Ослабить

Глава 6. Камилла

Камилла проснулась в пять утра на диване. Олеся хотела выделить ей комнату младшего брата, но кровать десятилетнего ребёнка оказалась ей не по росту, а родительская спальня была в доме чем-то вроде святыни, и никому чужому в этой кровати спать не разрешалось – даже самой Олесе и Олегу, её младшему брату. Пришлось Камилле занять место на диване.

Пять утра, и она открыла глаза, в которые попал сон только в третьем часу ночи. Июньское солнце уже успело проникнуть в помещение, когда Камилла засыпала, а сейчас оно заполнило светом каждый уголок помещения. Сильнее слепящего глаза солнца в пять утра раздражала только духота, а сильнее духоты только ощущение пустоты внутри. Окно на четвёртом этаже было открыто нараспашку, но входящего через него воздуха категорически не хватало, чтобы свободно дышать.

Камилла вышла на балкон, где также были распахнуты окна, и вдохнула городской воздух с привкусом выхлопных газов.

Минут пять её взгляд был прикован к небоскрёбам вдалеке. В последние годы их количество в Москве заметно возросло, а цены на квартиры в них были выше самих небоскрёбов.

– Станем знаменитыми моделями – сможем купить апартаменты на самом высоком этаже. – Вспомнила Камилла слова Олеси, сказанные шесть лет назад, когда они шли на кастинг в модельной школе.

Олеся всегда была практичным человеком. И в то же время оптимистом. Это она уговорила Камиллу попробоваться на кастинге, а в качестве аргумента сказала «За пробу деньги не берут». Впрочем, к концу модельных курсов она поняла, что шансы у неё невелики, бросила это занятие, после окончания школы поступила в институт – заочно, чтобы не тратить время на просиживание штанов за партой – и устроилась на работу.

Камилла была скорее мечтателем, чем практиком, и мечты её витали не вокруг практичного вроде денег, а вокруг возвышенного – любви.

– Какая разница, на каком этаже жить, главное, чтобы дома тебя всегда ждали любящие тебя люди. – Ответила она подруге. В тот день был четверг. Утром она ушла от мамы с дорожной сумкой, чтобы вечером вернуться в квартиру отца. Мысли были о том, рады ли ей хотя бы в одной из этих квартир.

Прошло шесть лет, а думала она о том же…

Уйдя в мысли, фокус на сетчатке глаз смылся, небоскрёбы вдалеке, на которые смотрела Камилла, стали нечеткими как в фотокамере со сломанным объективом, а когда она вернулась в реальность – на балкон на четвёртом этаже – взгляд снова прояснился. Теперь Камилла посмотрела вниз, на ровный асфальт. Такой же серый, как её настроение.

– Эй! Ты же не собираешься прыгать? – Олеся подкралась незаметно. – Учти, тут всего-то около пятнадцати метров, можно случайно остаться в живых и стать калекой.

– Я не собиралась прыгать. – Ответ Камиллы был честным. – Как ты тут оказалась? Я тебя не слышала.

– Пришла ножками по полу. Заходи, мне не по себе, когда ты стоишь у окна. – Олеся потёрла глаза и зевнула. Чем дальше Камилла отдалялась от окна, тем спокойнее она дышала. – Такая духота! Ни поспать, ни полежать! Говорила я папе, что надо купить кондёр!

– Ты из-за этого проснулась?

– Неа. Олежка позвонил по видеосвязи, чтобы показать бабочку с какого-то там заповедника. У них щас девять утра, и этот мелкий засранец не подумал о том, что я ещё сплю. – Озвучив все претензии в адрес младшего брата, находящегося от неё в дальности четырёх тысяч километров, Олеся улыбнулась. – А бабочка, кстати, красивая. И природа красивая. Такие горы, знаешь, как в картинке. Я бы там столько нафоткала… Везёт мелкому.

Камилла взгрустнула. У её грусти было две причины. Первая: это из-за неё Олеся осталась в Москве и не полетела вместе с родителями и младшим братом в Алтай. Оказалось, зря. Никакой свадьбы не будет, и Олеся ничего бы не пропустила, если бы выбрала поездку вместо торжества.

– Прости. Что осталась тут, а не полетела.

– Не говори фигню, Ками! Кто бы тебя успокаивал, если бы меня не было в городе.

Камилла грустно и благодарно улыбнулась. Это и было второй причиной для её грусти. Кто-то бы и нашёлся, чтобы её успокоить, но это было бы формальным проявлением жалости, а не искренним переживанием за близкого и родного человека. Подумать только! У неё две семьи, и в каждой она лишний человек.

И никто ей никогда не звонил в пять утра, чтобы показать бабочку. У неё тоже были младшие братья и сёстры – от вторых браков родителей. С ними она никогда не чувствовала себя по-настоящему родными. Для них она была скорее не родной, а чем-то вроде двоюродной сестры, иногда приходящей в гости. Если им захочется с кем-то поделиться увиденной красотой, они позвонят друг другу и даже не подумают, что Камилла, возможно, тоже захотела бы увидеть необычную бабочку и алтайские горы. Пусть даже в пять утра.

– Ты как? – Олеся присела на край дивана и приобняла подругу.

– Нормально. – Популярный ответ, очень часто предназначенный скрывать, что душу уже проскребли тысячу кошек.

– Не думай о плохом. И не думай о… – Не лучшая идея напоминать Камилле о Давиде. – В общем, не думай о плохом. Всё будет хорошо.

– Конечно. – Сказано без веры, лишь для того, чтобы успокоить подругу.

– А теперь давай спать. Я ни черта не жаворонок и не готова вставать с петухами. Надо будет сказать мелкому засранцу, чтобы научился различать часовые пояса! – Состроила злую гримасу, но пробивающаяся наружу улыбка выдавала радость от увиденного в разговоре с младшим братом.

Взяв с подруги обещание, что она не включит телефон, а попробует уснуть, Олеся ушла в свою комнату.

Камилла вернулась на диван, застеленный простынью, но глаза не закрыла. Вместо этого она рассматривала интерьер, который не менялся с тех пор, как им с Олесей было по одиннадцать – именно тогда тут последний раз делали ремонт, и Камилла даже внесла в него свою детскую лепту, помогая маме Олеси намазывать клей на обои и чувствуя себя частью какого-то семейного дела.

Камилла прошлась взглядом по узорам на обоях. Одна полоса была кривой – эту полосу наклеили они с Олесей. Её взгляд плавно перешёл на потолок, люстру, противоположную стену, стеллаж и наконец на кое-что новое – фотографию с десятилетнего юбилея Олега. Счастливые четыре пары глаз всех членов семьи улыбались на камеру. По щекам Камиллы покатилась слеза и попала в ушную раковину. Она вытерла слёзы голой рукой, продолжая рассматривать фото с праздника, на котором не была. Везёт же некоторым! У них есть семья и дом, в котором им всегда рады.

На фотографии Олег и Олеся улыбались, а родители обнимали их за плечи, в углу стояла забытая коробка с подарками, до сих пор завязанная бантиком, и ни у кого руки не дошли его открыть. Если что и нужно детям для счастья, так это ощущение, что их любят и ценят, а вовсе не горы игрушек. Ничто не подарит ребёнку такого спокойствия и радости, как уверенность в своей нужности в доме. Камилла знала это как никто другой. У неё в детстве было много игрушек: если мама покупала куклу барби, то папа дарил кукольный дом, а играть с куклой приходилось одной под очередные звуки телефонной ссоры родителей.

– Я не могу тащить её одна… – Слышала Камилла доносящийся из соседней комнаты мамин голос и с грустью осозновала, что она нечто повозки для лошади, которую приходится тащить.

В обход своего обещания не включать телефон и не смотреть сообщения от Давида (если они там есть), Камилла потянулась к смартфону. Он был выключен со вчерашнего дня, чтобы не слышать звонки от несостоявшегося жениха и ненароком его простить, поддавшись на извинения.

На чёрном экране засияло белое откусанное яблоко, ещё несколько секунд понадобилось, чтобы смартфон считал сим и словил сеть. Слева от значка 4G появились четыре вертикальные полоски, и на экран, на заставке которого целовались Давид и Камилла, посыпались уведомления. Два пропущенных от Людмилы Николаевной, четыре от Давида и ещё куча сообщений.

Первым делом Камилла потянулась, чтобы прочитать сообщения от Давида, но не смогла – чем ближе палец приближался к слову "Любимый" на экране, тем невыносимей становилась боль в груди, и в последний момент она нажала на «Людмила Николаевна». Начальница, не дозвонившись, излила свой гнев в мессенджере и в ярости сообщала, что родители детей крайне недовольны тем, что преподавательница не соизволила явиться на урок. Они платят за балетную школу не для того, чтобы их дети просиживали весь урок в одиночестве, а Людмила Николаевна не за тем столько лет создавала репутацию своей школе, чтобы пара отзывов от озлобленных родителей перечеркнули весь её труд.

«Камилла, я, конечно, понимаю, у тебя скоро свадьба и тебе не до работы, но потрудись хотя бы предупреждать, что не сможешь явиться на урок! И делай это заранее, чтобы я успела попросить другого преподавателя тебя заменить!».

«Я не потерплю в своей школе такого наплевательского отношения к работе.» – Закончила Людмила Николаевна, отправив второе сообщение спустя три минуты после первого.

В любое другое время Камиллу привели бы в ужас такие слова от начальницы, но сейчас ей было всё равно. Она поставила на сообщение реакцию с эмоджи «ok» в виде руки со сцепленными большим и указательным пальцами и закрыла чат.

Остались непрочитанные сообщения от контакта «Любимый». Сердце задрожало, заставляя в судорогах дрожать и руки. Уговаривая себя, что она только прочитает сообщения и не будет отвечать, Камилла открыла чат.

«Я дома. Ты где?»

«Камилла, не могу дозвониться. Где ты?»

«Любимая, всё в порядке?»

От слова «Любимая» внутри полилось теплом, но следующее сообщение бросило в холод и пробежалось по телу колючими мурашками.

«Малышка, я тебя ждал и не смог уснуть. Прогуляюсь, освежу голову. Если вернёшься, не теряй»

Малышка – так он писал той брюнетке. А теперь тем же словом называет свою невесту. Он столько раз клялся ей в любви, а на деле приравнивает её к шлюхе, с которой спал за её спиной.

"Прогуляюсь, освежу голову…"

Прогуляется, ну конечно! Эту ночь, когда Камилла не находила себе места, он снова кувыркался с той брюнеткой?

Одним лишь ускорением сердцебиения на сей раз не обошлось. Это была настоящая паническая атака. Всё тело онемело, переставая слушаться и Камилла даже не слышала, как громко она рыдает и своими всхлипами будит подругу.

– Не убивайся так из-за этого козла. – Слышала она через шум в ушах голос Олеси. – Не стоит он этого. Ты ему ещё отомстишь. Встретишь хорошего мужчину, с которым будешь счастлива, и вот тогда он будет себе локти кусать…

Но она больше не хотела никого встречать. Ни хорошего, ни плохого. Поначалу они все кажутся хорошими, но потом, когда твоё сердце окажется в его власти…

Нет!

Она больше на это не поведётся! Сердце, однажды разлетевшееся вдребезги, вряд ли способно ещё раз поверить в любовь.

Глава 7. Дарья

Закончив танец на сцене, Дарья зашагала за один из столов – к мужчине по имени Матвей. Матвей приходил сюда уже третий раз, предыдущие два раза всё было по одному и тому же сценарию: он досматривал до конца танец танцовщицы по имени Ариэль, когда она уходила со сцены, бросал ей приглашающий взгляд и спокойно сидел в уверенности, что она примет приглашение.

Матвей ещё ни разу не ошибался, Ариэль всегда принимала приглашение. Но не за тем, чтобы склонить его на приватный оплачиваемый танец наедине, её манила загадочность мужчины и его странное для стриптиз-клуба поведение. Он никогда не пытался дотронуться до укромных мест девушки, как это делали практически все остальные, смотрел в глаза, а не на грудь, и вёл вполне обычные беседы, как если бы они были незнакомцами, случайно усевшимися на одной скамейке в парке.

– Значит, ты недавно переехала в Москву? – Он всегда запоминал её слова с предыдущего их разговора, а на следующий раз начинал разговор с того места, на котором они останавливались. Словно хотел получить дополнительную информацию по оставшимся вопросам. Но он всегда уходил так, будто вопросов к Ариэль у него больше не осталось, эти вопросы возникали уже позже – между его посещениями Орхидеи.

– Месяц назад. – Даша отвечала коротко и только на вопросы, которые задавал Матвей. Ни капли лишнего в её ответах не было, а если вопрос был простым, ответ ограничивался двусложными фразами.

В первый раз Гарик поругал её за это. Сказал, что клиента нужно убалтывать, привязать к себе, вызвать в нём зависимость от себя, чтобы он раз за разом возвращался в Орхидею и тратился на излюбленную девушку, которая, как он будет считать, с нетерпением ждёт его возвращения.

У других девушек это получалось прекрасно. Особенно искусно делала это Челси, работавшая стриптизёршей седьмой год. Не важно, кто перед ней – извращенец, распускающий руки и без остановки отпускающий пошлые шутки, или неуверенный в себе и стеснительный мальчишка, пришедший в стриптиз-клуб, чтобы хоть где-то поглазеть на женскую грудь в надежде, что одна из здешних девушек лишит его девственности, Челси великолепно притворялась, будто рада их видеть. А потом заходила в гримёрную и хвасталась тем, как эти лохи (их с Гариком лексикон был очень схож) ведутся на её игру.

Даша так играть не хотела. Не важно, насколько щедрым обещает быть клиент, тех, кто ей не по душе, она сторонилась.

Матвей был ей по душе. Хотя она и не извивалась вокруг него, как делала Челси при общении с клиентами.

– Переехала одна? – Ещё один прямой вопрос от Матвея, и ещё один короткий ответ от Даши, сопровождающийся кивком:

– Да.

– А до этого где работала?.. Или училась?

– Отучилась на медицинском, потом работала в клинике.

На лице Матвея считалось удивление, но оно по-прежнему оставалось серьёзным. Если бы вокруг не бегали полуголые девочки и, если бы она сама сейчас не сидела в кружевном нижнем белье, Даша бы и забыла, где они находятся.

– И что же заставило тебя так круто поменять свою жизнь? – Спросил Матвей не без интереса. Теперь его голос стал более живым.

Даша на миг посерьёзнела, потом улыбнулась и дала короткий ответ:

– Надоело.

Матвей рассмеялся.

– Ну ладно. На сегодня вопросов хватит. Хочешь выпить?

– Шампанское. Любое, лишь бы бокал был полным до краёв.

Матвей снова рассмеялся, подозвал официантку и сделал заказ. С шампанским Даша справилась на удивление быстро. Она не стала изображать из себя леди, медленно потягивающую игристое, практически залпом опрокинула полный бокал брюта и, почувствовав, что пузырьки бьют в голову, весело рассмеялась.

Несмотря на то, что это была всего третья встреча, дальнейший сценарий Матвея Дарья знала хорошо: теперь он закажет приватный танец. Но, пока она оголяется под музыку, он будет сидеть с каменным лицом, словно смотрит документальный фильм, а не эротический танец вживую на расстоянии вытянутой руки. Затем он поблагодарит её, оставит неплохие чаевые и уйдёт, а Даше останется гадать – для чего он вообще приходил и вернётся ли он вновь.

Глава 8. Эрика

Без десяти восемь Эрика была в Орхидее. Перед этим ей пришлось заскочить в магазин нижнего белья, где она купила комплект с кружевными стрингами, и в обувной, чтобы найти удобные туфли на каблуках.

Когда она забежала в гримёрную, все девочки в нижнем белье и на каблуках стояли, выстроившись в ряд. Глаза Эрики в недоумении округлились, и она не могла взять в толк, что тут происходит. На вид это не было похоже ни на что известное ей.

– Опаздываешь, милочка. – Отозвался Гарик.

– Извините. Пришлось искать туфли…

Причина опозданий никого не интересовала.

– Раздевайся и встань в конец. – Дал указание Гарик.

Эрика кивнула и стянула с себя одежду, оставшись только в белье. В толпе полуголых девочек стоять перед Гариком в белье было куда комфортнее, чем на собеседовании, когда остальные были одеты и только она раздета. Пока раздевалась, она краем глаза посматривала на Гарика.

– Подними руки. – Сказал он одной из девушек. Та послушно подняла руки вверх. – Это что? – Гарик с отвращением поморщился, найдя волосок, которому удалось избежать лезвия бритвы. – Джесси, немедленно сбрей или выщипни это!

Джессика посмотрела на свои подмышки и в ужасе побежала к косметичке. Для пущей театральности ей оставалось только закричать или упасть в обморок. Эрика и не предполагала, что один единственный волос на подмышке способен у кого-то вызвать такой ужас, но на всякий случай она глянула собственные подмышки. Гладко. Хорошо, что она сегодня воспользовалась бритвой, когда принимала душ. А ведь и не догадывалась, что будут досматривать хуже, чем в аэропорту.

Гарик подошёл к другой девушке, прошёлся ладонью по внутренней стороне бедра и посоветовал:

– На сегодня нормально, но завтра сходи на депиляцию.

Эрика смотрела на всё это зрелище как на диковину. В её книге не было ничего подобного. В ней главная героиня была суперзвездой, о которой мечтал каждый, она блистала в танце и сводила мужчин с ума, её боготворили, ей делали комплименты и подарки, и никто не проверял её лобок на наличие колючих волосков. Что ж, Эрика ведь не описывала жизнь за сценой. Скорее всего, там, в зале, всё будет как в её книге, отправившейся в корзину.

Гарик проделал тот же трюк с ладонью на бедре с другой девушкой.

– Ручки так высоко не поднимай. – Отозвалась девушка. Это была Даша, в тот момент Эрика ещё не подозревала, что они станут близкими подругами, но она её заинтересовала уже тогда. Она была первой, кто не разрешила себя лапать выше линии, по которой заканчивались трусы.

Гарик покосился и перешёл ко следующей, а Даша, получив одобрение на выход в зал, ушла в сторону.

Настала очередь Эрики, и ей впервые пришлось испытать на своих бедрах руки Гарика, проверяющие уровень гладкости кожи. Едва Гарик к ней притронулся, Эрика дёрнулась как от укола иглой.

– Ничего, привыкнешь. – Гарик улыбнулся.

В окончании дня в Орхидее и гримёрной жизнь только начиналась. Когда стукнуло восемь, девочки ушли в зал, а Эрика осталась в гримёрной. Гарик сказал ей задержаться, чтобы ознакомиться с правилами и со своими обязанностями. Обязанность у неё была одна: приносить клубу прибыль. Чем больше прибыли – тем лучше. Что для этого придётся делать, Гарика не волновало.

– У тебя испытательный срок. – Предупредил Гарик. – На сцену пока выходить не будешь, на тебе пока только приватные танцы… Ты ведь умеешь красиво раздеваться?

Эрика машинально кивнула. И только несколькими секундами позже до неё дошло:

– Подождите. Полностью раздеваться? – Если бы она раскрыла веки чуть шире, глаза выпали бы из глазниц.

– Конечно! А ты что думала, эти лохи платят, чтобы посмотреть на твои трусики?

– Но… – Эрика не успела и пикнуть, её оборвал суровый взгляд Гарика:

– Проблемы?

Думая о том, что стоит убраться отсюда уже сейчас, Эрика отрицательно мотнула головой.

– Отлично. Оплата раз в две недели. Всё, что заработала, с клубом пополам. Зарабатывают тут прилично, об этом не волнуйся.

Она и не думала волноваться. Всё, что ей нужно – продержаться тут недельку или две, не станцевав ни одного приватного танца, в достаточной мере ознакомиться с интерьером и всеми другими нюансами, которые помогут достоверно описать придуманные события, а потом махнуть рукой на прощание. В её намерениях быть только сторонним наблюдателем, а не танцовщицей.

Глава 9. Елизавета

Елизавета Сафарова проснулась во втором часу дня, отоспавшись за все бессонные ночи, что вместо сна переделывала проекты. Отдохнувшей она себя не чувствовала. Напротив, ощущения в теле как после сильнейшей интоксикации.

Сполчаса она неподвижно лежала на кровати, раздумывая, что делать дальше. Ответ не пришёл. При мыслях о будущем есть только две страшные ситуации – когда слишком много вариантов и когда нет ни одного. В первом случае мечешься от выбора к выбору, не зная, на чём остановиться, а во втором будто стоишь посреди огромного поля, где направо, налево, вперёд и назад только пустошь, а у тебя ни малейшего понимания, в какую сторону шагнуть.

От пустоты в голове спасла лента соцсетей. Но «спасла» – не то слово. Лучше бы Елизавета не смотрела на фотографии тех, у кого в жизни тишь да гладь, нарушаемая грохотами салюта.

Ди, которая была её соседкой по лестничной площадке в Октябрьском и с которой они по неизвестной причине до сих пор взаимно подписаны друг на друга, подарили автомобиль. Кто подарил – не подписано. Один из двух – понятно всем, кто слышал коронную фразу Ди «Зачем работать, если можно завести богатого мужика?! А лучше двух, чтоб застраховаться.». Ди, полное имя которой Елизавета не знала, потому что та всегда представлялась как Ди и в соцсетях была подписана так же, тогда была студенткой какого-то колледжа, но, не дойдя до конца второго курса, отчислилась и укатила в Питер за Серёжей, который подарил ей последней модели iPhone на третий день знакомства.

– Неужели у девушки не могут быть целей кроме как получить iPhone в подарок? – Среагировала тогда Елизавета на это событие.

– Дура ты, Сафарова. – Сказала на это Ди. – В мире столько мужиков, готовых тебя обеспечить, а ты всё сама, сама… Вцепилась за этого своего Вадима, который ничего дать не может, и валяешься в этой глуши.

– Он может дать мне намного больше, чем тебе все эти мужики вместе взятые. – Ухмыльнулась Елизавета, не показывая, что слова соседки её всё-таки задели.

– Да? И что же это? – Это была даже не ухмылка, а откровенная издёвка.

– Ощущение, что я для него единственная и лучше меня нет никого.

Теперь Ди рассмеялась откровенно.

– Конечно, лучше тебя нет! Такую дуру, для которой ничего делать не надо, ещё поискать надо.

Елизавета держалась гордо. Но, вернувшись домой, отправила своё резюме в сайт поиска работы в Москве и известила Вадима (на этот раз с полной уверенностью в своих словах), что хочет переехать в столицу.

А теперь, смотря на фотографию Ди с новенькой китайской машиной, ей вдруг подумалось, что получить iPhone в подарок было целью куда лучше, чем в одиночку пытаться пробиться в этом мире.

Елизавета скользнула пальцем по экрану.

Следующая фотография.

Надя с параллельного курса добилась очередного успеха – теперь она ведущий эксперт. Только тут не упомянуто, что компания, в которой она работает, принадлежит её отцу. Путь наверх был заказан ещё до получения диплома, а то и до поступления в университет. Но можно ли винить Надю, что ей попались сильно заботливые родители? Любой любящий своего ребёнка родитель сделает всё, чтобы облегчить ему жизнь и уберечь от той кровопролитной борьбы за жизнь, что выпадает на долю идиотов, не додумавшихся родиться в правильной семье. И уж точно не вина Нади, что её родители могут оставить ей в наследство бизнес, а Лизе в наследство достанется разве что пара кредитов.

Елизавета нажала на кнопку блокировки и убрала телефон в сторону. Не осталось больше сил расстраиваться из-за чужой радости, сравнивая её со своей печальной реальностью. Ей бы тоже хотелось иметь под боком того, на кого можно положиться, не пытаясь справиться со всеми трудностями самостоятельно.

Не успела рука отпустить телефон, как тот зазвонил. Мама. Елизавета совсем не готова была играть в человека, преисполненного энтузиазмом, но придётся. Она ответила на звонок, поставила на громкую связь и поставила телефон на живот.

– Привет, мам.

– Привет, доченька. Как у тебя дела?

– Нормально. У тебя?

– Всё хорошо. – Пауза. – Лиза, у тебя странный голос. Ты точно в порядке? Не заболела?

– Нет, не болею. – Потёрла глаза, пытаясь прийти в себя и набраться сил, чтобы не начать жаловаться. Ей даже не пришло в голову высказать о своём положении как есть и попросить о помощи. Наверное, просить о помощи это тоже навык и, если такого умения нет в привычке, так и будешь молчать даже в самые трудные времена. – Всё нормально, просто… просто не высыпаюсь.

– Нельзя же так, Лиза! – Голос стал переживающим. – Возьми выходной, отдохни.

– Да, – выдавила на выдохе, – так и собираюсь сделать. Возьму дли-и-инный выходной.

– Это правильно. А как дела на работе? Всё получается?

– Ага. – Долгое молчание. – Ещё как получается.

Сарказм Елизаветы был неуловимым, и её слова походили за правду.

– Я знала, что ты сможешь, доченька! Ты у меня всегда была умницей! – Теперь голос стал вдохновенным, в нём чувствовалась гордость за своего ребёнка. Таким был голос мамы всякий раз, когда она говорила о Лизе. Но, если раньше вдохновение и гордость за себя от голоса мамы передавились и самой Елизвете, сейчас она ощущала стыд, потому что на самом деле гордиться было нечем.

Поспешно закончив разговор, Елизавета ступила на пол, и одна дощечка с отколотым краешком, о которую она каждый раз цеплялась мезинцем, скрипнула. Подумать только! В мегаполисе до сих пор есть квартиры с дощатыми полами. Тут не делали ремонт как минимум полвека, не меньше. А зачем? Если и без ремонта квартиру можно сдавать за сорок тысяч таким наивным дурочкам, как Лиза, которые приезжают в Москву в надежде тут чего-то добиться.

Когда она заезжала в эту квартирку за МКАДом – место, которое даже не считается Москвой – Елизавета говорила себе, что всё это временно. Ей представлялось, что она постепенно будет продвигаться по службе, и со временем начнёт зарабатывать столько, чтобы переехать поближе к центру. Получилось так, что за полгода она наработала только разочарование в себе и убеждение, что рыпаться бесполезно, и даже за эту убогую квартирку ей теперь нечем платить. Павел Сергеевич, чтобы не выплачивать заработную плату за последний неполный отработанный месяц, настоял на том, что она без разрешения покинула рабочее место и не предупредила начальство об увольнении за положенные две недели.

Как сильно порой реальность отличается от ожиданий!

То, что испытывала в те моменты Елизавета, наверное, нет смысла даже описывать. Это сможет понять только человек, который хотя бы раз в жизни в полной мере прочувствовал полную разбитость и безысходность своего положения. Тот, кто верил, что чего-то стоит и сможет добиться желаемого, а потом получил от жизни пощечину с указанием на своё место.

– Так, без дела ты сидеть не можешь. – Она напомнила себе о надобности через неделю внести оплату за квартиру деньгами, которых нет на её банковском счету. Снова борьба за выживание.

В студенчестве все её одногруппники, спустив все карманные на субботу в ночном клубе, звонили родителям, Елизавета вместо ночного клуба шла на работу, за которую платят гроши. Ей думалось, это когда-то изменится, но пора уже признать, что у неё, видимо, на ладонях прочерчена жизнь, когда нужно без остановки вкалывать, чтобы оставаться на плаву. И большой город этого не изменит. Можно вырваться в большой город, но гораздо сложнее вырваться из чёрного списка фортуны.

Она открыла ноутбук, сайт для поиска работы и заполнила резюме. Елизавета Сафарова – 1999 года рождения. Опыт работы с 2014 года – подработки официанткой и промоутером. Раньше она не писала этого в резюме, якобы чтобы его не портить, но какая теперь разница? Она указала годы обучения, ссылки на сайты, которые создавала, а в завершение – ИП Соловьев Павел Сергеевич.

Последним для заполнения оставалась графа "Желаемая должность". Выбрать "IT-специалист" не потянулся палец. Теперь это навсегда стало должностью, ассоциирующимся у неё с несправедливостью и начальниками вроде Павла Сергеевича, и в целом Елизавета пришла к мнению, что молодым, а особенно вышедшим лицом и фигурой девушкам не место в серьёзных профессиях.

Должность она не указала, пусть зовут на любую работу. Хотя бы администратором в какой-нибудь отель её уж примут.

В первый день у неё не было желания даже вставать с кровати. Она заела горе ведёркой мороженого и уснула под фильм «Хатико». У депрессии и безработицы есть свои плюсы – можно позволить себе сон. Такой сон, после которого просыпаешься ещё более разбитым и, открыв глаза, сталкиваешься с ненавистной реальностью.

На следующий день Елизавета обнаружила отклик на своё резюме. В ночной клуб без указания названия требуется хостес. Зарплата от ста тысяч рублей. Даже хостесом можно заработать зарплату программиста! И нужно ли было тратить нервы на беготню с мечтами о карьере?

Одевшись, Елизавета спустилась на метро и поехала на собеседование по указанному адресу.

Гарик взглянул на неё оценивающе. Личико красивое, грудь нужного размера, ростом на пару сантиметров ниже самого Гарика (рост Гарика составлял ровно метр шестьдесят пять), но небольшой рост в этом случае это даже плюс – можно смело надевать высокие каблуки и не бояться смутить не самых высоких клиентов. Мужчины не очень то любят, когда девушка выше их и смотрит сверху вниз.

Гарик был не просто счастлив, он был в восторге от такой находки! А ведь, когда приглашал её на собеседование, и не надеялся, что придёт действительно та, чья портретная фотография выставлена на сайте. Трудно было поверить, что эта фотомодель создала сайты, ссылки на которые указала.

– Милая, ну какой же из тебя хостес?! – Воскликнул он.

Елизавета опустила голову. Разочарование в себе достигло предельной точки. Программист из неё никакой, а теперь получается, что даже на роль хостеса она не годится. Наверняка это из-за роста. Везде, в ресторанах, отелях и на различных конференциях девушки, встречающие гостей – это чуть ли не топ-модели с модельным ростом.

– Да, понимаю. – Кивнула она, собираясь уйти, но прежде, чем она развернулась, Гарик успел сказать следующее предложение:

– Ты можешь танцевать и зарабатывать куда больше, чем стоя у двери и приветствуя лохов!

Зарабатывать больше Елизавете сейчас надо было как воздух. Но при входе, когда проходила мимо пилона посреди зала, она уже поняла, что это никакой не ночной клуб, и под "танцевать" Гарик вряд ли имеет в виду нечто вроде брейк-дэнса. Елизавета не готова была делать то, для чего это заведение существовало.

– Спасибо, но я не хочу раздеваться за деньги.

– А кто же заставляет тебя раздеваться? – Гарик будто оскорбился несправедливому обвинению, и Елизавета удивилась. Разве не для этого работает Орхидея?

– А… Разве это не стриптиз клуб?

– Да. – Гарик убедительно кивнул. – Но это не бордель какой-то! Наши танцовщицы танцуют в нижнем белье. – Лгать на собеседованиях было одной из его обязанностей. Главное, чтобы девочки поверили и остались, а уж дальше принять реальность им помогут деньги.

– Точно? – Спросила Елизавета тоном доверчивого ребёнка, желая получить повторное подтверждение.

Другой обязанностью Гарика было уметь находить подход к каждой. Эрике, самой отправившей анкету на должность стриптизёрши, он сразу установил правила, а с Елизаветой нужно было играть по другим правилам: постепенно приучать её, а не окунать головой в правду.

– Конечно. – Снова убедительный кивок. – Раздеваться не нужно. Но это не воспрещается, если хочется больше заработать. У нас не бордель, но и не монастырь.