– Силы в городе совсем небольшие, – вздохнул гость. Они едва ли сгодятся для обороны. Их не хватит и для успешной вылазки.
– Быть может, патрикий не видит опасности для города?
– Видит, – покачал головой гость. – Городом завладели страхи. Люди напуганы. Молятся целыми днями. Патриарх Фотий пытается успокоить и приободрить их, но это почти невозможно.
– Коли патрикий и Фотий не могут сражаться, то отчего же они не силятся спасти свой город иным путем…Хотя бы переговорами…Зачем не пришлют к нам посланника?
– Посланника? Возможно, никто из знати не решается выступить в качестве посла…– выразил свое мнение гость.
– Это почему же? – Гостомысл сдвинул брови. Неужели переговоры затягиваются лишь оттого, что никто не осмеливается покинуть осажденный город? А тем временем чем дольше греки сомневаются, тем более неуправляемым становится сей набег. Того гляди, князья сговорятся да и отбудут от этих стен, оставив повелителя Новгорода одного на чужих берегах.
– В городе полагают варваров нещадными и жестокими. Особенно после того, как в жертву их кровавым богам были принесены захваченные пленные, – вспомнил гость.
– Ах, да, – для порядка согласился Гостомысл, который хоть и слышал о таком эпизоде лишь мельком, но все же расценил его положительным. Стало быть, греки все-таки напуганы. В жертву действительно были принесены пленные. Сей ритуал затеяли варяги, которые пожелали умилостивить своих грозных богов. Гостомысл не стал спорить со Сверре, лично пролившим кровь греков на сооруженный наспех алтарь. Для несчастных пленников любой конец оказался бы печален. Вопрос состоял лишь в том, близок ли этот конец.
– К тому же, говорят, что разграблены и близлежащие острова…– продолжал гость. – Поговаривают, патриарх Игнатий, который был отправлен в ссылку на Принцевы острова, убит…
– Патриарх в плену у Сверре, – шепнул Бойко Гостомыслу на ухо. Бойко также, как и остальные присутствующие, не понимал речи гостя, но зато различил имя важного заложника. – Тот полагает получить за него выкуп.
– Патриарх жив и здоров. Он наш гость, – сообщил Гостомысл венецианцу. – Мы не злодеи, Синьор Флавио. И избегаем бессмысленных жертв.
– Разумеется, – поддакнул гость, который в действительности считал напавших жестокими безбожниками.
– Мы поступим надлежащим образом, Синьор Флавио…– Гостомысл оглядел озадаченные лица князей, которые уже с трудом сохраняли молчание, хотя и не могли ничего добавить в этой беседе. – Мы отпустим вас, Синьор Флавио. Вы вернетесь обратно в город. Также мы даруем свободу и патриарху Игнатию…Благородные люди не должны умирать по ошибке и в бессмысленности.
– Благодарю, – гость был не только признателен, но и немало озадачен такой внезапной милостью.
Когда венецианца увели на достаточное расстояние, поднялся шум, которого Гостомыслу едва удалось избежать в присутствии свидетеля со стороны греков.
– Зачем ты его отпустил?! – возмутился Валдас Изок. – Мы могли получить за него выкуп! Хватит с меня! Завтра я отплываю! Коли ты решил, что можешь один тут править за всех!
– Не будь столь мелочным, любезный соратник, – усмехнулся Гостомысл. – Требовать выкуп за случайного пленника здесь к лицу лишь варягу. Мы не таковы.
– Честно говоря, я такожде не постигаю, к чему сии щедроты, – вставил свое слово прагматичный Ярополк. – И дело не в выкупе. Ты сказал, что нам следует ждать посланника мира. Но теперь мы его и вовсе не дождемся. Лучше уйти сейчас, пока не вернулся император со своей армией. Я также буду готовиться к отплытию на рассвете следующего дня…
– Не будем спешить, други…Задержимся еще на пару дней…– Гостомысл наконец позволил себе потянуться, дабы размять затекшие косточки. Это действие казалось непринужденным. Хотя на самом деле старый князь ощущал, как поводья норовят выскочить из его рук. – Синьор вернется в город. В город, где, по словам Синьора, царит хаос и паника, кстати…Итак…Синьор вернется обратно в Царьград. Приведет с собой Игнатия. Расскажет о том, что мы не дикое племя, и с нами вполне возможно столковаться…Напуганный Царьград пойдет на любые уступки и выплаты еще большие, чем те, что сравнимы с нашей добычей…Мы получим не только золотые чаши и подобную мелочевку…
****
Гостомысл стоял на палубе и любовался спокойными водами, сияющими на солнце. Море было тихим.
– Словно сами боги благословили нас на обратный путь, – в своей обычной манере описал Бойко ясную погоду.
– Да, хорошее море…– подтвердил Гостомысл, вдыхая ароматны морской воздух. В такие моменты ему казалось, что он свободен от всех мирских забот и обязательств.
– Ты великий человек, мой князь, – Бойко гордился своим прославленным другом, который не только сумел сплотить князей на этот поход, но также удержал их всех под своей десницей. Из Греческого Царства корабли уносили с собой не только добычу и довольных воинов, но и выгодные соглашения о торговле и сотрудничестве. – Греки надолго запомнят «скифский» народ с «края земли»…Кстати, я все хотел спросить тебя…– Бойко понизил голос. – Я видел, что все эти предатели хотели уплыть, бросив нас одних у стен града…Но все изменилось после разговора с помощником дожа…
– Он подоспел крайне вовремя…– признал теперь уже Гостомысл.
– Так вот я хотел узнать…Ты владеешь венецианским?! Откуда?!
– Матушка Дивы…Моей младшей дочки…– кивнул Гостомысл.
– Что ж…Меня восхищает, что ты видишься с женами не только для того лишь, чтоб получить потомство…– хихикнул Бойко.
– Мда, надеюсь, какое-то время еще смогу не только о языках думать, но и о потомстве…– усмехнулся Гостомысл. Он хотел что-то добавить, но его взгляд вновь притянули волны.
– О чем ты задумался?
– Все это время я не позволял себе отвлекаться на мысли о доме, – ответил Гостомысл, вздохнув. – Перед нашим выступлением Злата обещала сына…Но так и не получилось. Теперь, надеюсь, по возвращении все удастся.
– Конечно! Почему нет! – как всегда, жизнелюбиво отозвался Бойко. – Кстати…А что твой другой сынок…– громкий голос Бойко сменился шепотом. – Тот, что…– вместо дальнейших пояснений Бойко состроил таинственную рожицу. – Я надеюсь, он не пострадал при атаке…
– Он здоров, – кивнул Гостомысл, улыбнувшись самому себе.
– Рад слышать…– Бойко оглядел корабль, словно пытаясь заприметить обсуждаемую личность. Но никто из воинов не был явной копий своего отца, чтобы привлечь к себе внимание старого дружинника. – Ты скажешь ему когда-нибудь правду?
– Никогда…
Глава 8. Девичество
Шелест листвы в танцующих кронах берез. Теплый южный ветерок. Холода давно минули. Впрочем, в родном Новгороде всегда отрадно. Быть может, он пока не так укреплен, как некоторые другие поселения, но зато здесь все самое лучшее. Самый белый снег и самое яркое небо.
Дива, младшая из трех дочерей Гостомысла. С ее именем связаны упования семьи – красивая и смышленая – она принесет пользу себе и городу. Но это в будущем. А пока она лишь ребенок. Вдалеке от суеты лежит на опушке леса и мечтательно вглядывается в бескрайнюю синь. Княжну мало волнуют обыденные вещи. Ее ум чаще занимают отвлеченные вопросы. Добро и зло, звезды и небо. Где-то в глубине кучных облаков, как говорят, находится обитель могущественного Сварога. Интересно, кто это выяснил?..Ведь чтоб узнать наверняка, надо сперва взлететь к небу, наверное, на большой птице или изготовленных крыльях. Либо можно построить терем до облаков. Если скреплять венцы, то он не должен обвалиться.
Не заметив того, Дива уснула. Трава в поле была высокой. Потому княжна не боялась, что повстречается тут с кем-либо. В таких зарослях ее непросто заприметить. Она нередко засыпала на ароматной подстилке из луговых колокольчиков, когда не хотела возвращаться домой, где ее зачастую ожидали упреки и грызня. Мира среди домочадцев Гостомысла не было.
Сон младшей дочери Гостомысла всегда был крепок. Однако на этот раз ей не удалось выспаться под колыбельную ветра. Чьи-то голоса разбудили ее. Сначала сквозь дрему она услышала какую-то возню. А потом и вовсе проснулась.
– Что ты наделал?! – послышался сердитый женский голос, который даже спросонья показался Диве знакомым. – Я же сказала, только не в меня! Недотепа!
– Ты также сказала, что нам нужен сын. «Наследник Гостомысла»! – напомнил мужской голос, который Дива слышала впервые.
– Но не сейчас же! – гаркнул женский голос. – Не сейчас же, когда князь в походе уже много дней!
– Может, он вернется завтра, – возразил мужской голос, затем послышалось зевание.
– А если через год? Надо сперва дождаться его возвращения. Я не могу оказаться с животом в его отсутствие! Ужели это неясно?!
– Не серчай, я же осторожно, – попытался утешить мужской голос.
Дива нахмурилась, узнав, наконец, хозяйку женского голоса. Это же Златана! Наложница отца. Сомнений нет!
В силу неопытности своей непорочной натуры, юная Дива не поняла половину из того, что обсуждали любовники. Однако одно ей все же стало ясно – надо поскорее сообщить батюшке о том, что Златана была в поле наедине с каким-то мужиком! О боги, но князь же в отъезде…А поверит ли он такому сообщению о своей любимой женщине? Чтобы не усомнился, нужно знать хотя бы, кто тот человек, который сейчас возле Златаны.
Приподнявшись на локте, Дива уже хотела высунуть голову из травы, но потом передумала. Она сама не знала почему. Просто решила не делать этого, а выждать. Пусть эти двое соберутся уходить, и тогда уж она распознает, кто есть кто.
Но замыслу княжны не суждено было претвориться в жизнь. Над простором уже летел чей-то скрипучий глас, выкрикивающий ее имя.
– Дива! Я сколько буду тебя искать! – раздались вопли уже совсем близко от Дивы. Они выплескивались изо рта худой высокой девушки. Бледное лицо пришелицы выражало недовольство. Впрочем, ранняя морщина на переносице говорила о вечном напряжении хозяйки. Раздраженность чувствовалась в ее движениях. В самой походке крылось что-то неспокойное.
Велемира, княжеская дочь от первой жены Гостомысла. Ее мать умерла от какой-то болезни. Но сперва подарила князю двух сыновей и двух дочек – собственно, саму Велемиру и еще Росу. Сыновей Гостомысл потерял одного за другим не так давно, но бодрости духа вместе с ними не утратил. Велемира слыла примерной дочерью. Она была старше других детей Гостомысла. И считалась тем человеком, который во время отъездов отца присмотрит за сестрами и теремами. По крайней мере, так было до появления Златы.
– Мне известно, что ты здесь! – злилась Велемира. – Вылезай из муравы!
Дива уже не знала, как и поступить. Она полагала, что лучше сделать вид, будто ее тут нет. И таким образом все же довести дело до конца. Выяснить, кто те двое, что уединились в разгар летнего денька. Но тут на ее лицо пала тень – уперев руки в бока, над ней накренилась старшая сестра.
– Веля…– Дива старалась выглядеть степенной и уверенной, но в душе ей было не по себе под сверлящим взглядом сестры, которую она немного побаивалась.
– Зачем ты здесь, когда твое место в тереме? Пойди и займись рукоделием, – Велемире не нравилось то легкомыслие, с которым ее сестра катит по жизни. Но еще больше ей не нравилось то, что окружающие считают это допустимым. Ведь если б кто-то из других девушек позволил бы себе подобное поведение, то был бы надолго заперт под замок. – Княжне не подобает гулять одной, тем паче вдали от дома! Ты же не челядь! Что скажут люди?! В горницу! Живо!
– Иду, – отряхивая юбки, Дива встала на ноги. Огляделась по сторонам, пытаясь увидеть в поле хоть кого-то, помимо них с Велемирой. Но ничего, кроме зеленого ковра, ей рассмотреть не удалось. А голоса голубков, разумеется, стихли. Слышался лишь шум леса, колыхающего листвой.
– Зачем вышла с княжеского дворища? – впившись, старшая княжна уже не хотела отпускать жертву. – А если тебя украдут? А затем потребуют выкуп? – Велемира дернула Диву за косу, чтобы привлечь внимание к своим словам. Старшей дочери князя показалась, что ее сестра рассеяна. – А вообще-то, с тобой много чего можно сделать. Сама должна соображать, не маленькая. Впрочем, может, для того ты тут и шатаешься одна?! Когда отец вернется, я все ему расскажу! Как ты постоянно шляешься не пойми где и не пойми с кем! Я не буду больше скрывать твои проделки! – погрозила Велемира, попутно отмахиваясь от назойливой осы, которая прицепилась к ней, кружа перед самым ее носом.
Дива промолчала, хотя слова сестры ее задели. Ничего постыдного она себе не позволяла. Ходила на прогулки, как и все в ее лета. Только и всего. Скорее б вернулся батюшка! Без него оно, конечно, спокойнее: нет дополнительных поучений. Зато когда он в городе, Велемира тише травы.
– Немедля возвернись в терем! – голос Велемиры сорвался на визг. Для пущей убедительности княжна повелительным жестом указала младшей сестре в сторону изб. – Бегом, я сказала!
А в этот же самый миг в траве, всего в дюжине шагов от сестер, словно мыши под метлой, затаились Златана и ее возлюбленный – белобрысый детина с низким широким лбом и дюжими плечами.
– О, Макошь, спасай…– наложница Гостомысла зажала рот ладонью. – Дива была здесь все это время…– на сей раз Златана обращалась к своему спутнику, который возлежал возле нее в сомнительном облике. – Нельзя позволить ей заговорить…Она нас выдаст. Она не могла не узнать моего голоса…
– И чего делать надобно? – уточнил низколобый, потягиваясь.
– Сам как полагаешь?! – Златана вгрызлась взглядом в своего непонятливого любовника. – О, боги…– Златана закатила глаза, выражая этим жестом презрительное осуждение. – Сделай так, чтоб мы больше о ней не говорили…Разве что помянули весной в праздник…
– Она же княжна…– застопорился низколобый.
– И что?! – еще больше озлилась Златана, попутно натягивая на себя рубаху. – Одно ее слово – и нас с тобой по костям разберут!
– А со второй что делать?! Ее сестрицей?! – низколобый понял, что Златана дело говорит. Нельзя тут сомневаться и надо поскорее покончить с опасным свидетелем.
– Уже ничего…Луд тебя побери! Они ушли…– Златана размахнулась и ударила по траве. Былинки отклонились в сторону от ее руки. – Медленно собирался…Гусеница – и та скорее!
– Тебе то быстрее, то медленнее подавай. Тебя не разберешь…– поддел детина.
– Отрадно, что Гостомысла нет…– не обращая внимания на сальную трепотню спутника, размышляла Златана вслух. – Но он может появиться в любой день. Мы не должны терять времени…Вдруг она кому-нибудь разболтает?! Тебе ясно?
– Да понял я все…Как я токмо поймаю ее? – беспокоился детина, уже обряжаясь в шмотки.
– Я все устрою…– Златана откинула за спину роскошную волну золотых волос и поднялась, озираясь по сторонам. Вначале она радовалась успеху при князе. Затем ей сделалось обидно, что ее красотой любуется старец. И в конце концов она нашла для себя выход из этого терновника душевных мук. – Сначала пойду я. Ты выжди. Сразу за мной не следуй.
****
Дива играла с кошкой, когда вдруг услышала негромкий стук в дверь. На крыльце ожидала Златана. Неожиданно приветливо улыбнувшись, наложница Гостомысла вошла в сени. Диве пришлось посторониться, чтоб не соприкоснуться с неприятной для нее женщиной.
– Я хотела предложить тебе…– начала Златана, осматриваясь в тереме княжны.
– Нет, не надо…Благодарю…– Дива уже полдня размышляла над положением, в котором оказалась. Но так ни к чему и не пришла. Будучи желторотым птенцом, малосведущим в житейских делах, она даже не предполагала, что кто-то может желать ей зла. Она ведь никому ничего не делала дурного!
– Но ты ведь инда не знаешь, что я имею в мыслях, – Златана присела на лавку, оглядев стол, на котором лежал кусок какой-то плотной ткани. – Что это? Вышивка? – непринужденно поинтересовалась Златана. Обычно она не заходила к дочерям Гостомысла. Вскользь встречаясь с ними на улице, она чаще всего отворачивалась от них, как и они от нее.
– Карта…
– Какая карта?..– думы Златаны были полны только тем, как выманить княжну с княжеского дворища.
– Княжества…– Дива не была охотницей рукодельничать, хотя ей постоянно твердили о необходимости создания приданого. И все же пяльцы и прялка не особенно увлекали ее. Но коротать досуг как-то требовалось. Ей нравилось рассматривать карты отца. Также она любила читать хозяйственные записи, которые велись на обычной бересте, но бывали занимательнее узоров на рушнике.
– Так ты пойдешь со мной на реку? – с улыбкой уточнила Златана, взяв на руки кошку. Та как раз собиралась шмыгнуть из дома, но наложница Гостомысла перехватила ее по пути.
– Я не умею плавать…– призналась Дива. – Так что мне неинтересно на реке…
– Не умеешь плавать? – изумилась Златана. – Надо непременно освоить сие. Я смогу научить тебя, если желаешь.
– Нет, не нужно…– отказалась Дива. Когда она была совсем маленькой, то упала в воду. Пока няньки вытаскивали ее на поверхность, она уже почти успела захлебнуться. Воспоминание о том эпизоде с тех пор отпугивало ее от любых водоемов.
– Как это «не нужно»? – Златана чесала за ушком постепенно разомлевшей в ее руках кошке. – Очень нужно. Это твоя безопасность. Вдруг ты свалишься в реку или озеро…Или такое несчастье произойдет с твоим ребенком…Ты должна уметь плавать на любой случай.
– Ну, я даже не знаю, – Дива смотрела на невозмутимое лицо Златаны и уже начинала сомневаться в том, что слышала именно ее голос в поле. Вдруг это ошибка? Мало ли на свете похожих голосов?
– Признаюсь, я пригласила тебя не для того, чтобы барахтаться на мелководье. Я хотела поговорить с тобой. Видишь ли…– Златана продолжала нежить в руках сонную кошку, которая уже не думала никуда убегать, убаюканная медовой речью гостьи. – Я знаю, что ты и твои сестры недолюбливаете меня. Однако скоро мы станем одной семьей…Ваш отец женится на мне, как только вернется из похода, – приврала Златана. На самом деле, Гостомысл ничего такого не обещал. По крайней мере, в отсутствие наследников. – Это дело решенное. Поверь, у меня самые искренние чувства к вашему отцу и благорасположение к вам самим. Я не знаю, смогу ли убедить твоих сестер в том. Но вижу, что ты не такая, как они. Вижу, что ты не судишь пристрастно о человеке, которого не знаешь…Так ведь?
– Ну…Да…– растерялась Дива, которая, по сути, была еще доверчивым ребенком, хоть и потихоньку взрослеющим. Никогда прежде Златана не говорила со своими будущими падчерицами в столь доброхотном тоне. Обычно она лишь недовольно фыркала в их присутствии и жаловалась на них строгому родителю.
– Прогуляемся вдвоем. Я расскажу о себе. О моей жизни до того, как я оказалась здесь, в доме вашего батюшки. И ты увидишь, что я не такая дурная, как обо мне принято судить…– продолжала Златана. – Я спрашиваю себя, где сейчас ваш батюшка, чем он занят и не забыл ли обо мне…Я чувствую себя зело одиноко, потому как здесь меня никто не любит…И я была бы очень рада, если б ты стала моим другом, коему я могу открыть сердце…– голос Златаны лился словно вечерняя песня. А кошка на ее руках уже совсем разморилась. Подергивая ухом, всегда осторожный пушистик теперь дремал на чужих коленях.
****
Дива стояла на мостике и смотрела вдаль на заходящее солнце. Отказавшись от уроков плаванья, она не смогла совсем отринуть любезное предложение любимой женщины отца. «Не будем купаться, раз не хочешь. Полюбуемся закатом с моста», – предложила тогда Златана. Они условились встретиться на мостике, а потом вместе пройтись, дабы развеять дым былых разногласий. И вот сейчас Дива услаждалась видами в одиночестве: мать идеи поздних прогулок задерживалась.
Местечко, и правда, было живописное. Мостик перебежал глубокий, густо поросший крапивой овраг. На дне его поблескивала речушка. Обычно тут было неглубоко. Но теперь вода поднялась из-за непрерывных дождей последних недель. По обеим сторонам оврага высился лес. Деревья в нем были старыми и могучими. Их ветви тянулись друг к другу будто для рукопожатия.
На улице смеркалось. Подул прохладный ветер. День выдался погожий, но к ночи, кажется, грядет ненастье. Дива покрепче запахнулась в платок. И тут услышала шаги. Повернув голову, она увидела, что по мосту идет крепкий детина. Из-под низкого лба недобро блеснула пара глаз, однозначно устремленных на княжну.
Сначала Дива топталась на месте, засматриваясь красотами подступившего вечерка. Но, по мере приближения детины, они все меньше занимали ее. Причиной тому была веревка, которая неожиданно возникла в руках пришельца. Будто подхлестнув ей в воздухе невидимого коня, он бросился к княжне.
Взвизгнув во весь окрест, Дива подхватила подолы и помчалась по шаткому деревянному настилу, не дожидаясь того момента, когда веревка окажется на ее шее. Княжна не отличалась особенными способностями и бегала не лучше других девиц. Но сейчас у нее будто прибавилось сил. И все же расстояние между ней и нападающим неминуемо сокращалось. Как бы быстра и целеустремленна она ни казалась, детина был проворнее. Так она и внеслась в березняк – на всех парусах, в облаке воплей и опасений.
Их разделяла лишь пара шагов. И вдруг Дива резко изменила курс и юркнула за ель, что была по левую ее руку. Детина не успел последовать за ней. Тяжелая дубина со всего размаху засвистела ему по морде. Справа за сосной таился парень, вооруженный этим нехитрым, но надежным оружием.
Вопреки ожиданиям княжны, детина не свалился без чувств. Не даром веса в нем было почти столько же, сколько в диком кабане. Озверев от внезапной атаки, низколобый уже собирался броситься на неожиданного защитника дочери Гостомысла. Но тут же получил какой-то палкой по хребту и свалился на землю.
Детина был несилен в науках и умственных нагрузках. Но зато в схватках он кое-что смыслил. И сейчас он понимал, что ему одному не одолеть двоих парней с дубинами. Ну, или, по крайней мере, не одолеть без существенных потерь. Он бы легко справился с каждым из них по отдельности. Но не с двумя сразу. К тому же теперь уже ясно, что это спланированная засада…И атакующих может быть больше.
Вскочив на ноги, низколобый помчался наутёк, надеясь на то, что погони не будет. Но и тут он ошибся. Двое парней ринулись за ним.
– Его обязательно нужно поймать…– крикнула Дива вслед удаляющимся, потирая ушибленный локоть – она ударилась обо что-то, пока убегала, даже не заметив обо что именно.
Ну разумеется, злодея надо поймать. Это было в духе Дивы – подчеркивать очевидное. За покушение на княжескую дочку его ждет долгая и мучительная смерть. Какие бы причины ни подвигли его на сие действо, можно сказать, что он обречен. Это понимали все присутствующие, и особенно сам агрессор. И это осознание придавало ему сил и скорости. Он понимал, что любая участь будет лучше, чем оказаться пойманным этими двумя парнями, которые явно были знакомы княжне.
Дива сначала хотела устремиться следом за погоней. Но потом передумала и решила оставаться на месте, вспомнив указания, загодя полученные от своих другов. Самое время полюбоваться видами, открывающимися с мостика.
Уже совсем смерклось. И княжне становилось не по себе. Что там у них стряслось? Почему их так долго нет?!
И тут из темноты вышагнул силуэт. Дива сначала отступила, хватаясь за шатающуюся загородку. Но потом выдохнула и пошла навстречу пришельцу, узнав своего вернувшегося друга.
– Пересвет…Ты меня напугал…
– Прости…– парень подошел к княжне и оглядел ее с заботой. – С тобой все ладно?
– Да…Ты сам не пострадал? – Дива тоже тревожилась о друге детства. – Где Добрыня?
– Сейчас придет. С нами все хорошо…Однако…– парень выдохнул, думая, как получше объяснить дальнейшее. – Твой покуситель…Оступился и свалился в овраг, когда удирал от нас. И похоже, свернул себе шею. А может, ударился обо что-то…Короче, посягал на тебя, а в итоге сам отправился к прародителям…
– Как же это?..– Дива приложила ладонь ко лбу, поразившись непредвиденному исходу.
– Надо поскорее рассказать все князю…Как только он вернется.
– Не нужно ему ничего рассказывать, – Дива потерла виски. – Кроме моих слов, нет иных доказательств того, что сей покуситель и Златана связаны между собой.
– Твое слово значит больше любого доказательства, – заверил Пересвет.
– Ты так в этом уверен?! А если я ошиблась? Или мне показалось? Ведь все дети Гостомысла недолюбливают милую Златану, вот и катят на нее…И что, в конце концов, я делала одна в поле за пределами княжеского дворища?! Вот какие вопросы задаст мне отец!
– Пусть задает! На каждый его вопрос имеется правдивый ответ у тебя! – Пересвет оглядел свою подругу с восхищением. Он был постарше, но тем не менее всегда восторгался ею. Про себя, конечно, не вслух.
– Ответ-то имеется. Но также имеются Златана и Велемира…– Дива облокотилась на загородки мостика. – Знаешь, я тут, пока стояла на мосту, о многом подумала…– княжна развернулась к своему другу. – Если б ты не сказал, что меня попытаются убить, я бы сама до такого не додумалась. Да я до сих пор не верю, что это правда…– неоперившаяся пичужка действительно не была готова к козням взрослых птиц. – Я не ожидала такой подлости. И не буду ожидать в будущем!
– Я не понял ничего…– улыбнулся Пересвет, оглядев подругу в теплом свете месяца. Она всегда казалась ему прекрасной. Но самое большее, что он мог себе позволить – это разговаривать с ней на интересующие ее темы.
– А если Велемира и Златана захотят оговорить меня? – невзирая на младые годы и недостаток опыта, княжна была неглупа и быстра училась. И сегодняшний день научил ее многому. – В попытке защититься Златана может сказать, что в поле была я, а не она…Или еще хуже…Я и ты, например!
– Неужели это «хуже»? – пошутил Пересвет. Они друзья и шутят между собой по разному, она понимает любые шутки, с ней просто. Разумеется, в действительности он никогда не посягал на нее. И не посягнет в дальнейшем. И не потому что робеет или боится. А потому что знает свое место – она дочь князя, а он лишь молодой воин из дружины.
– Ахаха! Я же серьезно, Пересвет! Дело не такое уж безобидное!
– Да кто будет слушать эту гульню непотребную?! – Пересвет первым догадался о том, что княжне грозит опасность после ее прогулок по полю. Дива посоветовалась с ним, и он оказался прав. Однако он не был сведущ в отношениях домочадцев князя.
– Батюшка. Он же любит ее…К тому же могут послушать Велю. Знаешь, она сказала мне сегодня: «Когда отец вернется, я расскажу ему, как ты постоянно шатаешься где и с кем попало». Это преувеличение…Однако…Как бы еще мне самой не найтись среди виновных…Понимаешь? Велемира всегда делает так, что я оказываюсь виноватой. Ей нравится чернить меня. И она мечтает, чтоб меня наказали построже.
– Из простой неприязни она не станет губить тебя, – усомнился Пересвет, жуя в зубах травинку.
– Видишь ли, там другое…Отец женихов нам выбирает…– открыла Дива, не заметив в скудном освещении, как друг изменился в лице после ее слов. – И Веле не нравится, что с ней вопрос уже решен. Замуж за сына Аскриния пойдет…Люди богатые, сын главы вече. Но не князь все же…
– Это нападение пошло тебе на пользу, – пошутил Пересвет. – Предо мною уже не пустоголовая девчонка, а государственный ум…
– Государственный ум, который может очутиться в положении еще худшем, чем сей наш беглец…– Дива кивнула в сторону оврага, поросшего крапивой. – Ты пойми, Златана будет все отрицать. Даже то, что заманила меня сюда…А отец спросит, что я делала одна за пределами дворища. Вечером…На мосту!
– Как «что»?! Ловила злодея вместе с нами…Я смогу это подтвердить.
– И тоже окажешься под ударом. Скажут, что ты попросту выгораживаешь меня. Или себя. Или нас! А Златану мы якобы оговорили. Ты ведь знаешь, как она дорога отцу!
– И что ты предлагаешь?! Оставить все как есть?!
– А что еще? Честь отца восстановлена, я полагаю…– вздохнула Дива. – Мы свой долг выполнили, как могли.
– И ей все сойдет с рук?! – не унимался Пересвет.
– Я боюсь, батюшка не переживет ее измены…Помню, однажды он сказал мне…«Злата – мой последний рассвет. Большое утешение». А после этого приказал прекратить жаловаться нам друг на друга. Где же сейчас батюшка…