Пятнадцать минут спустя я паркую автомобиль у Большого Соленого Озера со стороны заповедной территории. Вот уже полгода каждое утро я начинаю с пробежки здесь. Это место кажется мне невероятно атмосферным. Озеро и пейзаж вокруг него выглядят так, словно мы находимся на другой планете. Скалы вдалеке, окрашенные сейчас солнцем в рыжий цвет; высушенные растения коричневых цветов, растущие вокруг; каменистый белый берег, – все это похоже на кадры из серии фильмов «Звездные войны».

Я тянусь к дверной ручке, но Лу останавливает меня легким прикосновением ладони. Поворачиваюсь к ней и вижу пристальный взгляд ее карих глаз. Когда наши взгляды встречаются, она коротко выдыхает и облизывает губы.

– И что, мы просто побегаем.. вместе? – прикусив губу, интересуется она.

Усмехаюсь.

– Вообще-то, не совсем. Пойдем.

Открываю дверь и выхожу из «Рэнжа». Вокруг так тихо, что слышно, как вдалеке громко кричат чайки. Вдыхаю запах соленой воды и поворачиваюсь к Лукреции. Она с интересом рассматривает неземной пейзаж прямо перед нами.

Весь берег озера усыпан камнями белого цвета, гильзами и минеральными отложениями. Вода в озере серо-голубого цвета, а там, дальше, за дамбой, она красная из-за микроорганизмов, выделяющих вещества красного и розового оттенков. Именно по этой причине Большое соленое озеро часто называют американским Мертвым морем, подобно израильскому.

Справа от нас причал для лодок, который сейчас практически пуст. А за ним, вдалеке, возвышаются скалы, верхушки которых утопают в свете огненных лучей солнца.

Я достаю из кармана свои эйр-подсы и протягиваю один наушник Лукреции. Она удивленно смотрит на меня и молча берет его своими тонкими пальцами. Вставив в ухо наушник, я включаю на телефоне Oh The Larceny – Good Day Coming и жестом показываю Лу, в какую сторону мы пробежим.

Берег Большого соленого озера – не самое популярное место для пробежки, ведь бежать придется либо по камням, либо вдоль дороги. Я выбираю второй вариант, ведь с моим коленом лишние нагрузки в виде бега по неудобному покрытию не приведут ни к чему хорошему. Мне двадцать три, а я разваливаюсь, как восьмидесятилетний старик. Так что, я предпочитаю бегать по асфальтированной дороге и любоваться пейзажами пустыни вокруг.

Двадцать минут спустя солнце уже практически полностью взошло, сияя на ясном голубом небе ярким пятном. Мы добегаем до бетонного пирса, расположившегося в устье.

– Иди сюда, – торможу Лукрецию и притягиваю ее к себе. Она смотрит на меня широко-распахнутыми глазами и открывает от удивления рот, когда я включаю Gina Rene – U Must Be.

– «Шаг Вперед»? В самом деле? – Лукреция запрокидывает голову и смеется.

– В самом деле, – улыбаюсь я.

– И что дальше?

– Давай сделаем стант с видом на рассвет и снимем это на видео. Мне кажется, что если мы сделаем несколько видео и начнем выкладывать их в социальные сети, то сможем таким образом привлечь спонсора. Чем больше людей о нас узнают, тем выше вероятность найти финансирование.

– Звучит логично.

– Я знаю.

– Зачем тебе это?

Хороший вопрос.

Зачем я вообще попросил ее бегать со мной?

Зачем решил снять видео в стиле «Шага вперед»?

Почему переживаю о том, что команда не попадет на чемпионат?

Я наоборот должен быть счастлив, если мы не соберем нужную сумму, ведь тогда я буду спасен от этой ужасной участи – скакать по ковровому покрытию в костюме чирлидера.

Понятия не имею, зачем мне все это. Правда.

Наверное, мне просто хотелось как-то поддержать Лу. Мы ведь одна команда. Я не могу просто взять и бросить ее. Хотелось, чтобы она чувствовала себя сильной. Потому что я, как никто другой, знаю, каково это – видеть в глазах смотрящих жалость.

А Лу не жалкая.

Да, я определенно не в восторге от того, что нам придется проводить столько времени вместе, но она хотя бы ко мне не клеится. В отличии от половины девчонок команды, которые стреляют в меня глазками и то и дело пытаются потрогать бицепсы, будто я какой-то экспонат.

Лу много болтает, чем вызывает у меня желание придушить ее. Но во всем остальном мне нравится с ней тренироваться. Она пунктуальная, целеустремленная и много работает над ошибками. Если она хочет чего-то добиться, то приложит все усилия для того, чтобы у нее получилось. Лучшего партнера в этой схватке мне не найти.

Конечно, мне бы вообще не хотелось, чтобы в моей жизни была подобного рода схватка. Быть чирлидером – это полнейший отстой. Вот я придумал снимать видео на рассвете. А завтра, видимо, запишусь на шугаринг или коррекцию бровей. Ну, или чем там занимаются чирлидеры в обтягивающих тайтсах?

– Итан? – зовет меня Лу, прерывая мой поток мыслей.

– Да.

– Так и что ты предлагаешь?

– Как насчет незапланированной тренировки?

– Здесь?

– Ты мне доверяешь?

Лукреция прикусывает губу, а затем усмехается и произносит:

– Нет.

Я запрокидываю голову и смеюсь.

– Хоббит, ты должна мне доверять. Я ведь однажды не дал тебе упасть лицом в грязь, – вскидываю бровь. – В прямом смысле.

– Ладно, ладно, спаситель, – закатывает глаза она.

Улыбаюсь и ставлю телефон, оперев его на бетонную плиту. Переключаю камеру на фронтальную и нажимаю на треугольник снизу. Встаю позади Лу, обхватив ладонями ее изящную талию. Лукреция приседает и отталкивается от земли, прыгая вверх и немного назад в вытянутое положение. Выталкиваю ее корпус вверх, и Лу делает сальто в воздухе, держа при этом группировку, а затем выпрямляет ноги, опираясь на мои ладони, которые я держу перед собой на ширине плеч, и выравнивает корпус прямо. Затем Лукреция встает в арабеск⁸¹, а я обхватываю ее стопу двумя ладонями. Подкручиваю ее и слегка выталкиваю наверх. Лу делает оборот в воздухе, и приземляется прямо ко мне на руки.

Когда наши лица оказываются на одном уровне, то я внимательно рассматриваю ее красивые глаза цвета карамели. Ее длинные черные ресницы часто моргают, а дыхание становится немного учащенным, она облизывает свои пухлые губы и недовольным тоном произносит:

– Может, уже опустишь меня на ноги?

Усмехаюсь и опускаю ее на землю. Она снимает с волос резинку, и ее длинные пряди тут же развеваются на сильном ветру.

– Что, если ты будешь выталкивать меня одной рукой?

– Хоббит, ты же только что говорила, что мне не доверяешь.

Закатывает глаза.

– Доверяю. Если бы не доверяла, то меня бы сейчас здесь не было.

– Ты же спросила меня утром, не собираюсь ли я тебя убить.

Она пожимает плечами.

Теперь глаза закатываю я.

– То есть, ты серьезно считаешь, что если бы я собирался тебя убить, то так бы и ответил на твой вопрос?

– Господи, я правда не верю, что говорю это уже не в первый раз. Но.. ХВАТИТ БОЛТАТЬ!

Я смеюсь и подхожу к ней, чтобы вытолкнуть ее вверх одной рукой. Лу послушно встает передо мной, и мысль о том, что она доверяет мне, греет меня изнутри.

Может, мы даже сработаемся.

Еще около двух часов мы выполняем различные станты и учимся работать в команде. Мы умудряемся не наговорить друг другу гадостей, не убить друг друга и даже целыми и невредимыми добраться до ее дома.

Следующие две недели каждое наше утро начинается точно также: я забираю ее из дома в пять утра, далее у нас пробежка, и наконец станты на восходе солнца. Мы снимаем различные поддержки, а затем Мэри накладывает на видео надписи и эффекты и выкладывает их на наш канал в социальной сети.

Под нашим первым видео, где мы выполнили стант под «Шаг вперед» уже несколько тысяч просмотров и сотни комментариев. Я очень надеюсь, что у нас все-таки что-то получится, потому что даже с помощью работы на мойке у нас не получается собрать даже половину необходимой суммы.

Что касается нашей командной работы с Лу, то у нас что-то вроде примирения. Кажется, у меня уже выработался иммунитет к ее болтовне, потому что она меня даже не бесит. Иногда, конечно, бесит. Особенно, если у нас не получается какой-то элемент. Но по большей части она мне.. нравится.

Глава 20

– Тебе может подвернуться пара придурков,

Прежде чем ты встретишь парня, который

будет обращаться с тобой,

как ты заслуживаешь.

Так, словно с тобой солнце всходит.

(с) «Папе снова 17»

Лу.

Белые облака стремительно плывут по ярко-голубому небу, а инопланетный пейзаж пустыни, утопающий в солнечном свете, приковывает к себе взгляд, пока Итан везет меня домой. Отворачиваюсь от окна и поворачиваюсь к Дылде. Он расслабленно откинулся на спинку кожаного кресла, одной рукой держа руль. Глаза у него сегодня светло-голубые, и он даже не кажется таким грозным, как обычно. На голове, как всегда, у него беспорядок из копны каштановых волос. А двухдневная темная щетина придает его смазливому лицу мужественности.

Забавно, ведь я находилась с ним рядом так много раз, но никогда прежде не рассматривала его лицо с таким интересом. Не замечала маленькую родинку над его пухлой верхней губой, продолговатый шрам на щеке, и я точно еще ни разу не видела, чтобы его глаза были цвета ледников.

Мы бегаем уже больше двух недель. И оба до сих пор живы. Это невероятный прогресс для нас обоих, учитывая, что еще месяц назад я не могла себе даже представить, что просто буду находиться рядом с Итаном на расстоянии вытянутой руки.

Его идея с видео, кажется, работает. О нас узнают люди и появляются фанаты.

Но я до сих пор не понимаю, зачем ему все это нужно.

– Почему ты захотел, чтобы я бегала с тобой? – интересуюсь я. – Явно ведь не потому, что тебе скучно бегать одному, учитывая твою нелюбовь к людям.

– Лу, я не не люблю людей.

– Смешно.

– Это правда. Просто одиночество я люблю больше, чем людей.

Издаю смешок.

– Что ж, тогда вернемся к моему вопросу.

– Мне просто захотелось тебя поддержать. Накануне чемпионата ты упала на дне открытых дверей, и весь университет увидел твои обнаженные фотографии..

– Кстати, по поводу этого.. – перебиваю его я. – Я знаю, что ты врезал Вуди.

Опускаю взгляд на его ладонь, лежащую на рычаге переключения передач, избегая его пронзительного взгляда, оглушенная своим громким стуком сердца.

Элис сказала мне, что на следующий же день после того, как мои фотографии были слиты в сеть, Деймон и Итан хорошенько проехались по лицу Вуди. То, что он заступился меня, – странно. И мне нужно знать, почему он это сделал.

– Откуда? – откашлявшись, спрашивает он.

– Не важно. Почему ты это сделал?

– Потому что Дятел не имел права делать такие фотографии без твоего разрешения.

– Но откуда ты знаешь, что я не сама отправляла ему нюдсы?

– Я не знаю. Даже если отправляла, мне все равно. Каждый второй человек в университете это делал. В этом нет ничего такого. Но этот ублюдок слил это в сеть. Деймон предлагал последовать его примеру и слить в сеть фотографии его крошечного члена, но твой Вуди расплакался.

Запрокидываю голову и начинаю хохотать. Итан тоже смеется.

– Спасибо, – шепчу я, когда мы успокаиваемся. – А ты тоже это делал? – облизнув губы, интересуюсь я. – Ну.. я про нюдсы.

Он улыбается.

– Хочешь знать, отправлял ли я своей подружке дикпик?

Прикусываю губу, пытаясь сдержать улыбку, но, честно говоря, не так уж я и стараюсь, так что мои губы раскрываются в широкой улыбке.

– Нет, я не отправлял.

Вскидываю бровь.

– А говоришь, что все так делают.

– Я сказал, что так делает каждый второй. А я тот самый первый, – широко улыбаясь, произносит Итан.

– Теперь у меня есть и для тебя желание на случай моей победы на мойке сегодня.

– Хочешь, чтобы я отправил свой дикпик кому-нибудь?

– Ага.

– Тогда я отправлю его тебе.

Морщусь.

– Очень заманчиво, но нет, спасибо.

– И правда, зачем мне отправлять тебе его фотографию, если я могу просто снять штаны.

Закатываю глаза и боковым зрением вижу, как Итан тянется к резинке тайтсов.

Бью его кулаком в плечо.

– Итан Мур, следи за дорогой!

Придурок усмехается и поворачивается к окну. На его губах – ухмылка, которая невероятно раздражает. А еще раздражает то, что я нахожу эту ухмылку сексуальной..

– Так, значит, у тебя была подружка?

Господь Всемогущий, ну почему я так много болтаю?

– Да, – коротко отвечает кретин.

Просто «да»?! Он же не серьезно, да?!

За три года обучения в УЮ я ни разу не видела Итана с кем-либо, не сказать, что я следила за ним или интересовалась им, нет. Мы пересекались только во время игр «Ягуаров»: он на поле, я на бровке. Но я ни разу не видела, чтобы за него приходила поболеть какая-нибудь девчонка, что странно, ведь регби – важная часть его жизни. Во всяком случае тогда это было так. И будь у него девушка, она бы обязательно это понимала.

– Сыграем в «две правды, одна ложь»?

Итан вскидывает бровь.

– Я что, похож на любителя настолок?

– Да. Смотрю на тебя и прям вижу, как ты рубишься вечерами в Уно.

– Не угадала, я тащусь от Монополии.

Запрокидываю голову и смеюсь.

– А что насчет Дженги?

– О, Дженга.. Да-а-а-а. В ней мне тоже нет равных. Элиас, Бирпонг, Бутылочка, Правда или действие – все это придумано специально для меня.

– Все, но только не «две правды, одна ложь»?

– Прости, Хоббит. Не судьба.

Улыбаюсь.

– Мы приехали, – усмехнувшись, сообщает Итан.

Он паркуется у моего дома, затем тянется рукой на заднее сидение, при этом наклонившись невероятно близко ко мне. Неспециально вдыхаю исходящий от него аромат. Несмотря на пробежку, Итан пахнет сладостью. Вкусными медовыми коржами. Сладкими свежеиспеченными булочками. Хотя должен пахнуть потом, учитывая то, что мы только что вернулись с пробежки. Но Итан по какой-то неведомой мне причине пахнет так, что хочется прямо сейчас податься вперед и съесть его..

Господи!

Пугаюсь своих мыслей и быстренько сматываюсь из его машины, пока не натворила глупостей.

***

После учебы мы с Итаном решаем отработать курбет с винтом и узкоручки, который не доработали в прошлый раз. В этот раз получается не лучше. Делаем несколько попыток, но каждый раз я улетаю куда-то в диагональ.

Спустя примерно полчаса попыток, мне хочется выть от обиды. Итан каждую секунду брюзжит, чем подливает еще масла в огонь. После очередной попытки у нас практически все получается, но я все-равно снова падаю и приземляюсь на Итана, оказавшись на нем верхом. Я выпрямляюсь, продолжая на нем сидеть и хмурюсь:

– У тебя руки кривые.

– У тебя ноги кривые.

– Так и будешь передразнивать?

– Ну, что поделать, если у тебя ноги кривые.

– Все у меня ровное, просто ты не можешь нормально выпрямить руку.

Когда я тянусь вперед, чтобы стукнуть его кулаком по плечу, то чувствую, как что-то чертовски твердое упирается мне в промежность.

Широко распахиваю глаза, пытаясь осознать то, что происходит. Стук моего сердца вдруг учащается, и я ощущаю странную пульсацию между ног.

Господь Всемогущий!

– Ты возбужден, – удивленно произношу я.

Итан фыркает.

– Спасибо, капитан очевидность!

– Но ведь.. – Облизываю губы. – Почему ты возбужден?

– Потому что ты сидишь на мне и трешься о мой член.

Как только с его губ срывается слово член, фантазия начинает рисовать его во всей красе. Я снова облизываю губы и поддаю бедрами вперед. Поднимаю глаза на Итана и ахаю, увидев в них темноту. Это и в самом деле происходит. Он хочет меня. Меня!

Я медленно двигаю бедрами, наслаждаясь тем, как тяжело вздымается грудь Дылды.

– Лукреция, – тяжело сглотнув шипит он.

– Да? – усмехаюсь я.

На какое-то мгновение мне даже начинает казаться, что я полностью руковожу процессом. Но Итан тут же заставляет меня забыть об этом в тот момент, когда резко опрокидывает меня на спину и нависает надо мной.

Наши взгляды встречаются, и я теряюсь в тумане его серых глаз. Спускаюсь взглядом ниже, жадно впиваясь им в его пухлые губы и представляя, какие они на вкус. Итан приоткрывает их, и я жду, что он вот-вот поцелует меня, но вместо этого он лишь хрипло спрашивает:

– Хочешь, чтобы я остановился?

Затуманенный разум пытается осознать то, что он спросил, и немного проясняется.

Что мы делаем?

Итан невероятно сексуальный, но он мне не нравится. Наверное.

Или нравится?

Господи, ну, конечно, нравится. Он не может не нравиться. От него веет сексом. И его не хочет разве что лесбиянка, хотя и тут момент спорный.

Две недели с ним были не такими уж и ужасными. Итан был со мной вежлив, терпелив, внимателен ко мне.. Но это не повод заниматься с ним сексом!

Я точно не собираюсь снова наступать на те же грабли и заводить отношения со своим партнером по станту.

Хотя, о каких отношениях вообще может идти речь?

Мы едва научились выносить друг друга.

Рушить то, что мы строили на протяжении двух недель ради секса?

Это чертовски глупая затея.

Наверное, я молчу слишком долго, потому что Итан облизывает губы и отводит взгляд. Он отстраняется от меня и ложится рядом на спину, ничего не сказав.

Сердце стучит слишком сильно, по телу пробегает дрожь, а в мыслях такой беспорядок, что становится страшно.. Страшно, потому что я хочу почувствовать вкус соблазнительных губ Итана Мура.

Раздумывая не дольше секунды, я снова забираюсь на него, оседлав. Он удивленно смотрит на меня, а я нервно убираю прядь за ухо и, избегая его взгляда шепчу:

– Секс все усложнит.

– А кто не любит сложности?

Все-таки решаюсь взглянуть на Итана. Взгляд его дымчатых глаз направлен на меня. Он кладет руки мне на бедра и медленно проводит ими вверх, обхватив ягодицы. Начинаю дышать часто, пытаясь отговорить себя от этой безумной идеи, но желание сильнее меня.

– Лу, ты должна знать, что я хочу не только секса.

– А чего ты хочешь?

– Я хочу быть с тобой.

– Ты сказал, что нельзя смешивать отношения и работу в команде, – шепчу я.

– Я сказал это, чтобы ты отказалась от нашего с тобой станта.

– Ну, конечно.

Итан усмехается.

– После чемпионата я уйду из команды, и тебе больше не нужно будет переживать об этом.

– И куда ты пойдешь?

– Мне предложили стать вторым тренером в нашей сборной по регби.

Вскидываю брови.

– Ты серьезно?! Это же отличная новость!

Итан улыбается.

– Так и есть. А теперь, может, перестанешь болтать и поцелуешь меня?

– Ты же сам начал эту болтовню.

– Лукреция, просто заткнись уже.

Широко улыбаясь, наклоняюсь к нему и мягко касаюсь его губ своими. Они такие теплые и такие вкусные. Я слегка отодвигаюсь, чтобы снова посмотреть Итану в глаза.

Он смотрит на меня так, словно я тот самый заветный кусочек шоколада, в котором так сильно нуждается диабетик.

– Что ты делаешь со мной, Хоббит? – шепчет он и протягивает руку вперед, чтобы стянуть с моих волос резинку. Затем Итан зарывается в них рукой и притягивает меня к себе для поцелуя.

Он буквально впечатывается в мои губы своими, резким движением наглого языка врывается внутрь и начинает жадно посасывать мой язык. Не в силах сдерживаться, я стону. Мои бедра делают вращательные движения, вновь и вновь касаясь его твердой плоти сквозь тонкую ткань гимнастических брюк. Итан рычит мне в рот и обхватывает ладонью мою ягодицу, направляя мои движения.

Напряжение между нами такое сильное, словно мы работаем над изучением закона Ома.

Я теряю голову от этого парня, горю от его прикосновений, наслаждаюсь чертовски сладким вкусом.

Я схожу с ума от Итана Мура.

– Кхм. Кхм, – раздается громкий кашель над нами, и я отскакиваю от Итана, как кегли от шара в боулинге.

Мои ноги дрожат, а сердце колотится, пока я поправляю волосы и избегаю пронзительного взгляда Норы, стоящей прямо передо мной.

– Привет, мам, – недовольно произносит Итан, сев на мате.

– Мам? Не понимаю, о ком ты, сладкий! – усмехается Нора. – Я лишь хотела сказать, что иду на встречу с нашим потенциальным спонсором, так что я заглянула, чтобы забрать финансовые выписки, и уже ухожу. Не забудьте закрыть за собой спортзал. О, и в верхней тумбочке моего стола есть парочка презервативов, – она подмигивает и уходит, а я стою и смотрю ей вслед с открытым ртом.

Зажмуриваюсь от стыда, а затем, когда немного прихожу в себя, открываю глаза и нерешительно смотрю на Итана. Он сидит на мате, облокотившись на колени, и пристально смотрит на меня. Его и без того пухлые губы сейчас красные от наших поцелуев, а я по-прежнему чувствую их медовый вкус на своих. Никто из нас не произносит и слова, и я вдруг начинаю волноваться, что он жалеет о том, что произошло. Вот только, я ведь даже не знаю, жалею ли об этом я?

– Хоббит, вместо того чтобы так громко думать, лучше бы вернулась на исходную позицию.

Шумно выдыхаю и медленно шагаю к нему навстречу. Сажусь на вытянутые длинные ноги Итана, оседлав его бедра, и нерешительно кладу свои руки ему на шею. Он опускает свои руки на мою талию и притягивает ближе к себе. Касается кончиком своего носа моего и слегка двигает им вверх и вниз.

– Твоя мама застукала нас за поцелуем, – шепчу я, будто нас кто-то может услышать.

– Правда?

Закатываю глаза.

– Мне двадцать три, Хоббит. Моя мама переживет, что я целуюсь с девчонками.

– И со многими девчонками ты целуешься?

Отрицательно кивает.

– Только с одной. Очень болтливой. И невероятно красивой.

Задерживаю дыхание, ошарашенно смотря ему в глаза. Итан только что назвал меня красивой?

– Прекрати думать. Просто чувствуй, – шепчет он и отстраняется от меня, пристально смотря на меня своими светлыми глазами.

Затем он снова резко переворачивает меня и укладывает меня спиной на мат. Нависает надо мной и сразу же врывается мне в рот, пока я смеюсь. Мои руки путаются в его густых русых волосах, пока его ладонь крепко сжимает мое бедро. Опускаюсь ладонью ниже, вдоль его спины, и сжимаю его упругую задницу. Итан рычит мне в рот и вдавливает в меня свой член. Даже сквозь несколько слоев одежды я чувствую, какой он горячий. Я начинаю тереться о него и стонать. Похоть полностью затмевает мое сознание. Мне нужно больше. Больше кожи, больше касаний, больше Итана. Черт побери, я сгораю от возбуждения под тяжестью тела этого парня.

Итан отрывается от моих губ, чтобы дать мне вздохнуть, и набрасывается на мою шею. Его скользящие поцелуи вызывают у меня дрожь. Я сильнее прижимаюсь к нему и громко стону, когда он начинает вращать бедрами.

– Итан, – шепчу я. – Я хочу тебя.

Он отстраняется от меня и смотрит из-под полуопущенных век. Его длинные ресницы дрожат, а грудь ходит ходуном от учащенного дыхания.

– Не здесь и не так, Конфетка.

– Конфетка?

– Да. Черт возьми, ты такая вкусная.

И Итан снова начинает меня целовать. Так яростно и жадно, что я начинаю теряться в этом калейдоскопе ошеломительных чувств. По пустому пространству спортивного зала разливается наше сбивчивое дыхание и приглушенные стоны. И войди Нора сейчас, мы бы даже не обратили на нее внимание. Мы теряемся друг в друге, касаясь тел, словно этого больше никогда не повторится. Я царапаю спину Итана, желая наконец получить освобождение. Провожу рукой по его напряженному скульптурному торсу, чувствуя подушечками пальцев линию волос и спускаясь ниже.

Но резко убираю руку, когда звонок его телефона громким ревом проносится по залу. Итан матерится от досады и выпрямляется, чтобы взять со стола свой айфон. Посмотрев на экран, он хмурится, а затем отвечает на звонок.

81. Арабеск – элемент, когда опорная нога прямая, а другая согнута под углом.