Чары крови и роз. Другая история Белль

Аннабелль ощутила волну сочувствия Сильви и Колдера – хоть у последнего оно ощущалось приглушённо.

– Бедняжка… – проговорила Сильви. – Как же её звали?

– Аннабель Льюис, – ответила Белль. – Она жила в Торнфилде, а её возлюбленный обещал жениться на ней и пропал. Когда она уже умерла, оказалось, что он утонул в море.

– Какая трагичная история… – произнесла Сильви, не отрывая взгляда от окошка в стене.

– Да, – кивнула Аннабелль. Ей тоже было жаль тёзку, о судьбе которой она узнала, когда начала водить экскурсии в замок. А ещё очень странно, что та, будучи фейри, смогла утонуть, упав с такой маленькой высоты. Наверное, дело было в том, что Аннабель Льюис не хотела больше жить…

После ужина близнецы и Белль долго разговаривали в гостиной Спенсеров у камина, глядя на пляску пламени, и только ближе к одиннадцати вспомнили, что надо бы пораньше лечь спать: ведь завтра им предстояло встать за час до рассвета.

Было ещё совсем темно, когда Аннабелль, как всегда без будильника, открыла глаза. Одевшись и сбрызнув лицо холодной водой, она пошла будить Сильви и Колдера. Через четверть часа все трое вышли из замка.

Тьма потихоньку стала сереть и стало видно клочья тумана, цепляющиеся за шпили Восточной и Западной башен. Дождь моросил, шурша по мембране плащей; тропа была скользкой, но это не было проблемой. Когда они отошли от замка примерно на полторы мили, дождь прекратился, а вскоре на востоке, над пиком Барлоу небо посветлело.

Белль повела близнецов к юго-восточной части Орлиных скал. Чтобы подняться на смотровую площадку с этой стороны требовалась минимальная работа с верёвкой. Можно было бы обойтись без перил, но Белль не любила пренебрегать правилами безопасности, даже несмотря на то, что вся команда обладала быстрой реакцией, нечеловеческой ловкостью и вдобавок – отличной регенерацией.

Небо на востоке постепенно розовело, контрастно очерчивая тёмные силуэты шпилей замка, когда они расположились на каремате, завернувшись в пледы. Белль варила кофе на горелке, и в воздухе витал аромат кофейных зёрен и карамели.

– Как же хорошо… – проговорила Сильви, грея руки о походную кружку с надписью: «Горы зовут тех, чья душа им по росту». – Очень вкусный кофе, спасибо, – с улыбкой повернулась она к Белль.

– Пожалуйста, – ответила та и сняла турку с горелки, ловко опрокинув её содержимое в кружку Колдера.

– Благодарю, – отозвался тот.

Себе Аннабелль тоже сварила кофе, щедро плеснув туда сливок и добавив сахара (близнецы от того и другого отказались), и стала глядеть на восток, где за пиком Барлоу уже появился краешек сияющего персиково-оранжевого солнца. Белль вновь вспомнились те полные болезненного ожидания дни, когда она не могла отвести взгляда от самой высокой вершины Элфина, всё гадая, где же там Фредерик?..

Аннабелль ещё дважды сварила всем кофе, прежде чем солнце поднялось над горами и осветило Орлиные скалы. С восходом солнца у близнецов проснулся аппетит, и все трое принялись завтракать. Лантерн положил в контейнеры сэндвичи, орехи, сухофрукты, шоколад, и всё это было съедено в ожидании, когда солнце подсушит скалы и можно будет навесить страховку и пройтись по паре маршрутов на северо-западе. Белль настояла, чтобы близнецы сначала прошли маршрут попроще с верхней страховкой и только когда она убедится, что всё в порядке, можно будет попробовать и с нижней.

Отойдя в сторону, Белль наблюдала, как Сильви, стоя под первой оттяжкой, страховала брата. Тот лез вверх так быстро, встёгивая оттяжки в шлямбуры⁵³, что Сильви только и успевала выдавать верёвку.

Аннабелль вспомнила, как впервые попала на скальные занятия перед инструкторскими курсами по альпинизму и горному туризму. Над ней взял шефство Капкейк, который объяснял и показывал толково, но слишком много болтал и постоянно отпускал сальные шуточки, вгоняя шестнадцатилетнюю Белль, ещё не привыкшую к такому поведению парней, в краску. Поэтому в тот день на Драконьих скалах Белль научилась так быстро работать с верхней страховкой, чтобы сбегать от скабрезностей Капкейка. А вот о нюансах техники скалолазания Белль узнала уже от Фредерика. Он говорил только по существу, был всегда доброжелателен, источая мягкое спокойствие и ненавязчивую уверенность, что у неё всё получится. Поэтому Белль с лёгкостью запоминала и усваивала всё, что Фредерик ей говорил и показывал. К сожалению, им удалось поработать вместе всего дважды, и не на скалах, а на небольшом скалодроме в турклубе «На маршруте».

После того, как Колдер и Сильви полазали, Белль тоже прошла один из маршрутов с нижней страховкой. Было так приятно ощутить напряжение в мышцах, пьянящее чувство силы и радости движения, лёгкий выброс адреналина от осознания высоты, и даже слегка раздражающая кожу рук текстура белого порошка магнезии⁵⁴ заставляла вспомнить лишь хорошие моменты прошедших сезонов.

Солнце было почти в зените, когда они, собрав снаряжение, пошли обратно к замку.

В воротах их встретил сияющий улыбкой Лантерн и сообщил, что обед готов. В этот раз шеф-повар Буше расстарался на славу и приготовил пять перемен блюд, и все трое наелись, кажется, на несколько дней вперёд. Белль подумала, что такой плотный ланч был для неё кстати, ведь в следующий раз она сможет перекусить только на балу после восьми вечера.

Глава 8. Хэллоуинский бал

Приземлившись на вертолётной площадке «Эдельвейса», Белль сердечно распрощалась с Сильви и Колдером, пообещавшими не теряться, отдала мистеру Чейзу свой рюкзак, и пока водитель грузил его в багажник, забралась на заднее сидение, обдумывая список дел, которые нужно успеть сделать до бала.

Когда Аннабелль почти досушила волосы, приехала миссис Марч с платьем – помочь одеться и сделать причёску. Заодно она захватила с собой воодушевление по поводу бала и хорошее настроение, поэтому Белль, всегда нервничающая из-за необходимости быть среди большого скопления людей, заметно повеселела с приездом старушки.

Миссис Марч ловко плела косички и скручивала пряди в жгуты, составляя из них сложную причёску в стиле эпохи Ренессанса и украшая её нитями из мелкого жемчуга. Ей действительно удавалось делать красивые причёски, и старушка испытывала огромное удовольствие, возясь с волосами Белль.

– Ничего нигде не тянет? – спросила миссис Марч, поправляя тёмные прядки, которые волнистыми завитками обрамляли лицо Аннабелль.

– Нет, всё чудесно! – ответила Белль. И, встав с кресла, чмокнула старушку в щёку. – Спасибо вам большое, что помогаете, миссис Марч.

– Мне только в радость, детка, – расцвела в улыбке та и, взяв с трюмо свой телефон, набрала номер Энтони.

Когда роллс-ройс подъехал к Мэрии, Белль ахнула от восхищения: огромная арка высотой больше шести с половиной и длиной около тридцати футов⁵⁵ сияла оранжевыми огоньками тыкв самых разных размеров.

– У нас есть несколько минут? – спросила Белль у миссис Марч. – Я хочу посмотреть инсталляцию.

– Думаю, есть, – улыбнулась старушка.

– Я провожу, – взглянув на пассажирок в зеркало дальнего вида, сказал мистер Чейз.

Едва машина остановилась, Белль выпорхнула на улицу, не обращая внимания на холодный ветер и шумную толпу людей, любовавшихся инсталляцией, а теперь переключивших внимание на Белль. Она и последовавший за ней мистер Чейз оказались под аркой, украшенной со всех сторон тыквами, внутри которых мерцали живые огоньки. Тыквы зубасто улыбались, горели буквами, составляющими фразы: «Счастливого Хэллоуина», «Сладость или гадость!», «Упыри просто хотят повеселиться», «Ведьм можно попробовать подкупить шоколадом» и «Сохраняйте спокойствие и пугайте дальше!». Надписи чередовались с вырезанными на тыквах силуэтами приведений, вампиров, ведьм в шляпах, летучих мышей, кошек и осенних листьев. И всё это составляло пёстрый и яркий ансамбль, который хотелось рассматривать и рассматривать.

Аннабелль очнулась, когда её плотно обступила толпа. «Мисс Тэйлор, можно фото?», «Белль, сними пальто», «Дайте автограф», «Как записаться к вам на экскурсию?» – понеслось со всех сторон. К счастью, мистер Чейз сумел немного оттеснить толпу и, сказав: «Мисс Тэйлор пора на бал, прошу её извинить», увёл Белль в Мэрию.

Едва они ушли с площади, Белль ощутила облегчение мистера Чейза и подумала, что, пойдя смотреть инсталляцию, когда там столько людей, поступила безрассудно. Ведь многие в толпе успели немного выпить и неизвестно, чем могла обернуться её прогулка под тыквами. Но аллея была прекрасна, несмотря на то, что Белль знала: живые огоньки лампад Джека могут провести на Элфин зло. От этой мысли ей стало немного не по себе.

Мэрия сияла огнями, шумела голосами всё прибывающих гостей, издалека доносилось, как в разнобой настраивается оркестр. Миссис Марч, мистер Чейз и Белль поднялись на второй этаж, чтобы оставить вещи, и затем спустились в бальную залу. Там царила суета последних приготовлений: официанты сновали туда-сюда, заполняя фуршетные столы закусками и бутылками игристого, а музыканты разыгрывались. С хрустальных люстр свисали крохотные чёрные летучие мышки и белые приведения; вся зала была оплетена гирляндами в форме маленьких тыковок, а резные рамы зеркал были опутаны вуалью паутины. Гостей пока не пускали, и это радовало Белль. Она прислушалась и огляделась: мэра ещё не было, зато был мистер Джонсон, который стоял возле камер в глубине залы, наблюдая, как штатный фотограф «Торнфилд ньюз» настраивал свет.

«Пусть сегодня всё пройдёт благополучно», – подумала Белль с лёгким волнением и, услышав голос мистера Купера, пошла к выходу, чтобы вместе с ним встречать гостей.

Ровно в восемь вечера начался бал. Первым танцевали полонез, и Белль уже в третий раз открывала Хэллоуинский бал вместе с мэром. Мужчины были в тёмных фраках, а женщины – в светлых платьях пастельных оттенков осени. Белль увидела Гастона, выделяющегося среди других джентльменов вишнёво-красным фраком и особенной элегантностью движений. Гастон танцевал с дочерью судьи Моргана. Заметив Белль, он подмигнул, а она улыбнулась в ответ.

В перерывах между танцами Белль разговаривала с гостями, давала автографы и фотографировалась со всеми желающими, несколько раз разговаривала с Гастоном, вокруг которого собрались поклонницы, которые ахали и смеялись над каждой его шуткой. Гастон расточал обаяние, улыбался и обнимал льнущих к нему девушек – кажется, он давно привык к такому вниманию и наслаждался им. Аннабелль отошла к миссис Марч обсудить незнакомые имена двух её будущих партнёров в списке танцев. Белль не знала ни господина Корби, который купил у Гидеона франсез, ни господина Вильсона, чьё имя значилось напротив вальса.

– Господин Корби как раз просил, чтобы тебе его представили, детка, – улыбнувшись, ответила миссис Марч. – И я только что его видела, – она огляделась. – А вот и он.

Белль обернулась. Мистер Габриэль Корби казался на вид лет двадцати пяти, невысокий, стройный, даже хрупкий; лишь благодаря туфлям с каблуком и небольшой платформой он выглядел одного роста с Белль. Золотистые волосы свободно падали вдоль его лица, чуть касаясь плеч, а яркие зелёные глаза смотрели доброжелательно и с вежливым интересом. Белль невольно пришло на память, что у Фредерика тоже русые волосы и зелёные глаза. Только у Фредерика глаза были цвета молодой буковой листвы, а у нового знакомого – ярко-изумрудные. А ещё они оба – и мистер Корби, и Фредерик – источали ровное спокойствие. Это сходство поразило Белль.

– Я давно мечтал потанцевать с вами, – после того, как миссис Марч представила его Белль, признался мистер Корби, улыбнувшись. – Но у вас никогда не было свободных танцев. Я очень обрадовался, когда увидел объявление об аукционе.

– Я рада, что вы здесь, – улыбнулась Аннабелль. И она правда была рада. Ей казалось, будто новый знакомый ограждал её своей невозмутимостью от окружающего её бурлящего моря эмоций.

– Не желаете ли выпить, мисс Тэйлор? – спросил мистер Корби.

– С удовольствием, – ответила Белль.

Мистер Корби взял два бокала белого вина у проходящего мимо официанта. Аннабелль рассказала новому знакомому о традициях Торнфилдских праздников – о Молочном бале, дне города и о рождественской ярмарке Дэвиса, а мистер Корби слушал с неподдельным интересом, иногда задавая вопросы. Вскоре они уже называли друг друга по имени, и Белль казалось, будто она знает Габриэля много лет. Когда к Аннабелль подошёл её партнёр, с которым она должна была танцевать галоп, она с сожалением покинула общество Корби и пошла в центр залы. Оркестр уже заиграл вступление. Белль словила себя на мысли, что ей понравился Габриэль Корби, с ним было легко и приятно общаться, и теперь она ждала франсез почти так же, как мазурку с Гастоном.

После галопа секретарь принца Элиота позвал Белль к креслу, на котором развалилась грузная и рыхлая фигура его высочества с бокалом игристого.

– Тебе понравится, сладкая, – произнёс принц, растягивая слова, и сделал манерное движение пальцами, унизанными кольцами. – Это лучший люкс в вашем… – он с недовольно-презрительным видом выдохнул, точно не умея подобрать слов для описания, – городишке, – нашёлся он.

– Благодарю, ваше высочество, но у нас с вами встреча назначена на завтра, – стараясь не смотреть на принца и борясь с отвращением, возразила Белль и прислушалась: оркестр уже заиграл мазурку. Она хотела сказать, что ей пора идти, но принц не позволил.

– Я подумал, – он отставил бокал и лениво поднялся, став рядом, – почему бы не продлить удовольствие? – понизив голос, двусмысленно произнёс он и уже было схватил Белль за запястье, но её ладонь мягко перехватил Гастон.

– Пойдём, Белль, мазурку уже играют, – сказал он и, повернувшись к принцу, лучезарно улыбнулся: – Здрасте, ваше величество, – и увёл Белль раньше, чем принц пришёл в себя от такой вопиющей наглости и фамильярности.

– Он высочество, а не величество, – машинально поправила Гастона Белль, размышляя, чем может обернуться эта выходка, и при этом испытывая облегчение, что избавилась от компании принца.

– Да какая разница? – беспечно улыбнулся Гастон, выводя Белль вперёд.

Она сделала ещё несколько шагов, корректируя положение их пары среди танцоров, замерших в ожидании. «Хорошо, что у этой мазурки такое длинное вступление», – подумала Белль.

Ещё один такт, и танец начался. Непринуждённость, быстрый темп и подпрыгивающие шаги мазурки вскоре увлекли Белль, заставив забыть о принце.

Гастон отлично танцевал, а учитывая непопулярность в современной Европе мазурки и прочих бальных танцев (кроме вальса), его знание фигур и умелое ведение и вовсе восхищали. Когда танец закончился, Белль заметила тощую фигуру секретаря принца, семенящую навстречу, и тихонько потянула Гастона прочь, к фуршетным столам, возле которых стоял мэр с женой.

Белль взяла канапе с креветкой и едва успела съесть его, как к ней подошёл секретарь принца.

– Мисс Тэйлор, – начал тот, немного робея и избегая глядеть ей в глаза, – принц настаивает на том, чтобы вы… э… пришли сегодня вечером… э… к нему в номер.

Мистер Купер обернулся.

– Это исключено, мистер Роу, – категорично возразил мэр. – У мисс Тэйлор назначена встреча с его высочеством на завтра, а сегодня Хэллоуин, все проводят его с семьями.

– Но его высочество…

– Пойдём, я сам объясню всё его высочеству, – и мэр, сделав жест жене подождать и улыбнувшись Белль, увёл секретаря, взяв того под локоть.

Четыре года назад, как раз накануне Хэллоуина, когда Белль только стала символом Элфина, мэр в обмен на королевскую гарантию безопасности фейри дал согласие на её ужины с членами королевской семьи. Тогда это условие показалось Белль необременительным. Но кто ж мог предполагать, что принцем Элфинским вскоре станет неисправимый развратник и пьяница? К счастью, в конце февраля истечёт срок договора, и Белль, хоть и лишится королевского покровительства, заодно будет избавлена от обязанности регулярно встречаться с принцем Элиотом. Юристы королевской семьи предлагали Аннабелль продлить контракт, но она вежливо отказывалась, объясняя это своим скорым отъездом.

Белль знала: мистер Купер по-прежнему чувствовал себя виноватым, что ей приходится общаться с принцем Элиотом, и по мере возможности старался оградить её от взаимодействия с ним, и за это Белль была благодарна.

– Мисс Тэйлор, – окликнул Белль Габриель Корби, и обернувшись, она улыбнулась ему. – Скоро заиграют франсез. Позвольте вашу руку.

Мистер Корби танцевал даже лучше Гастона, изящнее, техничнее. Оказывается, в детстве он занимался бальными танцами. «Правда, я тогда не знал, что это мне пригодится спустя много лет таким волшебным образом», – с улыбкой признался он. Белль была очень довольна и танцем, и беседой с новым знакомым и искреннее поблагодарила того за предоставленное удовольствие, когда он проводил её к фуршетному столу, около которого стояли мистер Купер с женой и миссис Марч.

Бал продолжился. Танцы и партнёры менялись, вечер потихоньку двигался к финалу. Настал черёд второго вальса, который Белль должна была танцевать с неким Вильямсом, но тот так и не удосужился подойти к ней и познакомиться. Заиграла музыка, все пары встали на позиции, а Белль, которая должна была начинать первый тур, была всё ещё без партнёра. Она огляделась в поисках хоть одного свободного знакомого мужчины, но повсюду были только незнакомцы. И вдруг за спиной раздались шаги. О, эти шаги Белль хорошо знала – радости, впрочем, ей это не доставило.

– Судья Морган, – обернувшись, сказала она.

– Позвольте ангажировать вас на вальс, мисс Тэйлор, – церемонно поклонился он.

Белль всем своим существом чувствовала его омерзительную, ничем не прикрытую похоть, ощущала кожей липкий взгляд, скользящий по её шее, губам и будто оставлявший горячие влажные поцелуи. Белль стоило труда сбросить чувства судьи как паутину, сосредоточившись на собственных ощущениях.

Весь зал наблюдал за судьёй, стоявшим с протянутой рукой, и фейри, замершей перед ним точно каменное изваяние. Оркестр, проиграв вступление, смолк, потому что никто из танцующих не шевельнулся. Белль точно сквозь толщу воды волнами ощущала отголоски чужих эмоций: злорадство, сочувствие и сожаление, но она старалась не обращать на них внимания.

Аннабелль подала руку судье Моргану и кивнула оркестру. Несколько человек в зале зааплодировали, как будто произошло нечто заслуживающее такой реакции, а музыканты заиграли вальс сначала.

– Значит, вот кто купил у Гидеона танец, – не скрывая своего недовольства, мрачно произнесла Аннабелль, когда судья Морган повёл её по кругу. – Не прижимайте меня так сильно, – нахмурившись, немного отстранилась Белль. – На нас ваша жена смотрит, – солгала она: сегодня на балу миссис Морган, кажется, не было.

– Врёшь, – привлекая к себе, шепнул судья ей на ухо. – Она осталась дома.

– С вашим новорождённым ребёнком, – напомнила Аннабелль, отстраняясь. – Вам не стыдно?

Тот улыбнулся с совершенно довольным видом, в который раз убеждая Белль, что чувство стыда ему не знакомо.

– Вы ведь не холостой, – сказала Белль с осуждением в голосе. – Вы не должны танцевать со мной этот вальс.

– Правила созданы, чтобы их нарушать.

– Это очень глупое оправдание, – заметила Белль.

– Может быть, – мистер Морган поднял кисть, любуясь Белль, кружащейся под его рукой.

После вальса Белль вновь окружили люди, желавшие с фотографироваться или получить автограф. Она улыбалась в камеры, расписывалась в блокнотах, на полароидных фотокарточках и футболках, позволяла обнять себя, рассеянно пропускала мимо ушей двусмысленные комплементы. И вдруг знакомое имя, произнесённое незнакомым женским голосом, заставило Белль прислушаться.

– …Кристе Эри на весеннем показе Диор в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом, – сказала незнакомая девушка. – Сине-золотое, в стиле Эрте.

– Прямо то самое платье? Не реплика? – с сомнением уточнила другая девушка.

– То самое, представляешь? Это было её любимое платье. Она даже надела на свой день рождения, после которого она… ну ты понимаешь.

– Зачем носить платье, в котором умер человек – я не понимаю, – сказала вторая девушка.

– Она не прямо в нём умерла, – возразила первая. – Но я согласна.

Странное чувство кольнуло Белль. Она машинально расписалась на форзаце книги и, решив, что открыть поисковик удобнее будет в уборной, извинилась и пошла по направлению к выходу, на ходу доставая телефон.

Первая же строчка, выплывшая по запросу, едва не заставила Белль выронить телефон: «Кристе Ариана Эри – парижская супермодель, лицо Диор, муза Ги Гюсто (1960-1992)». Потом Белль успокоилась. Да, Эри не могла родить Гастона, потому что к моменту его рождения была уже десять лет как мертва, но ничто не мешало ему придумать себе звёздную маму. Аннабелль открыла статью: в графе «супруг» значилось имя неизвестного ей парижского банкира, а в графе дети: Гастон Этьен Эри. Но это по-прежнему ничего не доказывало. Ссылки на статью о Гастоне не было. Но Белль вспомнила его рассказ, что он во время учёбы в академии много раз ходил в кино на «Интервью с вампиром», и забила в поисковую строку новый запрос: «гастон этьен парижская академия экономики и права 1994». Гастон Этьен Эри обнаружился в списках второкурсников Академии. Был отчислен из Академии в 1997 году. Больше сведений о нём не было, как и, увы, фотографий.

Белль спрятала телефон в ридикюль и пошла обратно. Либо Гастон придумал, что его мамой была парижская супермодель, умершая за десять лет до его рождения, либо… Он прекрасно разбирался в кэмпе и китче, которые захватили искусство в восьмидесятые годы, он обожал бомберы, ставшие популярными на рубеже восьмидесятых-девяностых, он десять раз пересматривал «Интервью с вампиром», вышедшее в 1994 году и шокировавшее общественность. Взяв с подноса у официанта бокал розового игристого, Аннабелль медленно пошла к зеркалу Дэвиса. Глядя на себя в отражении, она сделала хороший глоток вина и с силой прикусила губу, чтобы выступила кровь.

Гастон через несколько секунд оказался рядом, прямо за спиной у Белль. Слизнув с губы капельку крови и глядя в зеркале на безголовую фигуру в вишнёво-красном фраке, Белль спокойно спросила:

– Сколько, говоришь, тебе лет?

– Двадцать три, – ответил Гастон, ничуть не смутившись.

– И давно тебе двадцать три? – Белль повернула голову и взглянула на вампира.

Тот отпил из бокала, потом посмотрел вверх, очевидно посчитывая в уме, и, взглянув на Белль, ответил:

– Примерно двадцать пять, нет, двадцать шесть лет.

Аннабелль кивнула и тоже отпила игристого.

Почему-то она была совершенно спокойна, отстранённо думая, кому лучше сказать про вампира на балу: мэру или шерифу? И как сказать, чтобы не началась паника? В этот момент подошла миссис Марч:

– Милая, кое-что произошло. Мэр просит тебя подняться к нему в кабинет.

«Может, мистер Купер уже знает о Гастоне?» – подумала Белль и, сказав Гастону, что скоро вернётся, пошла вслед за миссис Марч.

Поднявшись на второй этаж, Белль вошла в кабинет мэра, а миссис Марч замешкалась.

– Мистер Купер? – окинув взглядом пустой кабинет, позвала Белль.

– Привет, – раздался совсем рядом мягкий голос Габриэля Корби.

Белль обернулась: новый знакомый стоял прямо у неё за спиной и улыбался. Ей стало не по себе.

– Я ищу мистера Купера, – сказала Белль и отступила к двери.

– Его тут нет, – понизив голос и приблизившись, прошептал Габриель. – Всё в порядке, милая, – ласково заверил он. – Я решил, что нам будет приятнее пообщаться без лишних глаз.

– Но мне нужно… – попыталась возразить Белль, но её голос прозвучал так тихо, что она едва слышала саму себя. А потом мысли разбежались, и она смолкла, забыв, что хотела сказать. Тело сковало мягкой истомой, веки отяжелели. Хотелось закрыть глаза и погрузиться в сладкую уютную дрёму.

Габриэль ласково взял Белль за руку и усадил в кресло мэра. Затем встал напротив и не спеша снял белые перчатки.

– Вот ты какая, последняя фейри, – глядя сверху вниз, произнёс он и нежно провёл прохладными пальцами по щеке Белль. Потом с почти кошачьей грацией обошёл кресло, встал позади и, склонившись к шее Белль, вдохнул аромат. – М-м-м… – протянул с наслаждением, – фиалка.

Затем язык Габриеля коснулся кожи Белль над сонной артерией и скользнул вверх, оставляя влажную дорожку. Аннабелль, всё больше теряя связь с реальностью, сидела в мягких тенётах оцепенения, её мысли будто потяжелели, стали медленными, вязкими. Губы Габриеля коснулись шеи Белль ласковым поцелуем, а затем она ощутила нежную, такую сладкую и желанную боль, что даже прикрыла глаза от удовольствия.

Вдалеке послышались шаги, нарушившие тягучую точно мёд и пьянящую словно вино тишину. Белль недовольно открыла глаза. В распахнувшуюся дверь вошёл Гастон.

– Que faites-vous?⁵⁶ – спросил он возмущённо у Габриэля.

Гастон был бледен, а зрачки у него стали огромными, поглотив голубую радужку.

«Они знакомы?..» – медленно проплыло в голове Белль. Ей не понравилось, что Гастон отвлёк Габриэля.

– То, ради чего мы здесь, – ответил Корби, подняв голову.

Белль увидела на его улыбающихся губах кровь и вдруг поняла: это её кровь. «Вампиры, – осознала она и ощутила совершенную беспомощность. – Габриэль тоже вампир».

Белль попыталась встать, что-то сказать, но не смогла пошевелить и пальцем, издать и звука. Через миг Гастон оказался рядом с креслом Белль и, грубо оттолкнув Габриэля, жадно прижался губами к ещё не успевшей затянуться ране на шее Белль.

– Полегче, малыш, – усмехнулся Габриэль Моро. – И не увлекайся. Она несколько дней назад принимала вербену.

Белль вспомнила, что последний раз пила вербеновый чай позавчера вечером. И надо ж было ей нарушить дедушкин завет именно в этом году, когда в город нагрянули вампиры… Как глупо, как нелепо!..

«Неужели фейри так беззащитны перед вампирами?.. – подумала она. – Что же мне делать?..»

В расшитом бисером ридикюле у неё лежал телефон, и ей всего лишь нужно было нажать пару кнопок, чтобы сообщить о проблеме, но она не могла даже двинуть пальцем.

«О, Лилит! – в отчаянии мысленно взмолилась Белль. – Помоги!»

Гастон отпустил Белль резко, заставив кресло покачнуться; дверь распахнулась и закрылась – и Аннабелль осталась в кабинете одна. Лишь через секунду она услышала шаги в конце коридора: шериф Вольфген, сержант МакЭлвин и несколько людей.

Белль попробовала поднять руку, чтобы ощупать саднящую рану на шее. Это отняло у неё последние силы, и через миг её поглотила густая и вязкая точно нефть тьма.

Белль очнулась от прохладного аромата леса: еловая хвоя, влажный мох и песок. С трудом разлепив веки, она смутно различила перед самыми глазами нашивку на одежде: «Полиция Торнфилда», и почувствовала, что её несут сильные руки. Она вспомнила запах: так пах шериф Вольфген. Он всегда настораживал и даже пугал Белль, но сейчас она чувствовала себя в безопасности и, наверное, оттого позволила себе вновь провалиться в манящую темноту.

– С ней всё в порядке, Дэниел, – произнёс спокойный голос шерифа где-то рядом, вырвав Белль из небытия. Открыв глаза, она обнаружила себя лежащей на диванчике в приёмной мэра. – Мои ребята уже ищут их… Нет, начнётся паника. Людям лучше быть здесь, чем разбегаться в темноте по домам, – шериф перевёл взгляд на Белль и сказал в трубку: – Она очнулась, – потом подошёл и подал ей телефон. – Это мэр.

– Мистер Купер, – сказала в трубку Белль.

– Как ты, Белль?.. – в голосе слышалась тревога.

– Хорошо, – ответила она. – Мне гораздо лучше. Я не знаю, почему не поняла, что они вампиры…

– Тебе нужно в безопасное место, – сказал мэр. – Я скажу, чтоб шериф отвёз тебя…

– У меня ещё танец с выпускниками, – возразила Белль.

Шериф жестом попросил телефон и, когда она вернула мобильник, включил громкую связь и сказал:

– Аннабелль права, ей лучше не исчезать сейчас. Люди и так начали беспокоиться, куда она делась, ты и сам это заметил.

– Но как она будет танцевать?! – запротестовал мистер Купер. – А вдруг вампиры снова нападут?

– Я хорошо себя чувствую, – ответила Белль, и это было правдой: она ощущала себя полной сил, хотя ещё совсем недавно не могла даже пошевелиться.

– Она справится, – подтвердил шериф. – А вампиры сюда больше не сунутся.

– Белль, почему ты вообще ушла из залы? – сокрушённо спросил мэр.

– Эдвина завела её к тебе в кабинет, – ответил за Белль шериф.

– Не может быть! – не поверил мистер Купер.

– Твоя секретарша была под воздействием внушения и ничего не вспомнит, – ответил шериф. – Крис увидел, как Белль входит в твоей кабинет, по камере, которая висит над входом. К сожалению, он поздно решил мне об этом сообщить, – добавил он, и Белль услышала в его голосе глухие нотки раздражения.

– Белль, ты уверена, что хочешь остаться и танцевать? – спросил мэр.

– Да, – твёрдо ответила она. – Только приведу себя в порядок.

Шериф проводил Белль в умывальную, где она поправила чуть растрепавшуюся причёску, сняла жемчужное ожерелье и смыла с него капли крови. Потом оглядела себя в зеркале, нет ли пятен на платье.

– Пойдём, – сказал шериф, пропуская вперёд.

Навстречу им, отделившись от остальных выпускников, вышел робко улыбающийся Патрик.

– Мисс Тэйлор… Аннабелль, – быстро поправился он, вспомнив, что она просила называть её по имени.

– Всё в порядке, Патрик? – спросила она, оглядывая залу.

– Да, – заверил её парень.

– Мне пришлось отлучиться по важному делу, – сказала Белль. – Сколько танцев я пропустила?

– Три, – ответил Патрик. – И наш танец сместили.

Белль кивнула и пошла к музыкантам.

– «Вальс листопада», пожалуйста, – сказала она оркестру и вложила свою ладонь в руку Патрика.

Кружась с Патриком среди выпускников, Белль не верила, что произошедшее с ней в кабинете мэра было правдой. Она смотрела вокруг, и всё было таким обычным и нормальным…

Как она могла проникнуться симпатией к этим кровососам?! Белль не могла простить себе, что была настолько слепа и не разглядела за их приятным отношением к себе тьму Х’гивхаты. Раздражение и злость на саму себя вскипели в ней с такой силой, что захотелось срочно разбить что-нибудь со всего размаху. Желательно о вампирскую голову.

«Пусть полиция об этом думает, – сказала себе Белль, чувствуя мягкие пальцы Патрика в перчатке на своей спине и его горячее дыхание на шее. – А я буду танцевать и потом поеду к Вики на ужин. Я и так достаточно уже сегодня пережила».

Эти мысли тут же показались ей малодушными и эгоистичными, и ей стало стыдно.

«Нет, правда, что я могу сделать? – точно оправдывая себя, думала Белль. – Я бессильна против вампиров. Ещё бы понять, это только со мной так или со всеми фейри?..»

Когда вальс доиграл, Белль подошла к мэру, наблюдавшему за ней с тревогой весь танец.

– Как ты, Белль? – спросил он.