Организация мероприятия в этом году легла на плечи Амира. И справился он на отлично. А могло быть иначе? Нет, и речи быть не может. Выслушав хвалебные отзывы о вечере, занял свое место рядом с отцом. По ауре, окружающей его старика, было понятно, что он недоволен. И Амир знал чем. Карим не раз высказывался о его связи с Василисой. И каждый раз не получал того, чего хотел. Мужчина уже намного превзошел своего отца и только из уважения посещал домашние мероприятия и делал вид, что ему интересно его мнение. Он был намного сильнее и рассудительнее. Чем Карим похвастаться не мог. А после того, как Амир прознал про карты – их хрупкая связь трещала по швам. Отец его боялся, поэтому хранил в секрете этот факт. Но скоро все измениться. Очень скоро. И Кариму придется считаться с его мнением на этот счет. И если не захочет – он заставит.

Обговорив с отцом проблему нового наркотика, Амир пригубил виски и стал следить за представлением на сцене. Краем глаза заметил движение сбоку и повернул голову. Василиса. Тихо выругался. Что она на себя напялила? Похоже она забыла одеться перед выходом. Она как королева прошла к их столу и кивнула в приветственном кивке. Платье безумно ей шло, сексуально выделяя силуэт, нисколько не опошляя. С удовольствием заметил свой подарок на ней и на мгновение улыбнулся, после чего кивнул в ответ. Весь вечер не выходила у меня из головы, постоянно обращая внимания на себя. Перепалка с Царем, дерзкая и не переходящая черту. Умная девчонка. Вечер проходил чудовищно долго. Хотелось остановить все и прикоснуться к ней. Получить ответ, который так жаждет.

Оставшееся время провел в деловых разговорах, и когда вечер уже стал подходить к своему логическому концу, заметил в стороне столов Тагаевых и Царевых небольшой шум.

– Не знала, что ты поешь! Было бы здорово, да, Дань? – обращение Ники к Шаману заставило его прислушаться к происходящему.

Что ответила Вася, слышно не было, но она вдруг поднялась с места и пошла к выходу. И через пару минут он понял для чего. Ее голос… Если такой голос слышат все, кому поет Банши, это прекрасно. Хоть и ужасающе, если учесть, что следует после. Вслушивался в интонацию и слова – все, что происходило на сцене, не походило на Василису. Голос выжигал изнутри, пытаясь вывернуть нутро наизнанку. Что-то происходило, чего мужчина понять не мог. И как только песня закончилась, на сцене была уже не Василиса. Там стояла Банши. Этот взгляд он уже видел и отчетливо понимал, что может за ним последовать.

Как только платформа поехала вниз, он проследовал к двери и сгреб в объятия вышедшую девушку. Она была чертовски зла, это чувствовалось в каждом ее слове. Потянул на танцпол и закружил в танце.

– Кажется, ты меня бессовестно лапаешь, – прикусив губу, бросила ему в лицо.

– Иначе и быть не может. Для кого ты нацепила это голое платье?

– Для себя, – напряженно улыбнулась.

– Ошибаешься, Василисааа, – хрипло протянул, касаясь губами мочки ее уха. – Что случилось?

– О чем ты?

– Там стояла не ты. Там была Банши.

– Я уже говорила тебе, что это одно и тоже. Дядя попросил спеть для Ники, я спела.

– Не может быть, чтобы Царь просто так захотел послушать твое пение, – иронично хмыкнул мужчина.

– Так он не просто так, – неожиданно для него самого выдала Василиса. – Знаешь, что делал Царь, когда умерла мама? – она нахмурилась. – Он заставлял петь, причиняя мне боль. Каждый раз усиливая ее, если я сбивалась. Мамину колыбельную. Единственное, что дарило мне ощущение, что я все еще ребенок. Методично вырезал из меня добрые воспоминания. Я не могу вспомнить ни слова. Как бы ни пыталась. И любой мелодичный звук, который я воспроизвожу, заставляет мозги работать и возвращать мне воспоминания пыток. Когда наконец я смогла спеть все целиком, я замолчала. Сколько месяцев я пела, ровно столько же молчала. Это был мой личный траур по моей прошлой жизни, по матери, по теплым воспоминаниям. А теперь, если время откровений закончилось, может отпустишь меня?

– Я уже сказал тебе, – Зверь рвался наружу, желая растерзать обидчика его Васи. – Я тебя никуда не отпущу, – нашел ее безумно красивые глаза цвета льдов Арктики. – Никуда, Василисааа… Я найду способ вернуть тебе оставшиеся карты.

– Как? – она грустно улыбнулась. – Семьи не захотят отдавать козыри в рукавах. Вы хоть и сильнее ваших отцов, никак на них повлиять не сможете.

– Это мы еще посмотрим, – нахмурился, а девушка вдруг весело рассмеялась. – Что такое?

– Знаешь, – в зале резко приглушили свет, оставляя танцпол во мраке и подсвечивая появившиеся фонтаны из водоема. – К черту все! Даже если растерзаем друг друга, как дикие звери. Ты первый в моей жизни человек, который захотел избавить меня от всего. И даже если в итоге ничего не выйдет, я благодарна тебе за это желание, – ее руки поползли по его шее, обнимая. – Учтите, господин Амир. Я не подарок. Это уже не предупреждение, а констатация факта. Ты мой. И я разорву любого, кто посягнет на моё. И потом не говори, что я не предупреждала, – ее губы нашли его, врываясь страстным поцелуем. Мрак помещения скрыл их ото всех, позволяя на мгновение сойти с ума. – Папашу предупреди, а то с инфарктом сляжет бедняга, – хрипло прошептала, оторвавшись от его губ.

– Ты просто невыносимая Царева. Он уже с электрокардиографом наготове ходит, – хмыкнул ей в ответ.

– Господин Амир умеет шутить? – притворно ахнула. – Я никому не расскажу, – шепнув, прикусила за мочку уха.

Когда включился свет, они уже просто танцевали, просто разговаривая. Никому казалось не было дело до танцующей пары, однако смотрящих было много. Кто-то безумно ревновал, кто-то негодовал, кто-то бесился, а кто-то просто наблюдал. Ника стояла рядом с Тагаевым-старшим и смотрела на ребят открыто и с легкой улыбкой.

– Она такая красивая. А как пела… – улыбнулась девушка. – Как ангел…

– Ангел? – ухмыльнулся старик. – Что ты видишь вокруг, девочка?

– Вы про что? Мероприятие чудесное. Я Вас не понимаю, – нахмурилась Ника.

– Это бал монстров, Ника. И единственным ангелом здесь являешься ты. А Василиса… – на миг задумался. – Самый страшный монстр на этом балу. Хотя… С ней может посоперничать только Зверь.

– Зверь?

– Амир, – кивнул на мужчину Тагай. – Как все интересно закручивается…

– Что именно? Вы загадками говорите, – девушке не нравился ход их разговора.

– Если два монстра объединяться, что будет, как думаешь?

– Мне не нравится то, как Вы отзываетесь о них.

– Я не отзываюсь, а констатирую факт, девочка. Если эти два монстра найдут в друг друге убежище для себя, то сильнее этого союза ничего не будет. И тот, кто встанет против – перестанет существовать. Еще никогда кланы не перемешивались. Это будет огромной бомбой для всех. Их союз может свергнуть Совет и встать во главе Города.

– Но это будет не выгодно остальным.

– Правильно заметила, девочка, – старик улыбнулся. – Скорее всего их попытаются уничтожить. И проще всего – натравить их друг против друга.

– Они не выглядят как влюбленные, – сказала Ника.

– Как знать, – ответил старик, задумавшись.

Они не выглядели влюбленно. Но их взгляды. Эти взгляды он знал и понимал. Они безумно одержимы друг другом. Остается пожалеть того, кто попытается вклиниться между ними. И как только одержимость перерастет в нечто большее, то сильнее них не будет никого. Наступит другая эра.

Криминальные авторитеты без принципов, подверженные правилам, или же чудовища с принципами, взращеные этими же криминалитетами?

Истинный правитель не отбирает власть, он устанавливает свою. Ему не нужна чужая, у него есть собственная. Скоро все изменится, Тагай чувствовал. И даже с закрытыми глазами не зная, что его будет ожидать, осознал, чью сторону он примет.

Глава 33. Лицом к лицу

Гордыня. Один из самых хитрых грехов, поражающих человеческую душу. Скрываясь под маской веры в свои силы, он глубоко пускает свои корни, заражая собой носителя. Думаешь, что лучше всех? Полагаешь, что находишься на верхушке пищевой цепи? Презираешь всех, кто не такой, как ты? Не льсти себе. Она всегда нашепчет на ушко, что есть кто-то лучше тебя. Есть тот, кто сожрёт тебя при любой возможности. Есть тот, для кого ты заслуживаешь презрения. Залезет тебе в голову и будет разрастаться как опухоль. И в гонке с самим собой ты лишь будешь отсекать все, что было дорого тебе когда-то. Кровь, дружбу, поддержку, любовь, сострадание, верность. Пока не останется от тебя лишь оболочка, скрывающая зияющую дыру внутри, которая когда-то была твоей душой. Добившись своего, она найдет новую цель, не оставив ничего после себя. Лишь пустоту.

Вячеслав Царёв до превращения в Царя был человеком. Не стоит думать, что он родился монстром. Он им стал благодаря обстоятельствам, в которые попал изначально. О, нет. Я не призываю его жалеть в данную минуту. Он тот, кто есть, и не достоин даже капли жалости. Жизнь – череда множественных дорог с развилками. Только мы сами решаем, куда двинемся дальше. И то, кем он стал в конечном итоге, явилось чередой его собственных выборов в течении всей его жизни.

В своей жизни он не любил никого. Он признавал только власть и деньги. Только они имели значение. В какой-то момент его перестало радовать то, чем он обладал. Царь захотел большего. Стал продумывать варианты и составлять планы. Одним из его детищ стала Василиса. Дочь непутевой сестры, которую Царь лепил по своему образу и подобию, играя в Бога. Она должна была стать его оружием, его карающим мечом, продолжением его руки. И он заигрался, не уловив момент, когда уже потерял ее. Играя в божество, не понимал, что таковым не является. А потеряв то, что маниакально считал частью себя, стал одержим идеей вернуть все на круги своя. Потому что сполна ощутил каким пустым внутри стал. Каждое противостояние, каждое слово, брошенное племянницей, зажигало огонь внутри него, давно уже потухший.

Василиса – есть ключ ко всему, что ему дорого. К власти, деньгам, авторитету, силе. И только перестав дышать, он позволит себе отказаться от нее.

Таинственный незнакомец заинтриговал его. Собираясь к нему на встречу, Царь так и не решил, что сделает, когда увидит того, кто дерзнул к нему лезть с помощью и советами. Просто выехал на встречу, захватив пистолет и людей наготове. Василиса и ее новые дружки значительно проредили его людей, но он же Царь! У него всегда найдется тот, кто будет ему подчиняться.

– Ресторан окружить, – голос властно распространялся на подчиненных. – Снайперов рассредоточить. Пятеро со мной, трое на входе, – машина плавно подъехала к ресторану. Местность была ему знакома, ведь совсем недавно тут он устроил Василисе «вечеринку».

Их встретили высокий темноволосый мужчина в костюме и миловидная девушка. Царь не обратил внимания на их лица – посчитал их недостойным этого.

– Добрый вечер, господин Царев, – заговорил юноша. – Меня зовут Тимур, я…

– Веди, – перебил его мужчина, – мне плевать на то, как тебя зовут.

– Как скажете, – лицо юноши ничего не выражало, – прошу за мной.

Их проводили внутрь, и Царь с удивлением обнаружил изменения в интерьере. Когда-то он знал хозяина, но уже довольно долго не заезжал сюда. Интерьер стал мрачнее, напоминая больше логово зверя, чем аристократичный приют для толстосумов. Приглушенный свет делал атмосферу еще более зловещей. А вот персонал щеголял в белоснежной униформе, что совсем уж не вязалось с окружающим. Что ж… у всех свои вкусы. И то, что все это убранство было запредельно дорогим, было видно уже издалека. Один только белоснежный шелк униформы чего стоил! Посетителей в ресторане было довольно много, каждый из столов представлял собой огороженную нишу, сохраняющую интимную обстановку. И человек, появившийся внутри, мало кого интересовал из гостей – его скорее не замечали из-за своеобразного дизайна интерьера.

– Прошу сюда, – Тимур проводил их к дальней части помещения, где располагались приватные комнаты. В одну из таких он толкнул дверь, пропуская внутрь Царя. – Только Вы. Ваши люди могут остаться около двери. Мой работодатель ценит анонимность. Или так, или никак.

Царь лишь кивнул, и прошел сквозь двери. Просторная комната с сервированным столом в центре и мягкими стульями. Окна в пол, открывающие вид на парк. Мужчина занял место, которое ему показали.

– Приятного вечера, – юноша поклонился. – Вас сегодня обслужит Алиса. На столе есть кнопка. Как только что-то понадобиться, можете просто ее нажать, – после чего он вышел, оставив Царя в одиночестве.

– Давно хотел познакомиться… ближе, – хлопок двери и голос, услышанный ранее в трубке телефона. Мрак помещения скрывал лица присутствующих. Хочешь показать свое лицо – просто придвинься к свету лампы. Лишь кисти рук освещала своеобразная люстра, каскадом свисающая с потолка.

– Не могу сказать о себе того же, – процедил Царь. – Хотелось бы сразу к делу.

Что там с Василисой?

– Пропустишь ужин, господин Царев? – весело рассмеялся голос по ту сторону стола.

– В жопу твой ужин. Ты прекрасно знаешь, для чего я здесь. И хотелось бы видеть, с кем разговариваю.

– А я, пожалуй, поем, – ухоженные пальцы коснулись приборов и начали аккуратно разрезать стейк на тарелке. – И тебе советую.

– Я теряю терпение, – взорвался Царь.

– А я, – мужчина на мгновение показался в источнике света и вновь скрылся в темноте, – его вовсе не имею.

– Ты? – только и смог сказать в ответ Царев. Злость сменило удивление. – Быть не может. Столько лет прошло.

– От чего же? – хмыкнул сидящий напротив. – Я. Удивлен призраку из прошлого? Мне всегда говорили, что я – вылитый папаша.

– Ты его сын?

– Не те вопросы задаешь, Царь. Я узнал все грязные секреты твоей сестренки, и решил познакомиться с тобой лично. И с Василисой, – мужчина положил приборы на стол и недовольно поморщился. – Не та прожарка, – палец с аккуратным маникюром коснулся кнопки.

Секунду спустя появилась испуганная девушка в униформе.

– Не та прожарка, Алиса. Исправить, – холодно произнес, и официантка унеслась прочь, прихватив тарелку. – Я все размышлял, почему ты отдал ее, а потом забрал назад? Учитывая то, где она сейчас, возвращение обошлось сучке по самому дорогому тарифу.

– Это тебя не касается, щенок. Зачем ты здесь?

– Еще как касается. После своей “смерти” она прожила еще довольно долго. Не расскажешь, как так получилось? Я здесь, чтобы восстановить равновесие. Царевы отняли у меня слишком многое. Твоя драгоценная сестра укусила кормящую руку, – тарелка с дымящимся стейком заняла свое место на столе, а девушка замерла. – Свободна. Через час в мой кабинет.

– Чего ты хочешь? – Царь нащупал рукоять пистолета под пиджаком. Сидящий напротив был вовсе не союзником. Чего-чего, а послание из прошлого Царь никак не ожидал увидеть.

– Снова не тот вопрос. Ты знаешь, зачем я здесь. Иначе не хватался бы сейчас за пистолет. Я слишком больной ублюдок, чтобы задаваться вопросами прошлого. Это так… лирика. Возмездие бывает разным. И куда приятнее упиваться личным адом каждого из вас, чем вашей смертью. Раньше я хотел купаться в вашей крови, но потом… Я хочу всего. И я получу это. Вопрос только в том, на чьей ты будешь стороне, Царь?

– У меня есть только одна сторона – моя, – Царь выхватил пистолет и направил его на спокойно сидящего мужчину напротив. – Убирайся туда, откуда выполз. Против Совета ты никто. Тебе не по зубам Город.

– Думаешь? – хмыкнул мужчина. – Я уже пустил свои корни. Вы уже давно не одно целое – посмотри на себя. Хочешь власти, но прикрываешься Советом? Смешно, никто не захочет тебе помочь. Грядет другая эра. И это неизбежно.

– А Василиса? При чем здесь она? – неожиданная мысль промелькнула в голове Царя. Незнакомец из прошлого изначально прикрылся ею для встречи.

– Василиса? – словно смакуя самый вкусный десерт, произнес имя девушки. – В моей постановке ей уготована самая главная роль.

– Как только она узнает, кто ты… Не думаю, что она ринется тебе помогать, – зло усмехнулся Царь. – Ты верно уже узнал, какую роль она играла в семье.

– Я знаю одно – тебе она помогать точно не будет, – рука мужчины спокойно потянулась к бутылке вина, и вскоре бокал наполнился бордовой жидкостью. – Если бы она тебя жаловала, то вряд ли ночевала вне отчего дома.

– Пошел к черту!

– Из тебя вышел отвратительный папаша, Царев, – мужчина отпил из бокала. – Знаешь какая прелесть в детях, чье детство было уничтожено? Ни них весьма просто играть. На их скрытой боли и ярости. Неконтролируемые и такие прекрасные. Стоит только вовремя поддержать и намекнуть на потенциального обидчика – и дело в шляпе. Судя по тому, что я знаю, детство ты у нее отнял. Осталось дело за малым.

– Ты ошибаешься, – саркастично произнес Царь. – И переубеждать тебя не буду. Она не та, кем кажется. Она не просто ребенок с травмой из детства. Она куда большее.

– Как знать, – собеседник вновь отпил из бокала. – Пистолет в твоей руке говорит мне, что сторону ты все же не ту решил выбрать.

– Я всегда выберу только свою сторону. И не может быть иначе.

– Тогда наш разговор подошел к концу, – незнакомец аккуратно промокнул губы и отшвырнул от себя салфетку. – У меня остался лишь один вопрос, господин Царев.

– И какой же?

– Как меня зовут. Мне не интересна фамилия. Имя, – голос стал жестче.

– Зачем тебе это? – удивился Царь.

– Не помнишь… – он грубо усмехнулся. – Что ж… Ты не достоин того, чтобы марать о тебя свои руки. Я не мой отец. Я намного хуже, господин Царев. Понятие принципов и устоев у меня напрочь отсутствует. Есть только я и мое слово. До скорой встречи, какой бы она ни была.

Мужчина поднялся из-за стола и скрылся в темноте, а Царь так и не нажал на курок. Он не знал его имени, ведь сидящий перед ним никогда не представлял для него интереса, как и угрозы. До сегодняшнего вечера. Ведь впервые он отметил сходство с тем, кого давно считал канувшим в Лету. Ужасающая красивая копия горящего в аду. Ангельская внешность с мрачной кривой улыбкой и горящий огнем взгляд. И если бы увидел его мельком, точно решил, что это послание с того света. Если бы! Это было не послание. А плевок усопшего из самых недр ада. Царь вылетел из комнаты, кивнув охране и направился к выходу.

– Людей удвоить, увеличить количество постов. И смотрящих за Василисой, в том числе, – нырнул в машину. Взял телефон в руки и набрал номер. – Вечер добрый! Нужно собрать Совет. Срочно. До встречи, – скинул звонок и откинулся назад. Учитывая кто в Городе, стало понятным происходящее в последнее время. Смерти и убивающая запрещенная наркота. Всем стоило узнать. В этом щенок был не прав – перед лицом постороннего все будут играть на одной стороне. И совсем неважно, что было в прошлом. И кстати… о прошлом можно не упоминать. Это не будет иметь значения.

Погружаясь в свои мысли, Царь не замечал, что его машина уже свернула не туда. И главная магистраль уже давно сменилась на узкую двухполосную дорогу, по бокам от которой росли деревья. И вынырнул из них только тогда, когда автомобиль резко затормозил. По хлопку передней двери стало понятно, что водитель покинул свое рабочее место.

– Какого черта? – взорвался Царь и вышел из машины. – Ты куда, мать твою, меня привез?

Фигура в черном длинном плаще и шляпе ничего не ответила. Царь полез за пистолетом, чтобы наказать недоумка, но не успел. Стоящий напротив резко повернулся и выкинул руку вперед. Прогремел выстрел, и Вячеслав Царев, ударившись о дверь, стал сползать по ней. Следующий выстрел лишил его возможности взять оружие в руку и ответить. Фигура в черном придвинулась вплотную, являя свое лицо. В глазах Царя промелькнуло удивление и узнавание.

– Ты… Как… ты… посмел, – прохрипел, захлебываясь кровью, мужчина.

– Из семьи только вперед ногами, не так ли, папуля? – захохотал стрелявший. – Как давно я ждал этого момента. И он настал. Он нашел меня, и дал мне то, чего я всегда жаждал. Я мечтал увидеть, как ты корчишься, захлебываясь в собственной крови.

– Ты ничего не знаешь, придурок! – слова Царю давались все сложнее. – Он ведь…

– Мне все равно кто он. Теперь я во главе. Теперь я – глава семьи, – Дима самодовольно улыбнулся.

– Глава семьи? – Царь расхохотался, отплевываясь кровью. – Ты бы никогда не стал во главе. Ты бесхребетный, ни на что не годный соплежуй, – он все хохотал, чувствуя, как немеет тело.

– Иди к черту! – Дима вновь навел пистолет в лицо отца, и взвел курок.

– Долго мне его ждать придется, сын. Потому что он будет с удовольствием жрать тебя здесь, – хохот Царя прервал оглушительный выстрел.

Дима удовлетворенно улыбнулся, вытер пистолет от отпечатков и выкинул в ближайшие кусты. Чувствовал себя освобожденным и счастливым. Главный мучитель его жизни больше никогда не заговорит с ним. Не тронет его. Он удалялся от места казни, никак не подозревая, что ожидало его в будущем.

Царь никак не ожидал, что фраза об отвратительном папаше была отнюдь не в сторону Василисы. Незнакомец уже пустил корни в его семействе. И как оказалось, не желая марать руки его кровью, он нашел того, кто с радостью бы замарал их.

Однако Царь не просто так носил свой титул. И даже сама Смерть не смогла помешать ему выкинуть джокер в судьбы оставшихся.

И даже горя в аду, он будет хохотать от осознания того, что за ним осталось последнее слово. И пуля в лоб – это не конец. Это лишь начало.