что преследует сейчас – местью не является. Это лишь безумная прихоть ублюдка, который тащится и упивается своей вседозволенностью и властью.

Я поставила свечу на поверхность саркофага, и опустила каменный вазон с цветущими паучьими лилиями перед ним. Вернулась за картонной коробкой и, открыв ее, извлекла красный бутон. Выложила перед вазоном, отсекая пространство ниши от зала, и взяла венок в руки. Я была Царевой, и только так умела выражать уважение к усопшему своей семьи. Поместила венок на табличку, и теперь гравировка имени утопала в красных цветах.

– Мы обязательно встретимся вновь, мое отражение. Следуй по паучьему пути, – тихо прошептала, вновь пройдясь пальцами по надписи.

Забрала свечу, погружая саркофаг в тишину и покой. Вернулась к алтарю, поместив оставшиеся бутоны на его поверхность.

– Голыми руками их лучше не трогать. Не советую. Надеюсь, Ваш человек присмотрит за вазоном? – старик кивнул. – Венок снимать нельзя, – я направилась к выходу и только на улице смогла вздохнуть полной грудью.

Мое одиночество прервали негромкие шаги.

– Ты как, диковинка? – негромко спросил мастер.

– Ваша семья связана с криминалом? – проигнорировав его вопрос, задала свой.

– Уже нет. Но при случае мы сможем дать отпор, – твердо ответил мужчина.

– Сомневаюсь, – усмехнулась. – Как? Отшлепаешь плеткой?

– Иронизируешь, – хмыкнул мне в ответ. Его отец вышел наружу, и мастер не успел договорить.

– И что ты будешь делать? – старик обратился ко мне.

– Яров является проблемой не только для моего города, но и для вашего. Тут к бабке не ходи – он корень всех проблем, – хмуро улыбнулась. – Главное, что нужные ответы появились у меня вовремя. А остальное… Импровизация?

– Ты так на него похожа, – вдруг выдал мужчина. – То, как говоришь, как несешь себя, как грубовато шутишь, как скорбишь… Твои глаза… В них я вижу его.

– У вас остались его фото? Хоть что-нибудь от него? И может… – болезненная мысль пронзила голову. – От нее?

– Немного. Фото и несколько старых видеокассет. Я не знаю, что на них. Все остальное сожгли люди Ярова.

– Я бы хотела их увидеть.

– Конечно, – спустя полчаса я положила небольшую металлическую коробку на переднее сидение и повернулась к мастеру, стоящему рядом. Прямиком с кладбища мы поехали в дом его отца, где тот передал мне вещи.

– Знаешь, о чем думаю? – он тепло улыбнулся.

– Просвети меня, верхний, – я оперлась на корпус машины и скрестила руки на груди.

– Ты до сих пор не спросила мое имя. И сама не представилась.

– Ты слышал, как меня зовут, – улыбнувшись, возразила в ответ.

– Это не то, – мужчина подмигнул и протянул вперед ладонь. – Руслан.

– Не Людмила, – подала руку и рассмеялась. Он резко перехватил ладонь и рванул на себя, заключая в объятия. – Фу, верхний! Отбой! Не Людмила! – несильно пнула кулаком его в бок.

– И кто же ты?

– Страшный Черномор, – он выпустил меня из кольца рук, и я отступила. – Что это? Твои тематические штучки или гостеприимство?

– Ни то, ни другое. Я просто хотел тебя под шумок пощупать, – весело подмигнул мастер и расхохотался.

– Мда… Если ты так свои сессии ведешь, то скоро у тебя не будет ни клубов, ни саб, ни сессий, – покачав головой, констатировала я. – Уверен, что тебе нужны такие знакомые, как я?

– Не сомневаюсь.

– Что ж, – протянула ему вновь ладонь, – Василиса Царева. И если попробуешь провернуть этот финт еще раз, придется прибегнуть к силе макияжа на время.

– Очень приятно, – он наклонился и оставил невесомый поцелуй на моей ладони.

– И как оно? – иронично спросила.

– Что? – не понял Руслан.

– Целовать руку палача.

– Твое обаяние не знает границ. Тебе кто-нибудь про это говорил? – Руслан проигнорировал мой выпад.

– Каждый день это слышу, не поверишь. Мне пора, было, – я вдруг осознала кое-что. – Было приятно познакомиться, мастер порока. Найдешь свою Людмилу, сильно ее не шлепай, а то убежит к Черномору.

– Ты – это что-то с чем-то, – пошарил в карманах и извлек черную визитку. – Если понадоблюсь, – протянул мне ее.

– У меня нет визитки, – весело протянула, взяв ее в руки. – Руслан Дмитриевич Астахов, – прочла вслух. – В последнее время совсем немногие события и люди меня радуют. И знаешь, верхний, мне было приятно узнать тебя. Даже несмотря на то, что знакомство было недолгим. Твой отец знает?

– Нет. И не пытается вникать. Кроме клубов, у меня есть много недвижимости, которая приносит свои дивиденды, а также сеть ресторанов.

– Это просто развлечение или попытка утихомирить нутро, которое так и лезет наружу? – проницательно на него посмотрела.

– Как знать, – он натянуто улыбнулся. – Сама знаешь, что из этого мира выйти невозможно. И тот, кто думает так – заблуждается. Даже если физические оковы падут – моральные останутся навеки. И только каждый из нас решает, как с этим справляться. Почему ты назвала себя Банши в клубе?

– Ах, это… Второе имя. Я – последняя инстанция для ублюдков в своем городе. И никто в здравом уме и твердой памяти никогда не пожелает по доброй воле услышать это имя. Не знаю, каким был мой отец. Но отчетливо знаю, кем сама являюсь. Я не отношусь к категории людей, с которыми стремятся завести дружбу.

– Так значит палач?

– Палач.

– И что же ты видишь, палач, во мне? Какое оно, мое нутро? – с вызовом спросил Руслан.

– Тотальным контролем ты глушишь в себе гнев и гордыню, а сессиями – уныние и тщеславие, – просто ответила. – Коктейль адский, мастер. Не представляю, как твои сабы еще живые ходят.

– Ты и вправду весьма интересная. Буду рад увидеть тебя снова. Если понадобиться моя помощь… – он хитро прищурился. – Или, возможно, что-то большее… Ты знаешь, где меня искать.

– Не греши, мастер, – кивнула ему на прощание и села за руль.

Руслан шутливо махнул рукой мне на прощание, и я сорвалась с места, оставляя после себя визг шин о грубую поверхность дороги.